To be near you

Дженни открывает глаза, ощущая острую боль в голове. В комнате витал запах алкоголя вперемешку с её духами и мятой. Ким резко садится, но сразу же жалеет, когда в голове — словно молотком отдаются удары. Она бросает взгляд на часы: шесть утра. Дженни проводит рукой по волосам, ощущая сквозняк и инстинктивно натягивает на своё полуобнаженное тело одеяло. На полу валялись её вещи: платье, туфли, сумочка. Рядом со шкафом, как и всегда валялась в кучку одежда Манобан. Дженни пару раз моргает, прежде чем в её памяти всплывают обрывки вчерашнего вечера. Даже для самой себя, она удивилась, что вообще поехала к Лисе, а не осталась дома… Её живот сжимает спазм, а нижняя губа начинает дрожать. Ким опускает голову, словно её кто-то отчитывал за шалость, но только она понимает и впервые чувствует, что могла сделать то, о чем жалела бы всю свою жизнь. Дженни могла расплакаться, если бы не услышала весёлые голоса доносившиеся с кухни. Девушка быстро встаёт с постели и накидывает на себя футболку Лисы — та самая чёрная. Она выходит из спальни, стараясь шагать как можно тише, не думая о том, что она лишь в одной футболке.  — Ты опять мухлюешь! — раздаётся голос Пак. Дженни замирает на пороге кухни. За столом сидела Пак, а спиной к Ким сидела Лиса. На столе лежали какие-то книжки, разбросанные карандаши и тетрадки, чашки горячего кофе и карты.  — Не правда, просто ты проигрываешь, — смеётся Лалиса.  — Расписание академии очень странное, — хихикает Розэ вместе с Лисой. Должно быть, Розэ почувствовала на себе взгляд, или, возможно Дженни издала какой-то звук. Её глаза отрываются от карт, переводя на Ким. Но Дженни в ту же секунду читает в них удивление и растерянность. Чеён сглатывает, а Ким в голове уже прорисовывает, как будет бить милое лицо Пак о пол. Манобан следит за взглядом Розэ, поворачивается и замирает.  — Прости, мы не хотели тебя будить, — говорит Лиса, слегка наклонив голову набок. Дженни смотрит сначала на Чеён, потом снова на Манобан, пытаясь не думать, что эта чертова Пак осталась ночевать и где. Она глубоко вздыхает, ощущая нарастающее раздражение. Чеён встаёт из-за стола, прежде чем Дженни успеет сделать что-либо.  — Мне надо позвонить отцу, — оповещает Розэ, аккуратно пройдя мимо Дженни, исчезает за дверью. Лалиса встаёт из-за стола все в той же одежде что и вчера, а Дженни только заметила, что ей чертовски идёт. Ким наблюдает за коричневой, льющуюся в кружку струёй.  — Ты злишься? — задаёт вопрос Ким. Она прикусывает щеку, чтобы не спросить про Пак.  — Нет, — отвечает Лиса. Когда Дженни замечает разбитые костяшки чуть ли не вскрикивает. Она тут же подлетает к Манобан и берет её холодную руку в свою: Лалиса вздрагивает, но не отталкивается. Дженни с интересом рассматривает засохшую алую кровь. Её губы превращаются в тонкую линию, а глаза зло полыхают.  — Ты не обработала?! — Ким дует на руку, а Лиса сдерживает себя из последних сил, чтобы не засмеяться. — Откуда это?  — Не переживай.  — Ты прямо как ребёнок! — Дженни тянет Манобан к столу, и та покорна садится на стул. — Надо обработать мало ли, что можно занести! Смотри как опухло. Лалиса закатывает глаза, но улыбка не сходит с её лица. Рука и правда слегка болит, но боль словно приглушенная, когда Дженни такая взволнованная. Такое случается не часто и Лисе хочется запечатлеть каждый момент, взволнованность в глазах Ким, всегда скрывающейся за скрытностью. Дженни идёт к холодильнику и достаёт лёд, возвращается к девушке.  — Ты с кем-то дралась? — спрашивает Ким, а в голове ещё один вопрос: почему тогда лицо Пак не разбито? Холодный кусок льда слегка тает под напором тепла пальцев Дженни.  — Вчера возле паба, — отвечает Лиса, пожав плечами, но неотрывно продолжает смотреть на Ким. Не обращает внимание на то, что слегка задыхается. — Это был обычный пьяный ублюдок, который получил по заслугам.  — Что?! — вскрикивает с ужасом Дженни. Манобан прикрывает уши рукой, но Ким сердито отдёргивает её и снова прикладывает лёд. — Боже… почему ваш придурочный друг… как-то там его не защищал вас?! Лалиса смеётся, но когда видит гневный взгляд Дженни, то виновато опускает голову.  — БэмБэму было плохо, — Манобан слегка хмурится и встаёт с места, отдёрнув руку. — К тому же я не ребёнок. Я могу постоять не только за себя. Манобан забирает лёд с руки удивленной Ким, и идёт на другую часть кухни, создавая дистанцию. Лиса жмурится, жалея, что не приняла таблетки раньше. Пару раз вздыхает, чтобы подавить раздражение взявшее из ниоткуда. Лиса прикусывает губы, понимая, что вновь испортила редкий момент проявления эмоции Ким. Дженни нервно потирает шею.  — Э-э-э… будешь кофе или чай? — спрашивает Лиса, притворяется что смотрит в окно. Притворяется, чтобы Дженни не увидела, как Манобан крепко сжимает лёд в руках, старается вести себя, как будто ничего не было, но внутри, каждая мышца была напряжена. Ким улыбается, зная, что раздражающей Пак пока нету. Улыбалась, потому что впервые они не разругались, даже при вспышки Лисы.  — Кофе, — отвечает она и направляется к выходу.  — Хорошо, — Лиса прикусывает нижнюю губу. И когда Дженни была в шаге от двери, то Манобан почти шёпотом произносит тихое «спасибо». Но Ким замирает, потому что до её ушей отчётливо доходят слова, и она сдерживает себя, чтобы не подойди к раскрасневшейся Лисы и обнять её. Через пару минут Дженни приводит себя в порядок и заходит в кухню, где уже сидела Пак с тетрадкой в руке. Она слегка нахмурена, сощурив глаза, девушка вчитывалась в текст тетради. Лисы нигде не было видно, но на столе стояла кружка с свежезаваренным кофе. Тепло, которого никогда не ощущала Ким, растекалось по её крови, заставляя изнутри все трепетать. Дженни села напротив Чеён, взяв в руки белую кружку с рисунком кота. Её ореховые глаза изучали лицо Пак, даже для самой себя она отметила, что та была милой. Но она быстро отогнала от себя эти мерзкие мысли, когда вспоминала слова Джису: «— Потому что, она уже влюбленна, — дрожащим голосом ответила она». Дженни тогда могла поклясться, что всегда-спокойная-веселая Джису заплачет. Но этого не произошло, вместо этого она лишь улыбнулась, вложив в эту грустную улыбку все силы, чтобы не показать свою слабость. Дженни приподняла подбородок. Она ненавидела, когда Джису страдает, но больше всего ненавидела тех, кто доводил её до такого состояния. Состояние, до которого Джису солжет родной сестре, натянув на лицо самую ненатуральную улыбку.  — Почему ты здесь? — задала вопрос Дженни, свысока наблюдая за читавшей девушкой.  — А ты почему здесь? — вопрос на вопрос ответила Пак и отложила тетрадь. Её глаза выражали спокойствие и вызов, который примет Дженни. Ким сделала глоток, прислушиваясь: не идёт ли, Лиса.  — Ты хочешь чтобы я разбила твою голову об этот стол? Пак прикусила губу, но на её лице появилась уверенная улыбка.  — Можешь попробовать, но боюсь, что ты тут же окажешься на улице, — заявляет Чеён. Дженни ухмыльнулась.  — А ты не такая уж и тихоня.  — Мне просто хотелось окончить этот год спокойно. Но ты и твоя придурковатая компания испортили его мне, — говорит Пак, а Дженни слегка хмурится. — Я знаю, что ты задумала, поэтому не останусь в стороне, пока ты не отлипнешь от Лили. Ким сжимает кулаки, а хорошее настроение улетучилось не оставив следа. Пак заметила перемену настроения девушки, она демонстративно поднесла кружку чая к губам, отпив глоток.  — Что тебе больше всего бесит в том, что я сказала?  — Не советовала бы, общаться со мной, как с одной из своих подружек, — предупреждает Дженни. — Ты ведь еще помнишь, что я могу сделать ещё дерьмовее твой год? Теперь напряглась Чеён.  — Тогда перестать обращаться с Лисой, как… — Пак останавливается, опустив глаза.  — Как?  — Как последняя сука, — отвечает Розэ, подняв глаза. Дженни оскаливает свои идеально-белье зубы.  — Я уже стала её кислородом, заменила весь мир, — говорит Ким, накручивая на палец волосы. — Не советую так общаться со мной, Пак. Иначе я сожгу её до тла, заставлю захлебнуться, сделав из неё лишь пустышку.  — Ты не можешь…  — Ты видела ведь тех, кто прошёл уже через это? — Дженни отпивает глоток, а Розэ внимательно следит за ней. — Наивные такие… Пак шумно выдыхает и Дженни переводит на неё взгляд.  — Смотри, не сожги себя до тла, в то время когда будешь уже захлёбываться от лжи, — Чеён поднимает голову и улыбается. — Когда ты будешь должна победить, и конечно, сделаешь это, смотри не сойди с ума, чтобы вернуть все назад. Дженни резко встаёт и стул громко падает на пол. Ким хотела было сказать Чеён, чтоб она закрыла свой рот, как в этом момент заходит Манобан в домашней одежде.  — Все в порядке? — спрашивает она, подходя к посудомоечной машине.  — Да, — отвечают хором девушки. Но когда ловят взгляд друг друга, то каждая смотрит с вызовом. Лалиса к великому удивлению и ревности Ким, подходит к верхнему шкафчику, доставая оттуда блистер с успокоительными таблетками. Она сразу переводит взгляд на Пак, но та сидела как не в чем ни бывало. Дженни прикусила нижнюю губу, когда стала понимать, что слова Чеён правдивы, отчего режут её сердце. Ким вновь украдкой смотрит на неё, пытаясь понять, что Джису могла найти в этой девушке, чего нет у остальных.  — Лиса~я, — зовёт Пак Манобан, когда встаёт из-за стола. А Дженни сдерживается, чтобы не запустить полупустую кружку в милое личико Розэ. Она подходит к Лисе и обнимает её за талию, а лицом утыкается в шею. — Спасибо за все. Я твоя должница. Теперь Лалиса обнимает в ответ.  — Да, ладно. Дженни ощущает, как внутри неё все полыхает. Пак ловит испепеляющий взгляд Ким, и улыбаясь, обнимает крепче.  — Нет, правда, спасибо. Я не знаю, чтобы сделала если б не ты, — продолжает Чеён. Но потом к большой радости Ким, нежно отстраняется от Лисы, но её руки перемещаются на плечи, слегка сжимая их. — Отдохни. Тебе требуется отдых. А я пойду. Девушки выходят из кухни о чём-то болтая. Когда входная дверь закрывается, а Дженни с облегчением выдыхает. Манобан возвращается на кухню убирая кружки, тетрадки, карандаши и книги.  — Зачем тебе это книга? — спрашивает Дженни, когда замечает название на книге «корейский язык». Лалиса ухмыляется, и Ким растворяется в коварных ямочках.  — Я… Ну у меня все плохо, — Манобан потирает шею. — Если разговорному меня научил отец, то письменно… да и многие слова, я не могу понять.  — Я могу тебе помочь с этим, — пожимает плечами Дженни, не замечая, как глаза девушки округляются. — Ну если хочешь…  — Хорошо. Ладно, — соглашается Лиса. Она уходит в спальню, и спустя несколько минут в кухне становится настолько тихо, одиноко и холодно, что Дженни идёт за ней. Но когда переступает порог комнаты, то видит как Манобан свернулась калачиком. Её легкие опускались: когда из них выдыхался воздух, и поднимались: когда вдыхался воздух. Безмятежное лицо Лисы было самым милым, что видела Ким в своей жизни. Дженни тихо подошла и поцеловала её в висок, настолько заботливо, тепло и неожиданно.

