Гэвин вставил флешку, которую дал ему Перкинс, в порт своего старенького ноутбука и принялся ждать, когда допотопный «Acer» соизволит прочесть ее содержимое. Ждать пришлось долго: Рид успел заварить себе кофе и даже принять душ прежде, чем устаревшее чудо техники наконец соизволило продемонстрировать полудушнику собранную Перкинсом информацию.
Ее было немного: несколько снимков, ксерокопии документов, статей и резюме.
Гэвин решил начать с фотографий. Он открыл папку и принялся медленно пролистывать снимки, почти все — очень и очень старые, а потому блеклые, нечеткие и зернистые.
На всех них был Ричард: на одних совсем еще ребенком, на других — подростком, на третьих почти таким же, каким его знал Рид. Самая ранняя фотография датировалась две тысячи пятнадцатым годом. На ней была запечатлена обычная американская семья: красивая молодая женщина с длинными светлыми волосами и доброй, искренней улыбкой; отец, чуть старше матери, высокий и статный с непослушными антрацитовыми волосами и светлыми, практически бесцветными глазами; и мальчик лет шести, худой и невзрачный, но очень, просто до ужаса похожий на своего отца. Правда, были и отличия: мальчик тоже улыбался, совсем как его мама, чистой и открытой улыбкой, в то время, как черноволосый мужчина был явно недоволен собственным участием в семейной фотосессии.
На других снимках Ричард был заснят уже без своих родителей, по вполне понятным причинам — на них Найнс был куда старше, а, значит, сделаны они были уже после того, как его отец прикончил сперва его мать, а после и себя самого. И это было заметно, потому что больше ни на одной фотографии Ричард не улыбался. Кроме того, в его взгляде появился хорошо знакомый Риду холод — густой, пробирающий до мурашек. Теперь Гэвин понимал, откуда он взялся, как понимал и то, почему Найнс представлялся именно так: ему наверняка претило носить фамилию убийцы своей матери. Ричарду и так наверняка было непросто, ведь с возрастом он становился все больше и больше похож на отца. Рид не представлял себе, каково это — каждый день видеть в отражении в зеркале лицо того, кто отнял у тебя самого близкого на свете человека.
Гэвин закрыл папку с фотографиями и открыл ту, в которой содержались газетные вырезки и статьи. Их было куда меньше, чем фотографий: всего две небольшие заметки и одна масштабная статья.
Со статьей Рид уже успел ознакомиться в бумажном варианте. В ней в красках рассказывалось о том ужасе, который устроил Карл Вестон в собственном доме больше двадцати лет назад. Читать ее по второму разу не было ровным счетом никакого желания, а смотреть на черно-белые снимки с места преступления тем более. Поэтому он начал с одной из заметок.
Она была очень короткой, и повествовала о том, что тот самый малыш, чей отец принимал непосредственное участие в кровавой драме восемь лет назад, экстерном закончил среднюю школу и был принят в Корнелл.
Вторая статья была даже короче предыдущей и тезисно сообщала о том, что Ричард Вестон успешно выпустился из Корнелла, получив наивысшие баллы по всем предметам и личную благодарность ректора за отличную успеваемость.
Обе заметки выходили в крошечной местечковой газете Баттл-Крика, до которой, вероятнее всего, не было совершенно никакого дела даже тем, кто прожил в этом маленьком городке всю свою жизнь.
Последним оставалось резюме, составленное Перкинсом, и так же было весьма и весьма кратким.
В нем рассказывалось о том, что произошло с маленьким Ричардом после того страшного происшествия: его забрала к себе бабушка по материнской линии в маленький домик на окраине Баттл-Крика, где тот и провел все свое детство, и отрочество, да и вообще всю свою жизнь, пока почти год назад не продал дом и не переехал в Детройт. Впрочем, переездом в полноценном смысле этого слова это назвать было сложно: Найнс просто снял номер в первом попавшемся придорожном мотеле. По какой причине тот выбрал себе такое захудалое жилье оставалось неясным: денег у Ричарда было достаточно, чтобы приобрести себе любую жилплощадь в городе.
