Глебка

      Времени на сон оставалось всё меньше, но за окном всё ещё было темно. Светало теперь позднее. Уставший Вадим решил всё же попробовать поспать, хоть немного, так как его валило с ног. Глебке сидеть так высоко явно не хотелось, и от грохота музыкант снова вздрогнул. Он уже боялся идти в комнату, но это его квартира, его дом, а значит, и хозяин тоже он, а не маленькая одержимая чем-то кукла. Даже если она так сильно похожа на брата. Кукла лежала на боку. Вадим нахмурился и тяжело выдохнул. Было очевидно, что она специально упала, чтобы снова напакостить. Мужчина подошёл и поднял Глебку с пола. — Сбежать от меня удумал? Ну уж нет, — он быстро огляделся в поисках нового места, и на ум ему пришла кладовка. Он быстрым шагом подошёл к двери и буквально швырнул беспомощную куклу в темноту поверх груды беспорядка, который Глебка и устроил, — вот посиди здесь и подумай над своим поведением, — быстро бросил музыкант и закрыл за собой дверь. Всё же не веря в то, что кукла может двигаться или передвигать предметы, он всё равно подпёр дверь стулом, принесённым из спальни. Для надёжности, чтобы тот не сбежал. До конца не веря в то, во что он начал верить, Вадим усмехнулся и направился в спальню, чтобы отдохнуть.       Проснулся Вадим в два часа и не сразу понял, сколько сейчас времени. Его тело отказывалось двигаться после ночных манипуляций со сковородой и утренних гостей. Весь этот кошмар выбил его из жизненного ритма, и ему хотелось, чтобы это всё оказалось сном. Повертев головой, мужчина посмотрел на дверь кладовки, которая была видна из приоткрытой комнаты. Он часто заморгал, пытаясь сфокусироваться, и не поверил своим глазам. Сев на кровати, Вадим обеспокоенно выглянул и заметил, что стул валялся на полу, а дверь приоткрыта. — Блять, — забыв про усталость и всё на свете, встревоженный артист бросился к кладовке. Быстро открыв дверь, он глянул на груду вещей, но никого не увидел. Глебка сбежал. Сердце ушло в пятки и отдавалось в висках. Самойлов, осознавая тот факт, что действительно сходит с ума, прижался к стене и часто задышал. Всё вернулось в памяти и пронеслось с бешеной скоростью. Собака, телевизор, Дуксин. Павел. Как же он мог забыть! Приезжал же адвокат и дал ему телефон. Будто врастая в стену, он залез в карман штанов и нащупал скомканный лист бумаги с заветными цифрами. Он всегда был скептиком и не верил в экстрасенсов, но сейчас ему нужна была помощь.       Сначала он подумал об экзорцисте. Но кому вызывать священника? Кукле? Или ему? И где найти полноценного и опытного экзорциста? На ум ему пришёл лишь один. Охлобыстин. Но, подумав еще раз, всё же решил, что Ивану самому иногда нужна была помощь опытного человека, чтобы выгонять его тёмные сущности, которые лезут из него временами. Раз Охлобыстин всё же не подойдёт для изгнания дьявола, придётся потревожить адвоката, в надежде, что у того были связи. И они были.       Вадим не стал осматривать квартиру и метнулся за телефоном на кухню. Проверив все ящики и заглянув под мойку, он закрыл дверь и уселся за стол. Перед ним лежал листок с заветным номером и именем. Надежда на спокойную жизнь умирала с каждой секундой. В дурку он не хотел, а выбросить куклу рука не поднималась. Ведь он не был до конца уверен, что всему виной игрушка. Всё же, как подсказывал опыт из просмотренных фильмов ужасов, не надо дразнить голодного зверя. Поэтому оставалось только одно. Напиться швепса до беспамятства или позвонить Шепсу. Посидев ещё несколько минут, сверля глазами белый листок, мужчина всё же взял телефон и начал набирать цифры. За дверью что-то звякнуло, и Вадим обернулся, слушая гудки. Глебка знал и чувствовал, и Вадим это тоже знал. — Да, — на том конце послышался низкий и мягкий голос. — Алло, — заикаясь музыкант вернулся к собеседнику, — Александр? Здравствуйте! — Здравствуйте, — голос не дрогнул, даже посерьёзнел, — я Вас слушаю. Что случилось? — Меня зовут Вадим Самойлов. Я экс-солист группы "Агата Кристи". Возможно, знаете такую, — музыкант решил осведомить медиума, дав понять, с кем тот имел честь говорить. — Неожиданно. Знаю, конечно. Слушал. Что заставило Вас обратиться ко мне? — У меня проблема. Мне на днях подбросили куклу, и мне кажется, она сводит меня с ума, — Вадим горько усмехнулся, а Александр понимающе вздохнул. — Скиньте мне адрес, если Вы в Москве, я подъеду. — Хорошо, спасибо, — быстро ответил Самойлов, — а когда? — Как можно скорее, — таким же тихим и спокойным голосом осведомил Шепс, и мужчины попрощались.       