***
Рядом лежит человек, который с недавних пор сказал важнейшие слова «ты мне нужен». Тэхён только это и повторяет. Он нуждается в младшем, как люди в воде. А без воды, что будет? Правильно — обезвоживание. Мучительная смерть. Ким сам на себя не похож. Как возможно вот так просто влюбиться? Голова уже вскружена, осталось только упасть в обморок. Вроде пацан жестокий, пофигист, любовь не нужна, а тут такой вот парень упал с неба. В начале Тэхён действительно ничего не испытывал к Чону. Обычный парень, потерявший родителей: жалкий, плаксивый, симпатичный. Не более. А потом… Ну что-то стрельнуло ему в голову, и фиг пойми, что это было. Лубоф? Как бы не так, но когда у Чона началась трясучка в классе, да, именно так — истерика. Паническая атака? Тэхён не удержался и повёл его на крышу, чтобы успокоить. Не из-за любви, тогда просто стало его по-человечески жаль. Всё-таки родных потерял. Ну а потом… А вот потом Тэхён сам не заметил, как стал его оберегать, защищать. Вскоре и чувства начали возрастать. Ким не мог этого контролировать, всё само. Думал, будет держаться до последнего, думал, что не покажет свои чувства. Но всё обернулось против него. Вот и бутылка спиртного, психбольница, и это уже не шутки. Тэхён не отдавал себе отчёт тому, какие действия делал. Залез в кровать Чона и начал… А дальше всё как-то само. Чувства раскрылись, Тэхён хоть и жесток, но понял, что с Чоном ему комфортно, что хочет чувствовать ту подростковую любовь. Как там в фильмах всегда бывает: любовь с первого взгляда? Почти… Утро настиг город так же быстро, как они уснули в обнимку: солнце палило голову, тёплый ветерок приятно дул в лица. Чонгук с улыбкой поглядывал на Кима, который выглядел не менее бодро и счастливо. А затем Тэхён сонно проговорил: — Идём гулять? Утро мечты! Два раза повторять не надо. Чонгук весь аж засветился, подскакивая на ноги и через пожарную лестницу спускаясь вниз. Не в это ужасное здание, а на улицу, где тёплая погода и где они с Тэхёном проведут остаток дня. Юнги не раз подозревал Кима в неправильном мышлении… Он первый узнал про Чонгука, хотя в подробности не вдавался. Если малому так хорошо, то пускай. Не сказать, что тогда в лесу Юнги был рад услышать эту новость. Скорее, он испытал ненадолго отвращение и хотел презирать, но так нельзя, это же друг? Честно говоря, ещё тогда Юнги хотел избить Тэхёна до полусмерти, чтобы одумался, но не сделал этого. Почему? Всё просто: ну не может он так поступать со своим младшеньким. Они лучшие друзья с детства, поэтому не его это дело лезть куда не надо. Всё так, как и должно быть. Если счастлив Тэхён, то и Юнги счастлив, хотя по большей части недоволен. Вот так бывает. Идут вдоль леса, держась за руки. Чонгук первый взял его за руку. Всё ещё не может поверить, что это взаправду. Так странно ощущать кого-то, целовать парня из детдома? Правильно ли они поступают? Здесь можно поспорить, но сейчас париться не обязательно, всё так, как и должно быть. Эти слова нужно повторять, чтобы не сомневаться. Весь день предоставлены исключительно друг другу. Ни детей, ни воспитателей, никого сегодня не увидят. Только вдвоём: с утра, до ночи. Есть сутки, чтобы насладиться присутствием друг друга. Всего лишь сутки… а что будет дальше, это уже второстепенный вопрос. Сейчас не время. — А про рыбалку, — Чонгук опять со своей рыбалкой. Уже десятый раз спрашивает. Точнее, убеждается, ну а Тэхён глупо улыбается… — Ты не шутил? И как тут не умиляться? И как не улыбаться? Это не нервирует, наоборот — веселит. — Да, — коротко отвечает. — Правда? Ну и сколько можно? Чонгук такой дурашка, и такой милый, когда что-то уточняет. — Я тебе, блять, по голове тресну, — со смехом в ответ. Конечно, да! Почему Чонгук не верит? — Ладно, верю, — и вроде на этом всё… но не для Чонгука. — Но ты обещал! Тэхён смеётся