Глебка

      Сон Вадима был тревожным. Ему снилась кукла. Она преследовала его с горящими, как огонь, глазами. Где-то вдалеке сквозь сон он слышал детский топот и скрипучие суставы. Тяжело дыша, он пытался убежать от неё, но не мог. Ещё чуть-чуть, и маленький Глебка догонит его. Вадим и сам не понимал, чего боится больше: того, что кукла живая, или что она вот-вот догонит? И что же она сделает? Изо всех сил пытаясь проснуться, он щипал себя и бил во сне. Это не сработало, и лишь обернувшись снова назад и увидев куклу выскакивающую у него перед лицом, он проснулся. Первое, что он сделал, это посмотрел на Глебку, который сидел на том же месте и смотрел на него. Холодный пот стекал по вискам, а сердце бешено стучало — того гляди вырвется из груди. Мужчина замер, смотря на куклу и напрягая память, поворачивал ли он ей голову. Его впервые била дрожь после такого сна. Немного успокоившись, он всё же откинулся на подушки. Спать больше не хотелось. Вадим посмотрел на часы, удивляясь тому, что проспал всего два часа. До утра было далеко, и организм не успел отдохнуть, но возвращаться в этот сон не было никакого желания. Встав с постели и пройдя в ванну, Самойлов умылся прохладной водой и посмотрел в зеркало. Усталое лицо совершенно не улыбалось ему, и он тяжело выдохнул, ещё стоя несколько минут, опираясь ладонями о раковину. Капли стекали с носа, а дыхание всё ещё было сбивчивым. — Ну здравствуйте, ночные кошмары, — сказал он самому себе и побрёл на кухню, чтобы поставить чай. Ему нужно было успокоится и отвлечься. В последнее время сон итак был не слишком здоровый, а на гастролях и подавно. Хоть и старался спать больше. Ночных кошмаров не было давно, и то, что приснилось сегодня, было поистине жутко. Сидя за столом, вспоминая детали произошедшего и отпивая согревающий чай с ромашкой, Вадим и не заметил, как его вырубило прямо за тем же столом.       Очнувшись и подняв голову вверх, он увидел тусклое осеннее солнышко, светившее прямо на лицо. Мужчина открыл один глаз и посмотрел в окно. Уже рассвело, и он не сразу понял, что произошло. Пытаясь повернуть голову, почувствовал острую боль, прошедшуюся по всему позвоночнику, начиная с шеи, вниз. Всё тело затекло и, прежде чем встать, ему пришлось изрядно размяться. Чашка с недопитым чаем стояла на столе, и память постепенно восстанавливала череду событий в голове. Было семь утра, и это значило, что у него есть в запасе ещё немного времени, чтобы довести организм до полной готовности. Мужчина сонно поплёлся в комнату и, не замечая ничего вокруг, рухнул на кровать, вырубившись ещё на пару часов.       Подняв голову по звонку будильника ровно в девять, Вадим, не открывая глаз, выключил сигнал и опустился снова на подушку. Ему было уже лучше. Лёжа на животе, он попытался пошевелиться, но шея всё равно дала о себе знать. Теперь болеть будет долго, а ему сегодня ехать на студию. Безнадёжно простонав и всё же перевернув себя на спину, он зевнул и, продирая глаза, посмотрел на стол. На минуту ему показалось, что всё происходящее вчера ему приснилось. И это был один большой кошмар. Ухмыльнувшись этой бредовой мысли, мужчина медленно встал с кровати и подошёл к столу. На нём не было куклы. Вадим нахмурился. Он посмотрел по сторонам, но Глебки и правда нигде не было. Почесав затылок, музыкант задумался. Вчера кукла была — сегодня её нет. Может, он её куда-то дел? Он что, ходил во сне? Куда тогда мог её деть? Коробки тоже не было видно, и Вадим не на шутку забеспокоился об адекватности своего состояния. Может, он начал сходить с ума? Ещё раз оглядевшись по сторонам и бросив взгляд