Вадим ещё какое-то время продолжал сидеть, как зомби, пытаясь принять то, что к нему сейчас приедет экстрасенс. К нему. Экстрасенс. Дожил... Он всегда ругал Глеба за неадекватное поведение, а теперь и сам готов был угодить в психушку. Видимо ненормальность брата была заразна и передавалась воздушно-капельным путем. За дверью опять что-то грохнуло, выводя артиста из забвения. Он никак не хотел выходить, но прибраться было необходимо. И нужно было найти Глебку, проверив источник звуков. Куклу он увидел сидящую рядом с гитарой, и сердце снова бешено забилось. — Нет. Нет. Отойди от неё! — он почти бегом подлетел и, схватив адскую куклу за кофту, швырнул её в дальний угол комнаты. В страхе за инструмент музыкант раскрыл чехол и проверил целостность. Всё было исправно. Мужчина облегчённо выдохнул и повернулся, смотря на лежащую на боку куклу, — не смей трогать мой инструмент, — грозно процедил сквозь зубы артист, замечая боковым зрением что-то на полу. Это были его награды, которые кто-то свалил. Злясь на бессилие и безысходность, он, шипя, снова посмотрел на Глебку, — и вещи мои тоже не смей трогать! Я здесь хозяин! А ты!.. — он не знал, что делать с куклой и отметил, что снова говорит с ней как с человеком. Сделав паузу, поджав губы, пытаясь справиться с яростью, подытожил, — ты здесь никто. И скоро я тебя выкину отсюда! Вылетишь как пробка! Понял? — прикрикнув на лежащего Глебку, Вадим почувствовал облегчение. Он выплеснул свою злость на бездушное тельце, валяющееся небрежно на полу. Сопя и тяжело дыша, он поставил кубки на место и пошёл прибираться в спальне.       Спустя полтора часа у двери уже стоял Александр. Вадим еле-еле успел привести себя в порядок и поспешно открыл дверь. Внешний вид медиума накатил на мужчину воспоминания. Кожаный пиджак, чёрная водолазка. Стильная причёска. Нужно посоветовать Снейку так постричься. Обтягивающие кожаные штаны. Ботинки на скале. Самойлов окинул взглядом молодого человека с ног до головы и на мгновение потерял дар речи. Александр чуть поклонился и улыбнулся. — Здравствуйте! Приятно познакомиться, — Вадим продолжал стоять как статуя, вспоминая свою молодость, когда и сам любил одеваться в таком стиле, пока был чуть потолще гостя и ещё не совсем не располнел. Медиум, немного смутившись, помялся на пороге и попытался ещё раз обратиться к шокированному артисту, — я войду? — А. Да. Здравствуйте! — пропустил внутрь очнувшийся музыкант и пожал руку, — Вадим. — Очень приятно! — приветливый и спокойный голос молодого человека располагал к себе, но музыкант продолжал нервничать. — Когда Вы мне позвонили, я не сразу поверил, что это Вы. — Я сам до конца ещё не верю. Всё как во сне, — устало улыбнулся Самойлов и смутился. Ему было стыдно от сложившейся ситуации, и медиум это заметил. Молодой человек медленно оглядывался по сторонам и, кажется, принюхивался. — Простите за не корректный вопрос, — проговорил он, стоя спиной к мужчине и смотря на потолок. — Вы что-то употребляли в ближайшее время? Алкоголь? — Вадим смотрел на затылок гостя и, когда тот резко повернулся к нему, даже растерялся. — Нет. Почему это так всех волнует? — Простите, — слегка улыбнулся Александр, — это стандартный вопрос в таких делах. Сами понимаете, многие думают, что одержимы или начинают говорить, что в их квартирах обитают духи, а в итоге всё куда прозаичнее, — гость поставил небольшой чемоданчик и, присев на одно колено, полез внутрь, извлекая странные предметы. Вадим не стал более возмущаться — он и сам понимал, что вопрос был без каких либо намеков. Просто такого рода вопросы всегда были самыми важными у всех.       