To be near you

Холодное колечко на пухлой губе Манобан, словно током пробивает тело Ким, а пальцы Лисы зарываются в её мягкие волосы: прям как в том сне. Но отличие в том, что Лалиса даже не вспомнит об этом, в то время, когда та будет прекрасно все осознавать. Дженни нелегко отстраниться от Лисы, но делает она это только потому что, та слишком быстро опьянела, а своим поцелуем опьяняет Ким. Ким сдерживается, чтобы не плюнуть на все. Притянуть Лису, оставлять мокрые следы по её шее, в то время, когда руки блудно будут блуждать под футболкой. Лалиса открывает потемневшие глаза, в них просьба, но Дженни знает, что время не пришло. Ещё слишком рано.  — Ты пьяна, Лиса. Манобан улыбается. Ей нравится, когда Ким называет её по имени. С её уст это звучит куда лучше, нежнее. Она даже забывает, что Дженни — самый злейший враг и самый сладкий яд.  — Ты права, — отвечает Лиса, в голосе отчётливо различается… разочарование. Она бросает взгляд на часы, проходит несколько секунд, прежде чем её зрение фокусируется на цифрах. — Ого уже час ночи. Дженни улыбается и качает головой.  — Пора ложиться, — командует Ким и встаёт с дивана. На кухонном столе неожиданно вибрирует телефон Лисы, она встаёт с дивана, пошатываясь и чуть ли не падает. Ким отмечает, что Манобан совсем не умеет пить. Ким крепко сжимает руки, пристально наблюдает, как Лисе с третьей попытки удаётся ответить на звонок. Дженни напрягается, когда тишину прорезает голос Пак. Она готова была подойди к шатающей Манобан, и вырвать смартфон из рук.  — Пожалуйста, я перезвоню тебе позже, — отвечает Лиса. Язык заплетается, от этого ей хочется смеяться. Она отключается от звонка и топает до спальни: Дженни идёт за ней. В комнате беспорядок, такой же, который Лиса принесла в жизнь Ким. Манобан ложиться в постель в одной футболке. Дженни все ещё стоит, оперевшись на дверной косяк.  — Я слишком устала и пьяна, чтобы что-то сделать, — говорит Лиса, оправдываясь. Ким закатывает глаза и возвращается в гостиную, чтобы помыть оставшиеся бокалы, выкинуть пустую бутылку и выключить везде свет. Дженни ложиться рядом, но не закрывает глаза все ещё боясь вновь увидеть кошмары. Но тонкие руки Лисы притянули к себе, обнимая. Её тёплое тело согревало, а их чёрные волосы смешались, раскинутые на подушке. От неожиданности Дженни даже дёрнулась. Манобан, не открывая глаз, что-то пробурчала, прижалась теснее. Ким закрыла глаза, ощущая запах мяты, алкоголя и собственных духов. Впервые за прошедшие дни, Дженни не видит сны от которых просыпалась бы в поту и в слезах. Она инстинктивно тянется к Манобан, но с удивлением обнаруживает, что той в постели уже нет. Но как только Ким приняла сидячее положение, слышится звон разбитого стёкла. От неожиданности, девушка дергается, а страх тут же окутывает её. Дженни медленно идёт в гостиную босиком, ощущая холодный пол под ногами. Все это — кажется новым кошмарным сном, но различие только в том, что это не сон. В гостиной была Лиса, она присела на корточки собирая в ладони осколки стекла. По стене стекала вода.  — Что произошло? — хрипло спрашивает Дженни, все ещё не отойдя ото сна. Манобан вздрагивает. Она встаёт, выпрямляется. Дженни приходится смотреть на неё снизу вверх, потому что была ниже неё на пол головы. Взгляд Лисы пугал темной несвойственной ей.  — Прости, что разбудила. Голос был холодным, как лёд. Манобан проходит мимо неё, выкидывая осколки в мусорку, а затем топает до спальни. Дженни идёт за ней, сердце бешено бьется. Лиса открывает шкаф что-то ища.  — Что ты делаешь? — голос Дженни на удивление хрупок, как то стекло.  — Мне нужно проветриться, — не оборачиваясь ответила Лиса. Девушка собирает волосы в хвост, а Дженни хочется стянуть с неё тонкую розовую резинку, выпуская длинные чёрные волосы, сжать их в руке, замирать, пытаясь уловить надежду, прячущуюся в них. Ким чуть хмурится. Ощущает, что начинает волноваться за неё, хотя и не должна. Она смотрит на наручные часы и удивляется. Пять утра. До учебы ещё остаётся три часа.  — Погоди, зачем тебе куда-то уходить? — Дженни подходит к Лисе, но та напялила на себя ветровку и джинсы. — Что-то случилось?  — Дженни, иди дальше спать, — отвечает Манобан и идёт в коридор. От грубости Ким ощущает злость, которая скорее всего взорвется через минуту. Лалиса зашнуровывает кроссовки, а Дженни отмечает про себя, что на улице скорее всего ужасно холодно. Её мучает вопрос: где та Лалиса с ухмылкой, от которой на щеках появляются коварные ямочки?  — Замёрзнешь ведь. Оденься потеплее. Манобан поднимается, но не смотрит в её сторону и игнорирует слова. Дверь захлопывается также неожиданно, как бокал разбившиеся об стену. Дженни вздыхает, проводит по волосам рукою. Только теперь она заметила, что ходила за ней в одной чёрной футболке, благо она большая и прикрывающая бёдра — такую одежду Ким может себе позволить лишь внедома. Она возвращается в спальню, только чтобы прибраться и убрать вечный беспорядок Лисы. Открывает окно и холодный ветер шквалом заходит в комнату, окутывая все вокруг. Морозный зимний воздух иглами впивается в кожу. Ким закрыла глаза, прислушалась, но ничего не случилось. В глубине души, Дженни пыталась скрыть своё волнение за маской безразличия, но пока это плохо получалось. Девушка подходит к книжной полке: на первой — школьные книги, на второй — стопки бумаг, на третьей всякое барахло. Дженни взяла в руки фотографию, спрятанную между книгами. Дженни пыталась разглядеть в ней лица, потому фотографию была явно старая, она была помятая, нечеткая и пожелтевшая. Однако, одно лицо она точно узнаёт: маленькую черноволосую девочку в красивом голубом платье, большие янтарные глаза, в которых столько наивности, надежд и невинности, волосы заплетенные в две косички, бледная кожа это — Лиса. Рядом стоит высокий, худощавый телосложения мужчина, скорее всего отец: белая рубашка без рукавов, заправленная в чёрные брюки. Он приобнял её, на их лицах улыбка без всякой фальши. Позади них пляж, а на голубом небе ни облачка. Дженни иногда становиться интересно, каково это — жить в нормальной семье. Где есть мать, которая заботится и любит тебя, заплетает косички, учит шить или просто будет сидеть на диване, приобняв своей тёплой рукой. Будет смотреть на тебя по-матерински, будет рядом когда шансов на успех низки, или, наоборот, поставит её в угол за плохое поведение, но сделает так, чтобы она шла в правильную сторону. Каково это сидеть за столом вместе с семьей, где каждый искренне любит друг друга, улыбаться потому что хочется, а не так для вида. Когда Дженни унижала других, часто стала расстраиваться, что поблизости нету матери, которая нежно обняла бы, погладила по голове и говорила, что так делать нельзя, или, наоборот отругает. Был отец, который всегда работал, чтобы обеспечить свою семью, но несмотря на вечное отсутствие Дженни любит его. Именно он научил её тому, чему не научила её мать. Ким встряхивает головой, и убирает фотографию на место. Она принимает душ, приводит себя в порядок и надевает школьную форму. Нехотя, Ким аккуратно складывает одежду, но подносит чёрную футболку к лицу, вдыхает запах мяты, пытаясь не забыть. Курить. Дженни чувствует острую нужду в никотине. Она направляется на кухню, начиная отыскивать пачку, которая обязательно есть у Манобан. Когда Ким открывает верхний шкафчик, то обнаруживает не пачку сигарет, а блистер с какими-то таблетками. Дженни с интересом крутит в руках блистер, как слышится звук открывающейся двери. Прошло два часа. Дженни считала, держала себя, чтобы не впадать в панику. Все время поглядывая на часы и спрашивая пустоту в квартире: куда она ушла? Что случилось? Где сейчас она находится? Чем занимается? Надолго ли? В кухню заходит Лиса, щеки её разрумянились, от неё несло мятой и морозом. Пальцы онемели от холода, когда девушка медленными темпами поднесла бокал воды к губам. Ким вздыхает, давая понять, что она все ещё здесь, а не где-то там.  — Я не хотела будить тебя, извини, — говорит Лиса, опустошив бокал. Она не отрывала глаз от края стола, смущенна.  — Но разбудила ведь, — парирует Дженни. Её подбородок чуть поднят, она чувствует знакомое приятное ощущение, когда имеет над чем-либо власть. — И… что это было? Лиса пожимает плечами, разворачивается и открывает верхний шкафчик. Дженни замечает, как девушка напряглась, замерла и сжала руки в кулаки.  — Не это ищешь? Манобан разворачивается, а Ким пользуется мгновением, чтобы прочесть в её глазах испуг. Её пальцы ловко крутят блистер.  — Дай, — Лиса оказывается рядом с ней, настолько быстро, что Дженни едва не выронила их. Она быстро прячет их за спину. — Дженни, отдай мне, мать твою! Дженни улыбается. Ким шагает вперёд не оставляя между ними никого расстояния.  — Что это? Манобан громко вздыхает, проводит руками по волосам, несколько раз сжимая их. Принимается ходить взад-вперед по кухне. Через минуту, Лиса останавливается, сохраняя между ними расстояние.  — Пожалуйста, отдай мне таблетки, — дрогнувшим от злости голосом просит она. Но когда видит ухмылку Дженни, то вновь сжимает кулаки. — Это просто таблетки! Ким проходит в гостиную, слыша позади себя неровное дыхание.  — Если бы, это были просто таблетки, ты так бы не реагировала, — Дженни аккуратно садится на диван, чтобы не помять юбку. — Так, что это? Манобан опускает голову, сжимает колечко между зубов.  — Это успокоительные, — более спокойно ответила Лиса. Дженни удивленно смотрит на неё.  — Никогда не подумала бы, что у тебя проблемы в контролировании гневом, — Ким кидает блистер и Лалиса ловко ловит их.  — До того, как познакомилась с тобой все было в порядке, — огрызается Манобан. Дженни усмехается, откидывает с плеч волосы.  — Я помогла тебе увидеть настоящую себя, — Ким закрывает глаза и открывает, затем шёпотом добавляет: — Агрессивным мо…  — Заткнись! Дженни продолжает улыбаться, а Лиса сдерживает себя, чтобы не запустить в стену ещё один бокал.  — Дженни, не трогай моих друзей. Они не в чем ни виноваты, — вдруг, говорит Лиса. Её голос был угрожающим. Чувство превосходства и власти сменяется растерянностью. Манобан видит, как самоконтроль Дженни покидает её.  — Тебе Пак, чтоли пожаловалась? — раздраженно спрашивает Ким, хотя уже знает ответ. — И ты из-за этого вспылила? Дженни начинает смеяться. Она встаёт с дивана, приближаясь к Лисе.  — Почему ты так волнуешься за неё?  — Потому что, она моя подруга. Она не в чем ни виновата, — холодно отвечает Манобан, свысока смотря на ореховые глаза. Сталь в её голосе подобно острому ножу, проводящим по горлу Ким.  — Может быть, вас связывает нечто большее? — спрашивает Дженни. Но от этих слов её саму передергивает, а остаток самоконтроля сдувает ветром. В груди сжимается все сильно-сильно, а к горлу подступает ком. Может быть, Ким мерещится или это последствия бессонницы, но за спиной Манобан стоит улыбающаяся Пак. Ярость от неё переходит к Дженни, теперь ей хочется выместить злость на чем-нибудь, но она сильнее. Притворяется, но так ведь лучше.  — Что? Нет, она моя подруга, — отвечает Лиса. Она идёт на кухню, чтобы выпить таблетку. Дженни выдыхает с облегчением. Кидает взгляд на наручные часы и удивляется: прошло двадцать минут. Все их разговоры всегда заканчиваются либо тягостной тишиной, либо ссорой приводящей к крикам и слезам. Ким присаживается на диван, наблюдает, как Манобан быстро принимает душ, приводит себя в порядок, одевает школьную форму и что-то пишет в телефоне. В скоре они уходят, а Дженни хочется остаться в комфортной квартире подольше. До академии они доезжают за считанные минуты. Они шли по парку, когда с неба стали сыпаться снежинки. Возле ворот собрались учащиеся, и к большему разочарованию, Дженни замечает светлую макушку.  — Э-э-э… ты не злишься? — вдруг, нарушает тишину Лалиса. От волнения, она зарылась в свои бордовый шарф, а Ким кажется это очень милым.  — Нет, не злюсь.  — Никому не говори о таблетках, — просит Манобан, тут же подул морозный ветер, отчего Дженни съёжилась в пальто Лисы.  — Ладно, — соглашается она. Хочет спросить почему, но знает, что не время. Лалиса останавливается, когда нужно перейти дорогу до академии. Дженни тоже останавливается и ловит её взгляд. За маской спокойствия, она замечает волнение.  — Если сегодня наша академия выиграет матч по лакроссу, то сходим вместе куда-нибудь погулять? — спрашивает Лиса, все также твёрдо глядя в ореховые глаза. Сердце бешено бьется, девушка поверить не может, что решилась позвать её, но знает, что Дженни может отказать от прямого вопроса.  — Если это — не свидание, то посмотрим, — коварной улыбкой отвечает Ким. Она переходит дорогу, где её радостно встречает элита. Крепко-крепко в своих медвежьих объятиях сжимает её Освальд. Лиса чувствует, как выдыхает воздух из лёгких, закрывает глаза и пытается унять бурлящую внутри ярость. Манобан ревнует, но она этого не признаёт. Когда она приближается к воротам, к ней подбегает Пак и обнимает за шею. Лалиса обнимает в ответ, уткнувшись в её шею, вдыхая запах клубники и сигарет. А Дженни крепко сжала руки, глядя на них, пытаясь не сорваться. Пак вприпрыжку села за парту. Пару учеников собравшись толпой, что-то писали у доски, остальные либо пялилась в телефон, либо спали.  — БэмБэм взбудоражен? — спросила Лалиса, она села рядом, все время прикрывая правое запястье рукавом пиджака.  — Ещё как, — с улыбкой ответила Чеён. Элиту долго ждать не пришлось. Были почти все кроме Освальда и Лин. Каждый зашёл под аплодисменты, будто на сцене. Дженни села на своё привычное место, пристально наблюдая за Манобан.  — Когда будет матч по лакроссу? — спросила Лиса. Пак прикусила нижнюю губу, а Дженни крепко сжала руки. С другой стороны Ким была рада, что Манобан будет присутствовать на матче, чтобы как-нибудь подразнить её.  — После уроков. Народу много будет, — отвечает Розэ. — Ещё с другой академии ученики приедут поддерживать своих. Лиса кивает, но продолжает смотреть на Пак, а та что-то записывала в тетрадь. Дженни чувствовала, как злость вскипает, потому что все это казалось любовной сценой из какого-нибудь сериала.  — Эй, Чеён, — шёпотом позвала Лиса. Пак оторвалась от тетради и взглянула на неё. Лиса показала новую татуировку, от которой Розэ чуть ли не взвизгнула.  — Клёво! — в сотый раз повторяла она. Дженни закатила глаза, из-за всех сил пытаясь не ударить по её стулу. Ким пыталась глубоко дышать, а злость которая вот-вот выплеснется наружу держать было невозможно. Её сердце бешено стучалось — словно Дженни пробежала несколько километров. Ким не выдержала, когда Пак специально ближе придвинулась к Лисе, а та что-то шептала ей в ухо, отчего Чеён тихо смеялась. Своей рукой она стала проводить по тату, как в ту ночь это делала Ким. Дженни ударила её стул с такой ненавистью, что Пак передернуло. Дженни даже позабыла предупреждение Манобан.  — Эй, Розанна, повернись ко мне, — Ким скалила свои очаровательно-белые зубы.  — Что случилось? — но вместо Пак, к ней повернулась Лиса.  — Позови неудачницу. Я вижу, что у неё проблемы со слухом, — слащавым голосом говорит Ким, но это похоже больше на приказ. Лиса чуть хмурится.  — Она не неудачница.  — Лиса… — шёпотом просит Пак.  — Не надо защищать её, она по уши в долгах, поэтому я могу делать с ней все что захочу, — заявляет Дженни. Она опирается на руки и с улыбкой наблюдает за реакцией Лисы.  — Она — не вещь, — говорит Лиса, игнорируя Пак. — Тебе нужны деньги? Я могу тебе их дать. Дженни засмеялась так, что все присутствующие обратили на них внимание.  — Деньги? Мне не нужны твои деньги.  — Тогда… что? Дженни перестала смеяться, но оскал никуда не исчез. Она чуть подняла подбородок, а ореховые глаза пугали желанием, властью и тьмой.  — Она проиграла в гонках. Каждую неделю мы устраиваем гонки на мотоциклах с определёнными условиями и призом, — Дженни иронично вздохнула. Розэ крепко сжала тетрадь, опустив голову. — Так вот, твоя подружка проиграла, поставив на приз свою честь. Дженни пристально следила за Лалисой, переставшей дышать. Но в янтарных глазах вместо испуга и страха появились веселые огоньки.  — Требую реванш, — заявляет она. Многие наблюдавшие тут же ахнули, а сама Дженни растерялась, но в скоре вернула былую власть и хладнокровие.  — Тогда в пятницу вечером.  — Отлично, — на лице Манобан появилась та самая ухмылка, которая всегда действовала на Ким подобно её личному успокоению.  — Отлично, — повторила Дженни. Тут же прозвенел звонок и в класс зашёл преподаватель. Когда все ученики встали с мест, чтобы поздороваться с ним, Ким заметила, как Лиса сжимала руку Пак. Дженни ощутила неимоверное желание прибить Чеён при первой же возможности.  — Как думаешь, мы выиграем? — спросила Манобан. Девчонки завернули за угол, идя за всеми на главное футбольное поле.  — Надеюсь, — отвечает Розэ. Они сели на трибуны, которые заполняло неимоверное количество людей. Игровое поле было большим, каким видела Лиса в фильмах. Огромные прожекторы с двух сторон освещали яркую зелень, хотя и погода была не такой морозной как утром. Лалиса разглядывала людей на той стороне, когда почувствовала знакомые вишневые духи. Даже не оглядываясь, она поняла, что сзади них сидела элита: обе сёстры Ким, трое парней, пять девчонок и подошедшая Лин. Своим скрипучим голосом, она стала рассказывать про пробки, ужасный обслуживающий персонал, которые выполняли свою работу крайне медленно.  — Эй, смотри, вон БэмБэм! — Пак тряхнула её плечо, указывая пальцем в сторону поля. И вправду, на поле постепенно выходили игроки, один из которых оказался Канпимук, а следом за ним вышел Освальд махая на трибуны. Послышались аплодисменты и свист. Парни академии «Art course» выходили в фирменные цвета, каждый из них держал в руках стик, на головах были шлемы, а на футболках с желтыми буквами название команды «Golden Warriors». В скоре на поле вышли и вражеские игроки, в чёрной форме и с белой надписью «Knights». С каждой команды по десять игроков.  — В какой позиции играет БэмБэм? — спросила Чеён, не отрывая глаз.  — Полузащитником, — отвечает Лиса. Посередине поля между игроками, которые встали на свою позицию, вышел судья. К нему подбегают капитаны команд: «GW» — Освальд, а «K» громила. Мяч вводится в игру вбрасыванием.  — Перестань глазеть на них, — шипит Джису. Сердце Дженни колотится, она даже не следит за игрой, которую с волнением и интересом наблюдают Манобан и Пак. Они все ещё сидят вместе. Очень близко.  — Как тебе удаётся быть настолько спокойной? — цокает Дженни. Но Джису прикусывает губу, отводит взгляд от игры на Пак. Дженни заметила, как её глаза слезятся, но старшая лишь улыбается.  — Я не спокойная, — отвечает Джису. Её защитная улыбка исчезает с лица. — Знаешь, я ведь до сих пор не могу выкинуть Розэ из головы. Дженни удивлённо вскидывает брови.  — И почему ты не поговоришь с ней?  — Потому что, она уже влюбленна, — дрожащим голосом ответила старшая. Она вновь грустно улыбнулась, и посмотрела на поле.  — В кого? — Дженни дышит, как можно чаще, чтобы не задохнуться от злости. Джису пожала плечами. Младшая закрывает глаза, в какой-то момент ей кажется, что беспорядок, который принесла Лиса не закончиться уже никогда. В момент когда Дженни открывает глаза, то уже видит, перед собой сплетённый пальцы Пак и Манобан. Младшая сразу узнала по татуировке, она задается вопросом: почему каждый раз, когда она видит Лису, забывает весь остальной мир, фокусируясь лишь на янтарных глазах?..  — Ты… ведь продолжишь играть с ней? — спрашивает Джису, слегка наклонив голову. Но Дженни не отвечает ровным счетом ничего, потому что знает, что старшая может вспылить, будет говорить о том как это подло, иначе не отстанет, или, наоборот, позволит вывести себя на эмоции.  — Какого черта?! — противный голос Лин вырывает Дженни из мыслей. Дженни обратила внимание на поле, где возле ворот соперника собралась толпа людей, как вражеских так и своих. Освальд гневно снял с себя шлем, кинув его мимо игрока с номером четыре. Он не обращает внимание на судью и тренера, продолжая толкать парня. Со всех сторон послышались недовольные вопли, свист. Вскоре разгневанного Освальда выгоняют из игры.  — Какого хрена его выгнали?! — кричит Лин. Дженни улыбнулась и словно почувствовав на себе взгляд, посмотрела вперёд, встретившись с янтарными глазами. Но Манобан отвернулась быстрее, прежде чем Ким успела что-нибудь сделать или сказать. На большом экране ярко светили цифры «14:14». После перерыва игроки вновь вышли на поле. Напряжение давило на них огромным грузом, ведь каждый из них понимал, что если сейчас не случится тот момент, когда нужно вытащить команду в полуфинал, то каждая из академии потеряет свой престиж в обществе. Сегодня одна из команд уйдёт с поражением и позором, другая с победой и уважением. Парень команды «GW» с номером семь выбегает прямо, когда получает в стик мяч. Все сидящие на трибуне с волнением наблюдали за ним. Он ловко обводит защитника и ускоряет темп. Парень замахивается стиком, и мяч удачно летит в ворота соперника. В ту же секунду ученики академии «Art course» вскакивают с мест с радостными криками. Парень радостно снимает с себя шлем, а сзади к нему подбегают игроки, заключая его в объятья. Дженни узнаёт его и переводит взгляд на Манобан. Она вместе с Пак обняли друг друга за плечи, и как маленькие дети прыгали и что-то кричали. Конечно ненависть к Пак не прошла, но Ким улыбнулась от радостной Лисы. Они как друзья искренне радовались победе, успеху своему другу. Таких друзей Дженни хотела бы иметь. Толпа направляется к выходу, и элита тоже проталкивается вперёд.  — Дженни! — раздаётся голос Манобан сзади. Ким оборачивается и видит, что Лалиса подходит к ней, протискиваясь сквозь толпу учащихся. Дженни слышит лёгкий смешок от Джису, а та ничего не ожидая, получает шлёпок по плечу.  — Ты… ты пойдёшь сегодня гулять? — Лиса проводит рукой по волосам, а голос непривычно громкий. — Ну, не на свидание, а просто погулять… походить и все такое… — она замолкает и краснеет до кончиков волос.  — Да, пойду, — отвечает Дженни и ловит взволнованный взгляд Манобан. — Я тебе напишу.  — Правда? — на лице Лисы появляется нервная улыбка. — Ну, я буду ждать эсэмэс, напишешь в какое время тебя можно встретить и где… Ну если… черт. Дженни прикусывает щеку, с трудом сдерживая смех. Лалиса такая взволнованная, Ким считает это очень мило. Манобан улыбается и прикусывает губу.  — Ладно… Лиса разворачивается и быстро уходит, едва не споткнувшись о впереди идущих людях. Дженни смотрит ей вслед, пока чёрная макушка окончательно не исчезает в толпе. Ким закрывает глаза, чувствуя себя словно опьяненной. Лалиса заходит в квартиру, впервые ощущая, как приятное тепло растекается по её венам. На часах было всего три часа дня. Она заходит в спальню переодеваясь, чувствует в теле приятный трепет. Когда Лиса стоит под холодным душем, ощущая легкое головокружение от предстоящей встречи. «Что надеть если это не свидание? Интересно, в чем она будет? Дженни действительно согласилась провести время со мной? — задавала про себя вопросы Лиса». В этот раз Лалиса нервничала и волновалась как никогда. Но глупая улыбка не спадала с её лица, когда она думала о том: куда поведёт Ким и какое будет у неё лицо/мнение/настроение. Но с каждым часом энтузиазм все уменьшался и уменьшался. Лиса сжимала в тисках подушку, которая была вся в слезах. В её слезах. На часах было полвосьмого, а Дженни даже не удосужилась отправить хотя бы пару слов. Лалиса бы разгромила к чертям новую посуду, приобретённую часами ранее, но ей надоело спускать деньги на одни и те же покупки, в последствии разбитых от её рук. Манобан последнюю неделю забыла о том, каково это ждать того, чего никогда не произойдёт. И на что она надеялась? Что Ким действительно согласиться прогуляться с ней, только из-за слов сказанных по пьяни? Лиса поднялась с кровати, наверное, с попытки десятой. Каждый раз её захлёстывали слёзы, безостановочно текли по щекам, капая на белую подушку. Скомканная пачка мятных сигарет лежит на полу, а окурки не аккуратно разбросаны по поверхности тетради. Все тот же беспорядок, который всегда был и будет в жизни Лисы, вне зависимости от людей, пленяющих её сердце. Телефон неожиданно зазвонил, и в груди появилась надежда на ответ Ким, но к сожалению это была Розэ.  — Да? — хриплым от рыданий голосом, взяла трубку Манобан. Она вытерла с лица слёзы, смотря в окно и сидя на краю кровати в кромешной темноте.  — Так, ты пойдёшь с нами отмечать победу академии? — спросила Пак. Наверное, Розэ догадалась, но Лиса благодарна ей за молчание. Предложение сходить куда-нибудь отметить победу вылетело из её головы, когда Ким согласилась на прогулку. Хотя она и не давала своего точного ответа.  — Во-сколько? — Лиса встала с постели, еле волоча ноги направляясь в ванную.  — Давай в десять? Я заберу вас, — Манобан могла поклясться, что на другом конце провода Пак улыбалась.  — Хорошо. До встречи.  — До встречи! Лалиса отключилась от звонка и взглянула в зеркало: в отражении на неё смотрела бледная девушка с красными от слез глазами. Времени остаётся немного, поэтому Лиса быстро приводит себя в порядок. Пару раз слегка шлепает себя по щекам: появляется румянец. Со шкафа тянет то, что попадается на руку. Натягивает на себя красную футболку заправляет ее в чёрные обтягивающие джинсы. Открывает окно, закрывает, убеждаясь что все же наденет чёрную рубашку с длинным рукавом, которая больше её размера, но Лисе нравится такая одежда. Наносит макияж, радуется, что получается намного лучше, чем ожидалось. В дверь неожиданно стучаться, и Лалиса бегло кидает взгляд на часы: полдесятого. С мыслями, что это скорее всего БэмБэм, она открывает дверь. Но к своему большому удивлению, она видит на пороге шатающуюся Дженни в чёрном облегающем платье до колен. Её чёрные волнистые волосы раскинуты, а кошачьи глаза горели блеском, красная помада подчеркивала пухлость её мягких губ. Манобан хотела бы закрыть перед её наглым носом дверь, но не успевает, потому что Ким заходит внутрь быстрее её действии. Дженни спотыкается, грозясь упасть на пол, но бледные руки Лисы придерживают её.  — Ты ведь не слабохарактерная? — Ким цепляется за её шею, но Лалиса сердито глядит на неё сверху вниз. — Лиса, ты злишься? — горячее дыхание обжигает её шею, но Манобан продолжает тащить девушку в свою спальню. Когда они заходят в комнату, Дженни садится на край кровати. Она пристально наблюдает за Манобан, облизывает губы и слегка наклоняет голову. В спальне довольно темно, но при слабом свете луны можно было разглядеть смущенное лицо Лисы. Вопрос Дженни остаётся без ответа, потому что Манобан сама не понимает, что уже чувствует. Все смешалось. Она сильно злиться на Ким, настолько, что хочет выгнать её из квартиры, но понимает, что Дженни ничего ей не должна. Потому что, они лишь друзья. Лалиса не должна ревновать её к кому-либо, и это настоящая пытка. Хуже чем просто игнорировать друг друга это — терпеть её вечных дружков, нельзя ревновать и злиться, потому что она лишь друг. И Дженни сама сказала, что ничего не обещает. Это Лиса выдумала большее. Да и Ким пьяна настолько, что лишь посмеётся над попыткой Лисы.  — Я была на свидании, — говорит Дженни. Лиса крепко сжимает кулаки, застывая. Её глаза полыхают огнём, который разожгла Дженни.  — Это была девушка, — продолжает она, внимательно наблюдая за застывшей девушкой. — Её губы пахли цитрусом, а руки сжимали мои бёдра… Манобан переводит взгляд на окно и идёт закрыть, чтобы Ким не видела, боль на её лице. Очередная ссора закончиться не лучшим образом для них двоих.  — Ты куда-то собираешься? — Дженни оценивающе смотрит на Лису снизу вверх.  — Да, я ухожу. Манобан разворачивается, чтобы выйти из комнаты, как голос Дженни останавливает её:  — Пожалуйста, помоги мне снять это душащее платье.  — Хорошо, — Лиса вздыхает. Дженни встаёт с постели, поворачиваясь спиной к ней. Лиса кладёт руку на застёжку молнии, её холодные пальцы ощущаются даже через ткань, отчего у Ким пробегают мурашки. Манобан прикасается к её лопаткам и стягивает ткань вниз, пока платье не падает на пол. Дженни неожиданно разворачивается, глядя в её глаза. На лице Ким появляется хищная улыбка, когда Лиса старается смотреть куда угодно, но не на полуобнажённую Дженни. Ким ложится на кровать, стянув с ног надоедливые каблуки.  — Эй, Лиса, — она вновь зовёт Манобан, когда та уже была в шаге от двери. Дженни указывает пальцем на сережки в ушах. — Сними их с меня. Лиса нервно проводит рукой по волосам, но покорно идёт к постели. Кровать слегка прогибается под её весом. Как можно быстрее, она расстёгивает украшения.  — Ты же помнишь, что у нас есть особые привелегии? — спросила Дженни.  — Какие привелегии? — стараясь не смотреть на белоснежную кожу, спрашивает в ответ Лиса. Одной рукой Ким кладёт руку на щеку Манобан, поворачивая её голову к себе. Другая рука крепко сжимает воротник чёрной рубашки и притягивает к себе. От неожиданности Лалиса не успевает встать с постели. Она наваливается на Ким, горячее дыхание обдаёт её лицо, заставляя мгновенно забыть все: злость, ревность, свидание с какой-то сучкой и встречу с друзьями. Их губы находятся в сантиметре друг от друга.  — Дженни… Рука Ким плавно переходит с щеки на волосы Лисы, сжимая и притягивая к себе. Их губы соприкасаются, отчего по всему телу Лисы проходят электрические заряды. Она чувствует знакомое тепло её губ вперемешку со сладким алкоголем. Её язык отвечает на поцелуй прежде, чем Лалиса успевает понять, что происходит. Это мгновенно вызывает слабость у Лисы во всем теле. Она пытается отстраниться, но Дженни обхватывает ногами её талию, прижимая к себе, издаёт стон. Ким отрывается от её губ, чтобы привести дыхание в норму.  — Вот какие привилегии, — напоминает Дженни, нить слюны между их губ рвётся в воздухе. Тело Ким расслабляется, и Лиса пользуясь случаем, нежно отстраняется от неё. Ореховые глаза вспыхивают гневом, она садится и пристально смотрит на Манобан.  — Что с тобой такое? Ты хочешь меня, но отстраняешься, почему? — цедит Дженни сквозь зубы.  — Я не могу пользоваться твоим состоянием…  — Все это чушь собачья, — Ким встаёт с постели, приближаясь к смущенной девушке. Но прежде чем Дженни успеет что-то сделать, Лиса проходит в ванную, создавая между ними нейтральное расстояние. Она бегло кидает взгляд на часы, с ужасом понимая, что опаздывает: на экране телефона высветились три пропущенных от Пак и два от БэмБэма. Лалиса смотрит на зеркало, заливаясь краской пуще прежнего: красная помада Ким местами осталась на её губах. Она быстро стёрла салфеткой, поправила помятую рубашку и вышла в гостиную, где на кожаном диване сидела Дженни, все ещё в одном лифчике и трусах.  — Надолго? — спрашивает она.  — Возможно, — отвечает Лиса, натягивая на ноги конверсы. Манобан сняла с вешалки своё чёрное пальто, которое одолжила Ким. Странно, что после матча, Дженни не стесняясь глазеющих на неё учеников, отдала при всех её пальто, кинув напоследок тихое «спасибо». Странно, что Ким не боится сплетен с их стороны, и давление своего бойфренда.  — Ложись спать, — сказала Лалиса, выйдя в общий коридор. Она закрыла дверь на два оборота и пошла в сторону лифта, пытаясь забыть притягивающий образ Дженни. Охранник отходит от двери и впускает их. БэмБэм проводит экскурсию по клубу, Чеён с Лисой идут рядом. Чёрные блестящие столы рядом с кожаными бежевого цвета диванами, стоят повсюду. Играет музыка и многие люди двигаются в такт.  — Клёво, — осматриваясь, говорит Пак. На Розэ было темно-синее платье, на ногах чёрные туфли, светлые волосы уложены, макияж кажется непривычно ярким, но от этого Пак ещё привлекательнее. БэмБэм надел чёрную рубашку с облегающими джинсами, его волосы были взъерошены, а на лице была веселая улыбка. Они оба выглядели потрясно. Когда они садятся за стол, тут же подходит официант и получив заказ, уходит к барной стойке.  — Спасибо, что присутствовали во время матча, — благодарит БэмБэм, потирая шею. Лалиса закатывает глаза, а Пак прыскает смехом. Вскоре подходит официант, оставляя на столе бутылку виски и с тремя рюмками.  — За победу! — ухмыляется парень и залпом пьёт, запрокидывая голову назад. Пак следует его примеру, а Лиса вздохнув, глотает холодное, обжигающее горло виски. В то время когда БэмБэм и Розэ пропустили уже четыре шотов, Лиса после двух воздержалась от виски.  — Ага! Он тот ещё козел! — говорит Пак, а БэмБэм хохочет, сгибаясь пополам. Лалиса смеётся вместе с ними.  — Девчонки, я на танцпол. Кто со мной? — спрашивает Канпимук, после приступа смеха. Но Чеён лишь мотает головой, а Лиса учтиво отказывается. — Ну, ладно. Я туда и сюда. Розанна смеётся и парень исчезает в танцующей толпе. Манобан ловит взгляд Пак и вопросительно изгибает бровь.  — Что такое?  — Что с тобой такое? — вопрос на вопрос отвечает Розэ. Она пододвигается поближе, опустошив рюмку. Лиса проводит рукой по волосам, размышляя: рассказать ли Чеён об «отношениях» с Дженни или промолчать?  — Ну…  — Это связано с Дженни? — спрашивает Пак, наливая себе виски. Затем переводит взгляд на застывшую Манобан и кивает, но кивок получается словно самой себе. — Я же вижу, как ты смотришь на неё. Лиса выходит из транса, до сих пор находясь в шоке, что кто-то знает о её влюблённости в Ким.  — Как?  — По-особенному, — отвечает Пак. — Не так, как на других. Смущаешься, когда она ловит твой взгляд. Злишься, когда её кто-то обнимает. Улыбаешься, когда она мимолётно улыбается. Лалиса открывает рот от услышанного.  — Я… такая открытая книжка?  — Ага, — хихикает Чеён. — Так что у вас случилось?  — Ну… просто безответная любовь, — пожимает плечами Манобан. Пак подозрительно сощуривает глаза.  — Не сказала бы, если б не услышала, что Дженни несколько ночами под твоей дверью сидит. Лалиса проводит рукой по волосам, сжимая их.  — У нас разные понятия о любви. Лицо Розэ мрачнеет, а руки крепко сжимает край платья.  — У Дженни не только скверный характер, но и поступки её ужасны, — говорит Чеён. — Она ужасно поступает с людьми, чьё сердце удалось захватить, без всякого труда.  — Что ты имеешь ввиду? — теперь напряглась Лиса. Пак отпивает рюмку и поудобнее садится на диван.  — Я пьяна и могу сказать, что-то о чем буду жалеть уже завтра, — смеётся Розэ. Лалиса кивнула. Она непременно поговорит об этом с Пак, когда та будет трезва и серьёзна. Они были в клубе ещё два часа, вдоволь потанцевав и поговорив. Лалиса и Пак придерживая БэмБэма, вышли из клуба на полупустующую стоянку. На небе были звёзды и темную парковку освещал лунный свет.  — Эй, — раздаётся невнятный голос позади них. До машины Розэ остаётся лишь несколько шагов.  — Чеён, садитесь в машину и заводи её, — шепчет на ухо девушки Манобан, так, что только она могла слышать слова. Пак нервно сглотнула, но решительно кивнула, таща за собой пьяного Канпимука.  — Слышь, может вам нужна помощь? — спрашивает парень от которого разило алкоголем. Этого придурка Лиса заметила ещё в клубе, когда он неотрывно наблюдал за ними сидя на другом конце помещения. Даже когда они танцевали, он облизывая губы находился в пару метрах от них.  — Отвали на хрен, — сердито заявляет Манобан. В памяти всплывают слова Дженни о её свидании, поцелуе с какой-то девушкой, возможно у них был даже секс. И это все ради того, чтобы не пойти погулять с Лисой. Манобан крепко сжимает кулаки. Собранная за день ярость вспыхивает,  — Ты чего такая грубая? — парень подходит ближе. — Я люблю труднодоступных. От его слов гнев только нарастает и глаза наливаются кровью. Её кулак летит в лицо ничего не подозревающего парня. Слышится резкий хруст, парень в ужасе хватается за нос, а через пальцы вытекает кровь.  — Вот сука! Ты сломала мне нос! — вопит он. Знакомая боль отзывающая в костяшках её пальцев, только усиливает прилив адреналина.  — Лиса! — кричит Пак. Манобан не оборачиваясь, отступает от парня, который еле-еле держится на ногах. Лалиса запрыгивает на место водителя. Она давит на педаль газа, и автомобиль с ревом выезжает с парковки. Парень безуспешно бежит за машиной и что-то кричит.  — Лиса, твоя рука! — взволнованно говорит Пак, внимательно изучая окровавленные костяшки.  — Ничего страшного, — отмахивается Манобан.  — Охренеть, как ты там его… Они переглядываются и прыскают со смеха. Спустя несколько минут, они подъезжают к знакомому зданию. Припарковавшись, они тащат БэмБэма до квартиры, где открыв дверь его ключами, оставляют парня на кровати. Он бормочет слова благодарности и с храпом засыпает на постели. Девушки тихо выходят и заходят в дверь напротив: квартира Лисы. Свет везде был выключен, доказательство того, что Дженни в постели. Чеён спотыкается, падая на пол. Они обе смеются. Лиса помогает Пак встать с пола и ведёт в гостиную, где быстро разлаживает диван. Глаза у обеих жутко слипались. Они легли на диван сразу же заснув. Лиса даже забыла про боль отдающую в руке.