Жизнь после

I picture you in the sun wondering what went wrong, And falling down on your knees asking for sympathy, And being caught in between all you wish for and all you seen, And trying to find anything you can feel that you can believe in...       Joseph Arthur - "In The Sun"

      Френки Вудс достала из банки сосиску и принялась медленно насаживать ее на длинную деревянную шпажку для жарки. Френки была до жути неуклюжей - в прошлый раз умудрилась проткнуть себе ладонь, поэтому в этот раз старалась быть очень и очень осторожной.       Время было поздним: солнце уже скрылось за горизонтом и окрестности Гурона погрузились в сумерки.       В таких условиях вероятность нанести себе тяжкие телесные повреждения увеличивалась многократно, однако Френки не сдавалась, и уже через минуту сосиска была успешно насажена и отправлена на решетку маленького одноразового гриля. Рассол капнул на мерцающие багровым угольки, и в воздух тут же взметнулся яркий всполох желтоватого пламени. Свежий вечерний воздух тут же наполнился дивным запахом коптящегося мяса.       Сидящий рядом Шон Блейк достал из сумки-холодильника банку пива, открыл ее и протянул Френки.       -Держи, - сказал он и улыбнулся, - Твое уже совсем согрелось.       Шон кивнул в сторону другой банки “Бада”, стоявшей в опасной близости к грилю.       -Спасибо, - улыбнулась в ответ Френки, - Но я думаю, что с меня на сегодня хватит - не хочу завтра мучиться от головной боли.       -Да брось. Мы же празднуем! Давай, Френ, отпусти себя хотя бы на один вечер. Нам же весело!       Вудс была не совсем согласна с этим: весело было Шону и его пьяным друзьям. Сама Френки чувствовала себя лишней на этом хмельном празднике жизни.       -Я все же воздержусь.       -Ну, как знаешь. Зануда...       -Эй! - Френки деланно выпучила глаза и игриво толкнула Шона в плечо, - Я не зануда!       -Ну-ну, - Блейк обнял ее, - Зануда и не спорь! Моя зануда...       Он мягко поцеловал девушку в висок.       -Эй, голубки! - окликнул их Сид, один из друзей Шона, - Как насчет того, чтобы искупаться?       Шон обрадованно кивнул и перевел пьяный, восторженный взгляд на Френки:       -Отличная мысль! Да, детка?       -Я не взяла с собой купальник, - покачала головой Вудс, - И, честно говоря, мне не очень-то и хочется купаться. И вам не стоило бы - ночью это может быть достаточно опасным. Особенно учитывая то, что вы пьяные.       -Зануда! - констатировал Сид.       -Я же говорил, - усмехнулся Шон и расхохотался, когда Френки принялась в шутку колотить его по плечу, - Ладно, ладно! Беру свои слова назад!       -То-то же, - тоже рассмеялась Френки.       Ей нравился Шон. Правда, нравился - он был веселым, добрым и заботливым. Вудс с удовольствием проводила с ним время, хотя и чувствовала, что время от времени ему бывает с ней скучновато.       -Сходи, искупайся, - шепнула она на ухо Блейку, - Я же вижу, что тебе хочется.       -А ты? Будешь сидеть здесь одна и смотреть, как мы там дурачимся? Я не оставлю тебя, Френи.       -Не беспокойся - мне есть чем заняться, - Френки кивнула в сторону аппетитно шкворчащей на решетке гриля сосиску, которую в скором времени следовало бы перевернуть.       -Нет, - твердо сказал Шон, - Эй, Сид! Идите без меня! Я останусь с Френи.       -Зря, - пожал плечами Сид.       Он торопливо стянул с себя футболку и шорты, оставаясь в серых боксерах, и поспешил вниз, к пологому берегу, туда, где смеялись и раздевались остальные друзья Шона.       Френки сняла сосиску с огня и несколько раз подула на нее прежде, чем откусить.       Блейк задумчиво смотрел на звездное небо.       -Может, пойдем прогуляемся? - предложил он.       -Куда? - удивилась Вудс.       -Просто пошатаемся вокруг. Здесь так красиво...       -Давай, - улыбнулась Френки и сняла сосиску с огня, - Только я сперва доем, а то умру от голода.       Шон кивнул и отпустил девушку, позволяя той занять более удобное положение для приема пищи.       