Глебка

      Погода незаметно испортилась, и дождь омрачал настроение ещё больше. Преодолевая злобу и обиду, мужчина уже ехал по размытым дорогам, вжимая педаль газа в пол. Глебка лежал на заднем сиденье. Сейчас кукла была неопасна, но и небезопасна. Значит, нужно было вернуть её обладателю этого бесценного подарка. Вадим всматривался в дорогу; красные светофоры предательски останавливали его на пути. Тяжело дыша, музыкант пытался успокоиться. Его всего трясло, и он судорожно сжимал руль. Единственное, чего он боялся, что при виде брата он мог не сдержаться. Хоть он и никогда не поднимал на того руку, но в последние годы это хотелось сделать всё чаще. Слова экстрасенса о терпении и смирении забылись напрочь. Сейчас у Вадима было только одно желание: всучить эту чёртову куклу своему нерадивому братцу и уехать как можно дальше от всего этого. И пусть горит оно всё огнём — он не хотел снова решать чужие проблемы и тем более становиться их частью. Машина предательски заглохла в паре кварталов. — Чёрт! — выругался музыкант, пытаясь что-нибудь сделать, чтобы завести транспорт, но он только кряхтел и позвякивал, а ехать не хотел. — Блять! — ударив ладонями по рулю и откинувшись на сиденье, мужчина попытался собраться и ровно дышать. Он закрыл глаза и посчитал до десяти, дабы восстановить внутреннее равновесие и баланс, как учила жена. Немного успокоившись, он быстро вышел из машины под проливной дождь. Зонта, конечно же, не было и, схватив Глебку, он оставил машину и пошёл пешком до дома брата. Он вымок до нитки, когда уже стоял у знакомой двери.       Глеб шёл на беспрерывный звонок в дверь и пребывал в шоке от того, кто мог так настойчиво звонить. Если это кто-то посторонний, он спустит этого невежу с лестницы. Не посмотрев в глазок, он нараспашку открыл дверь и остолбенел. Потеряв дар речи, он просто часто моргал, смотря на вымокшего до нитки брата. Тот напоминал бродягу из фильма про зомби: мокрая чёлка приклеилась ко лбу и вода стекала с волос. Вадим тяжело дышал и смотрел на него исподлобья, отчего у Глеба перехватило дыхание и пробежали мурашки. Было понятно, что Вадим был очень зол и ничего хорошего ждать не придётся. Самойлов, теряя терпение от долгого ожидания приглашения, шагнул внутрь и буквально потеснил брата, чтобы войти. Младший даже офигел от такого наглого поведения, но всё же закрыл дверь. — Так вот как ты умираешь? — Вадим процедил сквозь зубы стоя спиной к брату, который, нахмурившись, смотрел тому в спину. — В смысле? Ты о чём? — Мне тут всё приносят вести, что ты на краю пропасти. Убиваешься. Страдаешь, — гость медленно повернулся вполоборота и посмотрел на брата так, что тот даже поёжился и отвёл взгляд, — а ты жив-здоров. — А тебе было бы лучше узнать, что я умер? — обиженно бросил Глеб, глотая комок в горле. — Мне было бы лучше, если бы я вообще ничего не знал о тебе, — тяжело выдохнув музыкант посмотрел в пол и услышал смешок. — Прости, братик, но я пока на тот свет не собираюсь, — это прозвучало с такой горечью, что Вадим поморщился. Снова эти неуместные усмешки и подъёбки. — Тогда прекрати посылать своих машинных собачек, которые тебе поддакивают. — Каких собачек? — снова усмехнулся Глеб и пытался понять, адекватен ли брат сейчас. — Ты о чём вообще? Ты пьян что ли? — Таких, — Вадим изобразил головой собаку, которая качается в разные стороны. Их обычно ставят в машину, — задолбали приходить и указывать мне, что делать. — Да ты в своём уме? — вскрикнул младший. Выслушивать колкости в сторону его друзей он не намерен, и потому начинал терять терпение, — мне что, делать больше нечего, как думать о тебе? Больно надо. — А чем же ты занимаешься в последние годы? — Вадим подался вперёд, щурясь. Глеб чуть отошёл назад, стараясь не смотреть в эти полные ненависти глаза. В такие моменты брату лучше не перечить. Он боялся Вадима в гневе. И сейчас, молча поджав губы, пытался выглядеть спокойным. — Вадик, я никого не посылал. Честное слово. — Не верю. К чёрту ложь. К чёрту тебя! И да. Забери свой подарок. Я изрядно развлёкся и получил массу удовольствия. Надеюсь, и ты получишь, — мужчина с размаху впечатал куклу в грудь младшего, так что Глеб пошатнулся, и он вжался в стену. Вадим понимал, что если останется здесь хоть на минуту, то не сдержится, поэтому поспешил покинуть злосчастную квартиру. — Псих! Тебе лечиться надо! Понял? — в сердцах бросил рассерженный мужчина вслед брату, который так бесцеремонно ворвался к нему домой. Самойлов сделал жест средним пальцем, уже спускаясь по лестнице вниз. Его всего било и трясло. Он готов был разъебать всё на своём пути. Когда злой Вадим вылетел из подъезда на улицу, дождь не прекратился и слегка охладил горячую голову.       