Как оставалось неясным то, зачем ему понадобилось работать на одного из местных полудушников.
Впрочем об этом Рид намеревался поинтересоваться у Ричарда лично.
Остальную часть резюме занимала характеристика, в которой не было ничего из того, чего не знал бы Гэвин: ответственный, умный, обучаемый, честный, не был женат, не имел детей, не употреблял наркотики и спиртное, не нарушал закон, не получил водительские права…
Последнюю фразу Рид перечитал трижды. Он прекрасно помнил, как хорошо водил Найнс. Казалось странным, что с такой потрясающей техникой, он предпочел не получать права, но все равно садился за руль, если того требовала ситуация.
«Не такой уж ты и законопослушный, а, Ричи?» — подумал Гэвин, и эта мысль невольно вызвала легкую, печальную, совсем мимолетную улыбку на губах полудушника.
Помимо этого, в резюме говорилось о предыдущих местах работы Найнса, но об этом Рид читать не стал — ему было попросту неинтересно.
Он закрыл папку и, вытащив флешку из паза, швырнул ее в мусорный бак под столом. Она была ему больше не нужна — он уже узнал все, что хотел, и даже больше. Вот только легче Гэвину не стало — напротив, он почувствовал себя еще паршивее, чем этой ночью, когда его желудок буквально выворачивало наизнанку, а кости сводило с такой силой, будто он попал в плен и теперь особенно изощрённый палач пытается выведать у него расположение базы повстанцев. И самым отвратительным было то, что Рид знал: он заслужил это. В очередной раз в своей гребаной жизни он облажался по полной, и как всегда случилось это потому, что он так и не научился держать свой поганый язык за зубами.
Гэвин тяжело вздохнул и, поднявшись со стула, поплелся таки в душ, до которого так и не дошел, увидев на краю стола файл, явно оставленный там Ричардом. Тот самый файл, взглянув на который у Рида не осталось сомнений в том, что ему вовсе не приснилось, как этой ночью кто-то старательно ухаживал за ним, пьяным и жалким. Удивительно, но даже после того, как Гэвин разве что прямым текстом не послал Найнса к черту, оскорбил его, приказал ему убираться прочь, тот все равно вернулся и выходил ничего не соображающего, отвратительно напившегося, выставившего на всеобщее обозрение все свои слабости полудушника, которому, по сути, не должен был ровным счетом ничего. Любой на его месте только посмеялся бы над пропащей душой, да плюнул на никчемного человечишку, но только не Ричард — он всегда оставался спокойным, собранным, рассудительным.
И необъяснимо, иррационально верным.
Именно поэтому, Найнс был так нужен Риду — он являл собой, кажется, единственного человека, которого встречал Гэвин, который мог уравновешивать его взрывной и безрассудный характер. Да, возможно это было не так заметно, однако Рид действительно прислушивался к своему помощнику и, если быть до конца честным с самим собой, уважал его — особенно сильно теперь, после того, как до конца осознал произошедшее и проанализировал его поведение.
Гэвин разделся и залез под душ, бестолково глядя прямо перед собой на прозрачную стену кабинки, по которой лениво стекали редкие капли воды. Он знал, что ему следует сделать — подойти к Найнсу и сказать то, что Рид ненавидел говорить больше всего на свете: «Прости». И он готов был признать собственную ошибку, вот только сперва Ричарда нужно было найти, а как это сделать, Гэвин не представлял.
Единственным вариантом, который приходил на ум, было засесть в засаде возле его номера в том мотеле на окраине.
Впрочем, сперва все же стоило позвонить. Да, вчера Найнс не брал трубку, но быть может сегодня все изменится, и тогда Риду не придется сидеть в жопе мира, как гребанному Хатико, ожидая, когда объявится обиженный им человек. В конце концов, Ричард же сам пришел вчера к Гэвину, а значит был готов к диалогу. От этой мысли Рид даже взбодрился немного, чувствуя, как поднимается, казалось бы, безнадежно дерьмовое настроение.
