Жизнь после

      Гэвин понял, что Алекс назвал ему адрес Центрального только на половине пути к участку, когда съехал с пятьдесят третьего шоссе на Майл Роуд и покатил между знакомыми до боли в зубах вывесками и фасадами.       Рид вздохнул и достал из куртки пачку сигарет, сбрасывая скорость почти до минимальной: дорога здесь была узкой, и чтобы разъехаться, двум встречным машинам приходилось уступать друг другу, заезжая на пустующие места для парковки возле тротуара или временно сворачивая во многочисленные тупиковые переулки, заставленные мусорными баками.       День сегодня был просто чудесным, отметил про себя Гэвин, только с третьего раза подкуривая сигарету - газ в стареньком “Зиппо” почти закончился, и Рид сделал мысленную пометку о том, что ее нужно заправить по приезду в офис. Впрочем, он был почти уверен, что забудет это сделать, потому что сейчас в его голове роилось столько тяжелых дум, что что-то настолько незначительное наверняка попросту затеряется среди них.       Гэвину было мерзко, и тошно, и очень, как-то совсем по-детски обидно из-за того, что Найнс (вернее, не-Найнс) все это время ему лгал. А самым херовым было то, что Ричард был, по сути, первым человеком за последние три года, которого Рид худо-бедно, но все же впустил в свою замкнутую, одинокую жизнь. И тут же поплатился за это. У Гэвина просто в голове не укладывалось, как человек может врать так спокойно и долго, не путаясь, не забываясь, и, самое главное, Рид хоть стреляй не мог понять, на кой черт Найнс вообще решил ему солгать.       Гэвин приоткрыл окно и выпустил из носа густой табачный дым. Чем дольше он думал о поведении Ричарда, тем больше укреплялась его уверенность в том, что ложь - главный порок человечества. Рид мог простить абсолютно все, кроме лжи. Серьезно: простил же он родного брата, который выпустил ему в грудь половину обоймы своей “беретты”.       Это случилось в ту ночь, когда Гэвин стал полудушником. Когда его тело нашли, Элайдже сообщили о смерти Рида почти сразу - Фаулер лично связался с ним, чтобы выразить свои соболезнования. Удивительно, но обычно безразличный ко всему Камски тогда ужасно проникся и расстроился, хотя до этого ни разу за всю свою жизнь не проявлял ничего, даже отдаленно напоминающее простые человеческие чувства. Эл крепко напился и половину ночи (которая, к слову, была Рождественской) просидел в комнате, отведенной в его огромном особняке специально для Гэвина, бестолково перебирая оставленные братом вещи.       Именно там, в одном из ящиков, Камски и нашел чертову "Беретту", которую Рид приобрел за несколько лет до этого в личное пользование, и из которой чуть позже Эл выпустит четыре пули в своего отправившегося в лучший мир брата.       Пока Камски напивался, тело Гэвина лежало в морге полицейского участка, на простой металлической каталке и, как и положено покойнику, не подавало никаких признаков жизни. В отличие от Алекса, который не мог сдержать слез, глядя на укрытого белой простыней мертвого друга.       А потом Рид протяжно простонал и медленно, не без труда, поднялся и сел на каталке. Он чувствовал себя крайне паршиво: грудь ныла и чесалась, голова была ватная и тяжелая. Казалось, будто он перебрал накануне и теперь страдает от похмелья, вот только Гэвин был уверен, что не пил: он помнил, как ехал к Хэнку, помнил вызов, а потом…. А потом ничего: только смутные образы, мелькающие в памяти так быстро, что уцепиться хотя бы за один не представлялось возможным.       Алекс, увидевший своими глазами чудо воскрешения, сделал то единственное, что мог в сложившейся ситуации - упал в обморок, ничком оседая на пол, сбивая по пути металлический столик с инструментами. И это было пиздец как громко: казалось, кто-то засунул голову Рида в гигантскую кастрюлю, а после смачно приложился по ее стальному борту стальной же поварешкой. Гэвин снова простонал и зажал уши руками, крепко зажмурившись. И в следующую секунду поморщился и закашлялся от приторного, слишком интенсивного запаха медикаментов и дезинфектора. Именно благодаря этому запаху, Рид и понял, что что-то не так: раньше он никогда не был особенно восприимчивым на ароматы, но сейчас различал сотни, тысячи их оттенков, безошибочно определяя, что именно их источает.       