Вадим просто стоял в стороне и следил за тем, что делает экстрасенс. Наконец, Александр выпрямился, держа в руке какую-то жидкость, и полез во внутренний карман пиджака, чтобы достать нож. Самойлов даже на секунду напрягся и глаза его округлились. Шепс, заметив напряжение, поспешил успокоить. — Не волнуйтесь. Он нужен мне для работы. — Красивый, — чуть подался вперёд музыкант, из рук Александра разглядывая холодное оружие, — ручная работа? — Да. — Ритуальный? — не унимался артист. — Не без этого. Он помогает разрезать пространство и заглянуть в иной мир. — Ясно, — Вадим кивнул и сделал вид, что поверил. — Я начну? — Да, конечно, — скрестив руки на груди, Вадим следил в сторонке за работой экстрасенса. Молодой человек держался легко и свободно. Он не был напряжён и вальяжно двигался в прихожей. Осматривая каждый уголок, он пристально вглядывался в пустоту, изредка быстро поворачивая голову. Казалось, он действительно что-то слышал или видел боковым зрением. То, что не видно обычному человеку. Пару раз он замирал на месте и смотрел в одну точку. Самойлов, наблюдая, заметил, как меняют цвет глаза гостя. Они то светлели, то темнели. Это точно не было трюком, и Вадиму становилось не по себе. Он был всё ещё скептически настроен, но физические способности экзорциста вселили в него надежду. Медиум вдруг что-то почувствовал. — Скажите, как давно у вас это началось? — голос гостя был вкрадчивым и низким. — Два дня назад. — Странно, — протянул Александр с сомнением в голосе и, резко развернувшись, направился в комнату. Музыкант направился следом. Медиум встал перед куклой, которая сидела на диване. Вадим готов был поклясться, что оставлял её в углу на полу. — Вот он, причина моих бед, — Самойлов жестом указал на Глебку, но медиум шикнул на него, чтобы тот замолчал. Музыкант поджал губы и, снова скрестив руки на груди, решил больше не вмешиваться. Шепс стоял прямо перед сидящей куклы и просто всматривался в неё несколько минут. Тишина давила на уши, но музыкант терпеливо ждал дальнейших действий, переводя взгляд с Глебки на экстрасенса и обратно. Что произошло потом, он даже и представить не мог. Александр взмахнул пару раз кинжалом перед куклой, будто разрезая что-то в пустоте, и замер в полусогнутом положении, снова смотря на Глебку. Самойлов замер тоже. Он был в шоке от увиденного и даже на мгновенье успел испугаться. — Вы его обидели, — вдруг проговорил Шепс. — В смысле? — хмыкнул музыкант, удивлённый такому заявлению. — Он любит Вас, — таким же тихим и вкрадчивым голосом передавал медиум. Сложилось впечатление, что он читает мысли куклы, — а вы его обижаете. Он говорит, что всегда старался быть Вам хорошим братом, чтобы Вы не стыдились его, — Вадим буквально врос в пол и забыл, как дышать, а медиум, наклонив голову и почти не моргая, продолжал считывать информацию и выдавать шокирующие факты, — "Я не могу остановиться, брат!"... "Я хотел быть самостоятельным"... "...хотел найти себя"... "...мечтал о своей группе"... "... не справился"... — кратко и размеренно медиум повторял слова настоящего Глеба. Его брата. Вадим не мог сказать ничего. Он просто смотрел на Шепса, который понизил голос настолько, что казалось, будто за него говорил Глеб, — "...ты всегда был успешнее меня. А я не брал пример. Хотел быть сам по себе. Независимым...", — после этих слов Александр медленно встал и наконец взглянул на артиста, который стоял с красными от слёз глазами. Мужчина заметил, что на него смотрят и, часто моргая, быстро отвернулся, чтобы взять себя в руки и успокоить вновь затянувшиеся душевные раны. — Извините. Но что это сейчас было? — он обратился к медиуму, выглядя более-менее спокойным. — Кукла одержима фантомной любовью, — заключил Александр, смотря на хозяина квартиры снова голубыми глазами, — когда предмет долгое время находиться рядом с человеком, переживающим глубокую боль и сильные эмоциональные переживания, куклы, игрушки впитывают это в себя и потом действуют на здорового человека путём галлюцинаций. Такая кукла может свести человека с ума и довести до самоубийства. Очень хорошо, что Вы вовремя обратились. — Хотите сказать, что это существо передатчик — отрицательных эмоций? Направленных на меня? — пытался понять ход мыслей Вадим. — Всё верно. В ней заложена программа навредить именно Вам за счёт большой любви к Вашему брату и сильной родственной связи. — Класс, — выдохнул обеспокоенный Вадим и провёл пальцами по губам, — можно от неё как-то избавиться? — Вам нужно провести ритуал вместе с братом. — Вы шутите? — хмыкнул шокированный этой новостью музыкант. — Я могу ослабить действие проклятия, — медиум посмотрел на куклу и повернулся снова к мужчине, — но я лишь поставлю защиту на Вас. Куклу же нужно уничтожить. — Отлично, я