Гэвин быстро ополоснулся, и выскочил из ванной, со всех ног бросаясь к своей висящей на крючке у входа куртке, искренне надеясь, что вчера он не проебал подаренный Найнсом аппарат.
К счастью, телефон оказался на месте: во внутреннем кармане, рядом с упаковкой пилюль, выданных Риду его братом.
Пакетик с ярко-зелеными амальзмагетиками Гэвин вернул на место, памятуя о том, что пригодиться они могут в любую секунду (и обычно в самый, блять, неудобный момент), а телефон взял с собой и сел на диван, проводя пальцем по экрану.
Заряда батареи было мало, однако на звонок его должно было хватить с лихвой, и Рид набрал знакомый номер, тут же поднося трубку к уху, замирая в ожидании ответа…
Однако его не последовало — только бесконечные длинные гудки и вежливый, механический голос оператора.
— Да мать твою! — раздраженно выругался Рид, швыряя телефон в сторону так сильно, что он отскочил от спинки дивана и упал на подушку.
Гэвин рывком поднялся на ноги и, подойдя к столу, на котором еще вчера утром оставил четверть пачки «Кэмела», достал сигарету и закурил.
Рид сделал глубокую затяжку, чувствуя, как его начинает вести от первой за день дозы никотина, но не успел выпустить дым, резко оборачиваясь обратно к дивану и бросаясь к нему с такой скоростью, будто от этого зависит выживание всего человечества.
Потому что брошенный на диван телефон зазвонил.
Гэвин схватил надрывающийся аппарат и с надеждой взглянул на экран: на нем высвечивалось «А. Лин».
Рид разочарованно фыркнул и поднял трубку:
— Слушаю.
Гэвин даже сам почувствовал, как разочарованно и отчаянно прозвучал его голос. Однако Алекс этого, кажется совсем не заметил. Впрочем, судя по всему, Лин сейчас не заметил бы даже огромную инопланетную летающую тарелку, приземлившуюся в полуметре от него.
— У нас еще один труп, — сказал он настолько бесцветно, что казалось, будто его речь симулировали на компьютере, — Кит Ричман.
— Кит Ричман? — переспросил Рид, — Что-то знакомое… Это не тот парень, у которого ночевала лучшая подружка нашей ослепленной?
— Да, это он, — монотонно отозвался Лин.
— И что с ним стряслось? Тоже глаза?
— Нет. Он умер от недостатка кислорода посреди собственной комнаты.
Гэвин закатил глаза и вздохнул:
— Диктуй адрес. Сейчас приеду.
***
Молодой, смуглый мужчина лежал на ковре недалеко от кровати, и не подавал признаков жизни; однако всей своей посмертной позой показывал, что умирал он долго и мучительно.
Рид присел на корточки возле тела:
— Не повезло. Бедолага…
Кит не ответил, все так же глядя широко распахнутыми, остекленевшими глазами в противоположную стену своей комнаты. На его некогда смазливом лице застыла маска первобытного, животного ужаса; язык вывалился изо рта и теперь висел сбоку, как у выдохшейся старой собаки; на шее виднелись глубокие раны — видимо, парень пытался расцарапать собственное горло, чтобы сделать хотя бы глоток воздуха, однако, судя по всему, ему это не помогло.
Гэвин надел одноразовые перчатки и поднял руку Ричмана, тут же убеждаясь в собственной правоте: под ногтями хорошо различались бурые полоски крови и частички кожи.
Рид поднялся на ноги, стянул перчатки и, убрав их в карман джинс, направился к стоящему в углу Алексу. Тот, кажется, выглядел еще хуже, чем вчера: движения стали заторможенными и рваными, как у шарнирной куклы; лицо приобрело землистый цвет; единственный глаз, не мигая, смотрел в одну точку, расположенную, судя по направлению зрачка, где-то возле дальнего плинтуса.