Гэвин открыл глаза и огляделся. Морг полицейского участка он узнал сразу, но, несмотря на то, что Рид понятия не имел, какого хрена он здесь делает, удивило его совсем другое - то, как он видел окружающее: каждую пылинку, переливающуюся на свету, каждую крошечную трещину на кафельной стене на другом конце зала; все то, что обычно было совершенно недоступно обычному человеческому зрению.       Это не на шутку испугало Рида. Он не понимал, что происходит и чувствовал себя персонажем чьего-то глупого сна - настолько фантасмогорично ощущалось происходящее вокруг. Возможно, именно поэтому, а, может быть, потому, что сработала выработанная в детстве и давно позабытая привычка в случае опасности бежать к брату, но Гэвин твердо и бесповоротно решил немедленно отправиться в резиденцию Камски.       Рид слез с каталки и только в этот момент понял, что он мало того, что совершенно голый, так еще и жутко вымазан кровью: ею была покрыта вся его грудь, на которой появился новый, большой и уродливый шрам. Непонятного стало еще больше, однако задавать их, пусть даже мысленно, было некогда - страх гнал Гэвина дальше, оставляя все вопросы на потом: сперва нужно было добраться до брата. Потому что Эл умный, и он во всем разберется, как и всегда.       Рид быстро огляделся вокруг в поисках своей одежды, и, не обнаружив ее, взял один из длинных белых медицинских халатов Алекса, который так и лежал на полу без чувств. Гэвин надел его, застегнувшись на все пуговицы, и быстро покинул морг через служебный выход.       Он почти бегом добрался до дороги, уже не удивляясь тому, что совершенно не ощущает холода. Такси удалось поймать только минут через двадцать - никто не хотел брать в машину странного босого мужчину, выглядящего, вероятно, как сбежавший пациент психиатрической клиники. Естественно, дело было не в этом, вернее, не столько в этом, сколько в горящих ярко-зеленым светом глазах, но тогда Гэвин об этом даже не подозревал, и слава богу - в противном случае он, скорее всего, спятил бы.       Постепенно состояние Рида вернулось в норму: он перестал ощущать стойкий запах пластика и резины от каждой проезжающей мимо машины, снежинки снова превратились из крошечных произведений искусства в маленькие белые точки, а босые ноги до ужаса замерзли.       И в тот момент, когда Рид уже решил, что никто не остановится, рядом с ним затормозил здоровенный грязный грузовик. Гэвин забрался внутрь, назвал адрес брата и, убедив водителя, что он в полном порядке, откинулся на подголовник, чувствуя себя самым уставшим человеком на планете.       К особняку Камски они приехали спустя еще сорок минут. Дальнобойщик высадил своего странного пассажира на обочине возле подъездной дорожки и поспешил убраться подальше и от Рида и от явно богатого человека, к дому которого прибыл босой безумец в белом халате.       Гэвин быстро взбежал наверх по ступеням крыльца и ткнулся в кнопку видеофона, пританцовывая от холода, молясь всем богам, чтобы Эл сейчас не был смертельно занят какой-нибудь жутко важной научной херней и открыл ему дверь как можно скорее. И Камски открыл, замирая на пороге с широко распахнутыми глазами, глядя на Гэвина, как на самое жуткое чудовище, которое он когда-либо видел. Элайджу шатало, и Рид быстро понял, что брат смертельно пьян, что было просто удивительно, ведь раньше он никогда не перебарщивал с алкоголем.       -Эл, мне нужна помощь, - дрожащим голосом сказал Гэвин и попытался зайти в дом, когда увидел, как в руке Камски блеснула сталь.       Только сейчас Рид заметил, что брат держит его на мушке его же собственной “беретты”.       Гэвин поднял дрожащие руки вверх, всем своим видом демонстрируя, что не представляет никакой опасности.       -Эл, успокойся, это я, - вкрадчиво сказал он, стараясь чтобы голос не вибрировал от холода, - Опусти оружие.       -Ты мертв! - невнятно проорал Эл.       -Нет. Нет! Я здесь, я - жив, видишь, - Рид потянулся к брату, пытаясь коснуться его пальцев своими.       И в этот момент Камски четырежды выстрелил ему в грудь.       Гэвин тяжело выдохнул, попытался вдохнуть и не смог - пробитые легкие отказывались работать. Он неловко отступил на шаг назад, споткнулся и рухнул в быстро окрашивающийся красным снег.       Чтобы через мгновенье воскреснуть во второй в своей жизни раз. ***       Глазные яблоки мисс Роуз нашлись на прикроватной тумбочке у ее лучшей подруги, Джеки Роллман, двадцати пяти летней помощницы ветеринара в Истпоинте. Девушка находилась в участке, в состоянии, больше всего напоминающем смесь комы и истерики. Она сбивчиво поведала о том, что в ночь гибели Эмили ночевала у своего приятеля, Кита Ричмана, и приехала к себе домой всего несколько часов назад, где и обнаружилась страшная находка. Джеки жутко перепугалась и сразу же, ничего не трогая, вызвала полицию. Она не знала, кому принадлежали глаза, пока ей не поведали об этом доставившие ее в участок полицейские, и имела подтвержденное не только ее бойфрендом, но и камерами наружного видеонаблюдения алиби.       Гэвин поговорил с девушкой, но не добился ничего вразумительного. Впрочем, он и не ожидал, что несчастная мисс Роллман сможет чудесным образом разрешить это загадочное убийство.       Рид покинул участок спустя двадцать минут после того, как приехал туда и снова отправился в путь. На этот раз - уже по собственным делам: ему нужно было заехать к брату. Во-первых, потому что у него заканчивались таблетки, а во-вторых, чтобы выяснить, какого черта происходит между ним и Алексом.       До особняка Элайджи Гэвин добирался рекордных полтора часа - весь центр города стоял в жуткой и плотной пробке.       -Дай угадаю - нужна доза? - иронично изогнул изящную бровь Камски, пропуская Рида в свой дом.       Гэвин недовольно покосился на брата. Иногда его до ужаса раздражал тот пьедестал, на котором Элайджа просто обожал восседать, глядя сверху вниз даже на своих родных.       -Я приехал не только за таблетками, - отозвался Рид, швыряя куртку на низенькую кушетку прямо под вешалками для гостей, - Нам нужно поговорить. Это касается Алекса.       -Какое совпадение, - делано поразился Элайджа, - Я тоже хотел поговорить о нем.       -Да неужели? - хмыкнул Гэвин, - Что, хочешь поскорее его сбагрить?       -Напротив - я хочу, чтобы он остался.       Едкая ухмылка медленно сползла с лица Рида. Он недоверчиво уставился на брата, который, казалось, искренне наслаждался эффектом, произведенным на Рида его словами.       -С чего бы это? - поинтересовался Гэвин.       Элайджа закусил губу, как делал всегда, когда ему предстояло говорить о чем-то очень неприятном.       -Потому что мне одиноко, - сказал он наконец.       -Чего? - искренне охренел Рид, - Ты же, блядь, социопат, который ненавидит людей!       -Мне было не с чем сравнивать.       -Ладно, допустим. От меня-то ты чего хочешь?       -Уговори его остаться.       -Попроси его сам! - Гэвин прошел мимо брата на кухню.       Элайджа тенью следовал за братом.       -Ты же знаешь, я не умею разговаривать с людьми. Они слишком… недалекие.       -Вот с этого и начни - уверен, Алекс придет в восторг! - огрызнулся Рид, доставая из холодильника банку газировки.       Камски улыбнулся одной из тех своих улыбок, от которых Гэвину всегда становилось жутко не по себе. Потому что в лице брата в такие моменты появлялось что-то хищное и жестокое.       -Ты сегодня в особенно паршивом настроении, Гэви-бой, - хотя Элайджа и говорил в шутливом, детском стиле, его голос звучал жестко и властно, - Что случилось? Сложное дело? Или, может, поссорился с мистером Вестоном?       Гэвин раздраженно скривился:       -С каким еще, нахер, мистером Вестоном?       -С твоим помощником, Ричардом Вестоном, - пояснил Камски.       -Что ты сказал? - бестолково переспросил Рид.       -Я сказал, что настоящее имя твоего смазливого мальчика на побегушках - Ричард Вестон. И да, я знаю, насколько для тебя это важно, и что ты сейчас думаешь, но он тебе не лгал: Найнс - фамилия его матери, так что технически...       Гэвин его уже не слушал. Рид вдруг с кристальной четкостью понял одну важную, возможно даже фундаментальную истину: он - мудак. Вот, что хотел сказать ему сучий Перкинс (и с чем намеренно тянул); вот, что содержалось на той флешке; вот почему Ричард был так спокоен.... Потому что Найнс действительно не лгал - он просто поступил точно так же, как когда-то сделал Эл: начал представляться фамилией матери.       И наверняка причины его были куда более вескими чем у брата - тот-то выбрал фамилию "Камски" только ради благозвучности, по всем документам оставаясь корявым Элайджей Ридом.       Гэвин вскочил на ноги так быстро, что чуть было не уронил стильный плетеный стул. Он рванул обратно в холл и наскоро накинув на плечи куртку, распахнул входную дверь.       -Эй! - окликнул его Элайджа, и Рид обернулся ровно в нужный момент, чтобы поймать маленький пакетик с таблетками, брошенный ему братом, - Поговори с мистером Лином.       -Угу, - отстраненно отозвался Гэвин, громко хлопая за собой тяжелой и толстой, как люк подлодки, дверью. ***       Рид даже ключ в замке зажигания повернуть не успел, когда его телефон разразился мерзкой, протяжной трелью.       -Да! - нехотя ответил Гэвин, зажав аппарат между плечом и ухом.       -У меня есть новости. О той твари, что похищает людей, - раздался из динамика голос отца Берта.       Рид, который уже успел завести мотор и начать сдавать задом, заглушил двигатель и поставил машину на ручник:       -Выкладывай.       Виктор щелкнул зажигалкой:       -Это - предвестник.       - Предвестник? Предвестник чего?       -”Конца времен”.       -Что? - фыркнул Гэвин, - Это что еще за хренотень?       Берт протяжно вздохнул выпуская из легких сигаретный дым.       -Не знаю, и здесь нет подробного объяснения, но, полагаю, имеется в виду конец жизни, какой мы ее знаем, - ответил он, - В этом есть что-то библейское - в самой формулировке, я имею в виду, не в твари. Кстати, я бы на твоем месте поторопился с поисками этого предвестника.       -Да неужели, - съязвил Рид.       Виктор пропустил слова Гэвина мимо ушей.       -Предвестник становится сильнее с каждой новой поглощенной душой, - сказал он, затягиваясь, - В какой-то момент он станет попросту непобедимым, и, если верить книге, разрушит грань между мирами, начиная этот самый конец времен.       -Разрушит грань между мирами, говоришь, - задумчиво протянул Рид, - Не эта ли тварь устроила межевой кризис?       -Сомневаюсь. Здесь вполне однозначно сказано: конец; однако мы все живы. Во всяком случае, пока.       Гэвин мысленно согласился с выводом святого отца: три года назад на землю хлынули жуткие твари, но армагеддона все же не случилось. Человечество приспособилось. Как и всегда.       -И как убить эту штуку? - поинтересовался Рид.       -А вот тут есть загвоздка, - мрачно поведал Берт, пропуская дым сквозь зубы, - В книге написано, что предвестника нельзя убить - только ослабить, и что конец времен все равно настанет. Рано или поздно.       -Твою мать.. - зло прошептал Гэвин, - Тогда уж лучше поздно, чем рано. И как его ослабить?       На том конце провода послышалось шипение затушиваемого окурка и звук откупориваемой бутылки.       -Нужно провести ритуал.       -Какой еще, нахрен, ритуал!? - опешил Рид.       -Судя по всему: очень сложный и ресурсоемкий, - ответил Берт , - Я только начал его переводить, и именно с ним и связана вторая новость. Вернее, не с ним, а с тем, что он написан совершенно другим языком.       -В смысле? Не на латыни?       -На латыни, вот только манера написания, используемые слова и обороты - все другое. Такое ощущение, будто статью о предвестнике писал один человек, или существо, или что бы там не было; а ритуал - совершенно другое. Оно пыталось подстроиться под стиль первого излагающего, но разница заметна невооруженным глазом.       -Я позвоню капитану Фаулеру, он свяжется с полицией Чатем-Кента, чтобы...       -Провести экспертизу? - закончил за Рида Виктор, - Эстер уже все устроила, так что не нужно дергать вашего капитана. Результатов графологов пока нет, но химики, проверившие состав страницы, сказали, что изначально она, по-видимому, была частью какой-то другой книги, куда более древней. И таких страниц в фолианте несколько: не только с этим ритуалом, но и с другими.       -Так может быть книгу просто дописывали и переписывали? - предположил Гэвин, - Сам же говорил, что она старая, как говно мамонта.       -Возможно, - согласился святой отец, - Но в таком случае, тебе не кажется странным, что кто-то сперва описал ритуал, и только пару веков спустя описал тварь, которую этот самый ритуал ослабляет?       Гэвину казалось, пусть он и не задумывался об этом до тех пор, пока Берт не произнес этого вслух.       Рид откинулся на сидении, и, достав из кармана зажигалку, принялся нервно крутить ее между пальцами.       -Считаешь, это может быть ловушкой?       -Считаю, что следует быть осторожными, - ответил Виктор, - Мы мало что знаем и о фолианте и о том, кто его написал. Ожидать можно всякого.       -И что ты предлагаешь?       -Обдумать все, пока есть время...       -Нет у нас времени! - выплюнул Рид, - Люди пропадают! И продолжат пропадать, если мы ничего не предпримем! Ах да, еще и конец света на носу, как мы теперь знаем!       -... и проверить какой-нибудь другой ритуал или заклинание из списка подозрительных, - закончил свою мысль Берт.       Гэвин закатил глаза:       -Заклинаний? Ты, блядь, серьезно?       -Да, я говорю на полном серьезе, - Виктор сделал глоток, - В книге содержится огромное количество заклинаний, заговоров, рецептов зелий, чертежей амулетов и тому подобного.       -Ебануться… - устало пробормотал Рид, - Ладно, я подумаю над тем, что ты сказал. А ты пока можешь поискать в фолианте еще кое-что? У нас здесь странное убийство: у девчонки вырвали глаза во сне, а после подложили их в дом к ее лучшей подруге.       -Хорошо, - ответил Виктор, - Я позвоню, если что-то найду.       Он повесил трубку, и Гэвин, медленно отняв телефон от уха, бестолково уставился на погасший экран.       -Да, к черту! - выдохнул он и разблокировал аппарат.       Пальцы быстро набрали знакомый номер.       Длинные гудки и больше ничего.       Рид сбросил вызов и снова набрал тот же набор цифр. А потом еще раз, и еще, и еще...       Результат оставался прежним.       -Твою мать!        Гэвин швырнул телефон на пустующее пассажирское сидение, и, заведя мотор, рванул по солнечному, остро пахнущему весной городу.       Остановился он только тогда, когда прибыл к захудалому мотелю на другом конце Детройта - тому самому, в номере которого жил Ричард.       Рид быстро поднялся по ступеням, почти бегом добрался до номера 208 и громко постучал в дверь.       И, как Гэвин и ожидал (и одновременно с этим боялся), ему никто не открыл. ***       Рид жестом попросил официантку принести ему еще бутылку рома, а после снова вернулся к исследованию тела сидящего на его коленях молодого человека. Гэвин все еще был не слишком пьян, а потом даже помнил, как зовут парня - Джастин. И это была вся информация, которой владел полудушник касательно личности своего визави. Впрочем, его это совершенно не волновало: самое главное, что у парня была охренительно-приятная на ощупь задница, шикарное, подтянутое тело и глаза, серые и глубокие, как марианская впадина.       -Поедем к тебе… Поедем... - пьяно шептал Джастин, обдавая ухо Рида своим горячим дыханием.       И Гэвин тоже хотел уехать отсюда, чтобы уже предаться страсти с этим дивным созданием, вот только сперва он собирался выпить еще, иначе неприятное, режущее чувство в его груди, прямо под ключицей, грозилось выесть его заживо.       