***
Оливер ненавидел овсянку, но в последнее время ел ее очень быстро. Мать не могла нарадоваться на такое радикальное изменение в режиме питания своего сына, которого раньше чуть ли не силой приходилось заставлять есть полезную еду. Она думала, что ее ребенок, наконец, повзрослел и понял всю пользу овсянки, но даже не представляла себе, что дело совсем в другом. — Ма, я доел! — крикнул Оливер, — Можно мне пойти погулять? Мать, сидевшая в гостиной за своим любимым занятием — просмотром бесконечных мыльных опер, повернулась к сыну и, увидев у него в руках пустую, практически вылизанную дочиста тарелку, улыбнулась: — Конечно, милый. Оливер положил тарелку в раковину и побежал обуваться. Погода сегодня выдалась просто отличная, и ему не терпелось побыстрее оказаться на улице, чтобы… — Оли! — крикнула мама, когда он уже закрывал за собой входную дверь, — Не смей ходить в лес! — Хорошо! — бодро отозвался мальчик, скрестив за спиной пальцы. Он выбежал на улицу, щурясь на ярком летнем солнце, и быстрым шагом пошел в сторону пустыря, на котором частенько играл с соседскими детьми. Он знал, что мать будет смотреть за ним в окно, а, значит, нужно было замести следы. Оливер свернул как раз там, где и должно было, чтобы его мама уверилась в том, что ее сын действительно пошел играть на пустырь. Вот только потом Оли направился совсем в другую сторону, огибая многочисленные дома, направляясь прямиком к лесу. До нужного места он добрался еще минут через десять. Поляна была идеальной: перелесок возле старого, заросшего тиной болота, вокруг которого густо росла клюква. Именно здесь неделю назад Оливер начал строить шалаш, который, по его подсчетам, был уже практически готов: работы оставалось на пару часов. — Оли, мама зе сказала, что нам нейзя в лес! — послышался за его спиной ненавистный писклявый голосок. Оливер закатил глаза и обернулся, глядя на младшего брата полным злости и отвращения взглядом. Все в нем: нелепые шорты на подтяжках, веснушки на пухлых щеках, пронзительные голубые глаза, как у бросившего их отца, шепелявость: каждая деталь была ненавистна Оливеру. Всем своим сердцем он проклинал тот день, когда Дэнни появился на свет. — Что ты здесь делаешь? — зло прошипел Оливер — Ты что, следил за мной? Дэнни растерянно переступил с ноги на ногу, крепче прижимая к груди большой игрушечный грузовичок с тяжелыми резиновыми колесами, веревочкой привязанный к его запястью. — Я просто хотел поиграть с тобой… — робко ответил он, а потом чуть нагнулся в сторону, заглядывая за спину брата — Ой, Оли! А фто это? Оливер сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Ну почему, почему этот маленький уродец всегда все портил? Зачем мама вообще решила его родить? Ведь раньше все было так хорошо… — Не твое дело! — рявкнул Оливер. Он старался, чтобы его голос звучал как можно более угрожающе, надеялся, что брат испугается его, как обычно, и убежит домой, но этого не произошло. — Это зе домик! — воскликнул Дэнни и перевел наполненные искренним восхищением глаза на Оливера, — Это ты его пофтроил? Сам? Оливер скрипнул зубами. Теперь-то этот недоносок точно от него не отстанет! Вот ведь заноза в заднице! — Да, сам, — процедил он, — А теперь вали отсюда, пока я тебе не накостылял, как позавчера! — Ого… — Дэнни будто и не слышал слов брата, — У тебя так здорово получается! Я хочу помочь! — Не трогай! — только и успел сказать Оли. Дэнни дернулся вперед, на ходу поднимая с земли большой и толстый прут. Он подбежал к недостроенному шалашу и приладил этот самый прут с краю, так, что тот, вместе с другим деревянным обломком, образовал что-то вроде арки на входе. Дэнни сделал шаг назад, явно намереваясь оценить результаты своих трудов со стороны. Вернее, попытался это сделать — один из прутьев зацепился за его подтяжку, и, стоило мальчику отступить, как вся конструкция, над которой Оливер трудился целую неделю, превратилась в бесполезную кипу палок и сучьев. — Ой… — пискнул Дэнни, с ужасом глядя на разрушенный шалаш. — Ах ты… ты…. — Оливер не мог найти слов, он буквально задыхался от гнева. Его кулаки сжимались и разжимались, на скулах заходили желваки. — Оли, прости! Прости пожалуйста! — Дэнни отступил, явно напуганный состоянием