Волчья кровь.

      Боль… Я чувствую боль на шее, которая распространяет её по телу как кровь по венам. Хотя, возможно, это просто моё же тело отходит от болевого шока, и приходит в чувство. Ощущения в шее просто невыносимы. Пытаюсь достать до неё и дотронуться, чтобы хоть как-то унять физические страдания, что усиливались только сильнее и сильнее, но начал чувствовать, как я окунут в одеяло, и лежу на кровати. С усилием открываю глаза и вижу сначала размытую картинку, но потом белый потолок. Это никак не дало мне понять, где я. — Хамфри. — раздался голос где-то слева от меня. Он так знаком… Это точно она, Лили.       И тут я вспомнил всё: резкую боль в шее, аварию и голоса, говорящие кому-то остановиться, кажется, это был Уинстон, но в ответ был лишь волчий скулёж. Судя по всему, я тогда сразу потерял сознание, но некоторые отрывки в раз я помню, хоть и смутно. — Хамфри… ты проснулся? — опять раздался голос Лили. Я попытался хотя бы повернутся к ней, но тупо не мог — шея болела при каждом движении. — Подожди, я помогу. — сказала Лили и помогла мне подняться.       Тут ничего не изменилось за эти годы: те же белые, как снег, стены; кровать напротив окна, которая открывала вид на двор; ну и напротив самой кровати, у стены, находился маленький офисный столик, хотя я не один раз задавался вопросом зачем он здесь; и Лили, она тоже не изменилась за эти годы: белые волосы с чёлкой, закрывающей глаз; худое и стройное тело; одета как всегда в белую футболку с изображением чёрно-белого волка на груди; и конечно, в джинсах. Да… время их хорошо бережёт. Та с тревогой осматривала меня, и особенно, мою шею, хотя рука и нога болели сильнее. — С речью и глотанием могут быть проблемы, но не бойся, на тебе всё быстро заживает. — да, та всегда будет помнить, как она лечила меня от моих «боевых» ранений, которые я получал от альф и всяческих задир — Ты помнишь, что произошло? Ты понял, что случилось?       Я вообще ничего не понял! Я, конечно, знал, что мне тут не рады, и что меня тут, мягко говоря, недолюбливают, но я не ожидал, что меня будут кусать за шею и пытаться убить! И что это была за волчица, не слушавшая вожака? Новичок в стае? Я уже хотел задать этот вопрос, но у меня вырвался лишь тихий хрип. — Кто это… — еле как смог выдавить из себя, при этом сглотнув, как будто, горстку стекла.       Не успел я ничего сказать, как сразу вошёл Уинстон, да ещё и без стука, в своём обычном обличье. Да уж, ведь только главарь и вожак нашей стаи может без стука заходить… Лучше бы ты за своей бешеной стаей следил, ублюдок! И как такой, как он, не смог сдержать какую-то волчицу? Я встретил его хмурым взглядом, говорящий, что я точно не рад видеть этого подонка, но тот лишь внимательно меня осмотрел своим взглядом, и я ответил тем же. Я всегда называю этот тип «поглощающий твою уверенность», ведь рядом с ним ты как будто терял веру в себя и становился жалким и слабым, но я в такое влияние попадал даже очень редко. А он тоже не изменился за все эти годы: чёрные, местами более светлые волосы, в которых виднелась седина; сильная мускулатура; ну, как всегда пустые глаза при виде меня, позора его стаи. — Хамфри. — сказал он это вместо «здрасте», хотя… что я ожидал?.. Здесь все, кроме двух людей меня ненавидят — Как он? — А, точно, я же забыл сказать про особенное отношение ко мне: он никогда не обращался ко мне напрямую и всегда это были сухие вопросы. Его отношение ко мне остаётся загадкой для меня. Столько стараний для того, кого ты видеть не желаешь. Это как минимум странно и тупо. — Связки чудом не задеты, а другие раны по больше поверхностны. — поверхностны?! Вы, сука, издеваетесь?! У меня чувство такое, что у меня рука и нога до костей раскромсаны, а на шее куска мяса нет! — Метка быстро заживает. — Сколько времени нужно? — спросил Уинстон.       