могу это сделать один, — быстро бросил Самойлов, не желая слушать дальнейший приговор. — Вы не справитесь один. На кукле эмоции Вашего брата. Это может навредить ему, как и Вам. Вы оба должны провести ритуал, — Вадим заметался по комнате, пытаясь уложить в голове всю информацию. Ему это совершенно не нравилось. Любой тесный контакт с братом более пяти минут вызывал у него порывы гнева и злости. Несмотря на то, что он продолжал его любить, Глеб был совершенно неуправляем. — Хорошо, я понял, — он кивнул, и медиум направился к своей сумке, — Александр, скажите, а Вы не увидели, кто мне её подбросил? Это мог быть мой брат? — Шепс сокрушенно посмотрел на свечи в своих руках, а потом на обеспокоенного Вадима, — я понял, — Самойлов кивнул и дёрнулся в сторону. — Я не могу утверждать, мог ли Ваш брат это сделать, но программа строится на его страданиях, — подытожил медиум и, уже зажигая свечу, начал магический ритуал над куклой. Самойлов вышел из комнаты и направился на кухню, чтобы перекурить. Его трясло от обиды и злости. Кроме Глеба никто не мог устроить ему такую подлость. Конечно, это дело рук брата. Только он мечтает извести его, чтобы не страдать в одиночку. А то, что страдал Вадим, никогда его не заботило. Обычный человеческий эгоизм родился ещё до самого его обладателя. Он всегда думал только о себе и своих интересах.       Быстро вдыхая дым и пытаясь успокоится, Вадим ждал, когда медиум завершит свою работу. Ему необходимо было побыть одному и разобраться с полученной информацией. Осознать всё это и решить, как жить дальше. Ещё эта новость, что куклу нужно было уничтожать вдвоём, что было неприемлемо, совершенно не радовала Вадима.       Когда Александр осторожно вошёл в кухню, Самойлов стоял у окна и уже докуривал вторую сигарету. — Я закончил. Сейчас Вам ничего не угрожает, но советую как можно скорее избавиться от проклятия. — Да, конечно, — музыкант утвердительно кивнул, — что нужно будет сделать? — Я напишу инструкцию, — Александр сел за стол и, достав блокнот, написал всё необходимое, — вот.       Вадим взял листок и пробежал по нему глазами. Многое из того, что нужно было сделать, его смущало, и он решил уточнить последний пункт. — Глаза обязательно? — Без этого программа не уничтожиться. — Понятно, — прошептал на выдохе певец, — сколько я Вам должен?       Когда финансовый вопрос был решён и медиум собрался уходить, он вдруг остановился и положил ладонь на плечо артиста. Вадим замер и недоумевающе посмотрел в голубые глаза экстрасенса. Что-то тёплое и согревающее исходило от этого человека, и музыкант почувствовал умиротворение. Медиум будто забрал его тревогу, вселив надежду. — Вы не виноваты, — тихо прошептал Шепс и Самойлов вопросительно выгнул бровь, — не Ваша вина, что между вами всё так пошло. Вы хороший брат. Дело не в Вас. — Спасибо, — в горле у мужчины пересохло, и он прочистил горло. — Ему ещё можно помочь. Он запутался. — Он никогда не примет помощь от меня. Я уже пытался. — Подождите немного. Время всё расставит на свои места, — медиум сжал плечо артиста и ободряюще улыбнулся. — До свидания. Если что-то будет нужно, звоните. — Спасибо. — кивнул Вадим, и чувство обиды и грусти снова комом встал в его горле. Когда дверь за гостем закрылась, захотел кричать. Сердце бешено стучало, а душа разрывалась от нахлынувших чувств. Сползя по стене на пол, он просто смотрел в потолок, чувствуя полную опустошённость. За эти два дня он успел устать не только физически, но и морально. У него не было сил даже дышать. Ком в горле не проглатывался, а слёзы готовы были вырваться наружу. Он снова давил в себе жалость к самому себе и брату.       Глеб не заслуживал жалости, но родственные чувства никуда не денешь. Ведь он водил его в садик. Нянчился с ним, когда оставался один дома. Воспитывал. Он позвал его в группу. Раскрыл в нём потенциал. И что получил в ответ? Суды и унижения. Растоптанное в грязи имя. А теперь и эта кукла. Кукла. Самойлов вспомнил о Глебке, и сердце снова сжалось, а злость снова взяла верх. Нужно было ехать к брату, как бы они оба этого ни не хотели. Сейчас ему нужно лишь одно: посмотреть в глаза виновнику всех его бед, которые периодически сваливаются на голову. Каждая новая проблема постоянно была вызвана Глебом Самойловым. Пора положить этому конец.