на стопку черновиков, он заметил что-то ярко-чёрное похожее на маркер. Маркер и правда лежал рядом на столе, но он не использовал его вчера. Хмуря брови, он отодвинул пару верхних листков в сторону и остолбенел от шока. Вся его рукопись была затушёвана маркером. Каждая строчка из букв превратилась в черную сплошную линию. Он не веря своим глазам судорожно схватил лист, потом второй, следом третий. Трясущими пальцами он приближал белые листки к глазам и отдалял, направлял к свету и против, чтобы попытаться разглядеть сквозь эту черноту свои наброски. Всё было тщетно. Его тексты были стерты с лица земли, а точнее усердно замалеваны. Весь его вчерашний труд был убит. Мужчина чуть не взвыл от злости и безысходности. Кто мог это сделать? Как могло это произойти? Неужели он действительно сходит с ума и не помнит, как сам вчера сидел и зачеркивал всё то, что так удачно написал. — Черт, чёрт! Это розыгрыш? — горько рассмеявшись и комкая листки в руке, он пытался вспомнить вчерашний вечер. На ум ему снова пришла кукла. Нужно было срочно найти эту чёртову куклу. Бросившись в сторону, Самойлов метался по квартире в поисках подтверждения того, что он не сумасшедший. Глебки нигде не было. Коробку он нашёл под столом, на полу и зловеще улыбнулся. — Ага. Вот и коробка. Где же кукла? Глебка! Где ты? — протянул мужчина, уже ползая на корточках по полу, выползая из-под стола и направляясь к кровати. Его волосы закрывали лицо, но он продолжал довольно улыбаться и ползти к подножью кровати, чтобы заглянуть под неё. Резким рывком он приподнял свисающее одеяло и нырнул под мебель. — Ага! — рявкнул он и замер. Под кроватью никого не было. Быстро бегая глазами по пыльному полу, пытаясь найти то, чего не было, он расстроенно вылез и сел, заправляя выбившиеся волосы назад. Куклы нигде не было. Он сидел и пытался понять, куда она могла деться, а точнее, куда он мог её деть спросонья. Другого логического объяснения этому факту он найти не мог. Значит, он вчера сам затёр свою рукопись, а потом куда-то убрал куклу и ничего теперь не помнит. Время приближалось к одиннадцати, а в час дня ему уже нужно было находиться на студии. Выругавшись на зря потраченное время, быстро вставав, Вадим направился в ванну, приводя себя в порядок. Поесть он не успел, поэтому пришлось опять перекусывать с музыкантами в студии. Взяв гитару, он на секунду замер в дверях, проверяя инструмент на вес. Сложилось впечатление, что стало тяжелее. Времени на раздумья уже не оставалось и мужчина бегом выбежал из дома, что бы успеть добраться вовремя.        Все уже успели собраться и ждали главного. Самойлов буквально влетел в помещение, махнув всем рукой, и стал раскладываться. Мужчины переглянулись и заметили, что тот был не в духе, поэтому решили не лезть. В такие моменты, лучше не попадаться под руку и ждать, когда Вадим остынет и сам пойдет на контакт. Музыкант оперативно привел свои мысли в порядок вместе с собой и, быстро открывав чехол, чуть ли не отскочил на пару шагов. Мужчины вытянули шеи, с интересом заглядывая внутрь, ища причину испуга начальника. На гитаре тихо-мирно лежала кукла, скрестя руки на груди. — Вау! — воскликнул Каплев, давя смешок. Все посмотрели на него, тоже улыбаясь, но Вадиму было не до смеха. Он не понимал, зачем положил куклу в чехол. Радченко взял Глебку и поднял её на уровень глаз, показывая всем. Мужчины давили лыбу, пристально рассматривая странный предмет. Пока "дети" игрались, Вадим молча достал гитару, проверяя её целостность. После исчерканных листков он уже опасался за работу инструмента. Проверив всё досконально, он поставил