Мефала
14 июня 2020 г. в 17:08
[ обрывок рукописи передан в архив Министерства Правды 4Э 30 ]
[ источник зашифрован издатель неизвестен к распространению запрещено ]
Я-есть-Мефала. Я есть преодоление Мефалы.
Я-есть-НЕСОВЕРШЕНСТВО-оставшееся-указать-путь.
Помни, что никому иному нет дела, а я всё ещё сохраняю частицу безразличия.
Я возлюбил Насилие, я был его любовником.
Я лишил жизни плоды этой любви.
Не правда ли, Её избранная Мать, её смертное воплощение, искавшее союза-совокупления со своим отцом-Ужасом, совершила то же во имя Пустоты? Пятеро детей для Пяти углов, которые указывают на разрушенные оси.
Я убил своих детей и я убил своего отца.
Когда встретишь Пророка, [и ты] убей [его] немедленно, прежде, чем он откроет [тайные слова]. Хотя я знаю, что ты подобен двемери, и лишь неверное истолкование этих строк приведет тебя к мудрости.
Нет различия между теорией и террором.
И то и другое действуют [неслитно вместе], не исходя из страсти, и одновременно являются действенным воплощением максимальной одержимости. Задумайся, какие примеры подобного ты видел своими глазами? Мне стоило бы выколоть их; они всё ещё слепы.
Террор следует за теорией.
Я заключил Мефалу в центр себя: она была моей предтечей и стала последышем. Она истребовала у меня самоё себя, но безразлична к полученному результату [без всякого мотива]. Люди верят, что скала хороша или дурна, но это лишь камни.
Прядильщица горит в моём центре, и я - тот, кто освободился, чтобы освободить.
Она была террором, породившим меня в грязи и благовонных смолах, и стала уловкой теории [возвышения], ради которой я поднял орудие труда как оружие; правое и левое действуют одинаково бесстрастно, и все же я - Пламя в центре каждой одержимости, потому что научился гореть, не сгорая.
Тебе [каждый раз] должно быть [все сильнее] больно при рождении. Я не отрицал никакой боли и не жаждал; одновременно наслаждался и исследовал мучение. Дисциплинированный ум знает: тот, кто считает роды наслаждением, лжёт.
Пожрав Её нити, я не обрываю [снококон] их плетения. Я собираю их в кулак и совокупляюсь с ними, а потом отказываюсь производить на свет.
Однажды мир уже был рождён богом Времени, обронившим в Нигде собственное случайное семя.
И я любовался своей матерью, зная, что она останется безликой.
Обе руки Мефалы черны по локоть, обожжены по локоть. Она дарит секс без похоти и убийство без вины и страха, а затем отсекает обе руки своего избранного короля, что больше не нуждается в испытаниях.
Я позволил Насилию обладать мной, но не Он вошёл в мои покои; я спустился к Нему. Кто на самом деле получил [контроль]? Кто обладал другим в большей мере? Подчиняющийся носит корону из собственных костей; он - коронованное Насилие, потому что добровольно принял [собственные постыдные желания] глубже, чем с одной стороны.
Мефала ищет действие ради него самого, потому что не подвержена привязанности к достижению результата. Потому и только потому она побеждает.
Я поглотил её Тень.
Боэта, предоставляющий испытание, Азура, поднимающая дырявую завесу Тайны, Мефала, дарующая бесстрастность перед началом и концом: они - энантеоморфическая троица, которую дОлжно преодолеть, и Трое-которые-есть-Одно [во мне] сделали это.
Проигрывать очень горько, но я сделал это, чтобы не сделаться нуль-суммой единственного настоящего труса.
Кирпичи желанного результата формируют новый храм-темницу, но Ёе-Их храм возносится в одночасье, к которому готовятся годы в молчании.
Поэт знает, когда сказать Слово в молчании. Воин знает, когда нанести Удар в бездействии. Я соединил Слово с Ударом, и получил Озарение.
В одной Ее руке разум, рассекающий безжалостно, словно воин. И разум склоняется перед необходимостью убийства.
В другой Ее руке мания. И мания склоняется перед необходимостью выразить себя в соитии.
Сердце соединяет их.
Мефала ткачиха: она плетет из страхов и привязанностей одежды омрачения. До тех пор, пока мы лишь реагируем на собственные страсти, мы не являемся собой: лишь рабами, без конца борющимися за свободу.
Мефала ткачиха: она ткет из жажды и похоти одежды неудовлетворенности. До тех пор, пока мы предвкушаем и разочаровываемся, мы ненавидим плоть и жаждем ее: наслаждение делает нас рабами.
И снова секс и смерть тащат нас вперед на поводке отрицания и притяжения.
Когда мы становимся достаточно привычны к подобному и научаемся использовать натяжение поводка, Мефала отсекает обуглившуюся пару рук; ведь у нее есть еще одна пара.
Свободная, она является Пустотой и Наполненностью.
Из любви Она убивает своих детей; принесенные в жертву Ужасу, они становятся лучше. Ужас подобен бичу, заставляющему шевелиться, и мечу, что отсекает лишнее.
Я стал любовником Насилия и позволил ему воплотить даже несказанное.
Я стал убийцей Влечения и позволил ему получить от меня искренность.
Я подвесил орудие убийства любящих меня детей высоко в небе.
Я замер в нуль-точке, парализованный видом лица настоящего Ужаса, что возник из пустоты, которой я служил.
И из дыры в глазнице Аурбиса на меня смотрел кружащийся мир.