Над пропастью, где нет жизни

«В душу её бездонную, вот так он влюбился первый раз. Её красотой бессонницей…» «Время не лечит…» Нет, нет, нет. Хочется во всё горло прокричать, что есть сил. Много чего хочется в данный момент и отчёта себе не отдаёт — его как куклу тащат на крышу; ноги ватные и перекашиваются — никаких попыток сопротивления. И смысла нет. Что такого он сделал, чтобы вечно страдать? Видать маленький Чонгук, будучи всегда любимым и с достатком, никогда не мог подумать, что жизнь может разрушиться за одно мгновение. Не был готов к этому всему. У него никогда не было психологических проблем, о панических атаках даже и мысль не всплывала, а сейчас что? Видать не был он готов к таким событиям в его жизни. Кто бы мог подумать, что такой славный парень, однажды будет захлёбываться слезами в истерике и вести себя как самый настоящий безумец. »…лечит алкоголь и случайное знакомство.» Он чувствует, как его садят на пол, как хлопают по щекам, как крепко обнимают, но не слышит и не видит ничего. Попросту не может различить реальность, всё как во страшном сне. Животный страх не описать, он не может различить реальности от сна — хочется верить, что всё это лишь сон. И он чувствует это физически… Сердце от страха сжимается и это не доставляет ему комфорта. А фантомные прикосновения так реалистично чувствуются; порезы на животе и синяки ярко ощущаются, и обжигают кожу. Вот оно — боль, которая подтверждает факт реального мира. Как бы не хотелось сейчас всё исправить — слишком поздно. Это он не Тэхёна так боится — это он себя настолько ненавидит. И все воспоминания заставляют истерически смеяться, и качаться из стороны в сторону. Ему бы не помешала психологическая помощь. Прежде, чем его, после нескольких минут, перестают обнимать, он начинает замечать некоторые детали: запах чужой. Не Тэхёна. Значит, это не он сидит перед ним, а… — Чонгук, — Джин опять бьёт его по щекам, с ошарашенными глазами наблюдая за такой истерикой младшего. Признаться честно, такого он ещё не встречал. Чтобы человек так сильно вопил и выл как волк от боли, чтобы не слышал криков остальных. И эта реакция сильно напугала Джина; он, честно признаться, готов был коньки отложить, когда ещё в коридоре перехватил бегущего Чона и тяжело дышащего. Дураку понятно, что такая реакция ненормальна — это уже ни в какие ворота не лезит. Чонгука по-настоящему довели и если продолжать в том же духе, велика вероятность, что закончится это плачевно. «Лечат секунды, проведённые с кем-то другим.» А такого исхода событий никто не может себе позволить, каково бы не было желание. Это не только повредит психику маленькой девочке, но и заставит её окончательно принять своё решение по поводу несправедливости этого мира. Наверное, каждый понимает, что это прямая дорога к смерти. Нельзя допустить, чтобы Чонгука доводили до такого состояния. Он итак на ногах еле стоит, а если бы попался на глаза директору? Можно сказать, это прямая дорога в психушку, — тоже смерть. В детдоме только слабые люди плачут, а директор не выносит всех этих истерик, разбираться с этим не станет — сразу психбольница, а там и несколько дней взаперти, если всё будет плохо, и возможно даже опыты с галоперидолом, а это худшее, что может себе представить каждый. Не каждый ощущал это на своей шкуре, но одно тоже здесь понятно. Давно всем известная прямая дорога на смерть. Вариантов то немного, но все они заканчиваются не лучшим образом. — Чонгук, постарайся успокоиться, — Джин трясёт его за плечо, взволнованно наблюдая за тем, как тот жадно глотает воздух. — Дыши спокойно. «Лечат длинные улицы и проспекты в огнях.» Приходится потратить все свои силы на то, чтобы медленно, с дрожащим телом вдохнуть как можно больше воздуха и также медленно выдохнуть. Несколько таких манипуляций и Чонгук начинает приходить в себя и уже не брыкается от срыва. От того, что он успокаивается и может нормально