Сосиска была дрянной, и Френки подумала о том, как же это странно: пока она жарилась, запах был просто волшебным, а на вкус - редкостная мерзость. Удивительное, поражающее несоответствие!       Так же бывало и с людьми.       Френки отложила надкусанную сосиску в сторону, к небольшому синему пакету, в который они выбрасывали оставшийся от пикника мусор. Есть все еще хотелось - желудок неприятно сводило, но отвратительный, бумажный привкус отбил весь аппетит.       -Пойдем? - позвала она, и Шон кивнул, поднимаясь с бревна, которое они использовали вместо лавочки:       -Пошли.       Они поднялись немного вверх по склону и свернули в небольшой пролесок.       -Вдоль озера или к холмам? - поинтересовался Шон.       Френки на мгновенье задумалась:       -Пойдем вдоль озера.       -Отлично! Кстати, я знаю там одно отличное местечко...       Они прошли мимо небольшой овальной запруды, огибая ее, и углубились в перелесок. Деревьев здесь стало больше и росли они ближе друг к другу, их могучие кроны уходили высоко вверх и, казалось, упирались прямо в высокое, темное небо, густо наполненное звездами.       -А вот и оно! - возвестил Шон.       -Что - “оно”? - не поняла Френки, однако постепенно до нее дошло, - “Оно” - в смысле то отличное место о котором ты говорил?       -Ну да, - Шон развернул Вудс к себе и прижал к стволу ближайшего дерева, - А ты не понимаешь, почему оно такое дивное?       Френки понимала: место это было весьма уединенным и стратегически выгодным. К нему и сквозь него вела всего одна дорога, припорошенная лапником и прошлогодними листьями. Справа располагалась заросшая камышом заводь, слева - мертвый, утонувший в болоте лес. Любому, кто решил бы пройти мимо, пришлось бы следовать именно по тропинке, старательно шурша листьями и ветками, что в окружающей тишине звучало бы громче, чем полицейская сирена.       -Догадываюсь, - Вудс прикусила губу, а после подалась вперед, прижимаясь к груди Шона, жадно целуя его.       -О-у-у, да, ты совсем, совсем не зануда… - прошептал Блейк, на мгновенье отстраняясь, - Ты - оторва...       -Заткнись! - рассмеялась Френки.       И Шон заткнулся, снова увлекая подругу в поцелуй.       Его руки залезли под ее майку, сминая округлые, плотные груди, пробегаясь по плоскому животу и перескакивая за спину, где тут же легли на ягодицы.       Френки тоже времени не теряла: она прошлась когтями по твердому, рельефному прессу Шона, прямо сквозь футболку, и принялась быстрыми, рваными движениями развязывать шнурок на его бриджах.       -Плохая девочка… - хищно усмехнулся он, когда руки Вудс схватили его окрепший орган.       -Ну так накажи меня…       Шон шумно выдохнул и рывком развернул Френки спиной к себе, заставляя ее упереться грудью в ствол могучей сосны. Он спустил ее шорты до колен, провел рукой по ее промежности, убеждаясь, что там достаточно мокро для того, чтобы принять его, и тут же вошел на всю длину, задерживая дыхание от удовольствия.       Френки тоже было хорошо. Ей нравилось то, как Шон трахается, и, по большей части, именно из-за этого она и встречалась с ним: ради отличного, спонтанного, безудержного секса. Потому что во всем остальном они совершенно не подходили друг другу, оба знали об этом, и оба плевать на это хотели.       -Боже, как же хорошо… - выдохнул Шон.       Он схватил Френки за волосы и потянул на себя, заставляя запрокинуть голову, тут же кусая ее в открывшуюся шею. Это было больно, но боль была приятной, делая ощущения полными и острыми. Острыми настолько, что Френки сжалась внутри и распахнула глаза, тут же замирая в ужасе.       -Шон… - дрожащим голосом прошептала она, - Черт… Шон, стой… Да остановись же ты, Шон!       -Что тако...       Блейк тоже замер, и его сердце начало биться с такой силой, что Вудс ощущала его пульсацию.       