её на подставку и, выпрямившись, посмотрел на Каплева, который, выводя руками куклы странные жесты, уже давал концерт от имени куклы. — Комната залита кровью. Я занимаюсь любовью. Сто вагин, а я один. Сто вагин, а я один, — все присутствующие заржали, но сам Вадим шутку не оценил, и, стараясь скрыть раздражение, выхватил Глебку из рук вокалиста, посадив того на журнальный стол. — Ну, хватит хернёй страдать. Давайте делом заниматься, — он с серьёзным тоном взял гитару. — Вадим, а ведь он копия, — подметил Радченко, и Самойлов посмотрел на коллег. — Ребят, мне вчера её подкинули. Я сам не знаю, как она здесь оказалась. — Автора не знаешь? — сделав серьезное лицо, Каплев обратился к Вадиму, замечая усталость и растерянность. Тот лишь пожал плечами и принялся настраивать гитару. — А сюда зачем притащил? — хмыкнул Роман, и Вадим, подняв глаза, одарил его не самым дружелюбным взглядом. — Наверно, он сам залез, — подхватил Радченко, — решил снова присоединиться к "Агате", — все снова засмеялись, и Самойлов лишь играл желваками, теряя терпение ожидая, когда все смехуёчки будут выброшены. — Всё? Напизделись? Можем начинать? — злой и серьёзный тон вернул всех к реальности, и мужчины, сделав ответственные лица, приготовились к работе.       Дело спорилось. Они возились с аранжировками, и Вадим немного успокоился, отвлёкшись на творчество. Напряжение постепенно спало, и уже к перерыву он был более дружелюбен. Мужчины изредка бросали взгляд на сидячую куклу. Кто-то продолжал посмеиваться, думая о чем-то своём. В любом случае Глебка вызвал только положительные эмоции у коллег.       Когда группа вышла на перекур и попить чая, в студию неожиданно зашёл гость. Таким гостям были рады редко, и ничего приятного это не сулило. Молодой человек был одет в обтягивающие джинсы, короткую жилетку поверх рубашки и такую же короткую куртку с большим мехом на воротнике. Очки осенью — это был отдельный вид его стиля, поэтому, войдя в помещение, он их сразу же снял. Вадим стоял и курил, а мужчины приветливо пожали гостю руку и поспешили уйти. Когда очередь дошла до Самойлова, тот, обняв губами сигарету, тоже пожал руку и поприветствовал. — Какими судьбами, Дим? — вежливо поинтересовался музыкант и кинул взгляд на маленькую собачку, которая была у того на руках. — Привет, привет! — скрипучий и до мурашек сладкий голос разразил помещение, отчего Вадим даже сморщился на секунду, но продолжал улыбаться. — Я вот мимо проходил. — Прямо таки мимо, — ухмыльнулся Самойлов, стряхивая пепел, и Хакимов понял, что тот видит его насквозь. Прочистив горло и поджав губы, он опустил собаку на пол, держа её на шлейке, и достал свои сигареты. Любопытное животное посмотрело на мужчин, а потом по сторонам. — Хочешь верь, хочешь нет. Правда мимо, — ответил более уверенно барабанщик, затягиваясь. — Если ты пришёл говорить о Глебе, то ты совершенно невовремя. — Я же сказал, что пришёл просто так. — Значит, решил узнать, как у меня дела? — Вадим натянуто улыбнулся. — Брат послал? — Вадим, — проскрипел Снейк и сделал неоднозначно манерный жест. — Я что, передаст? — Я бы сказал немного иначе, — усмехнулся музыкант и посмотрел на пса. Прежде чем тот успел осознать смысл сказанного, Самойлов уже сидел на корточках и с улыбкой гладил пальцами животное. Собака была немного в шоке от чужих прикосновений, но вскоре завиляла хвостом и заскулила. — Отпусти её. Что ты её на привязи-то держишь? — Да она привыкла быть рядом со мной, — отмахнулся мужчина. — Конечно, она привыкла: ты её от себя ни на шаг не отпускаешь. С женщинами, Дима, так нельзя, — последнее было сказано