дышать, и слышать всё вокруг, не становится легче. Внутри всё адски сжимается, истерика так и хочет вновь вырваться наружу и показать себя во всей красе, но он держится и изо всех сил концентрирует внимание на старшего. Чертовски трудно, но выбора-то и нет. — Скажи что-нибудь, — сказать о том, что на душе пустота? Или о том, что сил больше нет? Удивительно, как из одной маленькой мухи всё может превратиться в большого слона. — Не молчи. — Я итак уже не… «Огромные очки, за которыми не видно уставших глаз.» И всё-таки защитный механизм у Чонгука в тот момент отсутствовал; дал волю эмоциям и поддался им, себе только хуже делая. Но этот же защитный механизм сработал в тот момент, когда Вонхо начал над ним издеваться. Чонгук всячески держал себя в руках и не соображал, что происходило. Он, можно так сказать, не смог в тот момент разрыдаться. Возможно из-за шокового состояния или из-за того, что мозг всячески отрицал происходящее. Так бывает, это нормальное явление, каждый человек на определённые ситуации реагирует по-своему. — Возьми себя в руки, Чонгук, — хоть Джин и не знает всего, но точно догадывается, что дело не только в Тэхёне. — Ты понимаешь хоть, что бы с тобой стало, если бы перехватил тебя не я, а директор или воспы? Тебя бы не задумываясь отправили в психушку, не в состоянии справиться с таким проблемным ребёнком, — Джин держит Чонгука за обе щёки, пытаясь вправить наконец мозги. От этих слов не больно и даже не обидно — Чонгук на все сто согласен. Оба переборщили и дали волю эмоциям. Но это не конец света, верно? Это не масштаб проблемы, чтобы настолько сильно истерить, как маленький ребёнок. «Лечат мечты о лете, о новой жизни.» — Ты должен взяться за ум и думать спокойно, прежде чем поддаться чувствам. Проанализируй в своей голове все «за» и «против». Это детдом, пойми — здесь никто в шутки не играет. Всё по-настоящему, по-серьёзному. Наши принципы от ваших отличаются. И поверь, если люди всегда готовы всем помочь, то только не в детдоме. Это так не работает. Чёрт… — Сокджин валится на пол и кладёт подбородок на обе колени, продолжая выплёскивать все свои накопившиеся эмоции. — А знаешь, как здесь не любят слабаков? Помнишь, да: либо ты, либо тебя. И это чистейшая правда. Я вообще удивляюсь, как Тэхён ради тебя изменился и перестал вести свой прошлый образ жизни; это ты его изменил. Но вечно за тебя заступаться он не будет. Ему скоро на свободу, как ты потом будешь? Да блять, просто перестань так над собой изнуряться. Тебе стоит зациклиться на других, более важных вещах… Что ты на меня так смотришь? Я правду говорю. Сходи к своей сестре, побудь с ней, не забывай о том, что ухаживать за могилкой нужно, — вот тут как ножом в самое сердце… Не только острым ножом в сердце, но и горькой, очень колючей правдой. Чонгук ведь и правда стал забывать родителей. Как ехать к Чимину, то на раз-два, а как побыть наедине на кладбище и поставить цветов на могилу — так даже и не вспоминает. И теперь чертовски стыдно. Не хочется даже слышать об этом, но от себя не убежишь, от назойливых мыслей — тем более. Как он вообще смог вот так просто всё забыть? Только сейчас он осознаёт, что был полнейшим идиотом и что позволил влюблённости и проблемам окончательно вскружить голову. Стоило только подумать о другом, как самое важное тухнет перед глазами и больше напоминаний о прошлом нет. «А время… время не лечит.» — Ты же понимаешь, что никому из нас нет до тебя дела, но ты хотя бы… не забывай, ради чего и ради кого ты живёшь. Перестань подвергать собственную и чужую шкуру опасности. Ничем хорошим это не кончится. У тебя есть шанс всё изменить, так почему бы не начать это с этой же секунды? — Джин по-доброму растягивает губы в улыбке и хлопает по плечу, вставая и собираясь уже уходить, чтобы дать младшему возможность подумать над своими поступками, переосмыслить некоторые вещи. Он и сам за время, когда поближе