Потому что он тоже увидел то же самое, что увидела Френки: молодого человека, стоявшего у соседнего дерева. Он прислонился спиной к стволу, сложив руки на груди, и не мигая смотрел прямо на совокупляющуюся парочку. Было темно, и света луны не хватало, чтобы рассмотреть его лицо, а вот его одежду - вполне: белая рубашка с короткими рукавами и такие же белые кроссовки были прекрасно видны даже в темноте.       -Какого черта?... - бросил Шон.       Он вышел из Френки и принялся торопливо натягивать обратно свои бриджи. Сама Френки последовала его примеру.       Пока они одевались, молодой вуайерист отлип от ствола сосны и, повернувшись на каблуках, пошел прочь от “дивного местечка” Шона. Его светлая рубашка еще некоторое время мельтешила вдали, а после исчезла без следа. Но напугало Фрэнки совсем не это, а то, что он двигался совершенно бесшумно - казалось, он вообще не касался земли, потому что в противном случае должен был, просто обязан был бы шелестеть высохшей за полторы недели жары листвой и ельником под ногами.       Судя по тому, как сильно дрожала рука Шона, которой он крепко сжимал плечо Фрэнки, он тоже это заметил.       -Ты это видела? - бестолково спросил он.       -Да, - выдохнула Фрэнки.       -Какого черта это было?       Этого Фрэнки не знала. Но знала другое: парень буквально появился здесь из ниоткуда. Он не смог бы незамеченным прийти ни справа, по заводи; ни слева, по болоту; ни по тропе, будь он обычным человеком. Однако судя по тому, как бесшумно тот перемещался, человеком он не был. И одна мысль о том, что они только что лицом к лицу столкнулись с чем-то потусторонним, пугала до чертиков.       -Я хочу домой, - сказала Фрэнки, - Пожалуйста, пойдем отсюда поскорее.       Шон суетливо кивнул, схватил ее за руку и вместе они почти бегом направились к месту пикника, чтобы забрать свои вещи и предупредить друзей о том, что они уезжают.       И пока такси везло их по ночному городу прочь от Гурона, Фрэнки то и дело прокручивала в голове произошедшее там, дольше всего сосредотачиваясь на том моменте, когда загадочный парень ушел. И поняла, что сильнее всего ей запомнилось то, как он сперва подался к ним, будто надеясь, что они смогут спасти его от чего-то, прежде чем развернуться и исчезнуть в ночном лесу. ***       Гэвин вышел из душа и сел за стол, принимаясь за еду. В последние несколько дней Ричард взял за правило приносить полудушнику горячий завтрак из ближайшей кафешки, и это новшество пришлось Риду по душе.       Сегодня Найнс принес куриные стрипсы с соусом барбекю и картошкой по-деревенски. Отличный завтрак в понимании Гэвина и жуткая смесь самой вредной для здоровья ерунды в понимании Ричарда. Впрочем, вербально Найнс свое недовольство не выражал, только смотрел недовольным взглядом, который Рид попросту игнорировал, наслаждаясь едой.       Ричард сидел напротив, сложив руки на коленях, и Гэвин в очередной раз поразился тому, каким невинным иногда выглядит Найнс.       Вернее, нет, не иногда - постоянно.       Риду казалось странным, что кто-то вроде Ричи мог добровольно сделать минет другому мужчине. Гэвин даже представить себе не мог, как сильны были чувства помощника, раз робкий и неловкий Ричард самостоятельно опустился на колени перед другим человеком и даже взял в рот его член.       С одной стороны, Риду до ужаса хотелось услышать полную историю: кто тот загадочный мужчина, который смог так сильно очаровать Найнса; узнать, с чего все началось, и что в том мужике такого особенного. С другой, Гэвин больше всего на свете мечтал получить весть о том, что этот человек приказал долго жить.       Да, мысли эти были плохими, бесполезными и даже вредными, особенно учитывая то, что произошло несколько дней назад, в ту ночь, когда они занялись сексом. Рид знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что подобные мысли могут разрушить все… Но ничего не мог с собой поделать.       