своего брата, — Я не хотел, Оли… — Маленький бесполезный гаденыш! — брызгал слюной Оливер, надвигаясь на своего брата, как цунами, — Ты все портишь! Все! — Оли, пожалуйста… — мальчик заплакал, пятясь от старшего брата, крепче прижимая к груди игрушечный грузовичок, — Я правда не хотел. Правда! Я все исправлю, я обещаю. — Ненавижу! — прошипел Оли, — Лучше бы тебя вообще не было! С этими словами, он схватил младшего брата за плечи и с силой толкнул. Дэнни неловко отступил назад и споткнулся о широкий, выпирающий из-под земли корень. В его глазах на мгновение мелькнуло что-то среднее между страхом и непониманием, а после он со всего маху рухнул прямо в болото, цветущая вода которого расступилась, принимая ребенка в свои объятия. Оливер замер. Он ошарашенно смотрел на покрытую рябью гладь, в недрах которой исчез его младший брат. На секунду ему стало страшно. А в следующее мгновенье, голова Денни появилась над водой. — Оли… по… п-помоги… Оли… — всхлипывал он. Его голубые глаза были наполненными диким, животным ужасом. Он то появлялся на поверхности, захлебываясь, сплевывая мутную воду, то снова исчезал под зеленеющей ряской. — Оли… — изредка выкрикивал он, — Ол-р-л-р-ли… Все было кончено через несколько минут. Голова Дэнни в последний раз показалась над водой, а потом исчезла в темной пучине и больше не появлялась. Оливер досчитал до ста и ушел прочь и от болота, и от сломанного шалаша. — Дэнни нашли через неделю, — закончил свой рассказ мистер Дик, — Все решили что он сам упал в болото и утонул. На меня никто не подумал, все списали на несчастный случай… А теперь он вернулся, чтобы отомстить мне. Гэвин выслушал историю старика с каменным выражением лица. Он привык к тому, что люди зачастую ведут себя, как чудовища, но все равно каждый раз чувствовал крайнюю степень отвращения ко всему человеческому роду, внимая очередному рассказу очередного жалкого и жестокого соплеменника. — Вы правы, — сказал Рид, — Судя по всему, в смерти ваших сына и внучки действительно виновен ваш брат… вернее то, чем он стал. — Чем бы он ни был, он — убийца, и вы должны остановить его! — Вы тоже убийца, — спокойно отозвался Гэвин, — Очень жаль, что некому было остановить вас. — Да… Да, я знаю, я совершил ужасную ошибку. Даже я сам не могу простить того, что натворил, — на глазах Оливера выступили слезы, — Я готов ответить за все, но мой сын и моя внучка… Они не должны были страдать за мои грехи! — Но они уже пострадали, — сухо констатировал Рид, — И вы — следующий на очереди. Малыш Дэнни стал фантомом, межевой тварью, мечущейся преданной душой, погибшей страшной, мучительной смертью от рук того, кого он искренне любил. Фантомы могут убивать тем же методом, которым погибли сами. Он сожрал душу вашего сына, но, к счастью, оказался недостаточно сильным для того, чтобы полакомиться еще и душой Беатрис. Однако теперь Дэнни стал куда сильнее. Он забрал все, что вы любили. И теперь придет за вами. — Не все… — Что вы имеете в виду? Оливер тяжело вздохнул: — У меня есть внебрачная дочь, Эмили, Эмили Стюарт… — старик смутился, поймав на себе презрительный взгляд Рида, — Не смотрите на меня так! После смерти жены я все еще был молод, и… Умоляю, спасите ее! У нее двое сыновей, близнецы, Род и Тодд, мои внуки. Я не могу потерять еще и их! — Вот черт! — в сердцах выругался Гэвин, подрываясь с места, — Нужно спешить, они в смертельной опасности. Я помогу вам, но и вы должны помочь мне, мистер Дик. Фантомы — бесплотные существа. Чтобы убить его, мне сперва нужно сделать его чем-то материальным. У вас есть что-нибудь, что при жизни принадлежало вашему брату? Старик промолчал. — Мистер Дик, вы тратите драгоценное время! Если вы не сможете помочь мне, я не смогу спасти вашу дочь и ваших внуков! — повысил голос Гэвин. Оливер все так же молча задрал рукав своей кофты и снял с запястья старый, поношенный браслет, явно сделанный маленьким ребенком: на толстую нитку были нанизаны крупные пластмассовые бусины разных цветов и размеров, никак не сочетающиеся между собой. Старик протянул украшение Риду. — Возьмите, — сказал он, глядя сквозь Гэвина своими прозрачными, влажными от слез глазами, — Дэнни подарил мне его на мой восьмой день рождения. Я тогда зашвырнул безделицу в дальний угол и не вспоминал о браслете до того, как Дэнни… Дэнни… Договорить старик не смог, заходясь такими громкими и душераздирающими рыданиями, что даже у черствого ко всем проявлениям чувств Рида защемило сердце. — Давайте адрес, — сказал он, — А ты, — Гэвин обратился к Ричарду — Оставайся здесь и приглядывай за стариком. В верхнем ящике стола лежат мешочки с серебряной пылью. Если Дэнни решит наведаться к вам в мое отсутствие — просто швырни в него один. Тварь это не убьет, но хотя бы ослабит. Понял? — Понял — согласно кивнул Найнс, и Рид, подхватив ключи от машины, покинул свой «офис».