и ударяет Чона в плечо, после притягивая его к себе и нежно целуя. Рука скользит по спине, губы расплываются в улыбке, когда ниточка слюны разрывается. Вот чтобы урвать такой поцелуй… оно того стоит. Это приятно и всегда так волнительно. Такой прилив энергии и радости. — Как сестра? Чонгук останавливается и тяжело вздыхает. Про Мину забыть никак не может, скорее хочет её увидеть. И увидит! На следующих выходных. По крайней мере он надеется, что встретятся. — Она скучает, — грустно вздыхает Чонгук, прижимаясь к Тэ. — Не знаю, надеюсь быстрее её увижу… Улыбка от лица пропала, Чонгук снова загрустил, стоило только вспомнить про Мину. Но так не пойдёт, хоть где, но не возле Тэхёна. Грустить в такой день он не должен! И когда это Ким успел стать таким нежным? — Хочешь искупаться? — невинная ухмылка и пронзительный взгляд. Чонгука цепляет такое… милое лицо? — То есть? — не совсем врубаясь. Чонгук отходит на один шаг и внимательно следит за дальнейшими действиями страшего. — Не ссы, не в смысле, что искупаться в болоте, а на озере, а? Там недалеко есть, — Тэхён указывает пальцем где-то вглубь леса и не дожидаясь Чона идёт вперёд. — Я пиздец купаться хочу. Ну а Чонгук не против; подбегает к Киму, берёт за руку и вместе бежит в сторону озера. Оба смеются и периодически подшучивают. Такие вот догонялки играют, конечно же, держась за руки. В один момент Тэхён его отпускает и берёт шишку в руки. Пока тот не видит кидает в голову младшему. — Не понял? — Чонгук потрогал свои волосы и ничего не обнаружил на голове. А поворачиваясь назад к Тэ сразу же в лоб прилетела ещё одна шишка, и вот эта ухмылка старшего: игривая, ему весело видите-ли. Сам же потом убегает и кричит: «не догонишь, а Чонгук никогда не догонит!». Естественно он его не догнал, но зато была битва шишками! Как они кидались, как сражались — это война. Оба насмеявшись и наигравшись сняли футболки, штаны и побежали в воду. Такая холодная, что аж трясти обоих начало. Но и тут война не заканчивается; Тэхён брызгает ледяной водой Чонгука, а тот пищит как девочка, крича: «ай-й, холодно! Тэхёна!», и брызгает в ответ. Холодно, но так весело! Пока купаются проходит достаточно времени, чтобы привыкнуть к холодной воде. Теперь она была тёплой, даже горячей! Или стоп… — Чонгук, ты что, сикнул в трусы? — младший ошарашено смотрит и не сразу понимает прикола. Как только доходит до его тугой башки, сразу же дуется и запрыгивает на его спину, погружая голову в воду. — Щас ты у меня сикнешь, — Чонгук смеётся, а затем как коала виснет на Тэхёне, руки и ноги скрещивая за его спиной. Лица находятся достаточно близко: оба тяжело дышат и смеются. Прикасаются лбами и смотрят друг другу в глаза. Тэхён, придерживая эту коалу за попу, сжимает её и губами касается щеки: мокро и уже так холодно. Губы посинели от воды, Чонгука немного потряхивало, но солнце, которое пекло, немного помогло согреться. — Скажи что нибудь, — командует Тэ, не прекращая короткие чмоки по всему лицу. В воде человек лёгкий, поэтому у Тэхёна нет проблем его удерживать. Стоит весь такой альфа и радуется своему мальчику. Он сейчас так счастлив. Оба счастливы… и неисправимы. Любовь бывает сумасшедшей. Нет, не так. Любовь сделала их сумасшедшими. — Я… тебя… — шёпотом, с паузами произносит Чон, после каждого сказанного слова чмокая куда попадёт. — Очень… Сильно… — чмок и длинная пауза. Чонгук смотрит в его глаза и несколько секунд думает, нахмуривая лицо, но сразу же расслабляется и заканчивает предложение, целуя его в губы. — Люблю… — оба шёпотом, синхронно выдыхая, закрыв глаза и касаясь лбами. Как бы делясь энергией, искрками… Светятся ярче звёзд, а ведь и звёзды когда-то кончатся…***