— Эй! Ты с нами? — Гэвин несколько раз щелкнул пальцами прямо перед лицом друга.
Алекс кивнул и медленно перевел взгляд на Рида.
— Погибший — Кит Ричман, двадцать семь лет, холост, — автоматически поведал он, — Работал крупье в казино «Гриктаун» на Вест-Лафайете. Дом снимал вместе с двоюродным братом, Терренсом Куинном, который и обнаружил тело — он на кухне и вроде бы держится, так что можешь с ним поговорить. Смерть наступила в результате немеханической асфиксии — он просто задохнулся. Подробнее смогу сказать только после аутопсии, но на первый взгляд кажется, что никаких внутренних причин для этого не было, хотя он и выглядит плохо…
— Да уж получше тебя! — недовольно воскликнул Гэвин, — Ты нашел врача?
Алекс дернул плечом:
— Времени не было…
— Так возьми, блять, отгул! Или отпуск, я не знаю. На тебя смотреть страшно! И поговори уже с Элом, он тебя подлатает!
— Да, да… Обязательно…
Риду ответ Алекса не понравился: тот явно не собирался ни принимать помощь Камски, ни искать себе доктора самостоятельно, по всей видимости, искренне надеясь на то, что его бессонница, которая семимильными шагами сводила его в могилу, рассосется как-нибудь сама.
Вот только сама она никуда исчезать не собиралась: Рид и сам себе не смог бы объяснить, почему, но был в этом твердо уверен. Что-то в состоянии Лина было не так. Грешным делом, Гэвин даже подумал о том, что в нем может быть виновна какая-нибудь тварь, но быстро отбросил эту мысль, решив, что просто перегибает палку, слишком сильно волнуясь о друге.
Рид временно оставил Алекса и дальше изучать жутко
неитересный интерьер комнаты Ричмана, а сам направился на кухню, где, ссутулившись и опустив голову, сидел двоюродный брат Кита, Терренс. Он крепко сжимал в руках большую фарфоровую чашку в которой, судя по стойкому запаху спиртного, заполнившего всю маленькую кухоньку, налит был явно не чай.
Гэвин жестом попросил приглядывающего за свидетелем офицера уйти и присел на стул напротив Терри.
— Мистер Куинн, — тихонько позвал он, — Меня зовут Гэвин Рид, я — полудушник. Могу я задать вам несколько вопросов?
Молодой мужчина кивнул так вяло и безжизненно, словно страдал от того же недуга, что и Алекс.
— Расскажите, что случилось перед тем, как вы обнаружили тело?
— Я… Я проснулся и начал собираться на работу, как всегда, — сухим, шелестящим, как осенняя листва голосом проговорил Терренс, — А когда вышел в прихожую, заметил его рабочую обувь… Это было странно — Кит все еще должен был быть на смене, он никогда не возвращался оттуда раньше полудня, и я…. я….
— И вы вошли в его комнату, — помог Рид.
— Да, — хрипло согласился Куинн.
— Скажите, вы не замечали ничего странного или необычного в последние дни? Запахи, звуки, что угодно?
— Нет… Нет, ничего такого не было…
Гэвин пожевал губу.
— Вы были близки с братом? — спросил он.
Терренс кивнул.
— И вы хорошо знали его девушку, мисс Роллман?
— Джеки? Нет, не очень, но она всегда казалась мне славной девушкой. Бедная… столько потрясений за такой короткий срок…
— Вы о том, что ее подругу так же нашли мертвой? — уточнил Рид.
Куинн нахмурился и удивленно посмотрел на полудушника:
— Об этом я не знал… Нет, я говорил о том, что Терри расстался с ней. Прошлым вечером.
— Вот как… — протянул Гэвин. Значит после того, как девчонка покинула участок ее ждал еще один удар, — Она была сильно расстроена?