***
До дома Эмили и Джеймса Стюартов Гэвин добрался за рекордные полчаса, но солнце все же успело скрыться за горизонтом, и теперь единственным небесным светилом была растущая, а потому «половинчатая» и неровная луна. Гэвин вышел из машины и хмуро посмотрел на аккуратный, свежевыкрашенный белым фасад. В окнах дома горел свет: почти везде на первом этаже и в одном из окон на втором. Хороший знак, однако поторопиться все же стоило, поэтому Рид быстро вбежал по ступеням на крыльцо и нажал на кнопку дверного звонка. Мелодичная трель прокатилась по комнатам и затихла. Дверь никто не открыл. Гэвин позвонил еще раз, потом еще и еще — реакции не последовало. А потом он услышал, как где-то наверху скрипнула сперва входная дверь, потом половица, а после… — А-а-а-а-а!!! — раздался душераздирающий детский крик. — Черт! — выдохнул Гэвин и вышиб входную дверь, влетая внутрь дома. Тела родителей кричащего мальчика он краем глаза увидел в гостиной — женщина и мужчина лежали на полу возле дивана. На экране включенного телевизора шел выпуск новостей. Их душ Рид не видел и не чувствовал, что означало только одно — тварь сожрала их, а, значит, он был прав — фантом стал куда сильнее, чем был прежде. Рид кинулся вверх по лестнице, где у распахнутых настежь дверей одной из двух комнат стоял маленький, лет восьми, мальчик. На его оранжевой футболке красовался крупный принт с геральдической буквой «Р». — Род! — крикнул Гэвин, и мальчик дерганно повернулся на голос, — Иди в свою комнату, закройся, спрячься и не выходи что бы не случилось. Ты понял? Мальчик стоял и бестолково смотрел на Рида своими большими испуганными глазами. Гэвину пришлось повторить сказанное еще дважды и с силой тряхнуть ребенка, чтобы он наконец кивнул и убежал в свою комнату. Сам Рид достал пистолет с серебряными пулями, зажал в руке браслет Дэнни и направился к распахнутой двери, за которой находилось то, что до смерти напугало Рода. Дэнни был там. Стоял в комнате, вытянув вперед руку, глядя на то, как на полу захлебывается и извивается второй мальчик, в футболке с принтом «Т». В комнате смердело так, что у Рида на глазах выступили слезы. — Эй ты! Отпусти пацана! — взревел Гэвин. На его крик тварь не среагировала, а вот на две выпущенные в нее пули тут же отозвалась мерзким, закладывающим уши криком. Пули пролетели сквозь тело твари, выбивая из него водяные всплески и врезались в противоположную стену. Гэвин швырнул бесполезное оружие в сторону и дёрнулся было к Дэнни, когда почувствовал, что его ноги вязнут в чем-то густом и тягучем, как не застывший бетон. Перед тем, как рухнуть на пол, Рид успел заметить, что его стопы исчезли в черной жиже, невесть откуда появившейся на полу в детской комнате. Гэвин крепко приложился подбородком о паркет; браслет вылетел из его руки и, проехавшись по паркету, остановился у противоположной стены в нескольких сантиметрах от Дэнни. Тварь скалилась и вопила, глядя своими горящими ядовито-голубыми глазами прямо на Рида, который отчаянно пытался вырваться из болота, но только больше и больше увязал в густой черной каше. — Сволочь… — выдохнул Гэвин, и это было последнее слово, которое он успел произнести прежде, чем почувствовал во рту вкус гнилой воды. Легкие будто огнем обожгло, в горле бурлила и пенилась болотная жижа. Тварь сжимала в кулак вытянутую руку и кровожадно улыбалась. Гэвин судорожно сжался на полу, перехватывая саднящую глотку. Каждая попытка вдоха отзывалась очередной порцией невыносимой боли в груди. Казалось, что его легкие буквально разрываются от наполняющей их воды. Во внутреннем кармане