Гэвин думал, и думал, и думал, и даже потрясающе вкусная курица не могла отвлечь его от тяжких раздумий. А вот низкий, бархатистый и вкрадчивый голос - вполне.       -Гэвин, шериф Сорренто прислал снимок могилы Дюрана, - сообщил Ричард.       -Покавы, - попросил Рид, старательно жуя картошку.       Найнс открыл снимок на своем лэптопе и провернул его к полудушнику, меняя угол наклона монитора таким образом, чтобы минимизировать количество бликов.       На фотографии была запечатлена надгробная плита с именем “Роберт Дюран”. Она была выполнена из светлого камня, который, однако, светлым больше не был - казалось, будто плиту поставили здесь как минимум пару веков назад.       -Твою мать… - пробормотал Рид, вытирая губы салфеткой.       Все сходилось: Дюран действительно стал “Предвестником”.       Как и было сказано в чертовой книге: “...и место вечного покоя его будет отмечено временем, и смертью, и разложением…”       -Времени мало, Гэвин, - сказал Ричард то, что Рид знал и без него, - Нужно провести ритуал.       И Гэвин пожалел о том, что вместе с вредным завтраком Найнс не взял за привычку приносить ему еще и виски.       -Собирайся, - бросил Рид, поднимаясь из-за стола, - Нельзя опаздывать на пикник Кэры. Разберемся с этим вечером, когда вернемся. ***       На Гуроне было людно и весело, и это всеобщее веселье резко контрастировало с мрачной, опасной реальностью, о существовании которой окружающие даже не подозревали.       -На следующей неделе в садике у Эммы будет спектакль, - сказала Кэра, наливая апельсиновый сок в маленький пластиковый стаканчик, - По “Волшебнику страны Оз”. Эмма будет играть Глинду - большая роль. И я… я думаю, она была бы очень рада, если бы ты смогла приехать и посмотреть на нее.       -Я постараюсь, - печально улыбнулась Эстер, - Но ничего не могу сказать заранее - ты же знаешь, у меня ненормированный график.       -Она вообще мало что может сказать. Да, Эстер? - ядовито вставил Рид.       -Гэвин, пожалуйста, хватит - я уже извинилась.       -А, ну раз извинилась, тогда, конечно все в порядке. Раз так, то можно забыть о том, как тебя использовали, как приманку, чтобы поймать охуенно сильного ренегата!       -Не выражайся! - возмутилась Кэра, - И хватит ссориться!       -Мы не ссоримся, - прошептала Эстер, - Просто Гэвин не может смириться с тем, что в этом мире что-то может произойти без его непосредственного участия.       -Гэвин не может смириться с тем, что его подруга чуть не погибла, - процедил Рид, - А еще с тем, что скрывала от него информацию о еще одном полудушнике, из-за которого и влипла в неприятности.       -Все закончилось хорошо, - пожала плечами Пирсон, - Так что перестань. Не порти день.       Гэвин открыл рот и даже набрал в легкие воздуха, чтобы сказать что-то еще, но все же послушно заткнулся, стоило только Коулу подбежать к нему и подергать за край футболки.       -Папа Гэвин, я хочу прыгнуть в озеро с тарзанки! Поможешь мне?       Гэвин залпом допил половину банки безалкогольного пива, поднялся с пледа и послушно поплелся в сторону старой, мокрой покрышки, болтающейся над водной гладью на веревке. Вокруг нее собралось множество людей разнообразного возраста: от детей возраста Коула до мужчин, лет на десять старше самого Рида. Все они выглядели веселыми и такими жизнерадостными, что Гэвин почувствовал, как его начинает подташнивать.       Не то, чтобы Риду были отвратительны счастливые люди. Нет, дело было совсем не в этом: полудушника раздражала та беспечность, с которой все они существовали в жестоком и безжалостном мире, где за каждым углом поджидала смертельная опасность. Гэвин всерьез подумывал о том, чтобы научить Коула пользоваться ножом, стрелять как минимум из двух видов оружия и применять хотя бы дюжину приемов самообороны, но...       Но увидев счастливую улыбку на покрытом конопушками лице сына, с восторгом наблюдающего за прыгающими с шины людьми, все эти мысли испарились без следа.       