Когда расцветут пионы

Прийти вовремя на свидание, на которое я всё меньше и меньше хочу идти, мешает никто иной, как твой брат. Он звонит мне за пять минут до выхода, говоря в нос: — Это несправедливо! — Ты даже не представляешь насколько, — зачем-то соглашаюсь я, думая, что из-за сестры мне придётся терпеть твоё занудство час. В знак уважения, конечно же. Но потом до меня доходит, что Шерлок заболел. — Просто насморк или и температура? Джон, надеюсь, уже принял нужные меры… — Именно об этом я и хочу тебе сказать! — Холмс отвечает с таким раздражением, что приходится закатить глаза. Очевидно, твой брат считает меня и своим психологом тоже, потому что я опять буду слушать о том, как Джон выкинул органы птиц, которые Шерлок принёс для экспериментов. Или же о том, как пришлось снова накапливать пыль в квартире, ведь его другу не понравилось, что повсюду грязь. Зачем мужчине собственно пыль и как Ватсон его терпит — никак не укладывается в голове. У тебя, очевидно, та же «проблема». — Он отобрал у меня скрипку, поэтому мне пришлось под дождём идти к тебе. Когда, кстати, вернёшься? Купишь ещё тех круассанов? И гранатовый сок, а то я допиваю уже, — тарахтит Шерлок, а я со злостью сжимаю кулаки. Вас Холмсов, судя по всему не научили, что приходить в чужой дом без разрешения как минимум не красиво и максимум — преступление, если хозяина нет! — И как давно ты у меня? — говорить что-то твоему брату бесполезно, он и с места не сдвинется, пока в голову не придёт мысль, что в час ночи нужно залезть в морг или, ни с того ни с сего, просто пройтись по городу, вляпываясь в драку. Именно это произошло с ним однажды, и почему-то именно мне (не Джону, тебе и, прости господи, прекрасной Миссис Хадсон) пришлось переться через весь Лондон, чтобы увидеть его в добром здравии, спорящим с голубем о философии Канта. Зрелище впечатляющее. Учитывая, что птица спокойно клевала крошки, которыми он и заманил её в свою ловушку под названием «Не Джон, но сгодится». (Как позже объяснил он сам, Ватсон тоже во время серьёзных разговоров занимался чем угодно, но только не дискуссией, что нереально твоего брата раздражало, но он всё же доктора ценил. Хотя бы за то, что тот его не бросал несмотря на многие обстоятельства не в пользу Шерлока.) — Какого числа ты улетел к родне? — буркнул мужчина, и я отчётливо услышал, как он открывает дверцу шкафа с книгами. — Возьму Оруэлла? Джон обожает его. Особенно «Дочь священника». — Что ж, у него весьма интересные вкусы, — я прикусил губу, надеясь, что он не повредит книгу, потому что к таким вещам отношусь с особой бережностью. — И с каких пор ты стал спрашивать у меня разрешения? Почему звонишь только сейчас? — Конечно же, чтобы узнать, скоро ли ты вернёшься, Леонард! — снова с раздражением, снова называя полным именем, подчёркивая, что я болван, которых поискать надо. И, возможно, намекая о лёгкой разочарованности. Это нереально бесит, и я каждый божий день клянусь себе, что перестану общаться с твоим младшим братом, но всё время почему-то снова и снова отвечаю на его звонки. Есть в вас, Холмсах, что-то притягивающее, чарующее, гипнотизирующее… — Конечно же, — передразнивать его мне безумно нравится, в такой легкой манере, что он не сразу улавливает сарказм в моём голосе. — Что по твоим расчётам? — К завтрашнему вечеру, — он кусает яблоко и мне кажется, будто брызги через экран телефона долетают в мою сторону. Машинально отстраняюсь на пару секунд, замечая в дверях Милу с букетом бордовых пионов в руках. Странно. Она тихо спрашивает куда деть цветы и я, без раздумий, указываю на красивую вазу из красно-жёлтого стекла, принадлежавшую когда-то маме. — Интересно, почему же? — О, Лео, — Шерлок тяжело вздыхает, как будто до этого сказал мне самую очевидную вещь, — потому что сегодня Майкрофт выключит телефон, так как у вас свидание, а на утро он обнаружит, что его вызывают в Лондон. И ты согласишься улететь с ним. К слову, ты в курсе, что опаздываешь на добрых полчаса? Расскажешь при встрече как всё прошло. Не дожидаясь моего гневного ответа, он отключается, а я устало перевожу взгляд на Милу. Всё же, разговоры с твоим братом знатно выматывают и периодически выводят из себя. Услышав это, ты с пониманием улыбнёшься, уверен в этом сто процентов. — Майкрофт ждёт тебя внизу, — говорит женщина, смущённо улыбаясь. Уже? Почему ты приехал сам? Не дождался? Или же побоялся, что я откажу, передумаю в последний момент? Когда я спускаюсь, ты обсуждаешь с дедушкой вопросы о плантациях, которые никогда тебя не интересовали. А ещё ты не замечаешь, как я оказываюсь напротив, внаглую рассматривая. Точнее оценивая: снова костюм, но рубашка бордовая. Парадная? И ты без галстука с зонтиками! Какой кошмар! — Ваш брат передаёт привет, — улыбаюсь я, когда ты вздрагиваешь от неожиданности, а потом с плохо скрытым восхищением рассматриваешь. О, это Амели заставила надеть красные штаны и белоснежную рубашку с рукавом в три четверти на манжете, не до конца застёгивая пуговицы. Но тебе знать необязательно. — О, разговаривал с ним, но всё равно спасибо. Готовы? Да, ты еле сдерживаешься, чтобы не закатить глаза. Улыбаюсь, кивая, жду, когда ты попрощаешься с дедушкой, попутно отвечая ещё на пару вопросов, и только потом мы выходим на улицу. Солнце плавно опускается за горизонт, а на небе появляются бордовые и оранжевые полосы заката. Интересно, ты выбираешь именно вечернее время в надежде на продолжение в более интимной обстановке? Сколько вариантов развития событий ты прокрутил в голове? А Шерлок? Пару раз моргаю, отгоняя мысли о твоём брате. Только не сейчас. А уж лучше вообще никогда! — Только не говорите, что это ресторан, — тихо прошу я, надеясь, что ты не испортишь вечер такой банальщиной. — О, вам понравится, — ты загадочно улыбаешься. Мы идём в сторону пляжа. Прикусываю губу, чтобы не выразить своего мнения по поводу одежды. Она явно не подходит для прогулок у моря. — Всё спросить хотел, почему вы не скажете дедушке, что вам неинтересно каждый раз слушать о плантациях? — Странно, я думал, Америго посвятил вас в… — видя моё замешательство, ты мягко улыбаешься. — Под плантациями он имеет в виду виды дохода. Не совсем легального, уж простите.  — Всегда знал, что старый хрыч что-то скрывает, — огромной обидой отвечаю я. О подобном догадывался, но надеялся, что это всё лишь мои выдумки. Ты больше ничего не говоришь, оставляя меня на растерзание мыслям.Не то, чтобы я рад, но благодарен за это. Правда когда мы оказываемся на причале возле огромной яхты… — А я говорил, что вы удивитесь, — довольный собой, говоришь ты, пока я прихожу в себя.