Чимин, как и обещал, приехал с Сехуном после школы в пятницу, естественно припарковавшись дальше от детдома, чтобы не дай бог кто увидел. Чонгук, честно, предлагал и Тэхёну вместе поехать, но тот отказался, сказал, мол с Юнги последние дни проведёт… А Мину осталось совсем несколько дней до свободы… Настоящей. Ким был в курсе, что Чонгук приедет только в субботу, поэтому согласился его прикрыть, хотя за старшими совсем не следят, так что можно расслабиться. А малой… пускай отдыхает, он заслужил. Чонгук, взяв немного денег, выбегает во двор и быстро пролазит через дырку в воротах. Никого особо нет на улице, поэтому без спешки идёт в сторону машины. Она стояла не так уж далеко, не на видном месте. И на этом спасибо. Чёрная бмв как большое дорогое пятно в этом посёлке. Некоторые люди останавливаются и с расширенными глазами смотрят на эту зверюгу. Это они ещё гелик не видели, которого так хотел Чонгук. Отец пообещал подарить ему свой гелик, который стоит в гараже… Эх… Из машины выходит Чимин и крепко обнимает друга, поглаживая его по волосам. Следом дверца спереди открывается и из неё выходит весь такой расфуфыренный Сехун: улыбка на лице, во рту жвачка, солнцезащитные очки. Кстати, волосы покрасил. Блондин теперь. — Чонгук, — Сехун лучезарно улыбнулся и пожал руку, при этом обнимая. — Выглядишь как засохший сухарик, — вот это, конечно, сравнение. В этом и есть весь Сехун — юмор в крови. Может, поэтому у них с Чимином совместная дрочка? Хах, что-то не туда мысли пошли. — Поедем сначала к сестре. Мне точно разрешат с ней погулять, но ты, Чонгук… короче, я приведу твою сестру, — Чимин говорил уверенно, размахивая руками. Чон не спорил, он на всё согласен. И как будто Чимину было это необходимо — он сел на заднее сидение, а Чонгука спереди посадил, возле Сехуна. Почему, зачем? В чём смысл? — Ну чё, газуем? — Сехун игриво улыбнулся, увидев через зеркало как Чимин перекрещивается. — Земля нам сухариком! Газанул нехило так… Чонгук пристегнуться не успел, его уже занесло назад. Офигеть, точно земля им трупиком… то есть, сухариком. Всю дорогу ехали в хорошем настроении: шутили, смеялись, как и раньше, будто ничего страшного не произошло. Сехун часто поглядывал через зеркало и ухмылялся, когда замечал смущённую улыбку Пака. Ох, кажется, между ними не только обыкновенная дрочка… Их связывает что-то большее, Чонгук как носом чувствует. Вот и не выдерживает: — Я вашу эту химию не хочу прерывать, но от вас за километр воняет любовью, — Чонгук, что хорошо, в приподнятом настроении. Он как никак рад, что наконец-таки увидит свою сестру. Спустя столько времени… Вот и шутит, точнее говорит правду. — А ты у нас Шерлоком уже завёлся? Нюхаешь не в том направлении, — ответил Сехун, коротко улыбнувшись. — Я вон таких инопланетян как ты не раз встречал. Поэтому «сопли в рот — иди вперёд». О, как кстати хорошо подметил с соплями… Когда в последний раз Чонгук плакал? — А причём здесь инопланетяне? — буркнул Чимин. — Мы приехали, — Сехун проигнорировал вопрос Пака, теперь уже сосредоточенно смотря на дорогу, чтобы аккуратно припарковать автомобиль. Дальше всё как в тумане. Чимин уходит, говоря, что скоро вернётся, Сехун берёт за локоть Чонгука и ведёт его к траве, где постелил небольшой плед. Ни тревоги, ни волнения, просто ничего не чувствовал. Чон завис и даже не представлял, что скажет Мине… Шутки уже не так подбадривают. К слову, всё произошло слишком быстро. Сехун уходит, перед этим похлопав по плечу. Перед глазами вырисовывается знакомый силуэт… Мина идёт, держась за руку с Чимином. Исхудавшая девочка, совсем на себя не похожа. Вскоре и Чим оставляет Мину одну. Между ними — пять метров. Совсем немного, а застыли как камни и не двигаются. Слёзы у обоих на глазах, всё как в фильме: Чонгук поднимается, делает неуверенные шаги, а сестра, громко всхлипнув, бежит к нему и запрыгивает, скрещивая ноги за спиной, со всей силы прижимая его к себе. Чонгук зарывается носом