To be near you

Дженни забралась на колени Лалисы, отвечая на поцелуй. Ким запускает пальцы в её волосы, а Лиса крепче сжимает её за талию, словно она могла исчезнуть. Дженни кусала нижнюю губу Лисы, надеясь, продлить время подольше. Лису топила волна нежности и желания, когда рядом была Дженни. Она не знала, как долго еще сможет выдержать расстояние. Когда они отстраняются друг от друга, тяжело дыша, янтарные глаза ярко блестели, и Дженни хотелось раствориться в них.  — Думаю, не стоит спешить, — выдыхает она.  — Ты права, — соглашается Лиса. Слышится приглушённый смех и громкую музыку за деревянной дверью. Дженни встаёт и берет за руку Лису, а та удивленная, не сразу понимает, что происходит. Ким открывает дверь, и они пробиваются сквозь толпу танцующих людей. Чуть дальше, свободное пространство занимает длинный карточный стол, заставленный красными кружками. Изрядно пьяные студенты бросают в них шарики от пинг-понга, а потом кто-то выпивает.  — Что-нибудь будешь? — спросила Дженни, встав на цыпочки. Горячее дыхание Ким, обжигало ухо Лисы. Шум отовсюду не давал возможности перекрикнуть его.  — Нет, — отвечает Лиса. Она проводит языком по нижней губе, зажимая зубами кольцо. Глаза Дженни расширяются, но она быстро разворачивается. Они садятся за диван, напротив столика, где собралось немало народу. Лалиса уходит в уборную, оставив телефон и ключи лежать на диване. Дженни опустошает бокал с виски, наблюдая за смеющимися студентами. Девушка крепко сжала бокал, ощущая на своих губах запах мяты. Уже во второй раз за день с восторженной и наивной улыбкой, она поддалась нахлынувшему чувству безмятежности. Дженни осознаёт, что даёт слабину, и эта слабина вовлечет её в водоворот событий, ошибок и слез. Но поделать ничего не может. Дженни за короткий промежуток времени, стала замечать за собой странность; когда она ловит взгляд Лисы, то ей каждый раз кажется, что её янтарные глаза светятся так, как не светятся у других. Она смотрела на Ким с каким-то интересом, смешанным волнением, растерянности и влюблённости. Внутри Дженни, каждый раз оживляет то, что давно было сломано. Вдруг, на телефон Лисы приходит эсэмэс, разрезая громкую музыку. Девушка всеми силами пыталась подавить любопытство, но все же не смогла устоять. Лисы до сих пор не было, и Дженни включила телефон, где ярко светило сообщение от мистера Кима: 09.10.20 — 19:56; от мистера Кима: «Добрый вечер, Лалиса. Надеюсь, у тебя нет особо планов на субботу. Поэтому, к двум, я приеду к тебе. Нужно поговорить о том, о чем я тебе обещал». Каждой частичкой тела, Дженни чувствовала, как все внутри неё напряглось. Внутри неё что-то разбилось. Дженни ощущала это — словно вновь падала с высотки, уже не надеясь на спасение. Она взяла полупустую бутылку с горькой жидкостью, и опустошила его полностью. Только-только Дженни стала трезветь, даже подумывая о том, чтобы уйти с этой вечеринки вместе с ней. Но осознавая всю реальность происходящего, адреналин сжимает всё внутри, а острая боль отдаётся в висках под общий шум. Обида будто рана на руке. Она не лечится, лишь время от времени кровоточит. И пульсирующей болью отдаёт во всем теле. Наверно, единственной болью, которая даёт знать, что она ещё жива, что она ещё дышит. Дженни не врала себе, что её глаза наблюдали за Лисой, и она хотела бы довериться ей, но не могла окунуться с головой в глубокую воду, и знать, что вынырнет из неё, а не утонет. Как тонет сейчас или исполняет очередную пьесу для всех. Быть марионеткой в руках опытного кукловода. Натянуть на губы улыбку и быть образцовой дочерью. Внутри все к чертям разрывается. Её отец, спустя столько лет начал проявлять себя с хорошей стороны, только для того, чтобы никто не смог заподозрить его? Теперь, она точно не поверит ни довериться Лисе. Ненависть с отвращением поглощали её. Манобан возвращается через несколько минут, и Дженни успевает подумать о том, что её там так задержало. Но не решается спрашивать. Ким чувствует запах мяты, от которого хочется одновременно растаять и закричать.  — Всё нормально? — спросила Лалиса, стоя в метрах от неё. Девушка заметила, как Дженни побледнела и опустошила бутылку, а её ореховые глаза, которые ярко светились, стали стеклянным. Но Ким на вопрос лишь зловеще улыбнулась, и эта была совсем не та прекрасная улыбка, которую так по уши влюбилась Лиса. Дженни встала рядом с ней, протягивая телефон. Манобан вопросительно изгибает бровь, но включив смартфон и прочитав последнее сообщение, тут же бледнеет. Она с ужасом ожидает действия Ким.  — Ну, что скажешь? — Дженни бросает на неё надменный взгляд. Только Лиса хотела ответить, как Дженни перебивает её. — Хотя, знаешь… мне плевать. Катись к черту. Последние слова, она словно выплевывает. А сердце Лисы сжимается ещё сильнее. Ким, как-то грустно ухмыляется, и толкнув её плечом, проходит сквозь толпу. Манобан кидается вслед за ней. Она хватает её за запястье, и разворачивает к себе лицом.  — Послушай, Дженни, ты не правильно все поняла… — начала Лалиса. Её прерывает пощечина. Люди танцующие совсем рядом, даже не оглядываются, продолжая двигаться под ритм. Дыхание Лалисы перехватывается, щека горит. Она чувствует, как медленно сгорает изнутри. Дженни смотрит на неё с отвращением и злостью, но на долю секунды, её сердце сжимается. Ей становится паршиво от сделанного, но она была вне себя от злости. Янтарные глаза ярко сияют, когда в зале на миг загорается свет флуоресцентных ламп. Лалиса пару раз моргает, прежде чем отвечает:  — Знаешь, что? Думай что угодно, я не стану переубеждать тебя.  — Ну и отлично, вали на хрен отсюда! — кричит Дженни, яростно размахивая руками. Лиса разворачивается и готова была направиться к выходу, как последние ядовитые слова доходят до неё. — Тебе ведь не привыкать, прыгать с койки на койку! Лалиса крепко сжимает кулаки, пытаясь не разбить голову Ким. Прилив адреналина так и грохочет, угрожая, выплеснуться наружу. Она подходит к Дженни почти вплотную.  — Если выкинешь что-то подобное ещё раз, клянусь, я разобью тебе лицо, — говорит Лиса дрожащим от ярости голосом. Лалиса ловит испуганный взгляд Дженни. Она чувствует, как собственные глаза начинают щипать, а изнутри все обрывается. Манобан отступает назад, смотря куда угодно, но не на Дженни. И прежде, чем Ким скажет, что-то ещё, Лиса чуть ли не выбегает на улицу. Холодный ветер пронизывает её, и она мысленно ругается, что не надела, что-нибудь потеплее. Проходит ещё пару минут, когда Лиса проверяет карманы. К своему разочарованию и ужасу, все вещи, включая кошелёк с деньгами, остался в рюкзаке. Она надеется, что кто-нибудь из друзей возьмёт его с собой. Проходит десять минут, а Манобан по-прежнему стоит на улице, молясь, что Дженни выйдет и предложит подвезти до дома. Но этого не происходит. Каких-то двадцать минут, они наслаждались близостью, которую хотелось растянуть, а теперь, обе хотели держаться как можно подальше друг от друга. Руки и ноги онемели от холода, а сама она дрожит.  — Лиса? — раздаётся рядом голос Освальда. Парень спускается по лестнице и останавливается рядом с девушкой. Он оглядывает её с ног до головы. Одет он был потеплее: расстегнутая куртка с капюшоном, чёрная толстовка, обтягивающие чёрные джинсы и такие же кроссовки.  — Привет, — мямлит Лалиса, отрывая глаз от входной двери.  — Боже, ты дрожишь от холода, — говорит Освальд. Он подходит ближе, а Манобан прикусывает губу.  — Ты тут одна?  — Ага, — отвечает Лиса, стуча зубами.  — Если хочешь, я могу отвезти тебя, — предлагает он. Лалиса поднимает на на него взгляд. Освальд чешет голову, оглядываясь вокруг, он добавляет: — Но если ты кого-то ждёшь, то я…  — Нет. Но, если тебе не сложно.  — Конечно, идём, — говорит парень, улыбнувшись. Они приближались к белому автомобилю марки — Honda Accord. В салоне все также было тепло, однако он сильно пропитан духами парня. Освальд не задавая лишних вопросов, выезжает с парковки и едет по направлению к центру города. За окном белого автомобиля падает снег, крутясь в воздухе. Останься Лиса возле того подвала, то скорее всего замёрзла бы насмерть. Лиса пытается отогнать от себя мысли о чертвой Дженни, но та — подобно крепкому льду, намертво застывает, покрывая толстой коркой льда все органы. С каждой секундой, пока они сидели в машине, Лисе то ли хотелось истерично засмеяться, то ли