Всё, к чему прикасался Глеб, несло разрушительный характер. С появлением куклы у Вадима сорвалась плановая репетиция, испортились черновики к новым песням. Было сломано пара кубков. Дай Бог, Хакимов не предъявит счёт за лечение носа пса. Плюс приличную сумму он отвалил Шепсу. На эти деньги можно было купить целую фуру швепса и упиться. Плюс машина. Подходя к автомобилю Самойлов, простонал от безысходности. Чинить её на улице под таким дождём было нереально. Решено было вызвать эвакуатор и ехать на шиномонтаж. Ещё придётся раскошелиться на ремонт. Злость артиста и ненависть к проблемному брату нарастала. Ущербы наносили большие разрушения по его бюджету. А всё из-за чего? Из-за капризов младшего.       Глеб метался по квартире. Он был разъярён. Обмозговывая всё то, что произошло, он только сейчас заметил в своей руке куклу. Это ему и всучил брат перед уходом. Он посмотрел на красивое личико куклы и скривился. — Что за хрень? — неприязнь к этой вещи взяла верх, и он швырнул её к двери, — хламьё! — фыркнув, Глеб взял сигареты с телефоном и скрылся в туалете. Он не любил всё народное творчество, особенно, если оно было сделано искусно и шедеврально. Он всегда завидовал брату, что тот умел многое. Его бесил тот факт, что он ни на что не способен, кроме как писать песни и петь. Да, у него и времени не было занять себя чем-то другим. Поэтому он очень ревностно и негативно относился к ручным подаркам от поклонников. И эта кукла была копией него самого. Отчего ему стало не по себе и хотелось поскорее избавиться от неё. Найдя время для перекура, чтобы хоть как-то успокоится, он позвонил Дмитрию. — Снейк, какого хуя? — влепил он, не дожидаясь приветствия коллеги. — И тебе здравствуй, Глеб. Что такое? — Что такое? Я тебе скажу "Что такое"! Какого хуя, я спрашиваю, ты ходил к Вадику? — пауза была заметной и музыкант начинал снова раздражаться затягиваясь сигаретой. — Глеб. Я проходил мимо, — начал было оправдываться барабанщик. — Да ну, конечно! — наигранно понимающе перебил его мужчина, — ты проходил мимо, выгуливал свою собаку и решил зайти попить чайку. — Глеб. Успокойся, пожалуйста. А откуда ты узнал? — От верблюда, — вскрикнул раздражённый артист, — представляешь? От того самого верблюда. Этот псих завалился ко мне домой, сейчас! — В смысле? — не верил своим ушам барабанщик. — Да в прямом! — снова крикнул в трубку эмоциональный Самойлов. — Пришёл. Обвинил меня опять во всех смертных грехах и свалил. — И всё? — попытался узнать больше информации Дмитрий. — Нет, не всё! — снова нервно затянувшись, ответил Глеб, — оставил мне какую-то куклу. Сказал, что это подарок, — хмыкнул музыкант, как вдруг за дверью что-то упало. Он посмотрел в сторону звука и замер. — Куклу? — уточнил Хакимов. — Глеб. — А, — вернувшись к разговору, отозвался музыкант, — да. Куклу. Шизик, блять! И это я, по его словам, крышей поехал, — усмехнулся Глеб, и за дверью опять что-то стукнуло. — Да твою мать. — Глеб! Ты меня слышишь? Что у тебя там? — окрикнул его Хакимов, подозревая что-то неладное. — Да, я здесь! Так. Хакимов, слушай меня! Ещё хоть раз ты, что-то скажешь моему брату про меня... — Глеб! Выкини эту куклу, — Дмитрий обеспокоенно попытался перебить коллегу, чтобы предупредить его. — Чего? Да хрен с этой куклой, — очередной стук был сильнее предыдущих, и Глеб замер. В трубке ещё говорил что-то Хакимов, но его уже не слушали. — Глеб. Глеб! Выброси куклу. Она была на студии у Вадима, когда я приходил. С ней что-то не то. Глеб...       Самойлов на цыпочках медленно подошёл к двери и прислонился ухом. Снаружи послышался стук, похожий на бег детских ног. Глеб вжал голову в плечи и замер. У него не было детей. И в квартире он находился один. Кто бегал в коридоре, он не знал. Любопытство преодолело страх, и он приоткрыл дверь. Выглянув наружу, он никого не увидел. Оглянувшись, мужчина с облегчением выдохнул и хотел выйти. На полу перед ним сидел Глебка. Артист замер в проходе и вспоминал, что бросил куклу к двери. Кто её посадил? Медленно опускаясь на корточки, он заметил на ногах куклы спицу. — Эй. Где ты её нашёл? — прошептав, он протянул руку, что бы забрать этот острый предмет с ног, но в трубах