***

Лимузин Mercedes-Maybach S600 Pullman останавливается возле огромного дома похожего на дворец, к которому Дженни ощущает отвращение, но остаётся лишь, потому что здесь есть те, которые тянут её, и есть кто привязывает. Шофёр открывает дверцу автомобиля, и Ким неспешно выходит из салона. Когда она зашла в дом, то он как и всегда встречал её холодом, который судорожно сжимал желудок.  — Дженни, — зовёт резкий голос её матери с гостиной. Младшая Ким шагала по холлу, а звук её каблуков отдавался болью в висках. В огромной гостиной, где кроме роскошного дивана и плазменного телевизора, находился шкаф: внутри которого лежала дорогая фарфоровая посуда. Синхе рассказывала дочерям, за столом одного смутного дня, что эта посуда была оставлена её предками. Она никогда не доверяла дочерям прибираться в гостиной, все время — словно параноик, женщина перепроверяла посуду и протирала их. Гостиная нравилась Дженни не только тем, что отсюда можно выйти на прямую в изящный сад и можно сразу попасть в бассейн, гостиная нравилась своей нейтральной зоной.  — Куда ты вчера уехала? — спрашивает Синхе, отпивая с чашки кофе. Чёрные проницательные глаза женщины были устремлены на неё, и подобно королеве, она аккуратно поставила чашку на стол. По прямой осанке, напущенному спокойствию — мать была недовольна. Дженни за свои восемнадцать лет выучила её эмоции, когда можно попадаться на глаза, а когда лучше вообще дома не бывать.  — К подруге, — запоздало ответила младшая.  — Ты стала часто пропадать у «подруги», — Синхе встала со стула, миновав длинный стол, скатерть которого показалась Дженни слишком блестящей, что ослепляла её глаза. Хорошо что на её глазах были очки, скрывающие похмелье. — В общем, не об этом я с тобой хотела поговорить, — младшая заострила внимание, в то время когда её мать приторно улыбнулась. — Завтра мы все едем к адвокату. — увидев замешательство на лице дочери, Синхе слегка сжала её плечо. — Мы должны прослушать завещание. Я искренне надеюсь, что Бунси не оставит своей дочери все наследство. Но если так будет… то ты сделаешь так, чтобы все перешло в наши руки. Дженни слегка нахмурилась. Наследство?  — Сделаю… что? Синхе вздохнула, потирая виски.  — Даже не думай отказывать, тем более убегать, — ледяным предупреждающим голосом начала женщина. — Я понимаю, что это — девушка. Но тебе ведь не впервые соблазнять людей своего пола? Дженни сглотнула, распахнув глаза. Желудок тут же судорожно сжался, а по спине пробежался холодок, иглами впиваясь в позвоночник.  — Но…  — Ким Дженни, — Синхе покачала головой, и ладонью показала остановиться дочери. — Просто соблазни, и заставь её отказаться от наследства. Младшая опустила глаза не веря своим ушам, что слышит подобное от своей матери.  — Но я не хочу, — спокойно говорит она. Глаза женщины теряют притворное спокойствие, меняя на холодность, и подобию острию ножа проводят по белоснежной коже. Синхе замахивается, и Дженни по привычке прикрывает своё лицо руками, чуть отойдя от неё. Женщина усмехается, а младшая все ещё боясь неожиданной пощёчины, с осторожностью убирает руки.  — Мне все равно, хочешь ты этого — или нет. Я просто хотела напомнить тебе, каково это было отказывать мне, — все также ядовито улыбаясь, Синхе проходит мимо дочери, оставляя её одну в большой и холодной гостиной. Кажется и это место потеряло своё нейтральное положение. Дженни прислушивается: шаги женщины отдаляются и в конце концов, она выходит на улицу, как обычно на какое-нибудь тухлое совещание. Дженни падает на пол, обхватывая свои ноги руками, крепко обнимая. Но она не заплачет. Дженни помнит каково это: целыми днями сидеть в комнате. Проводя основное время в молчании, потому что мать не любит какой-либо шум. Мимика малоподвижна — меняется лишь при тихом всхлипывании. Дженни либо плавала в бассейне, либо читала книги, но все никогда не совмещалось в один день. Иногда Синхе была благосклонна, но чаще была злой, вселяющей в себе страх женщиной. Маленькая Дженни мечтала о семье, как в книжках и фильмах, но такого быть не суждено. За восемнадцать лет Дженни никогда хорошо не высыпалась, лишь единичные случаи. В последние месяцы Дженни не плачет. Как это было раньше: она горько плакала оттого, что не хочется вовсе. 14.10.20 — 15:13; jennierubyjane: «Привет. Твоё предложение погулять ещё в силе?» Дженни и сама не понимала, зачем она написала это сообщение и ещё отправила. Младшая даже не надеялась, что Лалиса согласится, но в глубине своей души, она ощущала, что искренне желает встретиться с ней. Желает сплести их пальцы, чувствуя, холод пробивающий до дрожи в коленках; проводить пальцем по татуировке начиная с запястья и заканчивая шеей. Потом Дженни позвонила, желая услышать бархатистый голос. Ответа не последовало и после пятнадцати минут. Дженни закрывает глаза, все ещё слыша, как в груди быстро бьется сердце. С Манобан она — словно однослойная салфетка, растворяющейся в воде. С ней нежнее, комфортнее, приятнее… но острее и с большим риском порваться. Смартфон завибрировал и Дженни поспешила ответить на звонок:  — Алло? Радости Ким не было предела, когда в телефоне раздался голос Манобан.  — Привет, — снова поздоровалась Дженни, встав с постели. Она провела рукой по волосам, ощущая, что дыхание её сбилось. — Э-э-э… ты свободна?  — Да, — девушка вздрогнула. В её памяти всплыло лицо ухмыляющейся Лисы с любимыми ямочками. — Прости, что не отвечала. Прибиралась. Мне тебя забрать? Дженни вышла на балкон, чувствуя морозную свежесть. Она улыбнулась и прикусила губу.  — Если сможешь, то… забери меня пожалуйста.  — Отлично. Кинь мне адрес, и я буду там через пять минут, — смех Лисы доносился с динамика, оглушая боль внутри Дженни. Она хихикнула в ответ. — Неужели, сама Королева Ким Дженни смеётся? — девушка могла поклясться, что на противоположном проводе Манобан все также улыбалась. Ох, как же Дженни, хотелось запустить свои пальцы в её мягкие волосы!  — Заткнись, — с улыбкой сказала Ким, а Лиса рассмеялась. Девушка вернулась в комнату и легла на мягкую постель. Даже когда они не говорили, то просто нуждались в обществе друг друга, и тишина была им приятна больше, чем тягостное расстояние между ними. — Ты придумала, куда можно сходить погулять? С того конца провода послышалось задумчивое мычание.  — Вряд ли, тебе понравятся, — послышался тихий голос Лисы. Смущается.  — Мне плевать, что это супер-скучные места.  — «Супер-скучные»?  — Эй, я сейчас передумаю! Послышался вновь приятный смех.  — Ладно-ладно, я тебя поведу по «супер-скучным» местам. Дженни прикусила губу, чтобы не залиться смехом.  — Я кину тебе адрес, поторопись, ладно?  — Я же тебе говорила: пять минут. И я буду там, где надо. Они ещё немного поболтали, и Дженни стала собираться. Впервые, она не знала, что надеть на это «свидание», если оно не официальное. На улице все ещё было холодно, а на вечер так вообще обещали, что пойдёт обильный снегопад. Ким открыла свой шкафчик, перебирая куча ненужных вещей. Её выбор остановился на простом: белая футболка без рукавов, заправленная в чёрные брюки на высокой посадке и зимние ботинки. Прошло пять минут, девушка поспешила спуститься вниз, оставаясь незамеченной, накинуть на себя бежевое пальто и выйти из дома. Когда Дженни наконец вышла из ворот особняка и перешла дорогу, в десяти метрах от неё стоял знакомый автомобиль. Она прикусила щеку, чтобы не улыбнуться и быстро подошла к машине, где прям перед ней открылась пассажирская дверь. Когда она села в салон, то сразу почуяла запах мяты и шампуня. На водительском кресле сидела Манобан глубоко дыша.  — Привет, — запыхаясь, поздоровалась она. Дженни покачала головой, позволив себе слегка улыбнуться.  — Ты опоздала.  — Всего лишь на девять минут, — пробубнила Лиса, выезжая.  — На десять минут и тридцать одну секунду, — с победной улыбкой, заметила Ким.  — Эти кретины устроили разборки на дорогах во время час-пика! — по-детски надулась Лиса. Дженни потянулась к ней, чтобы притронуться к её лицу: Лалиса замерла, даже забыв как дышать. Это простое прикосновение, вызвало у Манобан легкое головокружение. Она старалась все время концентрироваться лишь на дороге, не отвлекаясь на то, как приятно сжимается внизу живота. Дженни пару раз моргала, прежде чем убрать свою руку и залиться краской. Ким криво улыбнулась, и их неловкое молчание было прервано простыми разговорами и планами на вечер. Дженни замечает, что рука обработана, радуется, что Лиса все же послушалась её совету. Когда автомобиль остановился на парковке перед огромным торговом центре, Дженни ощущала растерянность, потому что редко когда бывала в таких местах. Лиса вышла из машины первая и лёгкий хлопок двери заставил Ким встряхнуть головой, и выйти из салона следом. Но тут же захотела сесть обратно в машину, когда ощутила холод пробивающий до дрожи в костях. Пересилив себя, Дженни потопала в ТЦ, все время плетясь позади Манобан, которая то и дело улыбалась. Людей на первом этаже оказалось намного больше, чем на втором. Ким хотела спросить Лису о том, какого черта они делают здесь, но остановилась, когда Манобан повела её в сторону кинотеатра. Дженни задумалась: когда она в последний раз шла в кино? Смутное воспоминание, когда ей было шестнадцать лет какой-то парнишка из академии пригласил её на свидание. И конечно просмотр кино, никак не впечатлил Дженни, отчего она его жестоко отшила и распустила о нем слух, который заставил парня поменять училище.  — Когда начнётся фильм? — спросила Ким, когда они заняли свои места. Она оглянулась вокруг: люди только-только заходили и занимали места. Манобан достала смартфон и взглянула на время.  — Через пять минут, — она вновь улыбнулась. — Я сейчас возьму попкорн и напитки. Тебе что-нибудь нужно?  — Нет, спасибо, — ответила Дженни. Манобан удалилась через секунду, оставляя Ким в своих размышлениях. Ким ощущала какое-то странное чувство: она нервничала, но в то же время и предвкушала. Девушка даже не заметила, как в зале выключился свет, полностью погружаясь в темноту. Загорается огромный экран для просмотра фильма. Дженни чуть ли не взвизгивает, когда Лиса незаметно и тихо садится рядом с ней, протягивая попкорн. Её ореховые глаза пару секунд изучают прекрасный профиль Манобан. Затем оставшееся время она фокусируется на просмотре фильма, одновременно поглощая свежий попкорн. На протяжении всего фильма, Лалиса смотрела только на неё. Её мало интересовал сюжет, но никак не девушка сидящая рядом с ней, которая неотрывно смотрела на экран. На лице Ким не было привычного макияжа, но улыбка весь вечер красующаяся на лице, делало её в разы красивее и живее. Сегодняшний вечер, ведет её в новый тупик, в новый лабиринт и Лиса понимает, что выход найти становиться все труднее и труднее. Дженни иногда кажется ужасной стервой, жестокой и хладнокровной, но порой — она самый нежный цветок на свете. Прошло три или четыре месяца с того, что Манобан попрощалась со своей прежней жизнью; влюбилась в дочь своего опекуна, жена которого явно ненавидит её. Манобан все ещё не прочла письмо, которое тысячи раз сжимала и каждый раз себя сдерживала, чтобы к чертям не разорвать важную бумажку. Лисе всё еще сложно оторваться от профиля Ким. Она опускает глаза и решает, что уедет после окончания. К этому времени провозгласят завещание, и с чистой душой она сможет освободиться от оков своих родителей. Сейчас Лалиса простужена ею, но думает, что огромное расстояние поможет отвыкнуть от вечных мыслей от Ким. Однажды, Лалиса проснётся, поймёт, что время лечит, когда обнаружит что подушка наутро уже не сырая от слёз. Уже не от слез, проливающихся каждый день. Её мысли прервало тёплое прикосновение Ким, которая сжимала её левую руку, все ещё смотря в экран. В ту же секунду неожиданно вылезло чудовище, и по залу послышались визги с разных сторон. Лисе хочется спросить Дженни внимательно смотрящую фильм: все ещё считаешь это «супер-скучным»? Фильм заканчивается и они выходят из кинотеатра: Дженни все ещё в шоке от концовки, а Лиса внимательно слушает её негодование по этому поводу.  — Теперь мы пойдём в одну уютную кофейню, — сказала Манобан, надевая на голову шапку, потом торопливо добавила: — Но если не хочешь, то можно…  — Нет-нет, — перебивает её Дженни. Когда они выходят на улицу, где уже с неба падали снежинки, застилая все вокруг, Ким придвигается ближе. — Холодно.  — Согласна, — отвечает Лалиса, выдыхая клубочек пара. Кофейня оказалась неподалёку от ТЦ. И как говорила Лиса, было весьма комфортным и уютным. Не такая роскошная, какие посещает Дженни, но это место не было таким холодным и отталкивающим. Кофейня была довольно милая, на стенах висели красивые картины; на столах стояли ароматизированные свечи, пахнущие вишней и корицей. Они заняли места у окна, Лиса ушла к кассе, пока Ким растирала свои руки. Дженни вздохнула, учуяв запах травяного чая из свежесобранных соцветий. Впереди столик занимал мужчина, сидящий спиной к Ким. Она переводит взгляд на Лису милую беседующую с официантом, у которого то и дело на губах была улыбка. Он кивает, что-то попутно записывая в свой блокнот и вскоре Лалиса возвращается на место.  — Скоро будет готово, — заявляет она, занимая место напротив.  — Ты с ним знакома? — игнорирует Дженни, указывая пальцем на парня.  — С кем? — Лиса с удивлением смотрит в глаза девушки, а потом переводит взгляд на официанта. — А, нет. Он просто оказался милым парнем. Дженни щурит глаза. Через минуту к ним подходит этот же официант и с той же улыбкой, ставит на стол свежий кофе и горячие блинчики. Он пожелал приятного аппетита и ушёл к стойке. Ким глотнула кофе, ощущая во рту приятный карамельный привкус.  — Не думаю, что тебе стоит приезжать на эти гонки, — произносит Дженни, внимательно смотря на девушку. Зная, что Лиса неконтролируемая, она все же рискует задеть эту тему, которая не даёт ей покоя. Дженни думает, что это — просто волнение, кивает самой себе, ощущая раздражение.  — Но я все равно буду участвовать, — Лалиса откусила блинчик.  — Но ты… ты разве умеешь ездить на мотоциклах?  — Да, умею, — кивает Лиса, отпивая кофе. Она ловит любопытный взгляд Ким, закатывает глаза. — Когда мы нуждались в деньгах, я искала любую работу, лишь бы купить эти чертовы препараты. Дженни замирает, а Лалиса потупив глаза, продолжает пить кофе. Ким удивляется прогрессу Манобан. Она чувствует себя человеком, с которым поделились секретом. Эгоистичная сторона Ким радуется, что Лиса рассказала какой-то промежуток времени о её жизни до; но другая сторона Ким ощущает беспокойство, а в голове прорисовываются картины, где маленькая девчонка подрабатывает и соглашается на любую работу, лишь бы купить лекарства своему тяжелобольному отцу.  — Эй, кофе остынет, — сказала Лалиса. Она задумчиво уставилась в окно: снег все ещё не прекращался, с новой силой осыпая все вокруг.  — А как ты научилась ездить на мотоцикле? — спросила Дженни, отпив кофе.  — Один из друзей отца предложил мне неплохую подработку, — Манобан перевела взгляд на Ким, та ждала в её глазах недоброго огня, но там было лишь напущенное спокойствие. — Нелегальные гонки. Он научил меня кататься, конечно, первое время я не могла держать руль и падала тысячу раз. Но потом, когда я стала более-менее ездить на мотоцикле, он отправил меня на первые мои нелегальные гонки. Дженни допила свой кофе и с изумлением слушала её рассказ.  — Самый кайф это…  — Адреналин, — закончила за неё Ким. Манобан кивнула.  — А ты? Дженни слегка замялась.  — Это случилось два года назад. Нам было ужасно скучно, и кто-то из нашей компании предложил что-то типа гонок на мотоциклах. Мы все согласились. Тогда я и научилась. Ким закончила свой краткий рассказ и посмотрела на задумчивую Лису. Та продолжала разглядывать что-то в окне. Вскоре тишину нарушила Манобан:  — Как вы ввязали в это Пак? Вопрос разбудил в Ким негодование.  — Она сама захотела. Лалиса оторвалась от окна, и серьезно взглянула на Дженни. Только теперь Дженни заметила, с какой силой она сжимала ложку в руках.  — Нет, вы её заставили, — настаивала на своём Манобан. Дженни хотела что-то сказать, но передумала. Она сама плохо помнит, что тогда произошло. Когда они впервые устроили гонки, сначала на место приза были деньги, но они сразу всем наскучили. Вместе с деньгами, кто-то ставил необычные действия: пригнать собственный спорткар, испортить школьное имущество, избить, ограбить, переспать… Желания опускались все ниже и ниже. Кто не выполнял, тот был обречён. Весь год был обеспечен дерьмом, который никто не желал. Но Чеён они действительно насильно заставили. Тогда Дженни вышла на задний двор, где обычно никто не ходил, и где обычно собиралась элита. Все эти годы Розэ усердно училась, и всегда оставалась незамеченной, но почему-то именно она приглянулась им. Пак долго отказывалась от участия в гонках, сильно боялась, тряслась. Но когда парни начали приставать к ней, угрожая тем, что её крики никто не услышит, она заплакала и согласилась. Тогда Дженни наблюдала за этим со всем безразличием. Конечно, Пак не умела ездить на мотоциклах. Хорошо, что не разбилась. Но она проиграла. Элита с оскалом издевались над ней, когда им было угодно. Парни лишь запугивали её, но не распускали руки, потому что рядом была Джису. Только теперь Ким поняла, что старшая никогда не принимала участие в издевках над Чеён.  — Да, ты права, — запоздало ответила Дженни. Но потом с беспокойством она посмотрела на Манобан. — Но все же, тебе не стоит участвовать в этих гонках.  — Я не маленькая. Я приеду и ты меня не сможешь остановить, — серьезно ответила Лиса. — Не стоит за меня переживать. Дженни закрыла глаза, все время глубоко вздыхая. Но когда открыла, ей показалось, что в янтарных глазах скрывались звёзды. Тогда Дженни затаила дыхание, понимая, чуть запоздало. Лалиса с каждым разом светилась все ярче в её темном мире.

***

Лалиса проснулась утром рано, потому что оглашение завещания её матери перенесли на четверг. Девушка привела себя в порядок и надела на себя рубашку и чёрные брюки. Наверх пальто и ботинки. Мистер Ким написал ей эсэмэс, в котором просил её быть осторожной и скинул адрес. Сегодня она пропустит ещё один день учебы в академии, но уже не из-за похмелья. На улице оказалось намного холоднее, чем вчера, но Лиса идёт к автомобилю, не обращая внимания на мороз. Девушка доезжает до места назначения. Высокое здание, вокруг которого собралось немало народу. Она припарковывается, последний раз бросает взгляд на своё отражение и поправляет челку. Вновь оказывается на улице, но уже тверже ступает по дороге. Проходит мимо толпы людей и заходит в здание, дверь которого закрывает охранник. Лиса волнуется, и в сотый раз вытирает вспотевшие ладони о ткань пальто. На ресепшене молодая девушка подсказывает дорогу, все время смущаясь и пытаясь не краснеть. Но Манобан не обращает на это внимание, сохраняя разум. Но все летит к чертям, когда она заходит в офис, в котором собралась вся семья Ким: Йеджун как обычно был в дорогом костюме, слегка взволнован; Синхе в роскошном красном платье и притворной улыбкой на лице; Джису и Дженни тоже были в платье, но на обоих сестёр ткань идеально подходила к их стройным фигурам, подчеркивая каждый изгиб. Миссис Ким оценивающе смотрит на Лису, останавливая осуждающий взгляд на пирсинге. Подойдя ближе Лиса кланяется, получая одобрительный взгляд от мистера Кима.  — Я рад что ты пришла, — говорит мужчина, когда Манобан садится напротив всей семьи. — Как ты доехала?  — Хорошо. Спасибо Вам за автомобиль, — улыбается Лиса, не обращая внимания на настороженный взгляд Дженни и растерянный Джису. На удивление Лалисы, Синхе не говорит ни слова, лишь украдкой глядя на девушку. Когда в офис зашли мужчины, Лиса буквально ощущала, как взгляд миссис Ким стал взволнованным. Один из них представился как Джоном, брюнет не удосужился присутствующих людей своей фамилией, сочтя это неважным. Рядом с ним стоял ещё один мужчина, блондин, но он не сказал ни слова, молча протягивая какие-то листы Джону.  — Начнём, — сказал Джон с акцентом. Он вздыхает и начинает читать завещание: — «В ясном сознании я обязую вас выполнить последнее пожелание. Моё решение базируются на рассуждениях и холодном расчёте. Я думала об этом не один год, я пришла к этому спустя многое время. Все своё наследство и…— Джон останавливается и окидывает взглядом присутствующих. —… компанию, я, Бунси Манобан, оставляю все своей законной дочери: Пранприя Лалиса Манобан. К двадцати трём годам, моя дочь по закону получит все, что осталось от меня». В офисе вмиг будто исчезает весь воздух. Лиса с распахнутыми глазами смотрела на край стола, не смея шевелиться. Но все отчётливо услышали резкий скрип стула, и посмотрели в сторону миссис Ким, которая словно задыхаясь, испуганно глядела на Джона.  — Это фальшь! Неправда! — кричала женщина, а на её лице застыла недовольная гримаса. Она перевела взгляд на Лису и указывая пальцем, на котором были дорогие золотые кольца, прошипела: — Она не её дочь! Требую провести тест!  — Мы уже проводили ДНК-тест, — холодно произнёс Йеджун, встав со своего места. Синхе глубоко дыша, взглянула на него. От её спокойного лица не осталось и следа. — У Джона имеется лист с доказательством о том, что Лалиса её биологическая дочь. Джон подходит к разгневанной Синхе и протягивает лист. Женщина вырывает бумагу из его рук. Её глаза были почти темные от гнева, не оставляя привычного карего оттенка; щеки покрылись румянцем. Неожиданно для всех, Синхе глубоко вздохнула и вышла из офиса, оставляя смятую в её руках бумагу на столе. Лалиса сглотнула, она ловит ошарашенный взгляд Дженни и Джису. Йеджун что-то говорит Джону, они прощаются, пожав друг другу руки и все вместе выходят в коридор.  — Что это значит? — наконец спрашивает Лиса.  — Значит, что ты мультимиллионерша. Я бы хотел отметить это в каком-нибудь ресторане, но боюсь, чего может натворить Синхе. Поэтому, я как-нибудь приглашу тебя к нам домой. — отвечает мистер Ким, вызывая удивление у всех троих. — Девчонки, наверное, Синхе уехала на моей машине, поэтому я вас жду в рабочей. Йеджун прощается с Манобан и идёт к выходу из здания.  — Как себя чувствуешь? — с улыбкой спрашивает Джису.  — Даже не знаю… — пожимает плечами Лиса. — Что делают люди, когда имеют столько денег? Старшая Ким смеётся.  — Мы не сможем понять, каково это вчера быть бедной, а сегодня богатой. — подаёт голос Дженни, но тут же получает шлёпок в плечо от Джису. Джису обнимает Лису, под тяжелым взглядом младшей, и уходит за отцом. Дженни тоже разворачивается в их сторону, как её запястье перехватывает Лалиса.  — Эй, все в порядке? Дженни слегка хмурится и смотрит сначала на запястье, переводя взор на Лису.  — Все хорошо, — фыркает Ким. — Поверь мне на слово: я не злюсь. Ты можешь отметить это в каком-нибудь баре вместе со своими дружками. Лалиса опускает её запястье, её сердце бешено стучалось.  — Я в чём-то провинилась? — тихо спрашивает Манобан, и смотрит на Дженни. — Или это из-за гонок?  — Просто, — Ким оскалилась и стряхнула воображаемую пыль с плеча Лисы. — Ты меня ужасно бесишь. Я даже начинаю ненавидеть тебя. Манобан испуганно тупит глаза, живот судорожно сжимается, а ноги подкашиваются.  — Это из-за вчерашнего? Дженни пожимает плечами и разворачивается, направляясь к выходу. Ким обожгла её неосторожными словами. Лалиса смотрела на её фигуру, которая исчезала за дверью и после в потоке толпы людей. Духи Дженни до сих пор витали в воздухе, и словно шипы разрастались вокруг бледной шеи Лисы, впиваясь в кожу.

***

Когда наступила пятница Лиса долго не могла оторвать себя от кровати. В её голове постоянно крутились небрежные слова Ким. Она посмотрела на своё отражение, которое кардинально изменилось: бледная девушка с чёрными мешками под глазами, была совсем не живой и светлой, какой была днями ранее. Манобан удалось привести себя в порядок и машинально одеть на себя форму. Впервые, она не хотела идти в академию и встретить там Ким. Потому что, Лиса стала осознавать, что их отношения сплошные американские гонки, в которых чаще всего страдает именно она. Она с горечью приняла тот факт, что откажешься от их «дружбы». Будет украдкой глядеть на Дженни, когда та будет увлечена кем-то другим. Лиса доехала до академии с какими-то смешанными ощущениями. Не только потому что, все смотрели на неё с интересом, и с какой-то дружелюбностью. БэмБэм был занят настолько, что пропустил завтрак и пообещал больше не пропускать. Пак была напряжена и все время, настороженно смотрела на помятую Лису. Элиты сегодня не оказалось, что конечно в радость Лисы, но в глубине души, она желала увидеть Дженни. Со всех сторон послышались голоса. Элита уже стояла на месте: кто-то удивился, а кто-то с интересом провожал их хищным взглядом. Неподалёку толпы стояли гоночные автомобили, на которых облокотились парни и девушки. Но Лалиса автоматом стала искать Ким, которая конечно стояла рядом с Освальдом. Лиса замирает и резко сглатывает. Все защитные стены, построены внутри, рушатся, когда Дженни проходится по ней оценивающим взглядом и, казалось бы, смотрит в её глаза. Ким с каждым разом все красивее и прекраснее. Распущенные чёрные, как смоль волосы, пухлые губы в красной помаде — словно дразнили Лису. Манобан подходит к байку (Чеён как-то упомянула, что это байк принадлежит Джису), облокачиваясь на него. Сколько бы она не пыталась, но оторвать глаз от длинных ног в обтягивающих чёрных джинсах Ким было невозможно. Её идеальную фигуру подчеркивала чёрная кожанка. А ореховые глаза смотрели на неё с каким-то вызовом и раздражением. Лиса думает, что действительно раздражает Дженни. Она с силой сжимает кулаки, когда Дженни улыбается и тянет на себя Освальда, прильнув к его губам. Неожиданный её любвеобильности, он прижимается к ней всем телом, не отрываясь от её губ.  — Лиса~я, — Чеён кладёт тёплую ладонь на её лицо, поворачивая голову к себе, и прерывая зрительный контакт. Пак видела, какая боль отражалась в янтарных глазах, а вымученная улыбка лишь подтверждало это. — Ты все ещё можешь отказаться от всего этого. Манобан слегка качает головой, берет руку Чеён с лица. Она открывает рот, чтобы уверить Пак в обратном, как противный голос Лин опережает её:  — Манобан, делаешь ей предложение? Со всех сторон слышатся смешки. Лиса хотела бы врезать в лицо противной Лин, но руки Пак тут же сжимают её кулаки. Лин оскаливает свои зубы и открывает рот, но её прерывают:  — Отстань от них, — холодный голос прорезает Лин. Джису подходит к ним, и с ледяным взглядом заставляет Лин сгорбиться и уйти. Она проводит девушек гневным взглядом, перед тем как скрыться от них. Джису переводит взгляд на Чеён, теплеет и грустно улыбается. — Розэ… Лиса не видела, но чувствовала, как глаза Пак медленно наполняются слезами.  — Ты разве не боишься, что нас увидят вместе? — ничуть не уступая холодом в голосе, спрашивает Чеён. Джису растерялась, но потом прикусила губу.  — Мне надо поговорить с тобой, — говорит она, но отчётливо различима мольба. Чеён ухмыляется, откидывая светлые волосы назад.  — Нам не о чём с тобой говорить. Лалиса садится на чёрный, потрёпанный байк, чувствуя, как Чеён обхватывает руками её талию. Она слегка давит на газ, тут же слышится рёв. Манобан закрывая глаза, слегка откидывается назад и, глубоко вдыхая, пытается отогнать от себя мысли. Она чувствует на себе взгляды, но почему-то прекрасно ощущает и взгляд Дженни, который полон негодования. Слышит как Джису уходит, а Пак сильнее прижимается к ней. Лиса открывает глаза, когда байки рядом занимают участники. Девушка взмахивает флагом: раз — флаг поднимается наверх, Лалиса закрывает глаза, начиная внутренний отсчёт; два— раздаются рычания мотоциклов; три — летит вниз флаг, и несколько байков срываются с места. Она поворачивает ручку газа до упора и резко срывается с места. Дженни впереди. Королева, которая не могла не принять жалкий реванш от уже человека проигравшего все. Пак сказала, что Дженни всегда выигрывает. Всегда. Кроме сегодняшнего дня. Только не сегодня. Лалиса слышит рёв своего байка и несётся по трассе, резко сворачивая на поворотах, а Розэ сильнее прижимается к ней. Манобан ухмыляется, когда видит, что почти нагнала черный спортбайк. Она перестраивается. Мельком смотрит на спидометр, любуется тем, как быстро красная стрелка поднимается до максимальной скорости. Позади неё несутся пару байков разных цветов, и Лиса знает, что это — гребанная элита. Лалиса держится на её хвосте, понимая, что Дженни и её шавки так просто дорогу не уступят. Манобан поворачивает голову, мельком оглядывая пейзаж, что слился в одну сплошную картинку. Почему-то в памяти всплывают невесомые прикосновения Ким, а Лиса с ужасом понимает, что уже соскучилась по её губам и простым разговорам. Она трясёт головой, пытаясь выкинуть из головы лишние мысли, ведь сейчас нужно сфокусироваться на гонке, которую нужно выиграть несмотря ни на что. Но не получается, воспоминания накрывают всё больше, топят все больнее и глубже. Неожиданный поцелуй, от которого Лиса таяла, а внутри все трепетно билось. Вечер, похожий на сказку, нежные прикосновения. Завещание. Больнее всего становится ей тогда, когда в памяти всплывает последний вздох отца. Тогда он крепко сжал её ладонь, и улыбнулся, лёжа на больничной койке. Пранприя. Лалиса говорила ему, что он обязательно вылечиться, а сердце пропускало удары от услышанного полного её имени. Его живые карие глаза вмиг посветлели, и смотрели сквозь рыдающую Лису. Лалиса сдерживает вопль боли, что снова рвётся из груди. Изображение впереди размазывается, глаза застилают слёзы. Она стискивает зубы, сжимая руль до побеления костяшек. Мотоциклы выезжают на мост, что не огорожен каким-либо забором, но в этом и есть весь адреналин. Лиса резко поворачивает руль влево, собираясь обогнать Ким, а она пытается перекрыть путь, но уже поздно. Потрёпанный байк обгоняет чёрный спортбайк с рисунком дракона. Манобан смотрит в её сторону и видит смятение на лице Дженни. Лалиса улыбается и резко поворачивает руль чуть вправо, тем самым пугая Ким, потому что она запросто может слететь с моста в глубокое море. Дженни тормозит, а Лиса встаёт на её место. Они на финишной прямой. Вот она, победа. Все с замиранием сердца ждут победы. Позади сквозь шум до Лисы доходят обрывистые слова, кто-то орёт матом и ругается. Лалиса облизывается, желая, оторваться от Ким ещё на пару метров. Лиса вздрагивает, когда слышит громкий звук, похожий на взрыв. Её байк заносит из стороны в сторону. Адреналин со скоростью света бурлил в её крови, а дыхание останавливается. Лиса крепко сжала руль, пытаясь, выровнять мотоцикл на дорогу. И через секунду, она пересекает финишную черту и крепко сжимает тормоз. Мимо неё проносится Ким и с громким скрежетом останавливается в пару метрах от неё. Они пришли первыми. Выиграли. Победили. Тут же слышится музыка и аплодисментов. Проходит минута и зрители срывается с мест, громко аплодируя. Манобан крепко сжимает кулаки до побеления костяшек. Она поворачивает ключ зажигания и встаёт с байка, направляясь к Ким. Она не обращает внимания на всех парней, что тут же подбежали к ней, идет к Ким. Слышит, как позади неё плетется Пак, о чём-то прося, но в голове Лисы бьется тревожные колокола, оглушая все вокруг. Все, кроме девушки напротив. Дженни делает глубокий вдох и тоже встаёт с спортбайка. Поднимает голову, смотря прямо в янтарные глаза Лалисы, а та резко останавливается.  — Вы хотели убить нас? — шипит Манобан. Лиса видит, как в ореховых глазах вспыхивает страх.  — Нет, я не знаю, что случилось… — растерянный голос Дженни, заставляет Лалиса на долю секунду поверить ей, но она тут же отгоняет мысли, подходя ближе.  — Ты же всегда приезжаешь первой. Но не сегодня. Я думала ты честно соревнуешься, но тебе действительно важна лишь чертова победа! Я права, Ким Дженни? — четко выделяя её имя, произносит на одном дыхании Лиса. Дженни сглатывает, не в силах что-то сделать или сказать. Кто-то хватает за руку Манобан и тянет на себя. Пак глубоко дыша, ведет её сквозь уже собранную вокруг них толпу. Неожиданная такому повороту, она даёт возможность вести себя куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Подальше от гнилья. Когда они уже подошли к автомобилю, Лиса вырывает свою руку из крепкой хватки девушки. Она нервно проводит рукой по волосам, пару раз бьет по капоту своей машины.  — Эти скоты хотели, чтобы мы сдохли там! — рычит Манобан. Она расстёгивает с себя куртку. — Как же я не заметила… Черт! Пак подходит ближе.  — Успокойся, Лиса. Мы же выиграли.  — Нет, Чеён! Они хотели, чтобы мы сдохли. Мне надо было проверить этот чертов байк! — Манобан проводит рукой по волосам.  — Все в порядке? — донёсся до них голос Джису. Она остановилась, сохраняя между ними расстояние. Лиса поворачивает голову, замечая за старшей Ким младшую. Манобан закрывает глаза, и глубоко дышит. Она прикусив губу, открывает глаза, садясь в автомобиль. Лиса видит, как Джису пытается подойти ближе к Пак, но та качая головой, идёт к автомобилю Лисы. Слышится рёв машины, и на долю секунду Лалиса ловит взгляд Дженни, полны слез. И на долю секунды, Лиса теряется, но сохраняя холодность, резко выезжает на дорогу.  — Это лучше, чем бить посуду, — говорит Лалиса заплетающимся языком. Её взгляд мутнеет, а бутылка опустошается. Чеён попивает сок, и молча слушает подругу. Лису устраивает её молчание, потому что Пак и без слов понимала её боль. В пабе шумно, освещение тусклое и Лисе приходится прищуриваться. В воздухе тяжёлый запах алкоголя и духов. Они сидят у барной стойки. Пак подправляет пальто и опустошает свой бокал, украдкой глядя на опьяненную Лалису.  — Спасибо, Лиса, — благодарит тихо Чеён. Манобан резко поворачивает в её сторону, пытаясь сфокусироваться на её лице. — Ты рисковала своей жизнью, чтобы… Лиса улыбается и слегка хлопает девушку по плечу.  — Можешь спать спокойно. Она возвращается к своей рюмке, опустошая. Не сдерживает смех, когда рядом проходящие девушки падают.  — БэмБэм звонит, — оповещает Пак. — Я сейчас приду. Просто, будь здесь, ладно? Лалиса лихорадочно качает головой и достаёт телефон из кармана. Будь она трезвой, то бросила все к чертям и поехала бы домой, но вместо этого, Лиса заходит в галерею и начинает листать фотографии. На всех фотографиях, конечно же Дженни, которая не замечала того, что на неё наведена камера. Одна фотография сделанная на школьном дворе, где за столиком сидит Дженни, а на её лице прекрасная улыбка. Лисе нравится эта фотография, поэтому она задерживается на ней дольше, чем на остальных. Манобан находит в списке контактов её номер. Хочет позвонить, просто, чтобы услышать её голос. Но вместо этого, Лиса допивает рюмку и убирает телефон. Воспоминания как назло, один за другим появляются перед глазами, и тяжелым грузом оседает на её плечи, заставляя девушку сгорбиться. Она обхватывает себя руками, и с горечью осознаёт, что по лицу стекают слёзы. Лиса выходит из бара, чуть ли не выбегает. Шатаясь, направляется к машине, вытирая рукавом слёзы. Пытаясь разблокировать дверцу ключом, роняет его на асфальт. Вокруг все плывет и тихо ругаясь, она садится, прислоняясь спиной к холодной дверце. Мысленно пытается вспомнить сколько опустошила рюмок, наблюдая, как из-за рта идёт пар.  — Разве победители ведут себя так? Знакомый голос принадлежащий Дженни, та стояла буквально в пару метрах от неё. Лиса машет рукой перед своим лицом, пытаясь понять, что расплывающееся женская фигура спереди настоящая.  — Как ты нашла нас… меня? — заплетающий язык, недает нормально сформулировать вопрос, отчего вызывает полуулыбку на лице Ким.  — Этот бар самый ближний из всех, — спокойно отвечает Дженни. Девушка садится рядом, игнорируя нахмуренное лицо Лисы. Манобан настороженно переводит взгляд на звёзды. На улице холодно, она ощущает, как пальцы немеют, но девушка продолжает сидеть на асфальте. Даже через ткань своей куртки, Лалиса чувствовала тепло тела Ким, а та более не шевелилась, тоже наблюдая за звёздами. Лиса тянется к карману куртки, чтобы достать смятую пачку своих любимых сигарет. Костяшки на руках отдаются болью, когда ткань невольно задевает. Голова до сих пор продолжает кружиться, а все вокруг превращается в одну размытую картину, но Лалисе удаётся с третьей попытки поднести зажигалку к сигарете зажавшую между губами.  — Я правда не знала, что такое могло случиться, — многозначительно произносит Дженни. Манобан переводит мутный взгляд на неё, та продолжает смотреть на темное небо, на котором будто рассыпали маленькие светлые точки. Ким поджимает губы в тонкую линию, а потом как можно тише признаётся: — Я сильно-сильно испугалась. В ту же секунду я готова была броситься к вам. Я… чуть с ума не сошла… Дженни обнимает ноги и кладёт голову на руки. Лиса прикусывает сигарету и тупит глаза. Перед ней вновь Дженни живая, настоящая, уязвимая и очень ранимая. Манобан вздыхает, пытается очередной раз понять: правда это или нет? Но сердце затуманивает разум.  — Значит, все закончилось? — хриплым голосом спрашивает Лиса. Кажется, она начинает трезветь. Дженни поднимает на неё глаза, а Лиса замирает, выронив с рук зажигалку. Ореховые глаза, так сильно полюбившиеся Лалисе, были полны тоски и печали. Слезы стояли в её глазах, ещё чуть-чуть и они побегут по щекам Ким.  — Лиса, — произносит она, с такой нежностью и горечью в голосе, что сердце Манобан пропускает удары. — Ты меня ужасно бесишь. Лалиса глубоко вдыхает, вспоминая, как днями ранее Дженни сказала ей это в лицо, но тогда перед ней стояла холодная королева. Ещё чуть-чуть и Лиса начнёт думать, что история Чеён может повториться и с ней. Проходит несколько минут, прежде чем Манобан встаёт с асфальта и оглядывается.  — Пак уже уехала, — оповещает Дженни, словно прочла немой вопрос. Она встаёт следом, отряхиваясь и ловит взгляд Лисы. — С Джису. Все хорошо, ладно? Если бы, все было плохо твоя Розэ была б тут как тут. Дженни морщиться от своих слов «твоя», хочет исправить, но молчит. Лалиса зажигает сигарету и выдыхает дым. Наконец ей удаётся разблокировать двери автомобиля. Ким ловко выхватывает с её рук ключи, и ведёт Лису на пассажирское место. Лиса плохо помнит, что тогда было. Дженни села в машину, завела и выехала на трассу. Пока Лиса докуривала сигарету и смотрела в окно, Ким неотрывно следила за дорогой, светом, которые освещали фары автомобиля. Лиса первая нарушила тишину, выкинув окурок:  — Мы с тобой меняемся местами. Либо пьяная ты, либо я. Дженни засмеялась. Лиса не помнила, как выбралась из машины и вместе с Ким поднялась до одиннадцатого этажа. Но отчётливо помнит, когда Дженни уложила её в постель и намеревалась уйти, как Манобан схватила её за руку.  — Останься, пожалуйста. Дженни кивнула и легла рядом. Из-за кромешной темноте в комнате, Лиса не смогла разглядеть её лица. Через несколько минут Лиса заснула, а Ким как можно аккуратнее выбралась из её тёплых объятий. Дженни разглядывала её лицо, и пару раз провела пальцем по щеке, челке. Желая оставить поцелуй на лбу, она уходит как можно скорее от неё, тихо закрывая дверь за собой.