Потому что ему нравилось то, каким счастливым выглядел мальчик, и меньше всего на свете он хотел стереть с его лица эту дивную, совершенно невинную улыбку. Да, Рид понимал, что рано или поздно Коулу придется столкнуться с темной стороной реальности лицом к лицу, но надеялся, что встреча эта не будет слишком жестокой. И еще больше - на то, что сумеет защитить названного сына.       Гэвин решил про себя, что непременно подготовит мальчика ко всему, к чему только сможет. Но не сегодня, и не завтра, и не через год. Когда время придет - Коул будет готов, но сейчас Рид сделает все для того, чтобы ребенок продолжал радоваться жизни, не думая обо всем том зле, что происходило вокруг; даже не подозревая о нем.       Что угодно, лишь бы мальчик, так сильно похожий на своего настоящего, биологического отца, был счастлив.       -Пойдем-ка, наша очередь, - сказал Гэвин, подталкивая сына к тарзанке.       Он усадил Коула в шину, и, слегка потянув ее на себя, отпустил, запуская мальчика в полет над водой. Рид не смог сдержать улыбки глядя на то, как весело смеется Коул, как он кричит от приправленного адреналином восторга, прежде, чем отпустить тарзанку и упасть в воду.       Гэвин был так увлечен, наблюдая за Коулом, что когда прямо над его ухом раздался голос Ричарда, чуть не подпрыгнул от неожиданности.       -А вы не хотите тоже прокатиться, Гэвин? - спросил он.       -Мать твою… - выдохнул Рид, демонстративно хватаясь за сердце, - Нахера подкрадываться!?       -Простите. Вы не хотите прокатиться? - повторил Найнс свой вопрос.       Гэвин фыркнул:       -Мне же не десять лет! С чего бы мне этого хотеть?       -Вот как… - Ричард явно смутился: он опустил взгляд, неловко отступая на шаг назад.       Он был заметно расстроен такой реакцией полудушника, и если в первое мгновение Рид не понимал, почему вдруг, то через пару секунд до него дошло.       Найнс никогда раньше не прыгал в озеро с тарзанки.       -Ладно, - сказал Гэвин, - Пойдем, прокатимся.       Найнс вскинул голову, недоверчиво глядя на Гэвина, но когда полудушник принялся стягивать с себя джинсы, нелепо прыгая на одной ноге по влажной, глинистой почве берега, в его серых глазах мелькнула еще одна эмоция, та, которую Рид раньше никогда в них не видел - счастье. И от этого становилось жутко не по себе. Гэвин вдруг осознал, что он совершенно ничего не знает о Ричарде. То есть, разумеется, ему была известна драматичная история родом из детства Найнса, как и некоторые детали его взросления и становления, но большая часть прошлого помощника все еще была покрыта завесой тайны.       -Ты прямо в одежде полезешь в воду? - поинтересовался Рид, и Ричард, будто опомнившись, принялся быстро раздеваться, как всегда аккуратно складывая свои вещи на землю.       -Ну ладно… Ты готов? - Найнс кивнул, - Ладно… Тогда пойдем. Господи, надеюсь, Кэра не захватила свою чертову видеокамеру…       Они подождали своей очереди (пока они раздевались, количество желающих покататься на тарзанке значительно возросло) и забрались на шину. Гэвин чувствовал себя удивительно неловко, сидя верхом на старой покрышке напротив Ричарда. Кажется, в последний раз он делал что-то подобное в глубоком детстве, и на то существовал целый ряд причин: во-первых, потому что в Баттл-Крике, где он проводил почти каждое лето своей юной жизни, не было никаких тарзанок; во-вторых, потому что Рид в принципе не особенно любил воду, особенно такую ледяную, какая обычно водилась в Гуроне. Ну а в-третьих, потому что ему уже давно было не десять, мать его, лет!       Гэвин скривил губы, оттолкнулся от пологого, нависшего над водой берега, и они понеслись над отражающей ясное голубое небо гладью озера. И прежде, чем Рид отпустил веревку, срываясь в леденящую воду, он успел заметить то, каким совершенно детским восторгом горели глаза Ричарда, пока они еще были в воздухе. Он наслаждался происходящим, и Гэвин, привыкший к крайне скудной эмоциональности своего помощника, был весьма удивлен подобной реакцией на простое, ничем не примечательное, в общем-то, занятие: прыжок с тарзанки в воду. Но еще больше удивило Рида то, что ему такая реакция Найнса нравилась.       