Именно поэтому он с радостью откупорил только что принесенную ему бутылку “Баккарди” и сделал несколько больших, жадных глотков. Алкоголь приятно обжигал глотку, но самым приятным было то, что он, казалось, заодно выжигал и все невзгоды этого проклятого, кажущегося бесконечным дня.       -Поедем…       Гэвин скривился и недовольно посмотрел на Джастина:       -Сперва я допью.       Парень недовольно поджал свои четко очерченные, тонкие губы, но промолчал. “Умный мальчик”, - подумал про себя Рид, снова прикладываясь к бутылке. Ужасно хотелось курить, да только вот незадача - сигареты закончились, а идти за ними к автомату совершенно не хотелось, ведь для этого пришлось бы сбросить с себя удивительно горячее и невыносимо приятное тело.       Поэтому он только крепче прижал к себе Джастина, который тут же обнял его в ответ и уткнулся лицом в шею полудушника. Это было приятно, но удовольствие это было скорее механическим, чем чувственным.       Джастин был просто до неприличного сексуален: красивое лицо, идеальное тело, дивные губы. Вот только Рид выбрал именно этого проститута вовсе не за его “идеальности”, а всего по одной, безумно стыдной для самого Гэвина причине: из-за чертовых глаз мальчишки - серых, таких светлых, что казалось, будто радужка отсутствует вовсе и единственным цветовым пятном был чуть расширенный в тусклом свете галогенных ламп зрачок. Это было словно наваждение, ведь Рид приехал в “Эдем” с целью тупо забыться и потрахаться, без обязательств и лишней головной боли с готовым на все человеком, вот только...       Вот только все ожидания Рида разбились о жестокую реальность, стоило ему увидеть эти чертовы серые глаза. Они были слишком, до невыносимого похожи на глаза Ричарда, и Гэвин не смог сдержаться - он выкупил паренька на всю ночь и теперь понятия не имел, что ему делать с ним дальше.       Вернее, понятие то он имел - надо было трахнуть мальчишку, за которого было уплачено так много денег, будто Рид приобрел не шлюху на одну ночь, а чистокровного жеребца с идеальной родословной в вечное личное пользование. И Гэвин бы с удовольствием и самозабвенно драл идеального со всех сторон, готового на все Джастина, но сомневался, что у него встанет - слишком много мыслей роилось в его голове, одна мрачнее и тяжелее другой. Именно поэтому Рид так старался напиться - ему было просто необходимо забыться и хоть немного расслабиться.       На половине третьей бутылке Рид обнаружил себя сидящем в кресле в одной из комнат “Эдема”.       -Хочешь, я возьму в рот? - томно спросил Джастин.       Он сидел на полу в ногах у Гэвина и медленно, лениво поглаживал широко расставленные бедра полудушника. И это было приятно - то, как его длинные, ловкие пальцы раз за разом проходились по расслабленным мышцам.       -Не хочу, - вяло отозвался Рид.       -Тогда чего ты хочешь?       Джастин вопросительно посмотрел на клиента, и Гэвин почувствовал, как начинает тонуть в его серых глазах - льдинках.       -Иди ко мне, - тихо попросил Рид.       Парень с готовностью подался вперед и вверх, замирая в нескольких дюймах от лица полудушника.       Гэвин протянул руку и мягко коснулся тонких, красивых губ Джастина: сначала верхней, с четко очерченной ямочкой ровно посередине, потом нижней, мягкой и гладкой, какой-то искусственно совершенной.       Рид наклонился и поцеловал Джастина.       И в этот самый момент, вся гребаная магия момента дрогнула и рассыпалась, как карточный домик. Потому что стоило Гэвину приникнуть к этим дивным губам, как Джастин перехватил его за затылок, жадно и страстно отвечая на поцелуй. Он ерзал и постанывал, всем своим видом демонстрируя нечеловеческую похоть, ни на секунду не закрывая своих глубоких, пепельных глаз.       -Хочу… - прошептал он, на мгновение прерывая поцелуй.       