— Я не знаю, — пожал плечами Терренс, — Самого процесса я не видел. Кит рассказал. Сказал, что встретился с Джеки в какой-то кафешке и порвал с ней.
— Спасибо за помощь, мистер Куинн, — поблагодарил Рид, поднимаясь со стула.
Он вышел из комнаты и подозвал к себе офицера, которого несколькими минутами ранее прогнал с кухни.
— Привезите в участок Жаклин Роллман. Как можно быстрее.
Полицейский кивнул и тут же достал рацию, по видимому, связываясь со своими коллегами из участка.
Сам Рид тем временем вернулся в комнату, в которой труп Кита Ричмана уже подготавливали к транспортировке. Он быстрым шагом подошел все к тому же застывшему, слово загипнотизированному Алексу и схватил его за плечо.
— Пойдем-ка поболтаем по-нормальному, — сказал Гэвин и, прежде чем Лин успел сказать хоть слово, потащил его к выходу из дома.
***
Алекс не понимал, чего хочет от него Рид. Впрочем, если говорить начистоту, сейчас он вообще мало что понимал: мысли в голове были тяжелыми и неповоротливыми. Казалось, будто мир вокруг резко замедлился, вот только это было не так, вернее, не совсем так: замедлился не мир, а сам Лин.
Он сидел в кафе неподалеку от дома погибшего Ричмана и ждал Гэвина. Тот обещал принести Алексу кофе, и отошел к стойке заказов, вот только Лин хоть убей не помнил, сколько времени прошло с тех пор. Для Алекса само понятие «время» перестало существовать еще пару дней (а дней ли?) назад, когда он внезапно осознал, что за последние две недели суммарно проспал всего-то около тридцати-сорока часов. И это было плохо, очень, очень плохо.
Алекс вздохнул и с силой надавил на виски, надеясь, что боль сможет хотя бы временно привести его в чувства. Не сработало. Ничего не срабатывало — ни холодный душ, ни кофеин с таурином, которые Лин потреблял чуть ли не литрами, ни резкие громкие звуки или мерзкие запахи, вроде нашатырного спирта. Видимо, в его состоянии, выход оставался всего один — лечь и выспаться, наконец. И он пытался, правда пытался, но результат всегда оказывался одним и тем же.
— На вот, взбодрись, — сказал вернувшийся Гэвин, ставя перед Алексом маленькую чашку крепкого, ароматного эспрессо.
— Спасибо, — вяло отозвался Лин.
Он знал, что это не поможет, но все же, из вежливости, сделал маленький глоток обжигающего, горького напитка.
— А теперь выкладывай все с самого начала, — потребовал Рид, присаживаясь напротив.
Алекс вздохнул:
— Я же уже говорил: у меня бессонница, ничего особенного…
Гэвин насыпал в свой стакан сахара:
— Ты говорил про кошмары.
— Да, мне снятся дурные сны, но я их не помню. Все! Нечего больше рассказывать.
Лин не смотрел на полудушника, уставившись на собственные, дрожащие пальцы, крепко сжимающие крошечную чашечку.
— С тобой в последнее время не происходило ничего необычного? — спросил Рид.
— Нет… — протянул Алекс, — Подожди, ты же не думаешь, что моя бессонница связана с какой-нибудь тварью?
— Я не знаю, но нельзя отметать этот вариант. Особенно до тех пор, пока ты не посетил специалиста.
Лин усмехнулся.
— Сомневаюсь, что дело в межевиках, но спасибо за заботу.
Алекс все еще не смотрел на Рида, но даже так, даже находясь в том вялом, вегетативном состоянии, в котором он пребывал в последние дни, все же остро ощущал на себе внимательный, недоверчивый взгляд полудушника.
— Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать? — вкрадчиво спросил Гэвин.
Лин вздохнул и поднял на него свой красный от сеточки сосудов глаз.
— Я действительно не… — начал было он, но запнулся на полуслове.