Странное наваждение быстро смыла ледяная вода, из-за которой тут же начало сводить зубы и сосать где-то под дрожащими от холода ребрами. Гэвин вынырнул, чувствуя себя бодрым и раздраженным, как никогда, и поплыл к берегу.       -Вам не понравилось? - спросил Ричард, как только они выбрались на сушу.       -Не очень, - честно признался Рид.       Найнс заметно погрустнел, и Гэвин почувствовал себя самым паршивым человеком на планете.       -Я не люблю холодную воду, - пояснил полудушник, собирая свою одежду, - И развлечения такие не по мне.       -Вот как…       -Пойдем, - Гэвин махнул рукой в сторону расстеленного покрывала, на котором сидели Эстер, Кэра, Эмма и Лютер, - Мне срочно нужно выпить пунша, а то зуб на зуб не попадает.       Рид не сказал Найнсу, и не сказал бы этого ни за что на свете, что на самом деле ему не понравилась вовсе не холодная вода, а то, какие именно эмоции все произошедшее в нем вызвало. И не только прыжок с тарзанки, вообще весь сегодняшний день: с пикником, жаренным на гриле сыром, домашним пуншем Кэры и радостным улюлюканьем счастливых детей. Все это казалось Гэвину чужим и неправильным - у него самого такого быть никак не могло и не должно было, а потому складывалось впечатление, будто он украл счастливые моменты у какого-то другого, куда больше заслуживающего этого человека.       Например, у Ричарда.       Гэвин понимал, как глупо ощущать такое, знал, как хорошо к нему относятся Армстронги, и Эмма, и Эстер, и как сильно его любит Коул. Вот только он совсем ничего не мог дать им в ответ: ни внимания, ни заботы, ни-че-го. Рида мучило это, причиняя такую невыносимую боль, что ни одна из смертей, которыми успел погибнуть Гэвин за бытность свою полудушником, ни шла с ней ни в какое сравнение. Она разрывала его изнутри, выцарапывая те остатки души, которые все еще теплились в груди Гэвина, оставляя его совершенно опустошенным.       Раньше ему казалось, что хуже уже не будет - после того, как он потерял Хэнка, то, что прежде было жизнью, превратилось в жалкое существование, влачить которое не было ни сил, ни желания, и Рид непременно покончил бы с собой, не вынеся пустоты окружающего, потерявшего вкус и цвета мира, если бы не два “но”: Коул, которого Гэвин не мог оставить одного; и его обновленное “я”, умереть которому было весьма и весьма проблематично.       Теперь он понимал, что хуже все-таки быть может. Например, сейчас. Ведь со всех сторон день был просто чудесным: погода благоприятствовала пикнику, вокруг Рида собрались люди, которые были ему бесконечно дороги, и все они были счастливы, живы и здоровы, и казалось бы, чего еще желать? Гэвин и не желал большего, ему просто хотелось больше не чувствовать себя виноватым и чужим, особенно в компании тех немногих, кого у Рида язык не поворачивался назвать этим злым, холодным словом “чужие”.       Отдельной строчкой в списке важных для Гэвина людей стоял Ричард. Если у остальных были причины неплохо относиться к полудушнику, то мотивов Найнса Рид понять не мог, как ни пытался. Ричард был слишком совершенным, слишком наивным и… слишком опасным, а потому в то, что вся эта симпатия образовалась внезапно и случайно, верилось с трудом.       Гэвин сел на полосатый плед и закутался в полотенце, быстро растирая покрытое мурашками тело.       -Ну как водичка? - жизнерадостно поинтересовалась Кэра.       -Как в Коците, - буркнул Рид.       -Уверен, в Коците потеплее, - рассмеялся Лютер.       