в её волосы, рукой прижимает и кружит в воздухе. Плачет. Опять. Как позорно… А перед сестрой старался не показывать свою слабость, но сейчас не тот момент — оба плачут, оба всхлипывают и обнимают очень крепко, не отпуская. Придушить можно, но именно этого они и добиваются. Как можно дольше побыть вместе. Сколько времени прошло… Сестра попыталась что-то сказать, но вырывается только болезненный, душераздирающий крик, который делал Чону больнее. Всё настолько плохо. Чонгук гладит её волосы и что-то невнятно шепчет, тоже громко всхлипывая и стараясь не сломаться перед ней. Обоих жизнь потрепала… Чонгук отпускает её и садится вместе на плед. Сестра всё ещё на себя не похожа: успокоиться не может, позорно ревёт и чуть ли не кричит во весь голос. Она не может остановиться, не может и слова произнести. Всё так реально… и в то же время хочется, дабы их встреча никогда не заканчивалась. Пять минут ни слова произнести, ничего просто. Стоило только немного успокоиться, как Чонгук тепло улыбнулся и дал понять, что всё хорошо, что сейчас всё изменится. Они будут видеться чаще, будут проводить друг с другом время. — Мина, — шепчет Гук, ладонью касаясь её щеки. — Слышишь? Ты должна быть сильной? Что бы не случилось, обещаешь? — навряд ли это что-то изменит, но Чонгук надеется… Девочка пытается скрыть свои запястья, но Чонгук опережает её и хватается за ладонь. Та зашипела от неприятной боли после порезов. — Зачем ты это делаешь? — на вопрос Мина лишь громче всхлипывает и со стыдом уводит взгляд. Пытается выдавить из себя какие-то слова, но в горле будто ком застрял. А Чонгук не спешит. Он внимательно смотрит и ждёт, пока она успокоится. Ответ уже предполагает, однако хочется услышать это от самой сестры. Она имеет право выговориться. — Гука… Я не могу так больше, я не могу, — после нескольких минут успокоения она всё же ответила. Не то, чтобы этот ответ многое разъяснил, главное, чтобы Мина призналась, что ей тяжело. — Мина, пожалуйста, — Чонгук обеими руками берёт её за щёки. — Теперь я буду к тебе часто приходить, Чимин тоже, всё хорошо. Ты ведь знаешь, что мы всегда рядом. Просто обещай мне, что ты больше не порежешь себя. Просто пообещай. Верит ли Чонгук своим словам? Возможно. С одной стороны он понимает, что если ты порезался один раз, появится зависимость. Это не есть хорошо. — Ты обещала, что будешь сильной — я обещал, что найду тебя. Я нашёл. Просто прошу, не делай так больше, я не хочу потерять ещё одного важного для меня человека, — «я не хочу видеть в твоих глазах разочарование». — Постарайся ради меня… Ты же понимаешь, что когда режешь, не видишь меры. А если бы ты чуть глубже сделала порез, знаешь чем бы всё это закончилось? — тон постепенно меняется, теперь Чонгук, как и когда-то делали родители, читает лекцию о том, как не нужно себя вести. Теперь это он единственный родитель, и потеряв ребёнка вина будет исключительно его. — Обещаю, — тихо в ответ. Не врёт ли она? Люди всегда так делают: обещают, а потом повторяют свои ошибки. Это даже не шутки. Люди не видят меры. Резать вены это тоже самое, что употреблять много спиртного. Чем, казалось бы, совсем не связанные между собой вещи похожи? А вот так. У каждого один и тот же итог — зависимость. Как говорится: «как пьёшь, не чувствуешь, а потом пиздец». Это относится не только к алкоголю, но и к причинению себе вреда. Связано, правда? Этого Чонгук и боится, что Мина не остановится, будет и дальше свою печаль и грусть глушить очередным порезом. Меры никто не видит, чаще всего и перебарщивают, а потом… В воспоминаниях момент, когда они сидели в шкафу и обещали, что будут вместе, что найдут друг друга несмотря ни на что. А перед глазами всё тот же детдом, всё тот же Ким Тэхён и его компания… У них был всего час, чтобы поговорить, чтобы побыть рядом. Этого не было