И тут, на слове «метка» я начал думать. Что ещё за «метка»? Я пытался вспомнить хоть что-то, но ничего получалось, я ничего не знал об этой «метке». — Через несколько дней должно пройти, и возможно, я сниму бинты, но думаю, он начнёт говорить нормально уже завтра — а вот последнее для меня, хоть кто-то помнит, что я тоже нахожусь в этой комнате, но рука и нога точно восстанавливаться быстро не будут, и как назло, это была левая рука. — Ты бы шла домой, а то как призрак ходишь тут. — послышался родной и мягкий голос моей тёти, и услышав его, я сразу улыбнулся свой фирменной улыбкой «мечта дантиста», но услышав второй, я помрачнел. — Я что, мешаю? — голос был женским, до боли знакомый, от которого внутри меня всё закипело от злости и ненависти внутри.       Его обладательница, после этих слов, вошла в мою палату. Мог и не узнать, но эти блондинистые волосы и высокомерное лицо я узнаю из миллионов — Кейт! Её высокомерный взгляд и тётя, выглядывающая из её спины. Уинстон нахмурился, а Лили застыла в ожидании чего-то, я же сжал в кулак обе руки и даже не чувствовал боли в левой. Я смотрел на неё с полным ненависти взглядом. Мне так и хотелось просто взять и вмазать ей как следует, чтобы та получила своё! И тут, все кусочки пазла начали складываться в одну целую картину: именно она напала на меня в обличье волка, и она же покромсала меня! Но почему Уинстон не остановил её?! Да, я знаю, что в ней тоже течёт кровь альфы, но ослушание приказа вожака — это для них великое нарушение. Нет, для этого нужна была другая причина, чем неприязнь ко мне. — Хех… Для чего ты сюда пришла? Поиздеваться? Так давай, я слушаю. — сказал я, будто у меня не было проблемы с голосом. И сказал я это также полный ненависти и злобы на неё.       Все удивлённо посмотрели на меня, как будто не ожидали этого, но я этого не замечал, а видел лишь её и высокомерный и спокойный взгляд карих глаз. — Спрошу ещё раз: для чего ты сюда пришла? Если просто посмотреть, то уйди, я точно не рад тебя видеть, как и ты меня. — сказал я, смотря ей прямо в лицо, на что та лишь спокойно смотрела на меня, но я заметил в её глазах отблеск удивления и… обиды? — Ясно… это будет сложнее, чем я думала… — сказала Лили, подводя итоги — Я думаю, нам нужно поговорить с ним наедине. — Эх… Займись этим тогда. — сказал Уинстон, уходя.       О чём говорить? Если бы я был в нормальной больнице, то меня бы расспрашивали о том, кто напал, и буду ли я писать заявление. Но Уинстон здесь царь и Бог, ему наплевать на моё мнение.       Он направился к выходу, немного вздыхая. Даже немного обидно, что мои ранения и увечья вызывают у них лишь раздражение и недовольство. Я ждал, что Кейт тоже пойдёт за отцом, но та стояла и смотрела на меня, пока Уинстон не взял её за плечо. — Идём, сейчас ты сделаешь только хуже. — спокойно сказал ей Уинстон, та со спокойным видом вышла вместе со своим отцом, но перед её уходом я смог уловить её взгляд, и там считалось спокойствие, волнение и… раскаяние?       После ухода этой твари я успокоился и хотел задать Лили вопросы, как вдруг, в дверном проёме показалась тётя Хана. Та, войдя в комнату, сразу закрыла дверь, словно боясь, что кто-то может подслушать этот разговор. Редко можно было прочитать у неё эмоции. Дружелюбие и выдержка никогда не покидали её, но сейчас та точно волновалась и готовилась к разговору со мной, как будто, устраивалась на работу. Та за эти годы не изменилась и даже не постарела ни на год. Осталась в свои пятнадцать, хоть ей сейчас шестьдесят три. Та ласково улыбнулась мне, радуясь нашей встрече. Она здесь единственный человек, кто радовался моему приходу сюда. Та подошла и обняла меня, как и я её. — Почему она напа… — тётя прервала меня полу слове, дав понять, что моим связкам нужен отдых. Я закрыл свой рот и заткнулся, принимая воду из рук Лили. — Хамфри… мы с твоей тётей уже поняли, что ты ничего не понял, но… мы попытаемся всё объяснить. — по ним было видно, что они не спешили начать наш «разговор наедине», ведь тётя собиралась с мыслями, а Лили начала проверять мои бинты.       