Несколько секунд он просто молчал, даже забыв закрыть рот, глубоко и шумно дыша. Он видел, как настороженно нахмурился Рид, понимал, что ему нужно что-то сказать, чтобы успокоить друга, но все слова будто исчезли из его больной, тяжелой головы.
— Я возьму отгул, — наконец сказал Алекс, — И я найду специалиста. Сегодня же. Ты прав — тянуть больше невозможно.
Гэвин удовлетворенно кивнул, расслабляясь, откидываясь на спинку стула — ответ Лина его явно удовлетворил.
-Хорошо, — кивнул Рид, — Это заебись. И это… Ты прямо всерьез решил съехать от моего брата?
— Конечно, — дернул плечом Алекс, — Я уже подыскал себе домик в пригороде… А что? Почему ты спрашиваешь?
Гэвин нервно облизнул свои губы и принялся медленно пить из своего бумажного стаканчика, явно растягивая время.
Лин терпеливо ждал, монотонно помешивая эспрессо маленькой пластиковой ложечкой.
— Эл не хочет, чтобы ты уезжал, — выдал Рид, — И так как он ебаный гений, не умеющий разговаривать с людьми, он попросил меня сказать тебе об этом.
— Что? — вяло, автоматически переспросил Алекс, а чуть позже, когда его жутко медленный мозг осмыслил сказанное Гэвином, повторил уже внятно, широко распахнув глаза, — Что?!
Ему послышалось, Лин был в этом совершенно уверен — просто показалось. Рид наверняка сказал что-то совершенно иное, а несовершенный человеческий слух просто исказил его слова, полностью коверкая их смысл.
Но Гэвин повторил, четко и ясно:
— Камски не хочет, чтобы ты уезжал.
Алекс непонимающе нахмурился. Это был какой-то бред… С тех пор, как они занялись сексом под воздействием пыльцы суккуба, Лин и Камски разговаривали друг с другом всего пару раз. Да, они каждый день завтракали и ужинали вместе, но почти всегда — в идеальной тишине, лишь изредка нарушаемой Элайджей, который мог бросить пару незначительных фраз о собственной текущей работе или поинтересоваться, устраивает ли гостя еда.
Это даже общением было сложно назвать, ведь в остальное время Камски даже не замечал присутствия постороннего в своем доме. Даже когда они сталкивались случайно, например, когда Алекс возвращался с работы; или в свой выходной спускался, чтобы посидеть у камина с какой-нибудь электронной книгой, Элайджа старательно делал вид, что находится в доме один и не замечает ничьего постороннего присутствия, что в общем-то было совершенно неудивительно после того, как они переспали через несколько часов после первой же встречи. А теперь выясняется, что Камски желает, чтобы Алекс жил с ним?!
— Я не понимаю… — нахмурился Лин, — Почему? Зачем ему это?
— Я хотел спросить об этом у тебя, — иронично изогнул бровь Рид, становясь ужасно похожим на брата.
Алекс попытался нервно сглотнуть, но в глотке внезапно пересохло. И дело было вовсе не в волнении — просто тело постепенно отказывало от переутомления, отключая одну функцию за другой.
— Я не знаю, — честно ответил Лин, — Мы с господином Камски едва ли перебросились парой слов за все это время.
— Ладно, — отмахнулся Гэвин, залпом опустошая свой стаканчик, — Не хотите объяснять, какого черта у вас творится — не надо. В конце концов это не мое дело, и честно говоря, меня ваши взаимоотношения не колышут, если, конечно, ты не из-за них загоняешь себя в могилу. Просто… Блять, просто пообещай мне две вещи, и я от тебя отстану, идет?
— Зависит от того, что именно, — резонно заметил Алекс.
— Во-первых, что ты запишешься к врачу.
Лин закатил глаза и, достав из кармана телефон, быстро набрал номер своего старого знакомого по медицинскому колледжу, Колину Филлипсу, который сейчас работал главным врачом в большом центре здоровья неподалеку от центра Детройта. Алекс включил громкую связь и попросил того записать себя к одному из его специалистов, предварительно кратко описав свою проблему.