достаточно, расставаться не хотелось. Время и так пролетело быстро, они не успели нормально поговорить. О будущем говорили, детство вспоминали, Мина даже искренне улыбнулась и с болью на душе обняла брата и шепнула, что будет его ждать. Настроение не было хорошим, но Сехун эту грустную обстановку, будучи уже в машине, развеял. Шутил много и своей харизмой развеселил младшего. Сейчас только вечеринка и полный расслабон. — … и короче, стою я значит дома, возле мамы, ем печенье и она меня спрашивает: «ты ешь?». Да нет блять, какую-то хуйню в рот себе пихаю, изучаю! — активно рассказывал Сехун. Ох, у него таких историй масса, он рассказчик от Бога. И каждый раз все заливаются смехом. — Или, помню купил я своей прокладки, она ж у нас монстр, не то купишь, сожрёт и выгонит из дома, а как психовать будет! А как беситься, это надо видеть. Я знаешь, думаю: а это точно не дьявол? Она одержима, отвечаю. Я уж думаю, может мне в экзорцистов податься, я так и кирпичей откинуть могу. Отвечаю, святая вода и крестик всегда при мне… — Ближе к сути, — перебивает Чимин, смеясь. Удивительно как разговор про магазин перешёл на девушку. — А, так вот, стою я значит в магазине, ну с прокладками иду на кассу, и тут кассирша спрашивает: «вам пакет с ручками?». А я блять оцепенел, — на секунду переводит свои широкие от эмоций глаза и изображает то, что было тогда. — Типа, что? Нет, блять, с ножками! Я не против, чтобы рядом бежал. — все опять заливаются смехом, то и дело стараясь не заплакать от истерики. Животы уже болят. Подъехав к дому, Сехун предупредил, что на вечеринке будет его девушка, поэтому с Чимином не смогут заняться своим любимым делом. Конечно, сначала Чимин немного дулся, но так как Чонгук вместе с ними, то не стал слишком грустить. Главное, чтобы Гук расслабился и от души повеселился. Ему необходимо выпить. Никто даже не заметил, что кто-то вошёл в дом. Музыка уже вовсю играла через большие колонки, люди были немного подпитыми; танцевали, кто-то где-то целовался в углу. Много открытых бутылок и людей, которые играли в какие-то свои игры (естественно всё на раздевание), парней, липнувших к девушкам. Всё, как и в старые времена, только Чонгук больше не нуждался во всех этих людях, они для него — никто. Есть Чимин, есть сестра — это главное. Алкоголь действительно расслабил, дал временный покой. Танцевать и веселиться не было сил, он просто, после выпитой бутылки откинулся на диван, прижимая какую-то девушку, что сидела у него на бёдрах и гладил её, пока она целовала его шею. Чимин, увидя это, быстро среагировал и с силой оттолкнул девушку, та с грохотом упала и от злости зашипела. Как змея, выплёвывая токсичный яд. А затем положил Чонгука и накрыл его пледом, погладив по голове. Пускай спит человек, ему сегодня достаточно впечатлений. Главное вырвался из этой рутины, смог отвлечься от жизни в детдоме и проблемах, которые его окружают. Для ложного покоя требуется немного, совсем немного. Бутылки спиртного, друга, желательно людей, которым будет на тебя плевать. То есть, всё клонится к вечеринке. Чонгуку повезло, что у него есть те, кто будут его поддерживать, и хоть Чимин не подарок, но младший готов ради него голову отдать. Нет, не ради него — для него. Чонгук готов упасть на колени и просто поблагодарить Чимина за всё, что он ему сделал. Эти моменты навсегда останутся в памяти. Иметь такого друга как Чимин, это тоже самое, что выбить место под солнцем. Чимин и есть его солнце, только он его понимает, не учит жизни, а пытается проникнуть в ситуацию, поддержать, даже если эта поддержка является тишиной. Тишина тоже важна.***