После этого Лили села возле меня рядом с моей тётей, и они начали говорить мне про то, что случилось вчера ночью. — Эх… мы не ожидали, что это может произойти. Да, и мы считали, что это просто сказки, но это произошло, хотя все думали, что это невозможно, ведь ты… — её прерывал кашель моей тёти, говоря, чтобы та помолчала об этом, хоть я уже привык, что все тыкают в это, напоминая мне об этом каждый божий день — Но так или иначе, такое явление очень редко было в стае и это уже почти забыли. — Но… Скромник уже понял, что случилось. — вставила своё тётя — Его мать и отец уже сталкивались с этим и были свидетелями Уанжити.       Уанжити? Что это такое вообще? Я попытался что-то вспомнить, но ничего не выходило, ведь на все обряды, которые проводились, меня не приглашали, и если я просился туда, то мне отказывали. — Когда Уинстон увидел состояние Кейт и твою шею, сразу всё понял. Как бы тебе сказать, Хамфри… Я знаю, ты думаешь, Кейт напала на тебя с намерением убить, но она не хотела навредить тебе. Её волчица просто обезумела, почуяв свою пару. Твоя шея — та указала на мою шею — это метка, которую волк ставит своей паре.       «Что?!» — всё, что я мог сказать тогда, не веря в то, что я услышал.       Лили уступила Тёте и та начала мне рассказывать их трогательную волчью историю о том, как двум волкам даётся божье благословение найти свою истинную пару или как её называют «жизнь на двоих». Как по мне, это звучит тупо, ведь если волки ненавидят друг друга, то они должны женится? Не, на такое я не подписывался. По сути, это волк, который подходит к нему на всём.       Да, очень трогательно, но мне как-то плевать на это. Но у них это явление происходит редко, очень и очень редко, потому что о нём почти даже забыли в этом маленьком городке. Это проявляется во время полового созревания или обращения. Это звучит смешно, ведь получается, что ты можешь жить рядом со своим Уанжити и даже не знать этого, но как заиграют гормоны — «всё, жить не могу». Очень даже смешно всё это звучит, но мы подходим к моей проблеме. А то, что я полукровка, и хоть меня укусили за шею, но все волчьи сигналы прошли мимо, видимо, куда-то в жопу, так как ничьей парой я себя не ощущаю. — Мы до последнего надеялись, что хоть в тебе нет волка, но призыв Уанжити ты почувствуешь. — сказала тётя, смотря мне в мои глаза, я же немного прифигел от того, что услышал. — Ладно, я принесу тебе поесть. -Сказала Лили и вышла из комнаты.       И только сейчас я понял, в какую ситуацию попал. Меня отсюда теперь так просто точно не выпустят. Если моя машина и жива, и может ездить, то точно не доедет до моего города. Но тогда остаётся только автобусом, на котором я точно буду ехать, как минимум пять часов, и может, а то и больше, но автобус — это сто процентный шанс уехать отсюда к чертям собачьим. Но надеюсь, они мой кошелёк не трогали и не взяли оттуда мою карту и наличку. Я должен хотя бы побыть здесь для того, чтобы моя нога зажила для нормального передвижения, и потом уж уходить отсюда. Решено! Но сначала надо узнать, что с моей машиной. — Тётя… сколько займёт моё лечение? — спросил я её, та повернулась ко мне и посмотрела на бинты — Возможно, дней так три или больше, точно не знаю. Ясно… три дня. Главное — не попасть ещё в какую-то историю за эти три дня, так как я просто магнит для неприятностей. Продолжение следует…