выместить зло на дорогом автомобиле. Потому что, она чувствовала себя крайне паршиво. Лиса целовала её, прижимала к себе, мысль, что она чья-то девушка испарилась. А теперь, она словно застряла между двух огней. Освальд, он ведь ни в чем невиновен. А Дженни… Дженни просто сводит её с ума. Когда они доезжает до здания, Освальд тепло прощается с ней. Как будто это считалось нормой, будто они были друзьями, а не знакомыми. Но Лалиса не сможет его принять другом или приятелем, даже, если он, черт возьми добрый и хороший парень! Пока он вёз Лису домой, парень успел позвонить Дженни и предупредить её о том, что он немного задержится. Вроде как мелочи, но Лиса понимает, что даже хоть и такие, но приятные. Мысли путаются, сердце бешено бьется и одновременно болит, когда Лиса вспоминает пощечину. И это происходит. Она словно вновь ощущает это прикосновение, после которого чувствуется, насколько горит щека, и насколько Лиса была близка, к тому, чтобы расплакаться. Но больше всего ей причиняет боль глаза Дженни, которые были наполнены таким презрением и отвращением, каким она давно не сталкивалась. Чувствуя на себе этот взгляд снова, Лисе хотелось крепко-крепко обнять себя за ноги, как маленькое дитя. Теперь Лалиса мечтает напиться до переливающихся кругов перед глазами, и плевать, что будут думать другие. Плевать, что будет думать Дженни. Квартира встречает привычным ей темнотой и холодом. Лиса снимает сырые конверсы и топает в спальню. Она стягивает с себя толстовку и шорты. Оставаясь в свободной футболке. Девушка ложиться в постель, все ещё пытаясь согреться. Она устала от всего. От роскоши, от денег и своей до одури влюблённости в Ким. И как бы она не старалась понять чувства Дженни, та огораживала себя каменной стеной с острыми шипами. А Лиса, незаметно для самой себя, пронизывала своё сердце шипами. Лалиса совсем одна в этом огромном мире, и никакие другие, не заменят ей Дженни. В субботу утром, Лиса принимает ванну и готовиться ко встрече с мистером Кимом. Он предупредил сообщением, что заберёт её, потому что «переговоры», будут проводиться в каком-то ресторане. И с каждой минутой сердце Лисы билось все сильнее. Искренне, она желала знать больше о своём отце, и о матери, которую никогда не видела. Кем был её отец? А Бунси? Кем они приходились для семьи Ким? Что их связывает? И почему именно Бунси, в последний момент, заявляет опекуна Йеджуна? Но ответы на вопросы, Лалиса получит только через два часа. За это время ей нужно подготовиться. Мистер Ким был доброжелательным и заботливым человеком. Но действительно ли, он такой человек, каким видит его Лиса? Или на самом деле он совсем холодный и завистливый человек? Таким видит его Дженни? Лиса отгоняет от себя мысли о Ким. Девушка стоит перед шкафом, обдумывая о своём наряде. Скорее всего нужно надеть, что-нибудь роскошное и красивое, но не слишком строгое. Выбор останавливается на чёрном платье, которое не слишком откровенное. Ткань приятно ложится на кожу, будто шёлк. Длинной оно до колен. Облегающая ткань доказывает в отражении зеркала её стройную фигуру. Лалиса наносит макияж, быстро сушит волосы, завивает их в кудряшки. Она подходит к окну, оценивая погоду и решает надеть клетчатый пиджак. Часы бледно светили 13:20. Лиса надевает на ноги потрясающие чёрные туфли. Отражение в зеркале поражает. Это была девушка, которая ходит по роскошным и дорогим ресторанам, катается на спорт автомобилях, яхтах, посещает самые престижные места и имеет в сумочке пачку денег. Лиса ещё раз смотрится в зеркало, делает глубокий вдох и выходит из квартиры. Пока она спускалась на лифте, её не покидало тревожное чувство. Она то и дело нервно проводила по волосам, готовая в любую секунду забежать домой. Лиса чувствовала себя крайне неуверенной из-за предстоящей встречи. Выйдя из лифта, девушка идёт к дверям из здания, где судя по всему уже ждал шофёр. Это был мужчина лет сорока, одетый в дорогой смокинг и таких же ботинках.  — Добрый день, мисс Манобан, — поклоняется он. Его голос был хриплым, но не напряженным и взволнованным, каким был у Лисы. Они вышли на улицу. На дорогах были лужи, небо затянулось и дул холодный ветер. Вдруг, Лалиса почувствовала на себе изучающий взгляд, и стала искать глазами того, кто неотрывно смотрел на неё. Мужчина прочистил горло, открывая дверцу лимузина Mercedes-Maybach S600 Pullman. Никого не найдя, Лалиса садится в машину. Кожаные бежевые кресла расслабляли, но от этого, она не переставала чувствовать себя взволнованной. Автомобиль тронулся, и Лиса пытается отогнать неприятные мысли, которые то и дело лезли в голову. Через полчаса, они подъезжают к ресторану, изнутри он кажется модным и роскошным. На парковке стоят десятки дорогих машин. Шофёр открывает дверцу и Лиса выходит из лимузина, окидывая взглядом улицу. Когда она подходит ближе ко входу в ресторан, выходит официант в белой рубашке и чёрных брюках. Он улыбается ей ослепительно-белыми зубами.  — Мисс Манобан, прошу следовать за мной. Девушка кивнула и почувствовала, как ноги подкашиваются. Ей хочется достать сигарету и затянуться, чтобы привести свои мысли в порядок. Но как назло пачка осталась дома. Весь ресторан и люди в нем, так и кричат о своих деньгах. А Лиса, Лиса никогда не была в таких местах. От этого её горло — словно давили, не давая возможность на вдох. Хотелось бросить все к черту, помчаться назад, домой. Даже понимая, что там её ждёт серость, темнота и… боль. Дрожащими руками, она заходила на страницу Ким, чтобы просто убедиться, что та была в сети, но за последние два дня, девушка так и не зашла. Лиса останавливала себя, дабы не написать сообщение, о котором будет жалеть через минуту. Лиса уже решила. Она попытается, даже если от этого её ноги подкашиваются, руки начинают дрожать, а дыхание сбивается. Она вздыхает и идёт за ним, входя в помещение. Холл был большим — оно казалось прозрачным, опираясь на холм стеклянными подпорками. Посередине весит огромная хрустальная люстра, а на потолке все отзеркаливалось. Столы были прямоугольными, а на каждом из них стояли вазы с цветами. Как и ожидалось, людей было много, и все столы были заняты. Но официант не останавливается, он проходит дальше, и Лиса едва успевает идти за ним. Они выходят в оранжерею, и Лалиса чувствует, как сердце гулко отдаёт удары. Здесь было красиво. Красивее, чем в холле. Столы были такие же, но они почти пусты, кроме одного. На котором сидел мистер Ким и какая-то женщина. Но на лице Йеджуна кроме как — растерянности со смесью злости — ничего нет. А вот женщина была заинтересована. Она даже не слушала мистера Кима, который то и дело, что-то жестикулировал руками.  — Мисс Манобан, мы на месте, — нарушил тишину официант. — Приятного аппетита. Йеджун поднял голову, ловя взгляд Лисы. На его лице исчезает растерянность. Он поднимается на встречу — на нем ослепительная рубашка, темно-синие брюки и такого же цвета пиджак.  — Лалиса! — улыбается он. — Ты выглядишь потрясающе!  — Спасибо, — смущаясь, ответила Лиса. Они садятся за стол, и Лалиса оценивает женщину напротив, которая с удивлением смотрела на неё. Она выглядела моложе Йеджуна. Макияж на ней был ярче, чем у Лисы. Чёрные волосы уложены в пышную прическу, а темно-синее платье в таком помещении выглядело ещё лучше. Белые перчатки, казались нарочно сшитыми по её изящной  руке, и когда женщина сняла их, то Лиса был удивлена худобой её пальцев. Но, что, больше удивило Лису — это то, что глаза Дженни были похожими на её. Но по сравнению с полюбившемся ореховыми глазами, которые излучали невероятную теплоту и желание; то глаза женщины были холодными, проницательными и тяжелыми, оставляя по себе неприятное впечатление, казались дерзкими, если б не была она такой равнодушно спокойной. Лиса помнит, что волосы Дженни были до безобразия мягкими и пахнули весной. Джису и Дженни были стройными, изящными и красивыми, но не величественными и холодными как их мать. Лалиса заметила ещё одно различие между ними, что лицо сестёр отражало разные душевные качества, какими не обладала эта женщина. Тишину нарушает мистер Ким, громко вздохнув:  — Знакомься — это моя жена, — его взгляд мрачнеет. — Ким Синхе.  — Приятно познакомиться, — отвечает Лиса, улыбнувшись. Миссис Ким, улыбается в ответ, но улыбка была ядовитой и не дружелюбной.  — Скоро подадут обед. Ты не завтракала? — спрашивает мистер Ким.  — Нет, — ещё со вчерашнего дня.  — Как тебе академия?  — Очень признательна Вам, за это. Там очень хорошо преподают, — отвечает Лиса. Синхе ухмыляется, все ещё смотря на неё. Её карие глаза при свете яркого освещения, казались огненными, вот-вот и девушка под её взглядом сгорит. Проходит несколько минут, прежде чем голос подаёт миссис Ким:  — Каким был твой отец? Неприятное чувство прилипло к Лисе. Женщина явно настроена враждебно. Манобан уже жалеет, что забыла выпить успокоительное.  — Любящим и добрым, — спокойно отвечает она.  — А мать? Он рассказывал тебе про мать? — снова спрашивает Синхе. Лиса крепко сжимает вилку, пытаясь не разбить тарелку. Лишние проблемы ей ни к чему.  — Ладно, Синхе, перестань, — встревает Йеджун. Проходит ещё пару минут, после которых в оранжерею входят официанты, ставя на стол ряд тарелок с закусками. Хрустально чистые бокалы наполнены изящным красным вином, явно дорогим.  — Итак, Лиса, что ты хочешь узнать? — спрашивает Йеджун, отпивая со своего бокала. Много чего. Но присутствие его жены, отбивает всякое желание говорить и есть. Её огненные глаза режут, подобно острому кинжалу, а улыбка наводит лёгкую дрожь, сбивает дыхание.  — Кем был мой отец? Голос прозвучал слишком хрипло, отчего в глазах Синхе усмешка. Для Лисы все это кажется пыткой — для миссис Ким игрой.  — Дохён был моим лучшим другом, — тепло отвечает Йеджун. Он улыбался, смотря на тарелку. Казалось, мужчина вспоминал о нем, доказывая свои слова. — Мы познакомились после собеседования с компанией Бунси. Йеджун остановился, но улыбка так и не сошла с его лица.  — Мы были молодыми. Я унаследовал от своей семьи компанию виноделия. Мои родители трудились над тем, чтобы качество было самым лучшим, а продажи были постоянные. Я с такими же целями стал сотрудничать с ней, — мужчина отпил глоток вина. Лалиса крепко сжала руку под столом, полностью обращая своё внимание на рассказ. — Бунси любила шить. Она тогда только-только начинала, а сотрудничество со мной помогло бы ей пройти первые шаги. И это помогло. Товары «Malez» раскупались и приносили хороши доход. Я помогал ей с рекламой, помогал устанавливать связи и с другими фирмами, компаниями с разных точек мира. Все шло отлично, но потом… Его взгляд помрачнел, а улыбка исчезла с лица, словно её и никогда не было. Он морщится. Гладит собственную шею, и ловит взгляд Лисы.  — Бунси встречает Дохёна. Он вздыхает.  — Все что мы сделала для неё, рушиться прахом за неделю, — вдруг, ответила Синхе, словно она читала мысли девушки. Женщина игнорирует тяжёлый и предупреждающий взгляд мужа.  — Но… почему? — Лалиса глядит прямо, куда-то мимо Йеджуна. В голосе нежелание говорить, досада, непонимание.  — Потому что, твои родители настоящие сволочи, — ответила Синхе. Когда слова слетают с её крашенных губ, мистер Ким крепко сжимает ложку, а Лиса уже не старается сохранять спокойствие. Адреналин с бешеной скоростью разливается по её жилам, а его мощь опьяневает. Ещё чуть-чуть и Лиса сорвётся, с головой кинется в омут, забыв обо всем. За все время разговора женщина ела, делая вид, что равнодушна к разговору.  — Прекрати, сейчас же! — Йеджун бросает предупреждающий взгляд на жену, но она смотрит на съёжившуюся девушку с усмешками в глазах.  — Дохён был бедным, сиротой. Всю свою жизнь, он целовал ноги людей с деньгами, затем тратил их на алкоголь, — женщина улыбается, словно она хищник поймавшая добычу. — А когда встретил Бунси, вдруг, запел о любви. Устроился на работу и, как хороший парень, стал ухаживать за ней. Но это ничего не принесло ему и ей. Они просто были глупыми, безрассудными… Йеджун бьёт кулаком по столу, заставляя жену замолчать. Голова уже шла кругом от всего.  — Я сказал тебе, прекратить!  — Но замуж за него, она так и не вышла. Компания летела к чертям, многие наши спонсоры отвернулись от нас, — Синхе опустошила бокал, а потом, почти шёпотом произнесла: — Потом родилась ты. Они радовались. Бунси уговорила его, поехать жить с ней в Тайланд. Но какое же, было удивление, когда она вернулась, бросив вас там!..  — Синхе, заткнись, сейчас же! — крикнул Йеджун, встав со своего места. Его стул с громким звуком упал на пол. Женщина ядовито улыбнулась и продолжила:  — Когда я спросила её, почему она бросила вас там, Бунси ответила, что ты нежеланный ребёнок у них. Слова Синхе разбивает последнее, на чем держалась любовь к отцу и матери. Лалиса хотела услышать, что-нибудь такое, что оставило бы после себя нейтральные, может быть даже хорошие воспоминания о своих родителях. Но что-то внутри неё разрушается. Она предельно ясно все услышала. Мир вокруг останавливается, время застывает. Мистер Ким, тоже застывает, глубоко вдыхая и выдыхая. Он позволил всё повернуть иначе, отступить. Мужчина хочет сказать, что-то утешающее, но на самом деле Лалиса уже не поверит, что сможет забыть эти слова. Лиса, как нарочно, натыкается на остроту слов, делая себе больно, не позволяя времени повернуть вспять.  — Вы врете, врете… — голос тих, хрупок, вот-вот треснет напополам — словно тонкий слой льда. Лиса опускает голову, пытается последний раз не заплакать, но слёзы стекают по её лицу. Карие глаза впиваются в неё осколками льда, кровоточа.  — Я была честна с тобой, Лалиса, — все также улыбаясь, говорит Синхе. Потом она встаёт, поправляя платье. — Милый, я буду ждать тебя в машине, — затем поворачивает голову к девушке. — Спасибо, что выслушала. Женщина медленно уходила, оставляя след черных каблуков на крашеном металле и запах своих духов. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем мистер Ким садится на место.  — Прости, это не должно было так произойти, — он нервно проводит рукой по волосам. — Она вообще не должна была приходить. Лиса вытирает слёзы, умоляя саму себя перестать плакать.  — Я… Вы не виноваты, — хрипло говорит она. Йеджун протягивает ей стакан с водой. — Спасибо.  — Бунси, никогда не сказала бы такого. Она с любовью говорила о тебе и о своём муже. Лиса кивает, но от этого не становится легче. Она вздыхает, пытается привести дыхание в норму. Бокал с вином тут же опустошается, мужчина молчит, не смотрит, он понимает её. Мистер Ким достаёт, что-то из своего внутреннего кармана пиджака, и протягивает Лисе. Это был конверт.  — Бунси после своей смерти, оставила письмо. Она попросила меня, передать тебе, — Йеджун грустно улыбнулся. Он опустошил бокал с вином, и взгляд его уже не был таким растерянным, полны боли и нерешимости. — Я хотел бы, ещё поговорить с тобой. Но на сегодня хватит. Лиса кивает, все ещё держа в руках конверт.  — Завтра, — он улыбнулся, взял паузу, чтобы девушка заострила внимание на нем. — Ты получишь собственный автомобиль, — глаза Лисы округляются. — Я должен был ещё давно тебе купить машину, но времени не было. Пожалуйста, не отказывайся.  — Но… у меня нет прав.  — Не беда. Завтра все будет готово. Я тебе позвоню, — Йеджун пальцами побарабанил по столу, а затем посмотрел на девушку. — Через неделю озвучат завещание. Ты должна обязательно присутствовать на ней. Я тоже буду там.  — Хорошо. Лиса была благодарна. Если бы, не произошедшее, девушка визжала бы от радости. Она растянула губы в подобии улыбки, кажется мужчина поверил ложной улыбке. Напряжение между ними потихоньку улетучилось. Когда разговор зашёл о разных видах кухни, Йеджун с горечью рассказал о приготовленных им блюд. Ему нравиться готовить, Лиса считает также. Говорят обо всем на свете, кроме прошлого, настоящего и будущего. Лиса понимает, что мистер Ким нарочно не заводит тему о её семье, за это она благодарна ему. Ей нужно время. Больше времени, чтобы излечиться от нанесённых ран своей прошлой семьи и семьи Ким. Он предоставляет ей свободу. И Лиса должна воспользоваться ею. Проходит минут двадцать, больше, чем рассчитывала Синхе, учитывая, что автомобиль стоял на парковке. Шофёр улыбнулся своей фирменной улыбкой, и открыл дверь лимузина. Синхе сидела напротив них, но никак не обращала внимание. Она смотрела в окно. Мистер Ким обещает в скором времени навестить Лису, и обнимает напоследок. Девушка краем глаза замечает недовольное лицо Синхе. Манобан выходит на улицу, ощущая морозную свежесть, которая тут же бодрит. Она спешит к зданию, не хочет приболеть. В понедельник намечается контрольная работа по нескольким предметам, девушка считает не терять зря последний выходной попусту. Лалиса достаёт телефон, когда нажимает на нужный этаж. Пишет сообщение БэмБэму: 10.10.20 — 16:15; lalalalisa_m: «Хай, ты завтра свободен?» Лиса открывает дверь и заходит в квартиру, включает свет, снимает обувь и закрывает на два оборота. Телефон издаёт звук, давая понять, что пришли сообщение. 