Тёплый ветерок деликатно касается кожи, немного щекоча нос и растрёпывая каштановые волосы. Ночь подкралась на цыпочках и во всю хвасталась чистым, чёрным небом, в котором блестели маленькие белые кристаллы, так и притягивая к себе взгляд полон грусти и печали. Время как будто остановилось и больше не хотелось спешить туда, где её ждут. А куда время спешит? Кто ждёт? И пощадил бы кто, дал бы побольше насладиться последним днём с другом. К сожалению, никому в этом мире нет дела до чужих проблем. Все пекутся только о себе, как и Тэхён. Ему абсолютно плевать на остальных, кроме Чонгука, который внезапно ворвался в его жизнь и разрушил практически всё. А как разлюбить? Завтра тот день, когда Тэхёну особенно понадобится поддержка младшего. От поцелуев, ласки, не откажется, всё примет и полюбит. Прочувствует, запомнит и никогда больше не отпустит. Может утром, может вечером, а может в обед, Юнги уедет. Завтра тот день, когда ему исполнится восемнадцать лет, когда он станет совершеннолетним и полностью свободным в этом мире. Что его будет держать в этом мире? Свобода, она и на вкус сладкая, такая приятная. Прежде всего Ким переживает не за его состояние, а за его поступки. А вдруг? Просто вдруг что-то пойдёт не так и он окажется за решёткой? А может произойдет несчастье или Юнги не сумеет справится? Чимин должен помочь — он обещал. Поставит того на ноги, поможет с учёбой, может найдёт жилье по-приличнее. Он почему-то уверен, что нормального жилья ему не дадут. Максимум однушка какая-то, где тараканы, да и всё. Может быть и такое, что в центр обеспечения? Там нормально хоть? Кто знает, как всё будет, однако Киму уже не привыкать. Самому вон десять месяцев здесь торчать. Как же быстро пролетели те два месяца. Скоро и начало лета, уже через полтора недели, а тогда лагеря в лесах, купание в озере и много чего. Только сейчас без Юнги, без его самого лучшего друга, который с детства был рядом… Дружба их отличается. Очень сильно. Теперь всё это он будет переживать с компанией и Чонгуком… Вскоре и остальные покинут этот детдом. Хосок, Вонхо, а Джин… Он самый последний покинет. Через несколько часов Тэхён, лёжа на кровати и почти засыпая после раздумий на крыше, слышит скрип дверей и директора, что ровным, грубым голосом произнёс «Мин Юнги, с вещами на выход». Тут то и началось. Тэхён подскочил, сон как рукой сняло, и печально заглянул Мину в глаза. У того радость, эмоции, наконец-таки! А Ким не выдерживает и скривив лицо отворачивается, чтобы не разозлиться, чтобы убедиться, что всё это лишь большой и страшный сон. К сожалению, нет — это всё реальность. Жестокая и грустная реальность. Компания тоже поднимается и помогает собрать вещички, радостно хлопая по плечу. Говорят, мол «заходи к нам, алкоголь подгоняй, всё, ты теперь совершеннолетний». Ничего больше не имеет значения, Тэхён просто подходит и протягивает тому листочек, написанный Чонгуком. Там был номер Чимина. Вот главная карта. Пак обещал, а значит должен. Весёлые и энергичные, все пошли в сторону кабинета директора, куда вошёл Юнги один, чтобы забрать нужные документы, деньги на первое содержание и всё, что ему понадобится. На улице уже нормально обнялись и в последний раз поболтали. Каждый из парней желал удачи и говорил, чтобы не забывал друга. А потом Мин крепко каждого из опытных обнял и прошептал, когда очередь дошла до Кима: — Не переживай, я никуда не денусь, уж точно не пропаду, — и Тэхён верит. Верит всем сердцем и крепче прижимает к себе Юнги, как будто в последний раз. Взгляды пересекаются, когда тот сидит на заднем сидении в такси, держа вещи и листочек. Улыбается зубами и машет своим друзьям, которые были частью компании… Теперь на одного меньше, а скоро все попадут на волю. Как только такси скрывается, внутри что-то неприятно сжимает, ощущение, будто от сердца вырвали кусок, оставив пустоту. Такие неприятные и непривычные эмоции, такого ещё не было. В сердце была только одна большая дыра — нехватка мамы. А сейчас появилась дыра, которая ещё больше и