Его голос был хриплым и дрожащим, таким неестественно-возбужденным, что Гэвин почувствовал, как его начинает тошнить. Все это было неправильным, абсолютно все: начиная с мерзкой комнаты в кричащих розовых цветах, заканчивая готовым на все Джастином, которой понятия не имел о том, что Рид выбрал его только из-за цвета его глаз.       Гэвин рывком поднялся с кресла, сбрасывая с себя буквально висящего на нем мальчишку. Рида сильно качало, он плохо, очень плохо соображал, но одну вещь знал точно: нужно валить отсюда. Прямо сейчас.       -Что такое? - удивленно спросил Джастин.       Он поднялся на ноги и теперь недоверчиво смотрел на вусмерть пьяного Гэвина, которого шатало так сильно, что даже просто стоять, крепко держась за спинку кресла, казалось практически невыполнимой задачей.       -Я еду домой, - пробормотал Рид, с силой сжимая переносицу.       -Мне поехать с тобой?       Только сейчас Гэвин понял, как же сильно его раздражает голос Джастина - высокий, звенящий и мерзкий, будто это не человеческая речь вовсе, а просто шуршание пенопласта о пенопласт.       -Нет, не надо со мной, - поморщился Рид.       -Но ты же оплатил всю ночь!       Гэвин отмахнулся и, все же решившись отпустить спинку кресла, сделал несколько шагов по направлению к выходу из комнаты:       -Похуй, - лаконично отозвался он.       Кажется, Джастин говорил что-то еще, но Рид его уже не слышал - он все же сумел добраться до выхода и, стоило ему открыть дверь, как в уши тут же ударили тяжелые биты орущей в главном зале музыки. Голова мновенно загудела, и Гэвин ускорился, стремясь как можно быстрее добраться до барной стойки.       -Вызови мне такси, - с трудом ворочая языком попросил Рид.       Гэвин боялся, что бармен не услышит его , однако тот, кажется, обладал умением читать по губам, и уже спустя пять минут полудушник спал на заднем сидении новенькой “Ауди”.       Все остальное Рид помнил очень и очень смутно: вот машина делает резкий поворот и останавливается, из-за чего Гэвина чуть не вывернуло прямо на пол чистенького салона; вот водитель с кем-то негромко беседует; вот кто-то тащит Рида по улице, останавливаясь каждый раз, когда тому приспичивало опорожнить желудок.       Гэвину было очень плохо: его вертолетило, крутило и болтало с такой силой, что он потерял всякую ориентацию во времени и пространстве. Он уже не знал, что происходило в реальности, а что дорисовывало пропитанное алкоголем воображение - все слилось в единый, смазанный набор картинок и ощущений.       А потом они все исчезли, и им на смену пришло благодатное, темное, невероятно успокаивающее ничто.       Рид не знал, сколько времени провел в этом дивном, спокойном "ничто", но твердо знал, что проснулся из-за того, что ему показалось, будто щелкнул, закрываясь, замок входной двери его офиса - привычный звук, который с легкостью узнавался даже в состоянии, близком к анабиозу.       Гэвин открыл глаза и приподнялся на локтях, бестолково оглядывая свою крохотную каморку. Удивительно, но у него совершенно не болела голова, несмотря на то, что все тело было ватным и слабым, как бывало всегда после очередной грандиозной попойки.       Рид решил, что это - хороший знак и поднялся с постели, намереваясь пойти в душ, но замер, стоило его глазам наткнуться на лежащий на краю его стола файл.       Гэвин нахмурился. Он готов был поклясться, что ничего там не оставлял.       Рид медленно, чувствуя, как сильно дрожат коленные чашечки, подошел к своему рабочему месту и вытряхнул на столешницу содержимое файла, быстро пробегая по нему глазами: оригинал свидетельства о рождении ребенка по имени Ричард Вестон (мать - Реджина Найнс, отец - Карл Вестон), ксерокопия ай-ди карты на то же имя (с фотографии на Рида спокойно смотрел Ричард) и газетная вырезка.       Заголовок гласил: “Кровавое безумие на Оливер-Роуд: пьяный мужчина зарезал жену на глазах у шестилетнего сына, после чего покончил с собой!”       Рид прикусил губу с такой силой, что во рту тут же почувствовался металлический вкус крови и обессиленно уронил лицо в ладони.