***

Иногда мне кажется, ты никудышный собеседник, но как слушатель вполне сгодишься. Конечно же ты заставил накрыть огромный стол исключительно с моими любимыми блюдами, и включил классическую, извиняясь, что не притащил с собой скрипача, так как этот вечер был предназначен для нас двоих. Я, в свою очередь, сделал вид, что пропустил всё это мимо ушей, рассказывая тебе истории из жизни, зная, что большую часть тебе принесли чуть ли не на блюдечке в печатном виде. Хотя, пару раз ты всё же смеешься. Мне нравится, что сегодня ты, хоть и с большим трудом, пытаешься быть искренним со мной. В какой-то момент мы перемещаемся к бортику. Уже стемнело и из-за воды в два раза холоднее, поэтому я передёргиваюсь, а ты, как будто всё это время только и ждал этого момента, накидываешь мне на плечи свой пиджак, задерживая руки на плечах. Я оказываюсь прижат к бортику, ты пару секунд думаешь, прикусывая губу, и слегка поддаешься вперёд, вызывая у меня… смех. — О, Майкрофт, — наблюдая, как ты растерянно смотришь на меня, делая шаг назад, говорю я: — не целуюсь я на первом свидании. — Кажется, оно у нас второе, — натянуто улыбаясь, отвечаешь ты. Нервничаешь, грызёшь себя за такой прокол, от чего отвечаешь грубо. — Которое пошло не по плану? О нет, не засчитано, — я же улыбаюсь искренне, стараясь снова вернуть непринуждённую атмосферу, хотя сердце хоть сейчас готово выпрыгнуть из грудной клетки. — К слову, обращались ли вы к языку цветов, даря мне прекрасные пионы? Чёрт, уже начинаю проклинать себя за то, что ляпнул. Эти чёртовы цветы… символизируют не только власть, но и страсть, признание в любви. Смотря на тебя, я думаю об этом весь вечер. С вами же, Холмсами, во всём искать скрытый смысл надо! Щеки такие же красные, как твои. — Майкрофт ты краснеешь. Боже, ты снова краснеешь выдавая себя с потрохами, — говорю свои мысли в слух, заставляя тебя уставиться на меня со странным восхищением в глазах. — Так, значит, мой секрет давно разгадан? Я киваю, переводя взгляд на воду. Будто ты сам не знаешь, чёрт бы тебя побрал! — Но, очевидно, я не интересен тебе… — куда-то клонишь ты, а я теряюсь, в этом случае же отвечая: — Да нет же, наоборот… — Теперь краснеете вы, Лео. Засранец. Ты не сдерживаешь победную улыбку, заманивая меня в ловушку, произнося моё имя чуть ли не шепотом. Мне срочно нужно переводить тему и я не нахожу ничего лучше, как… — Утром вас вызовут в Лондон… Шерлок сказал. — Кто же ещё, — ты наконец-то закатываешь глаза, вызывая у меня тихий смешок. Но ненадолго. — Полетите со мной? Я замолкаю, уходя в раздумья. С одной стороны семья, по которой я нереально скучал, но с другой — вы, два брата-акробата, что знатно, других вариантов нет, испортите мою жизнь. Ты не торопишь с ответом, рассматривая мой профиль с лёгкой улыбкой. Конечно, ответ очевиден…полечу.