ещё больнее. Конечно, он может найти свою мать, узнать про свою семью, директор не раз предлагал, но так уж сложилось, что он всей своей сущностью её ненавидит. Никогда не захочет иметь с ней дело. — Чё кислый такой, радуйся, наш кореш теперь на воле! — Хосок радостно кричит и взлохмачивает Тэхёну волосы. — Отпразднуем это сегодня! Вонхо, сгоняешь за алкоголем. О да, чего Тэхёну не хватало, так это отпраздновать событие со своими друзьями, которые и вовсе ему не друзья. Так, чтобы не тухнуть и не просыпаться в одиночестве. Ким ненавидит их всем сердцем, это не люди, а звери, которые переступают через границы, не видя абсолютно никакой меры. Где-то в глубине Тэхён задумывается о том, чтобы любым способом избавиться от этих уродов, но каждый раз его раздумья прерывают эти же дебилы. Вот так в жизни и бывает: несправедливо. А надежда? Кто это вообще? Её не существует, Тэхён понял это будучи ребёнком. Никаких дедов морозов, пасхальных кроликов, всё по-настоящему. По-серьёзному. Отныне его жизнь будет в корне отличаться от былой. Это не реклама на автобусной остановке «стоп вредным привычкам», теперь это его жизни. И это не значит, что вредные привычки это алкоголь, курение, дело совсем в другом. — Выпьем за Юнги, — спокойным голосом обращается Джин, первый раз за день что-то произнеся. Вечер на крыше — вот что всем было нужно. Кроме Тэхёна. Он не испытывает от этого большого удовольствия, просто пьёт с компанией и давит якобы счастливую лыбу. Конечно, он искренне рад за своего друга, желает ему исключительно счастья. Держать его насильно при себе самая худшая идея. Так хоть поживёт для себя, увидит новый мир, возможно откроет глаза и изменится. Люди не меняются, да, но что мешает им попытаться измениться в лучшую сторону? — Бля, я завтра в психушку еду, теперь мы точно срубим бабла, — лыбится Вонхо, играя бровями. — А чё ты сделал? — спрашивает Тэхён. — Да так, воспиталке хуй показал, она глаза чуть не потеряла, видел бы ты её лицо, я угорал, но мне пизда. — Охуеть ты долбаёб, — Тэхён смеётся и открывает следующую банку соджу, сразу же делая несколько больших и громких глотков. Жидкость растекается по подбородку, оставляя липкий след. Приходиться рукавом вытирать и морщиться от неприятных ощущений. Голова немного кружится, все уже достаточно подпиты и готовы к разговорам по душам. Не прям по душам, а просто: кого трахал, как девчонок на секс разводил, как морды бил. — А Тэхён, что ты этого… — еле шевеля губами Хосок икает, пытаясь подобрать правильные слова. — Прицепился как клещ к этому Чугуну… Он тебе, блять, принцесса? Вообще-то «Чонгук» — хочется выкрикнуть в ответ, но прожигает взглядом бутылку и пытается не замкнуть глаза. Спать хочется пиздецки. — А хули вы к нему лезете? — в ответ грубо, но не злобно. — Да ну, блять, он же смазливый мальчик — плакса, а ты кроме него ничего не видишь. — Заткнулся бы ты уже, Хосок, — как гром из ясного неба вмешался Джин. От него никто не ожидал, он очень молчалив и жесток со всеми, но, что странно, произнёс эти слова. В защиту Чонгука или кого? — Окей, вопросов нет, — Хосок пьяно улыбается, держа руки навесу, якобы показывая, что сдаётся. — А хули тебя вчера лупасили по жопе этой палкой? — обращается, но уже к самому Джину, который действительно получил вчера наказание от директора. Честное слово, сидеть очень больно, на жопе огромные синяки, директор даже не жалел и со всей силы бил. — А хули нет? — даже будучи в пьяном состоянии Джин спокоен и не говорит слишком много. Но за этим спокойным, молчаливым человеком, скрывается настоящий дьявол, готовый на самые аморальные поступки. Большего Тэхён не помнил. Положился на плечо Джина, задумался, еле разлепляя глаза и через несколько минут уже посапывал. Завтра — новый день, новый путь и нихуя не изменится. Становится только хуже.