опять с тонким намёком, и униженный барабанщик, фыркнув, наклонился и спустил питомца с поводка. Животное сразу же поцокало своими ноготками по полу внутрь помещения и скрылось из вида. — Вот видишь. А говоришь, привыкла, — Вадим жестом пригласил гостя войти внутрь и пошёл следом. Снейк шёл почти от бедра, оглядываясь по сторонам. Он бывал здесь не раз, поэтому знал, куда идти. — Она у меня обычно боится отходить далеко. — Ну ты же в закрытом помещении, ничего с ней не случится, — успокаивал Самойлов, периодически закатывая глаза и тяжело дыша.       Когда они вошли в комнату с аппаратурой, то собаку уже тискали куча рук и окружали вниманием. Животное было в шоке от такого количества ласки и порядком растерялось. Хакимов, снедаемый ревностью, что его принцессу трогает кто-то чужой, напрягся, но постарался подавить в себе желание остановить эти предварительные ласки. — Ну ты чего встал? — окрикнул его Вадим, вопросительно смотря на мужчину. Тот натянуто улыбнулся. — Да я зашёл на минутку всего. У меня тут выставка была. Вот мы с Барби решили пройтись. — И как выставка прошла? Успешно? — поинтересовался Самойлов. — Да, — кивнул барабанщик бросая быстрые взгляды на пса. — Как новый альбом? Движется? — Ну тебе ли не знать, как у нас движутся альбомы? — ответил вопросом музыкант, будучи уже готовым к такому. — Ну да, ну да, — тщетно пытаясь выведать информацию, подытожил Дмитрий и, обернувшись, он обратил внимание на сидящую куклу. Чего не хотел Вадим, так это чтобы тот его увидел. Мужчина аккуратно взял со стола Глебку и с интересом повертел перед глазами. Все присутствующие подняли глаза в ожидании реакции. — Какая милая кукла, — давя улыбку, он посмотрел на мужчин. Вадим напряжённо выдавил подобие улыбки, почти не дыша. — Похож, да? — бросил Каплев, и Самойлов, стиснув зубы, посмотрел на вокалиста. — Да-а-а-а... — задумчиво протянул Хакимов, снова всматриваясь в лицо куклы, — неплохой Кен. Только большой, — мужчины переглянулись и не могли понять, прикалывался ли тот или действительно не узнал. — Для него и Барби есть, — хихикнул Роман и кивнул на собаку, которая стояла и пристально смотрела на игрушку в руках хозяина. Казалось, ей что-то не нравилось. Хакимов посмотрел на пса и, наклонившись, потряс куклой над собакой. — Ну что, девочка? Как тебе такой Кен? Нравится? — собака начала гавкать и пятиться назад. Она была напугана, и мужчины рассмеялись, а Дмитрий продолжал идти на собаку, небрежно тряся игрушку и пугая пса. Барби рычала и периодически наскакивала на хозяина, чтобы попытаться схватить куклу за ногу, но снова пятилась. Вадиму надоела эта травля, и он, подойдя к гостю, выхватил куклу из его рук. — Хватит травить собаку. Это не Кен. Это Глебка! — Глебка? — изумился Дмитрий и посмотрел на музыкантов. Те развели руками и ничего не сказали. — Вадим, у тебя всё хорошо? — У меня всё прекрасно! — прорычал Самойлов, посадив Глебку на место. Собака снова гавкнула откуда-то из-за угла, — если ты всё узнал, что хотел, то забирай свою собаку и можешь идти дальше. Он резко вышел из комнаты, чтобы перекурить. — У-у-у-у... Вадим, подожди, — снова протянул гость и поплёлся следом. — Ты какой-то нервный в последнее время, — не унимаясь, он догнал его на месте встречи. — Ну это мои проблемы, знаешь ли. Ты явно что-то хочешь сказать? — музыкант быстро прикуривал. — Ты знаешь, Глеб почти не просыхает, — понизив голос, начал Хакимов, и Вадим усмехнулся. — Вот в чём дело. А я тут причем? — Ну ты же брат как-никак. — Как-никак, — передразнил Самойлов, — как вам легко об этом говорить. Что с того? — Ну ты бы поговорил