To be near you

Лиса проснулась от пристального изучающего взгляда. Открыв глаза, она пыталась сфокусироваться на лице Дженни, которое до безумия было близким. Обе девушки затаились, прислушиваясь к неровному дыханию друг друга. Манобан почувствовала, как Дженни сжимает её ладонь, разбивая последнюю надежду на иллюзию. Ей до сих пор было странно, что Дженни пришла к ней, прогулялась по городу (оказалась очень интересным собеседником) и осталась на ночь. Лиса стала не только не чувствовать на себе вину; взятое за тот невинный поцелуй, который должен был нести за собой извинения; но и страх. Лиса до жути перепугалась, услышав в четыре утра крики. Прибежав в свою комнату, она обнаружила в слезах Дженни с дрожащими руками. Лалиса видела уже все эмоции и чувства Ким, но такое было в первые. Что же такого снилось ей, что она была в истерике? Что она такого пережила? Их ноги переплелись, а из кошачьих, ореховых глаз светились лучи робкого света. Которое было не свойственно Дженни. Лиса понимает, что лишний раз совать свой нос не стоит. Манобан никто для Дженни. Но раз она является этим «никто», то почему Дженни уделяет ей столь большое внимание? Уже два раза, она осталась на ночь. Очередная игра или проявления чувств? Кто же ты такая, Дженни Ким? Но Ким все молчала и смотрела в её большие янтарные, ясные глаза, которые светились обычным умным и задумчивым блеском. Она закрыла глаза, давая волю тёплому чувству растекаться по её крови. Ей точно нравилась Лиса. Настолько, что не за что не перекинет её в руки грязного Освальда. Дженни раньше и не думала, насколько ужасным окажется человек, в которого она влюбилась. У неё и в мыслях не было, о том, что Освальд кажется не тем парнем, каким на самом деле является. Ход игры. Дженни решила, что не будет действовать, как обычно: сразу же переспать. Она поиграет с сердцем влюблённой Лисы, переспит и разобьёт её надежды и мечты. Она вдоволь насытится Лисой… Дженни будет стоять перед ней, которая то и дело будет умолять не оставлять её. Ким усмехнётся и уйдёт… Но почему-то от таких мыслей, ей не приносит никого былого удовольствия. Поиграть? Да. Переспать? Да. Разбить сердце, надежды и мечты? Нет… Воскресенье начиналось с того, что Дженни покидала её квартиру, а Лиса сидела на диване стараясь не побежать вслед за уходящей девушкой. Лалиса закрывала глаза, собиралась силами, вздыхала и возвращалась на кухню, где на столе стоял остывший кофе, а в воздухе витал едва уловимый запах Дженни. На диване до сих пор хранилось тепло её тела. Лалиса каждый раз сжимала челюсти, сохраняя самообладание, но её попытка крахом сгорала превращаясь в пепел. Ярость, которая была забита в глубине её души, стала выплёскиваться все чаще. Сначала это была чашка, полетевшая в раковину. Фарфор раскалывался с таким грохотом, что соседи могли отчётливо услышать его. После разбивалось все то, что попадалась на руку. Осколки могли сутками напролёт лежать на холодном полу. А Лиса могла часами сидеть на подоконнике, подперев ноги. Её мысли заняла лишь Дженни. Лалиса позабыла обо всем на свете: о завещании, роскоши и деньгах. В академии все было также. Ким удостаивала Лалису взглядом и пару слов. Манобан же понимала, насколько сильно хотелось, хоть находиться с ней рядом, разговаривать незначительными темами. Невзначай дотрагиваться до мягких темных волос Дженни. Наслаждаться её духами… Но вскоре, Лалиса была уверена, что Ким ненавидит её. Во время переклички класса, в момент, когда учитель назвал имя Лалисы, а она еще не успела ответить «здесь», Дженни громко бросила «оборванка», класс тут же заполнился приглушенным смехом. Или когда Манобан вышла из академии, даже не подозревая о том, что элита поджидала её. Лин гадко ухмыляясь, бросила в неё ядовитые слова, которые больно ковыряли забинтованную рану. Путь перекрывал громила, а поодаль стояла Дженни, которую обнимал Освальд. Он смотрел куда угодно, но не на происходящую сцену. Но Дженни, то ли нахмурившись, то ли ухмыльнувшись глядела на Лису. В этот раз Дженни ничего им не сказала, но, что-то шепнув на ухо Лин, быстро направилась в сторону стоянки. Её каблуки гулко отдавались в висках Лалисы, а едва различимые духи витали в воздухе. Но потом всё снова изменилось. Сидя на парах, Лиса искала глазами чёрную макушку. Но Ким стала