туалета громко зашумела вода, когда кто-то из соседей включил большой напор воды. Глеб вздрогнул и, обернувшись на шум, почувствовал, что его руку пронзила острая боль. Быстро вскочив и поднеся запястье к глазам, он заорал. Спица была воткнула между большим и указательным пальцем насквозь. На полу моментально образовалась небольшая лужица, а Самойлов продолжал стоять и верещать. Выйдя из ступора, он рванул в ванную, чтобы достать спицу. Она торчала прям до середины и Глеб никак не решался. Прыгая на одном месте и наблюдая, как кровь окрашивает раковину в красный цвет, он даже не мог пошевелить пальцами. Паника и страх сковали его. Выкрикивая ругательства, он, морщась от неприятных ощущений, всё же собрался с духом и схватил спицу. Посчитав до трёх и сделав несколько глубоких вдохов, с криком разом выдернул железный предмет, швыряя в раковину. Она не приятно звякнула. Артист уже омывал рану под струёй холодной воды, ища глазами полотенце. Он наспех перемотал раненую руку и хотел выйти, чтобы найти антисептик и бинт, когда заметил куклу. — Ах ты тварь! — он с размаху пнул сидящего Глебку и направился в спальню, ища медикаменты. Хоть рана и была не значительной, но ему казалось, что всё полотенце уже в крови. Он метался от шкафа к полкам в поисках необходимого и чуть ли не плакал. Радовало только, что в ближайшее время не будет концертов. Иначе как он будет играть? Найдя наконец-то бинт, он хотел вернуться в ванну, но за спиной послышались детские шаги. Мужчина обернулся, но никого не увидел. Замерев и почти не дыша, он быстро бегал глазами и выглядывал из дверного проёма спальни. В коридоре никого не было. Очередные шаги послышались со стороны кухни, и Глеб вытянул шею, выглядывая из-за угла. Света там не было, поэтому мужчина не смог ничего разглядеть. Осторожно и медленно он хотел прокрасться и включить свет, но громкий звук падающей посуды заставил его подпрыгнуть на месте и запереться в туалете. — Чёрт! Что за хуйня? — он, тяжело дыша, стоял в маленьком помещении, теребя короткие волосы и пытаясь осознать, что с ним происходит. Он давно не пил и не принимал наркотики. Всё успело выветриться, так что вряд ли произошёл остаточный приход. Что это за чёртова кукла, которую подбросил брат? С Вадимом он разберется позднее. Сейчас нужно было решить, что делать с куклой. Смотря на полотенце, он заметил, что оно всё же промокнуло кровь и нужно было срочно перебинтовать рану. Смотря на вторую руку, в которой он держал бинт, Глеб не обнаружил ничего. Наверняка, он выронил его по пути. — Блять. Да что ж такое! — снова выругавшись и откинув резко голову назад, он неслабо приложился затылком об дверь, забыв, как мало места. Морщась от несильной боли и потирая ушибленную часть тела, решил, что нужно всё-таки дойти до бинта. Выходить наружу ему никак не хотелось. Если эта кукла живая, то она явно не хотела с ним дружить — ведь с ней так грубо поступили. Но посмотрев на мумифицированную полотенцем руку, всё же решил, что бинт нужнее. Медленно выглядывая в щель из приоткрытой двери, музыкант заметил нужную вещь на полу. Он был в паре метров от двери. Нужно было быстро добежать и успеть забежать обратно внутрь. Всё же выглянув из убежища, он понял, куклы нигде не было видно. Это был лучший момент, и Глеб, выбежав из туалета, тормозя носками на скользком линолеуме и делая манёвр с разворотом, увидел Глебку, сидящего рядом с дверью. Кухонный нож покоился на его ногах, и мужчина с ужасом в глазах, чуть ли не визжа, буквально влетел в обратно и заперся на щеколду. Сердце готово было вырваться из груди; он дышал, хрипя. Его тело свело от страха, и он в панике пытался успокоиться.       Через несколько минут снаружи вновь послышались шаги, и свет в туалете предательски погас. Глебка хотел выкурить своего обидчика, и мужчина это понимал. Сейчас ему было страшно за свою жизнь, и что делать, он не знал. Спасала небольшая щель между полом, которая давала небольшой свет, так что был шанс не сойти с ума окончательно. Глебу нужна была помощь.       Эту куклу ему привез Вадим. Значит, он и знал, как с ней справиться. Он не хотел обращаться к нему. Ведь их сегодняшний разговор сложился не очень удачно, впрочем, как и всегда. Но инстинкт самосохранения преобладал и музыкант бросился к унитазу, хватая телефон, который лежал на бачке, дабы не уронить его вниз. Ища глазами давно забытый номер, он нажал кнопку вызова и молился лишь о том, чтобы Вадим ответил.