10.10.20 — 16:18; bambam1a: «Привет, да. Какие-то планы?» Лиса заходит в кухню и включает кофеварку. 10.10.20 — 16:19; lalalalisa_m: «Может быть, завтра подготовимся к контрольной? Все вместе?» Лиса идёт в спальню, останавливается, как тут же получает сообщение. 10.10.20 — 16:18; bambam1a: «Да, я согласен! Тогда спрошу у Чеён. Встречаемся у меня. Лиса улыбается и кладёт телефон на тумбочку.  — Дженни уже третий день маячит возле двери Лисы, — достав из уха ручку, сказал БэмБэм. От такой новости Лиса едва не давится водой. Чеён округлила глаза.  — Что? Что она здесь делает? Парень пожимает плечами, что-то записывает в тетрадь, ставит заметки. Они сидели в гостиной за столом в квартире парня, каждый со своим учебником и стопкой тетради. Чеён подозрительно сощурила глаза, БэмБэм неотрывно смотрел на Лису и оба жаждали ответа. Манобан чувствовала, как холод пробегает по её спине. Она вытирает вспотевшие ладони о ткань чёрных брюк.  — Ничего не знаю, — девушка прикрывает лицо книгой, делая вид, что ищет определения. — Может быть, ошиблась квартирой. Чеён отпила глоток кофе, вздохнув. Парень все ещё смотрел на Лису.  — Очень странно. В пятницу она приехала ближе к часу ночи и сидела там до двух, — говорит он.  — Ого-о, — протянула Розэ, концентрируя своё внимание на парня. — Она что была под кайфом? Или пьяной?  — Нет, она выглядела… — БэмБэм остановился. —… расстроенной. Лалиса медленно опустила книгу, прикусив нижнюю губу.  — Что она делала? — спросила Пак.  — Либо рядом сидела с дверью, либо ходила рядом, — пожал плечами Бэм. — Наша соседка, старушка, боится выходить из квартиры. Пак засмеялась вместе с парнем.  — Может быть, её кто-нибудь отшил? — Розэ взглянула на Лису, та поймала её взгляд. — Ты её не встречала?  — Нет, — Манобан опустила голову на стол, завыв. — Может, хватит уже? Давайте готовиться. Друзья пожали плечами, иногда делясь с друг другом новостями или сплетнями. Лиса пыталась прочесть параграф, но из-за рассказа Бэма, всякое желание испарилось. Её мучали вопросы. Лиса ощущала эгоистичное, но приятное чувство. Она хотела, чтобы Дженни мучалась, извинилась за свою выходку. Но Манобан никак не ожидала, что та будет сидеть под её дверью — словно брошенный котёнок. Знала бы, Дженни, что Лиса тоже разрывается на части, от расстояния между ними.

***

 — Ты, случаем, не сходишь с ума? — спросила Джису. Девушка присела на диван, пристально изучая сестру.  — Что за хрень ты несёшь? Голос Дженни был хриплым, но все таким же дерзким. Ким никогда не признаёт того, что на её душе. Все эти дни, она пыталась нормально есть, ходить, учиться и… спать. Но она не спала. Четыре стены её комнаты давили на неё, перекрывали дыхание. Кошмары снились все чаще, все отчетливее, все осязаемее, как только закрывались её глаза. Грудную клетку сжимало с такой силой, что крик застревал в её горле, царапая. Лишь слёзы безостановочно текли по её лицу градом. Воздуха в комнате будто вовсе и не было, тьма не давала шанса вздохнуть или позвать кого-нибудь. Когда её ореховые глаза привыкали к темноте, она лихорадочно искала телефон, который бледно показывал время. Полпервого. Дженни надевала то, что попадалось на руку: чёрная толстовка, облегающие чёрные джинсы и ботинки. Чтобы уши не проветрило, она прихватывала с собой шапку с надписью на испанском. Тихо открывала свою дверь, убедившись, что все спят, также бесшумно спускалась по холодным, мраморным ступенькам. Дженни быстро ступала по холлу, лишь бы оказаться на улице, забыть о кошмаре и о своих слабостях. Дженни заходила в гараж, заводила свой автомобиль и выезжала в город. Ей нравился ночной Сеул. Он притягивал своей неизвестностью, звёздами рассыпанными на небе, отсутствием людей, свободной и красотой. До знакомого здания она доезжала меньше чем за семь минут. Быстро