редко появляться на совместных занятиях. Застать Дженни в стенах академии вообще казалось невыполнимой задачей. Если Лалиса и сталкивалась с ней у входа академии или у главной лестницы, та только отводила глаза, даже не здороваясь с ней, Дженни скрывалась за спинами зевающих учеников, лениво поднимающихся на пары. Лалиса хотела поговорить с ней, но никак не решалась, а та все отдалялась. Учителя были недовольны, что Лалиса прослушивает важные темы мимо своих ушей. Потому что, все что было в её голове — это мысли о Дженни. Не раз Лиса хотела очистить память от Ким. Забыть её навсегда. Но просто Дженни вычеркнуть не сможешь. Дженни намертво вцепилась в её сердце, заставляя позабывать окружающий мир. Она была кровоточащей раной, время от времени напоминающей о себе ужасной болью во всем теле. Лалиса не раз проклинала тот день, когда согласилась на предложение мистера Кима. Понимая, что выбора особо у неё и не было. БэмБэм и Пак находились рядом, но были так далеко от того, что творилось в душе Лисы. Лиса закрывалась в ванной комнате и включала тёплую воду. Надеясь, что вода приведёт её к трезвому разуму, а не к нахлынувшим чувствам к Ким. Лиса осознаёт, что половина её существование и счастья в Дженни; стыд, злость, страх — все чувства вызывала лишь она, словно щелчком пальца. Лиса не скрывала, что ей нравились губы Ким или то, как Дженни держала её за руку — словно за спасательный круг. Но она не могла игнорировать Ким. Сидя с друзьями за столом в школьном дворе, молча наблюдать за элитой. Где Дженни сидела на коленях Освальда. Или как Лалиса случайно увидела, как на перемене Освальд проводил по ее гладким, длинным волосам своей рукой. А Дженни улыбалась, закрывала глаза и что-то рассказывала ему. Лиса не спала до самого утра, сидя в социальных сетях. Она могла часами просматривать страницу Дженни, и каждый раз обновлять, чтобы первой увидеть новый пост. На её глазах все чаще стали появляться чёрные мешки. По утрам, перед учебой, Лиса старалась их скрыть. Вместо маникюра были обгрызанные ногти и кровоточащие заусенцы. Через некоторое время, во время уроков, Лиса отпросилась выйти, не в силах слышать, как позади них Освальд шептал слова любви Дженни. Она зашла в женский туалет и включила холодную воду. Дрожь в руках не позволяла нормально держать телефон, он то и дело чуть ли соскальзывал. Внутри все сжималось. Лиса прикусила губу, вздохнув. Девушка убрала смартфон, и вышла в просторный коридор. Вдруг, Лиса почувствовала, что её разворачивают за локоть. Она сначала подумала, что это какой-нибудь преподаватель, но это оказалась разъяренная Лин. Её ранее светлые волосы собранные в небрежный пучок, были распущены. От былой зелени в глазах не осталось и следа.  — Да как ты смеешь вести себя так? Кто ты такая?! — своим противным голосом орала Лин.  — Отстань от меня, — спокойно отозвалась Лиса. Манобан не желала, как-то продолжать беседовать с блондинкой, но и провоцировать её не хотела. Лалиса уже думала уйти, как блондинка снова дернула её, разворачивая к себе лицом.  — Запомни: ты никто! Наверно, жить стало лучше, когда появился ходячий банкомат с деньгами?! — прошипела Лин. Но вместо ответа, Лалиса оттолкнула её, прижав к стене. Лин смотрела на неё испуганными глазами, ощущая, как рука Лисы сжимала горло. Лин была ниже и вырваться не могла. Манобан чувствовала, как ярость с бешеной скоростью растекается по венам. Слова Лин до сих пор эхом отдавались в её голове.  — Отпусти меня, чудовище, — прохрипела Лин еле слышно. Лалиса не успела ничего ответить, потому что послышался звук каблуков. Этот звук привёл Лису в чувства, она убрала руку и отодвинулась от блондинки, которая тут же закашлялась и принялась тереть шею. Манобан хотела молча развернуться и выйти из академии. Но ноги будто приросли к полу, а тело налилось свинцом не давая возможности пошевелиться.  — Дженни, ты была права, она омерзительна! — визжала Лин. Но Лиса не смела посмотреть в сторону Ким. Дрожь в руках усилилась, и этого помогло, ей выйти из ступора. Поэтому, она молча прошла мимо неё, задев плечом. Манобан выбежала на улицу. С неба падали капли дождя, барабаня по машинам, стенам и окнам академии. Лиса чувствовала содрогание в груди. Слёзы затуманили её зрение, и чтобы не заплакать, она напрягла челюсти.  — Куда теперь собираешься? Голос Дженни прорезал всякий шум. Лиса прикусила щеку, чувствуя, как слёзы стекают с её лица. Она закрыла глаза, зная, что Ким этого не заметит. Лалиса ощущала, как одежда промокает насквозь, а капли дождя стекают с её лица. Это даже радует её, что слёзы не будут видны.  — Не знаю, — честно ответила Лалиса. Вновь послышался звук каблуков. Дождь прекратился? — подумала Лалиса и открыла глаза. Дженни стояла рядом, держа в руках зонтик.  — Заболеешь ведь, — сердито вздыхает она. Лиса посмотрела на неё вопросительно, и Дженни будто прочитав вопрос, отвечает:  — Я тоже хотела слинять с пар, — Ким покрутила зонтиком. — Я знала, что сегодня будет дождь. Лалиса молчала, ощущая, как пустота внутри неё становиться большой.  — Поехали со мной, в одно место? Но не дождавшись ответа, Дженни взяв за руку Манобан, и повела её к своей машине. Прикосновение рук Лалиса запомнит навсегда. Руки Дженни были такими тёплыми, а её такими холодными. Даже сейчас, Лиса понимает, что присутствие Дженни вселяет надежду на хоть какие-нибудь отношения. Лиса не должна продолжать мысленно радоваться этому, но никак не может остановиться. Она даже закроет глаза на то, что время, которое будет мучительным и болезненным — добьёт её до конца. Что успокоительных таблеток окажется недостаточно, чтобы притупить внутреннюю ярость и боль. Как бы она хотела никогда не любить её, никогда не встречать её. Дженни заставляет задержать дыхание, лишь удостоив своим взглядом. Эти мучения просто невыносимы. Лалиса не заметила, как они дошли до чёрного автомобиля марки Toyota Camry. Она неуверенно садится в салон. Дженни быстро обойдя автомобиль, открывает дверцу и садится на место водителя. Бежевый, кожаный салон, так и кричит о деньгах. Манобан старается дышать, как можно тише и реже, потому что салон насквозь пропах духами Дженни. Этот запах до безумия кружит голову Лисы. Сердце трепетно бьется, она ощущает, невесомость. Её пальцы дрожат и Ким замечает это.  — Вот, возьми, — она протягивает темную толстовку, и Лалиса узнаёт свою вещь. Она поднимает бровь и смотрит на Дженни. Та закатывает глаза, заводя автомобиль. — Да-да, я взяла твою толстовку. Я хотела вернуть её. Лалисе хочется улыбнуться, и пошутить на этот счёт. Она натягивает на себя толстовку, ощущая запах мятных сигарет.  — Куда мы едем? — спрашивает Лиса, найдя в себе силы. Её хриплый и слабый голос, доказывает, что недавно по её щекам текли слёзы. Она мысленно надеется, что красные глаза не выдадут этого.  — В одно место, где можно расслабиться, — отвечает Дженни, не отрывая взгляд от дороги. Лалиса смотрит в окно. По стеклу бегут ручейки, не давая возможности разглядеть хоть что-то.  — Ты… ты сделала пирсинг? — послышался неуверенный вопрос Ким. Манобан отворачивается от окна, смотря на собеседницу, которая крепко сжав руль, водит машину. Дженни внимательно смотрела на дорогу, и Лисе показалось, что она пыталась выглядеть спокойной.  — Да, — спокойно отвечает она. Холодный металл колечка на нижней губе, заставляет ощущать реальность происходящего. Дорога до «места» оказалась долгой, тихой и напряжённой. Чёрные волосы прилипшие к лицу Лисы, успели высохнуть, как и желтая футболка с чёрными шортами. Лишь темные конверсы были слегка сырыми. Дженни выглядела, куда прекраснее и красивее, нежели Лалиса. На ней был: бордовый пиджак, ослепительно чистая рубашка, короткая юбка и чёрные каблуки. Манобан была вынуждена переодеться из-за глупой шутки Лин, которая забила мусором её шкафчик. Конечно, все произошло так, как хотела Лин. Пока все студенты наблюдавшие, как мусор высыпается на Лису, ей хотелось со всей силы ударить в челюсть зловеще смеющуюся девушке.  — Приехали, — прорывается голос Дженни сквозь мысли Манобан. Дождь к этому времени прекратился, оставив за собой череду луж. Девушки вышли из автомобиля, и Ким направила её к подвалу, который находился между высокоэтажек. Пришлось спускаться, чтобы попасть в это место. Дженни открыла дверь и пропустила внутрь Лису. Она зашла и принялась оглядываться. Это был просторный зал, где была барная стойка, но не такая роскошная и богатая, к какой привыкла Дженни. Но, Лалиса её точно не знала, и это место тому доказательство. Музыка так и гремела на всю. Послышался голос вокалиста, который стоял на сцене, а позади него играли ещё пару парней. Вновь в помещении заиграла музыка, и стоявшие зеваки, стали пританцовывать под ритм.  — Идём, — сказала Дженни и повела её дальше: в комнату. Темноту нарушали световые тени, которые пробирались через окно, время от времени проезжающих мимо машин. Комната пахла лавандой. Они сели на софу, подпертая к стене, позволяющий видеть небольшое окно. Напротив софы, прям под окном, находился журнальный столик. Дженни открыла шкафчик, что-то в нем ища. В скоре, она вернулась, протягивая какую-то пачку Лисе. Девушка вопросительно изогнула бровь.  — Мятные, твои любимые, — ответила Дженни, втягивая косяк и выбрасывая его на пол. Манобан удивилась, что Ким знает о её «увлечении». Но откуда? Внутри все сжимается, а воздух в комнате будто бы исчез. Полыхающейся искры появившейся в глазах, могла видеть только Дженни. Это ощущение — заставляло Лалису, чувствовать себя живой. Но осознание того, что Дженни такая недосягаемая, убивало Манобан. Их близость — это ошибка. Кости Лалисы будто переломаны и сотни раз перерубленный, а сердце, стало обычным небьющимся куском мяса. Лиса понимает, что понадобится время. Много времени, чтобы привыкнуть и выжить этот год. Но Лалиса, скорее, просто вяла, потому что у неё был передоз любви к Дженни. И ей требовалось время на восстановление. Чтобы хоть как-то отогнать от себя мрачные мысли, Лалиса сотворяет из сигаретного дыма колечки. Дым, что вышел из легких, по цвету такой же безрадостный, как и все эти дни. Такой же скучный, серый, унылый и бессмысленный. Такой же, как и всегда.  — Расскажи мне о своей татуировке, — вдруг, нарушила тишину Дженни. Её потемневшие ореховые глаза, неотрывно следили за Лисой. И та понимала, что через несколько часов, когда Дженни отоспится, она попросту этого не вспомнит. На спине, вдоль шеи Лисы и вправду была татуировка мёртвого дерева. Искривлённые ветви, словно просили дотронуться до них. Она сходила с БэмБэмом просто за компанию, но не смогла сдержаться, проходя мимо тату-салона. Ещё в машине, Дженни заметила его, когда та смотрела в окно. И Ким безумно хотелось вновь почувствовать мягкие губы Лисы, которые не спеша и нежно целовали.  — Тату прячет мой шрам, — ответила Манобан, выпустив из-за рта дым. Дженни ожидающе смотрела на неё, и та продолжила: — Я получила его, когда друзья отца пришли к нему за очередным долгом. Один из них разозлился, когда я пыталась прогнать их с квартиры, и тогда тот швырнул в меня пустую бутылку. Губы Дженни приоткрываются, а глаза блестят. А Лалиса очередной раз путается: Дженни такая хорошая актриса или ей действительно от этого грустно? Она берет сигарету с рук Лисы и тушит её о софу. Мятный запах ещё витает в воздухе, лишь сильнее вскруживая голову Ким. Дженни не может оторвать взгляд от глаз напротив. Её усталые янтарные глаза показались самыми прекрасными и красивыми, даже с покрасневшими белками. Ким хмурится, зная, что Лиса плакала. Она понимает, что слов утешения Лалиса не нуждается. Дженни близко пододвигается к Манобан, ошеломляя ту. Она берет её лицо в свои ладони.  — Ты счастлива находиться рядом со мной? — спрашивает Дженни.  — Да, — тихо отвечает Лалиса. И тогда взгляд Дженни опускается на её губы. Лиса понимает все без слов. Потому что, она больше не в силах сдерживаться. Она хочет раствориться в ней, чувствуя безумную близость, которая будет сводить её с ума. В момент, когда их губы встретились, было ощущение, что время соединилось в одну точку. Прошлое, настоящее и будущее перестало существовать по отдельности, соединившись в одно мгновение. Холодный металл колечка касается губ Ким, и этот приятный вкус заводит её. И как бы Дженни не отстранялась, она все больше и больше нуждалась в ней. «Мне нужно, чтобы она была рядом, могла утешить меня, разозлить и поцеловать…». Лиса проводит языком по её нижней губе, и Дженни не сдерживается, когда с её уст срывается стон. Они обе тяжело дышат, их тела горят, а невесомые прикосновения сводят с ума. Манобан отрывается от поцелуя, смущенно глядя на Ким.  — Не уходи, пожалуйста. Резкий тон Дженни, заставляет все внутри подрагивать. Музыка, которая грохочет в зале — словно остановилась. Лиса понимает, что Ким не нуждается в ответе, вместо этого она тянет её к себе, вовлекая в более страстный и напористый поцелуй.