Эстер улыбнулась его реплике, задумчиво глядя прямо перед собой. Она медленно пила безалкогольное пиво, ящик которого привезли с собой Армстронги, двигаясь так заторможено, будто вокруг нее был не раскаленный летний воздух, а формалин. И Рид внезапно понял: она тоже чувствует себя не на своем месте. И это понимание только сильнее испортило настроение Гэвина. Раньше они с Эстер делились всем и у них никогда не было друг от друга тайн. После того, как они стали полудушниками, все изменилось. Неудивительно, учитывая то, через что им пришлось пройти, но Риду до ужаса не хватало тех вечеров, когда они сидели вместе, болтали, смеялись и язвили.       -Ох, Лютер, смотри! Это же Эшли! - воскликнула Кэра.       -Где? - здоровяк проследил за взглядом жены.       -Да вон же, у сломанного дерева… Эй, Эшли! Эшли, мы… О, Боже...       Гэвин нахмурился и тоже повернулся назад, тут же замечая стоящую неподалеку женщину в поношенном цветастом платье. Женщина подняла голову и смотрела прямо на Кэру, и Рид понял, что именно произвело на миссис Армстронг такое неизгладимое впечатление: выглядела “Эшли” плохо. Ее длинные волосы спутались и свалялись, и теперь больше всего на свете напоминали птичье гнездо; лицо было красным то ли от недосыпа, то ли от длительных и интенсивных рыданий; щеки впали, из-за чего ее худое, вытянутое лицо стало похоже на высушенный череп. Гэвин не был знаком с этой женщиной, но судя по реакции Кэры, такой внешний вид для нее был совершенно не характерен.       Женщина медленно, словно призрак, приблизилась к ним.       -Эшли, что случилось? - Кэра подскочила на ноги и обняла ее за угловатые плечи. Та повернула к ней голову, несколько раз моргнула, будто пытаясь понять, кто перед ней, а потом разрыдалась.       -Мой сын пропал. Купер пропал, - всхлипнула она сквозь слезы, - Он ушел на озеро и не вернулся… Он не вернулся!... Я показываю всем его фотографию. Может… Может, кто-то видел его...       -О, господи, Эшли! Нужно сообщить в полицию!       -Они говорят, что прошло слишком мало времени! Что подростки сбегают, и он сам… Сам вернется домой… Но Купер ни за что не сбежал бы… Ни за что! - рыдания стали громче.       -Тише, тише, милая… Садись, вот так… - Кэра усадила женщину на плед и дала ей салфеток, - Расскажи, что произошло.       Эшли взяла бумажный платок и принялась вытирать текущие по лицу слезы. Ее движения были рваными, руки дрожали так сильно, что Рид всерьез забеспокоился о том, что женщина может случайно выколоть себе глаз.       -Он… Он пошел сюда, на озеро, - тихо пробормотала она, - Хотел встретиться с друзьями. Он был таким счастливым… Господи, таким счастливым!... - Эшли вновь зашлась рыданиями.       Кэра повернулась к Гэвину и бросила на него многозначительный взгляд. “Ты же бывший полицейский!” - беззвучно сказала она, - “Поговори с ней. Помоги ей! Ты же видишь, как она страдает…”       -Эм… У вас есть контакты тех друзей, с которыми должен был встретиться ваш сын? - спросил Рид.       Женщина кивнула:       -Да… Да, у меня есть их телефоны и адреса       Гэвин подтянул к себе свой рюкзак и, достав из него блокнот и ручку (привычка таскать их с собой сохранилась еще с тех времен, когда он был детективом), протянул их Эшли:       -Можете написать их для меня? Я - бывший коп. Может, сумею помочь.       Женщина снова кивнула и нацарапала на листке несколько имен и адресов.       -Вы с ними разговаривали? - уточнил Гэвин.       -Да. Они не видели Купера, но он пропал где-то здесь...       -С чего вы взяли? - нахмурился Рид.       -Я нашла… Нашла его велосипед возле автобусной остановки… Вы… Вы поможете мне? Найдете моего сына?       Эшли подняла на Гэвина свои заплаканные, совершенно несчастные глаза, на дне которых, однако, плескалась такая отчаянная и яркая надежда, что единственным, что сумел выдавить из себя Рид, стало:       -Я… сделаю все, что в моих силах, миссис…       -Натт. Моя фамилия Натт.       -Миссис Натт.       -Спасибо… - Эшли подалась вперед, крепко обнимая Гэвина, - Спасибо вам, спасибо, спасибо!... Пожалуйста, найдите его… Найдите Купера…