куртки Рида лежал мешочек с серебряной пылью, который мог бы значительно ослабить тварь, но достать ее не представлялось возможным — сердце билось, как сумасшедшее, разгоняя по венами огромную дозу адреналина, в воспаленном мозгу билась только одна мысль: «Я не хочу умирать!» Перед глазами темнело, воздуха отчаянно не хватало. Гэвин знал, чувствовал, как смерть подбирается все ближе и ближе, готовясь принять его в свои ледяные объятия. Как чувствовал и то, как просыпается внутри него то темное и пугающее нечто, заменившее половину его души… — Не трогай моего брата! Рид не без труда перевел отчаянно слезящиеся глаза на звук голоса. Род стоял в дверях, крепко сжимая в кулаки маленькие ручонки. На его заплаканном лице застыло выражение яростной решимости. -Не смей обижать моего брата! — снова выкрикнул мальчик, а потом подбежал к твари и принялся колотить ее кулаками в грудь, — Не смей! Уходи! ОСТАВЬ ЕГО! — О-о-о… са. вь… — пробормотал Дэнни. Он опустил руки, и Рид судорожно вдохнул спертого, вонючего воздуха, тут же заходясь кашлем, выплевывая оставшуюся в легких воду. Род на другом конце комнаты тоже громко, прерывисто дышал и сплевывал болотную жижу. — Бр-р-ра… та… — гортанно произнесла тварь. Род не отвечал, продолжая старательно атаковать утонувшего мальчика. Каждый его удар выбивал из «тела» Дэнни всплески воды, капли которой тут же возвращались обратно, как намагниченные. Тварь явно растерялась, и Гэвин воспользовался ее заминкой: Дэнни больше не удерживал его ноги — болото, созданное им прямо на паркете, исчезло, и Рид дернулся вперед, хватая лежащий у стены браслет, а после рванул к фантому. — Род! Отойди в сторону! — крикнул Гэвин. Он волновался, что мальчик снова впадет в ступор, но тот, напротив, среагировал почти мгновенно, послушно отступая на пару шагов назад. Рид тут же сунул браслет внутрь «тела» Дэнни, отмечая про себя, что тот так и остался плавать где-то внутри несуществующей, состоящей из болотной воды груди, а потом всадил в эту самую грудь посеребренный нож. Стоило лезвию коснуться покрытой ряской «кожи», как из нее тут же хлынула густая, ярко-синяя жидкость. Дэнни снова взвыл, но теперь этот вой был куда больше похож на человеческий крик страдания, чем на рев потусторонней твари. Он выгнул спину, запрокидывая голову назад, а потом вопль вдруг оборвался, и Дэнни исчез, оседая на пол грязной, покрытой тиной лужей. Браслет, который он сделал для своего брата, еще будучи человеком, тоже упал на паркет, вот только теперь он выглядел так, будто пролежал в воде последние лет пятьдесят, не меньше: веревочка прогнила, а бусины были густо покрыты зелеными мелкими водорослями. И синей кровью.***
Скорая и полиция прибыли минут через десять после звонка Рида, и теперь испуганные, но живые мальчики сидели в кузове белой машины с сине-красными линиями на корпусе в компании своего дедушки, которого привез Ричард. Сам Гэвин стоял чуть в стороне от глобального скопления людей, и с удовольствием курил, медленно выдыхая сизоватый дым через нос. Найнс околачивался рядом, но сейчас, удивительно, почти не раздражал. Наоборот — его статная фигура и спокойное, холодное лицо вызывали странное чувство защищенности, и это неслабо так успокаивало. — Поздравляю, мистер Рид, — сказал Ричард, когда Гэвин швырнул бычок в сторону и направился к своей машине, — Вы спасли жизни двоих детей… — И не спас жизни их родителей, — резонно заметил Рид, — Кроме того, в том, что Дэнни не убил малыша Тодда, по большей части, заслуга не моя, а его брата. — Что вы имеете в виду? — удивленно изогнул бровь Ричард. — Фантомы — потерянные души, наполненные болью и обидой, — пояснил Гэвин — Денни был в ярости из-за того, что любимый старший брат позволил ему умереть, но, когда Род вступился за Тодда, он увидел, что такое настоящая братская любовь. Род готов был погибнуть ради братишки, для Денни это было чем-то невообразимым. Именно поэтому он остановился. И именно поэтому я смог его убить… Рид пожевал губу. — Ладно, поехали, — сказал он, присаживаясь на пассажирское сидение, — Ты за рулем, а то я устал пиздец. Помнишь тот бар, куда ты приперся, чтобы доебать меня? — Ричард кивнул — Отлично. Вези туда. Мне срочно нужно выпить…