infelix

Юнхо прикрывает глаза, не желая смотреть на серое-серое небо. Тяжёлые на вид облака спустились так низко, что грозят раздавить мир людской. Жаль, что этого не случится. Остаётся лишь продолжать сидеть на покореженном временем гараже, прокручивать у себя в голове худшие моменты своей жизни – то есть все свою жизнь – и мечтать о конце. Мечтай, Юнхо, мечтай – это пока единственное, над чем ты власть имеешь. Он вновь вздыхает, дёрнув плечом, и снова открывает глаза, смотря пронзительным взглядом в небо. Отчаянье подступает к горлу, перекрывая воздух. Юнхо готов остановить свое дыхание, только прикажите. Только тяжесть на плечах его снимите, которую ему жизнь настойчиво на него кладет. Только из его персонального ада его заберите, что не похож на горячий котел – лишь холодные серые реки. Жизнь с самого начала сыграла с ним в злую шутку. Захватила родителей его и давай: нет, Юнхо, туда ты не пойдешь, пойдешь туда; нет, Юнхо, это твое решение мы не потерпим, делай так; нет, Юнхо, с ними ты общаться не будешь; нет, Юнхо, с парнем ты жизнь не свяжешь; нет, Юнхо, видишь эту девушку, иди к ней; нет, Юнхо— А когда будет "да"? Досада. Юнхо думал, что не иметь контроль над своей жизнью – нормально. Что родителям выдергивать из его рук любую вещь, которую они ему в эти самые руки не вложили – нормально. Что абсолютно любое его решение или действие – ошибка – и это нормально. И кого проклинать? Захватившие его жизнь родители – враги? Глупый мальчишка с нежеланного универа, который разбил навязанное мировоззрение – враг? Врывается в его жизнь так, словно это – нормально. Прокрашенные плохой краской в яркий рыжий бедные сухие волосы, собственноручно порезанные черные джинсы, громкий бас, высокий рост, разноцветные носки – это глупый-глупый Минки. И зачем же ты ворвался в жизнь его ураганом бешенным? Покрась волосы, Юнхо, это весело! Как нельзя? Давай будем ходить вместе в танцевальную студию, Юнхо! Как нельзя? Набей тату, Юнхо, тебе пойдет! Как нельзя? Пошли на вечеринку, Юнхо! Как нельзя? Вот так. Просто нельзя. Юнхо – это всегда опрятная монохромная одежда, обычные каштановые волосы, пустой взгляд и отсутствие каких-либо лишних действий. Шаг в право, шаг в лево, шаг вперёд – убит. Серый внутри и серый снаружи. Вот что он такое. Без каких либо личных качеств, просто влачит свое существование через всю свою жизнь. Юнхо – человек без лица. Юнхо – марионетка в чужих–родных руках. — Спасибо, Минки. — хрипло говорит он, все смотря на тяжёлое небо. — Ты пытался мне помочь. Приклеился намертво, ходил всюду хвостиком, подбивал на вроде обычные, но для Юнхо безумные вещи. Говорил, мол, ну ты же взрослый, в чем проблема сделать так, как хочешь ты? Не убьют же тебя. Досада. В один момент у глупого мальчишки даже получилось. Юнхо покрасил одну прядку в синий цвет. Но после он вновь вернул ее в прежний цвет и не подбивался ни на что, даже умоляющие глаза Минки не помогали. Не говорить ведь ему, что в тот же день ему чуть не вырвали эту проклятую прядку с корнем. Конечно, они узнали, кто решил поставить их сына на путь неверный. Конечно, они запугали его, например, тяжело больной сестрой, до такой степени, что Минки к Юнхо ближе, чем на три метра, не приближался. Когда он попытался остановить своих родителей, ляпнул, что он ему нравится. Стало, естественно, хуже – Минки выглядел, как зашуганный котенок, которого побили глупые подростки. Пришлось месяц терпеть в своем окружении такую же, как он, девушку, но – Юнхо уверен – они оба не запомнили имён друг-друга. Досада, Что окрасилась в серый. Кому ты, Чон Юнхо, нужен? Серый и безликий человек. Марионетка без души, крути – не хочу. Сделает, что нужно, ничего лишнего не предпримет. Гордость родителей – скажет кто-то, навечно печальный ребенок – ответит Юнхо. Словно сидишь в поезде, который с самого начала поехал не по тому пути, но ты заметил слишком поздно. Кто уже остановит мчащуюся в никуда адскую машину? Точно не серый-серый Юнхо, и не глупый-глупый Минки. Слишком поздно. Юнхо слишком устал даже для попытки предпринять меры. Какой смысл? Словно кукла-марионетка начнет пытаться дёргаться, в итоге запутываясь в нитках ещё сильнее. Узел на шее затянулся – не сбежать. Юнхо в очередной раз открывает глаза. Все та же картина: тяжёлый серый небосвод, пустой серый город и серый, покореженный временем, гараж. Скучный и неинтересный пейзаж, такой же, как и сам Юнхо. Его монохромный тусклый мир, в котором он стал невольно пленником. Если не над жизнью, то пусть хоть над смертью у него власть будет. Дома его уже ждут в очередной раз недовольные чем-то родители, словно его безусловной покорности мало; его старый беспородный пёсик и заготовленная крепкая верёвка в комнате. Хотелось бы, чтобы ждал и Минки, но Досада, Что окрасилась в серый.