— Доволен? — спросил Лин, после того, как Коллин сказал прийти на прием следующим же утром.
— Вполне, — кивнул Рид.
— Чего еще ты от меня хочешь?
— Чтобы ты рассказал мне, если что-то странное все же произойдет.
Алекс сделал еще глоток кофе, совершенно не чувствуя его вкуса.
— Обещаю, — сказал он.
И Гэвин ему поверил.
***
Офицер, которого Рид попросил привезти Джеки Ричман в участок перезвонил через двадцать минут после того, как Гэвин вышел из кафетерия и направился в сторону своего офиса.
Он сообщил, что девчонки нигде нет, и эта информация весьма озадачила и разозлила полудушника.
— То есть как это — «нет»? — рявкнул он в трубку.
— Ее родители говорят, что не видели дочь со вчерашнего вечера, — виновато отозвался полицейский.
— А на работе проверяли?
— Разумеется. Там она также не появлялась уже два дня.
Рид скрипнул зубами. Если раньше он только подозревал о том, что Роллман может быть замешана в смертях Роуз и Ричмана, то теперь уверенность в этом была практически стопроцентной.
— Объявите ее в розыск, срочно! — приказал Гэвин, закуривая, — Ее нужно найти и как можно скорее.
— Я не уверен, что у меня есть подобные полномочия, мистер Рид, — явно растерялся офицер.
Гэвин отключился и быстро набрал номер Фаулера.
— Да! — громыхнул в трубку Джеффри.
Судя по голосу, у него выдался очередной напряженный день.
— Здравствуйте, капитан.
— А, это ты, Рид… Чего тебе нужно? — Фаулер явно был не в восторге от звонка полудушника.
— Нужно объявить в розыск мисс Жаклин Роллман. Она проходит свидетельницей по делу смерти Эмили Роуз и Кита Ричмана.
— Это еще зачем?
— Я подозреваю, что она может быть напрямую замешана в их гибели.
— То есть она — какая-то тварь?
— Возможно, — согласился Гэвин, — Или она может управлять одной из них — пока не уверен. В любом случае, девчонка явно пустилась в бега, а раз так, значит ей есть, что скрывать.
-Понял, хорошо, — устало отозвался Джеффри, — Что-то еще?
Гэвин задумчиво выдохнул густой, сизый дым.
— Вообще-то есть еще кое-что… — Рид замялся, — Ваш брат все еще работает в дорожном управлении?
— Допустим.
— Мне нужен один документ…
Фаулер выслушал нехитрую просьбу Гэвина и, сказав, что перезвонит позже, отключился.
Гэвин свернул на узкую, знакомую улицу и припарковался под кленом возле своего дома. Он заглушил мотор, привычно дернул ручник и, с силой хлопнув заедающей дверцей, щелкнул по кнопке сигнализации.
Рид выбросил бычок, который все еще сжимал между зубами в урну и, обойдя старую панельку замер, широко распахивая глаза: на старой ржавой лавочке прямо возле входа в его офис сидел человек.
На мгновение, сердце Гэвина забилось, как ненормальное, потому что ему показалось, будто это Ричард, но очень быстро он понял, что ошибался, стоило только человеку подняться и повернуться, по-видимому, услышав шаги полудушника.
— Мисс Роллман? — удивился Рид, — Что вы здесь делаете?
Его рука непроизвольно легла на «Глок» с серебряными пулями, однако тут же расслабилась.
Потому что Джеки выглядела уставшей, больной и осунувшейся, но совсем неопасной.
— Мистер Рид… Вы… Вы же мистер Рид, полудушник, верно? — спросила она шелестящим, совсем неживым голосом, и Гэвин настороженно кивнул, — Вы должны мне помочь… Мне кажется… Я думаю, что это я… Я убила Эми и Кита…