там, — казалось, что Дмитрий действительно растерян и не знал, что делать. — Я не один раз с ним на эту тему разговаривал. Сколько можно? — Вадим, я, конечно, не лезу... — Лезешь, — оборвал его раздражённый мужчина, который уже терял терпение, но Хакимов не унимался. — Но Глеб не справиться один. — Я вам удивляюсь, — горько усмехнулся музыкант, делая глубокую затяжку и нервно выдыхаяю — Глеб уже не маленький. Ему скоро полтос. Он сам должен отвечать за свои поступки. Сколько можно приплетать меня в его ошибки? Списывать на меня его обиды. Он не интересуется сыном, ему плевать на мать. Ему срать на меня. Какого хуя я должен идти и вытирать ему очередные сопли? — Вадим. — Не хочу ничего слушать! — отрезал Самойлов, — выход ты знаешь где. — Вадим, послушай, пожалуйста, — всё это время, пока они разговаривали, в помещении с инструментами лаяла Барби. Мужчины даже не замечали этого, отвлечённые важным разговором. Но сейчас там что-то упало, послышался визг и несколько глухих стуков. Мужчины переглянулись и встревоженно бросились в комнату. Музыканты прибежали на шум, прямо из подсобки, где пили чай. Собака скулила и пряталась под столом. Нос её был чем-то исцарапан. Хакимов с визгом бросился к собаке, быстро хватая и чуть не плача. Кровь выступила из небольших ранок, но порезы были несмертельные. Собака была напугана. Вадим посмотрел на Глебку, который продолжал сидеть на том же месте. Все присутствующие не на шутку всполошились. — Нужно её отвезти к ветеринару, — посоветовал Вадим. — Барби, кто тебя так? Моя девочка. Папочка рядом, — чуть не плача, всхлипывал обеспокоенный Снейк и уже направлялся к выходу. Самойлов проводил того до двери. — Ты на машине? — Да. — Что с ней произошло? — обеспокоенно поинтересовался музыкант еще раз осматривая травмированный нос. — Где могла так поцарапаться? Может, об инструмент? — Какой? В комнате никого не было, ты же видел. Да и никто бы не допустил этого, будь мы там. — Ладно, мы поедем. Что скажет врач?.. — Позвони потом, хорошо? — казалось, они оба уже и забыли о своём недавнем разговоре. Вадим закрыл за гостем дверь и мрачнее тучи вернулся к музыкантам. Те стояли и так же не понимали что произошло. — Как собака? -— поинтересовался Радченко, смотря на согруппника. Тот дёрнул плечом. — Нос ободран. Как будто его поцарапали. — Но где и обо что здесь можно было поцарапаться? — подытожил Роман, оглядываясь по сторонам, сидя за барабанами. Все переглянулись и остановились взглядом на Глебке. Вадим, проследив за мужчинами, тоже посмотрел на куклу. Подойдя ближе и беря её в руку, он внимательно осмотрел её. Всё было как всегда, за исключением дырки на штанине и каплями. Дотрагиваясь до пятен, он предположил, что это слюна. — Что это? — Собака могла ухватиться за штанину? — решил посоветоваться с присутствующими музыкант. Все смерили расстояние между полом и столом и утвердительно закивали. Вадим снова посмотрел на куклу, а потом на стол. На нём лежала зубочистка. Он медленно поднял её, острую как иглу и заметил красные капли, похожие на кровь. Переведя взгляд с зубочистки на лицо Глебки, он нахмурился. Это невозможно было принять как факт. Все стояли в шоке и не могли поверить в увиденное.       Воцарилась тишина.       Никто не мог найти объяснение происходящему, поэтому решено было продолжить репетицию, отгоняя все эти сомнения и неприятные мысли. Далее никто не проронил ни слова, пока подбиралась музыка и записывались новые аккорды. Настроение у всех было испорчено, и каждый недоверчиво смотрел на куклу, которая невозмутимо сидела на том же месте и довольно наблюдала за всеми.