парковалась, выходила. Все ещё не отойдя от кошмара, она оглядывалась, боялась, что встретит тех уродов со своих снов. Меньше чем за две минуты, Дженни стояла перед знакомой дверью. Буквально сквозняком оттуда истощался знакомый запах мяты. Он кружил и опьяневал без алкоголя. Её кулак застывал в паре сантиметров от крепкой двери. Сердце все ещё быстро билось, словно она совершает нечто преступное и запретное. Дженни не обращала внимание на её соседей, которые то и дело с удивлением и заинтересованностью смотрели на Ким. За это время в промежутке от часа ночи до двух, Дженни думает о том, что готова всё на свете обменять, чтобы так было всегда, как в тот раз: руки Лисы, перебирающие чёрные волосы, дыхание у висков, губы и холодное колечко на них, касающиеся лба или губ Ким, тихий шёпот и всёпокрывающее спокойствие. В те дни кошмары не снились ей. Лалиса была барьером, но к сожалению Дженни — временным.  — Нет, ты все же сходишь с ума. Джису смотрит на неё, хмурится, думает о том, что за прошедший месяц Дженни похудела, черты её лица стали более резкими и прямыми.  — Со мной все в порядке, ясно?! — сорвалась. Дженни проводит по своим волосам, впивается ногтями в голову, крепко сжимает челюсти.  — Все же нет, — Джису встала, чтобы принести сестре бокал с водой, как в холле хлопает входная дверь и оттуда доносят крики. — Что там? Сестры спускаются по лестнице. Обе застывают. Йеджун прерывисто дышит, по нему стекает вода. Мужчина весь красный от ярости.  — Я тебе говорил, что это не твоё дело! — кричит он. Йеджун был выше своей жены и смотрел на неё сверху. Синхе не была напряжена или испуганна.  — А если эта девчонка получит компанию? — спрашивает она.  — Это уже не наше дело! — мужчина срывает с себя галстук, кидая его мимо жены. — Если тронешь её, я не знаю, что сделаю с тобой! Синхе вздыхает, поправляет волосы. Она выдыхает, отступает, на её щеках расцветают лихорадочные розы, морщится.  — Зачем ты вообще отдал ей письмо?! — кричит в ответ женщина. Сестры удивляются, за столь короткое время мать срывается, ведь раньше такого не было. Мужчина ходит взад-вперед, нервно дёргая себя за волосы.  — Она имеет право узнать о своих родителях! Не будь такой озлобленной сукой! До Дженни доходит суть их разговора. От этого распирает грудную клетку, сбивается дыхание, трясутся ноги.  — Она тебе не дочь, а ты ей не отец! — женщина подошла к нему почти вплотную. — Прекрати относиться к ней — словно она член нашей семьи!  — Нет, — прозвучало более спокойнее. Его глаза были темными, холодными, они буквально гладили осколками стекла.  — Не придумывай, что будь ты с Бунси был бы счастлив! — Синхе идёт к дверям, но напоследок бросает: — Она точная копия своей матери. Тяжёлая дверь захлопывается с такой силой, что в доме даже спустя несколькими секундами слышится эхо. Йеджун вздыхает и разворачивается, но останавливается, когда видит на лестнице дочерей. Без лишних слов, он идёт в кухню, оставляя за собой лужу.  — Что это было? — подаёт тихий голос Джису. Дженни пожимает плечами и идёт за отцом. Йеджун стоял ней спиной, облокотившись на стенку. Он смотрел в огромное окно, открывающий вид на прелестный сад. В руках у него был хрустальный бокал с янтарной жидкостью. Дженни подходит ближе, становится рядом. Набирает в легкие побольше воздуха и спрашивает:  — Вы… говорили о Лисе? Ошибка. Она использовала не полное имя. Сердце глухо бьется. Йеджун смотрит на неё, чуть хмурясь, пытается прочесть выражение её лица.  — Ты с ней знакома?  — Да, — следует ответ.  — Да, мы говорили о Лалисе, — согласился отец. — Я надеюсь, что ты… не причинишь ей боль… Дженни удивляется, и рискует взглянуть на отца. Её сердце больно сжимается, а глаза слезятся. По его похудевшему лицу стекала слеза. Он грустно улыбнулся и приобнял её за плечи.  — Прости, Дженни, что я такой плохой отец, — он вздыхает, смахивает слезу. — Простите, что все годы был никаким. Слышится раскат грома. Вся эта серая сцена, кажется лишь отрывком из кого-нибудь фильма о трагедии. Своей левой рукой Дженни ласково сжимает его руку на своих плечах. Ким чувствовала, как сзади к ним тихо подходит Джису, и от неё доноситься тихие всхлипы.