Дождь

Чёрный салон и мягкое сиденье, резкий рывок тормоза и тяжёлые веки открываются. Осмотрев всё вокруг вижу уходящего Глеба и его пассию в какое-то здание, будто стеклянная башня с офисами. Выхожу проветрится на улицу. Нахлынули воспоминания о маме. То чертовое утро, звонок в дверь, крики, выстрел и эта мелодия, которую мне включала пожилая соседка чтобы я не сообразила что происходит. Помню каждую клавишу, каждую гребаную клавишу в этом гребаном фортепиано. Через года я услышала её ещё раз, и неизвестное мне тогда чувство потянуло узнать о ней всё. Бетховен - Лунная соната. Эта мелодия засела в голове и вряд ли выйдет когда-нибудь. Будучи ребёнком я узнала что в мире есть зло. После этой ситуации я мельтешила у отца с братом как призрак спрашивая, где мама, каждый раз наступая всё больше и больше на больную мозоль. Я поняла что именно у нас они хотели взять. Наивно думая что их нужно спасать, но нет. Каждый из них выбрал свой не долгий, но осознанный путь, а прошёл ли он его достойно решать только Богу. Топить память в алкоголе я перестала за не долгое время. Мне снилась мама, она была неистово зла на меня, я тогда пообещала себе, что частота меры придет в мою жизнь. Торопливость ушла в тот же миг, я приняла участь терпения очень быстро, молниеносно, как и потеряла всё что было и всё что осталось. - О чём задумалась? - его голос вывел из мыслей в сию секунду. - О квартире, может не будем ломать комедию и просто я поеду на старую квартиру? - Я тогда кажется понятливо сказал, поехали поздно уже. На МКАД е как всегда пробка, поэтому я и предпочитаю больше метро. В машине тихо играл джаз в стиле 50-х, дым от сигареты Глеба рассеивается по всему салону и заполняет мои лёгкие и честно говоря вдыхаю его я в полный экстаз. На нем сейчас чёрный худи, джинсы и кожанка того же цвета. Светлыми являются только кроссовки и бриллиант в ухе, даже резинка которой собраны волосы была чёрной. Скажу честно ему очень идёт такой стиль, но представляя его в классическом костюме получится нереальное сочетание. - Давно бросила? - из мыслей вывел меня голос Глеба. - Я и не бросала, я курю очень редко, в столь позднее время для удовольствия или забить душевную боль тёмно-пепельным камнем. - А ты? Почему начал? - имея существенное влечение к этой теме, нескромно я спросила у него. - Я в детстве имел тягу к футболу, тогда и представить не мог что когда-то уйду в музыку и ко мне придут сигареты и алкоголь. Попробовал я в первый раз, после первой ссоры с отцом. Я ему заявил что мол вот музыка меня влечёт больше и он решил не придавать этому значения, так, просто детский лепет. И честно мне понравилось, я с семнадцати лет курю, а сигареты считай что заменили мне отца. - я слушала его внимательно, он делал длинные паузы в долю и по две минуты, но я молчала давая волю его мыслям. Было видно, что тема для него неприятная, ему было сложно. Чувствую накатанные слезы в глазах, отворачиваюсь к окну, чтобы он не увидел, что бы не показывать свою слабость. Вижу то как у него трусятся руки, как стали неуловимо быстрые движения из-за которых всё неряшливо валится с рук. Я понимаю что мы чувствуем одно и тоже. Он, пытаясь открыть бардачок с моей стороны психует и я перехватываю его руки и он заключает меня в крепкие объятия. Лёгкие заполняют его запах. Слезы падают на его шею, он гладит меня по голове, я просто утонула в его чёрном худи. Джеки сразу повалил меня на пороге дома в котором мне придётся обитать ещё неделю. Прыгал по всюду, радуясь что увидел меня за два дня. Когда он уже переключился на Глеба, я могла уже нормально снять обувь и пальто. Квартира была очень красивой, выглядела дорого, новая техника, евроремонт и виды с окон, всё это бросилось на первый взгляд. На балконе такая атмосфера, что я бы жила здесь всю жизнь. - Ты знал, что у тебя очень уютно? Вот я бы повесила сюда ещё какую-нибудь гирлянду, мягкий ковёр и полку с книгами Кинга и Сэлинджера. - он искренне засмеялся и сказал: - Можешь устроить.