узнал своего отца, смог переосмыслить многое и посмотреть на мир иными глазами… Странно, особенно учитывая, что он вырос в детдоме, но значит так и должно быть. Если ты закроешь глаза и представишь, что тебя не существует, ты всё равно никуда не денешься. Рано или поздно придётся их открыть. — Спасибо, — тихо доносится изо спины. Скоджин на секунду останавливается и смотрит в никуда, пытаясь понять смысл слов Чонгука, но тот сам же быстро добавляет: — За то, что спас меня в тот вечер, когда Хосок… — Не за что, — и уходит, оставляя после себя лишь грустную улыбку на лице Чонгука. Чонгук и не пытается уже закрыть глаза, представив, что его не существует. Так больше не будет; видит Бог, ему стоит прямо сейчас изменить свою жизнь. Только в лучшую сторону, чтобы без боли и вечных страданий. Их количество нужно уменьшить. Спасибо за всё, так и не было озвучено из уст младшего. «Время идёт мимо и ничего не меняет…»

***

Время никуда не торопило. Тэхён несколько часов просидел на том месте, в ступоре смотря в одну точку и раздумывая над произошедшем. Злость притупилась, на уме крутилась только одна песчинка агрессии — Вонхо. Ким его обязательно проучит и это не обсуждается. А вот Чонгук… Перед ним дико стыдно. Да так стыдно, что внутри всё сжимается, бешено колотится, он готов преодолеть расстояние между ними, встать напротив и произнести «я тебя люблю». Чтобы младший точно убедился в его искренности и в том, что жалеет об случившемся. Всё это на эмоциях, Ким им поддался и они схватили его в плен. Выберутся они и не с такого дерьма, будет ещё хуже — Тэхён чувствует. Сейчас же нужно только одного — Чонгука в свои объятия. На улице темнеет быстро, за эти несколько часов Тэ успел выжечь дыру в стене; заставил себя помучаться некоторое время и осознать многие вещи. Об этих ценностях настоящей влюблённости нельзя молчать. Нужно кричать, доказывать. Не действиями, так словами; не словами, так действиями. И так по кругу, пока не воссоединятся любящие тела воедино. Нужно бороться за своё, пока не поздно. В коридоре громко из-за бегущих в душ детей. Многие готовятся ко сну, не обращая внимания на то, что двадцать минут назад во всех комнатах и коридорах погасили свет. В комнате, на удивление, не так много детей, но как только Тэхён входит, все тут же от страха сжимаются и закрывают рот. Похуй Тэхёну на них, ему не до этих всех мелких ублюдков. Наверняка тот в душе, — проносится в голове старшего, когда он садится на его кровать. И действительно, через минуты три в комнату заходит Чонгук с полотенцем и с опущенной головой. А когда замечает Тэхёна, сидящего на его кровати и вовсе застывает, немного приоткрыв рот. Чонгук знает, что от него хочет Тэхён, сам весь день жалел о своей такой острой реакции. Обо всём, можно сказать, жалел, но покорно ждал, когда подвернётся возможность поговорить со старшим. А сейчас, когда вокруг все сжались от страха, а Тэхён с сожалением смотрит ему в глаза — и вовсе исчезают какие-либо слова. Желание сжаться в объятиях старшего не пропадает. Прямо сейчас и несмотря на остальных, но нужно взять себя в руки. Чонгук так и делает, и кладёт полотенце на свою кровать, присаживаясь рядом с Тэхёном, который всё также с сожалением в глазах наблюдал за его действиями, а потом, ничего не объясняя, берёт за руку и тащит на крышу. И хорошо если просто на крышу, так нет, он перед выходом из комнаты забирает кроссовки Чонгука, тихо прячет за спиной и будучи на месте, просит их одеть. — Зачем? — непонимающе спрашивает Чонгук, но Ким не сказал, просто потащил вниз по лестнице на улицу и крепко держа ладонь младшего потащил в лес. Вот тут-то Чонгук и насторожился. Сейчас же время сна, — ночь, так какого чёрта они.? Да и вообще, поговорить можно было и на крыше, и в комнате, и в том месте, да где угодно, чёрт возьми! Почему именно в лесу? — Тэхён, куда мы идём? — взволнованно спрашивает, негодуя в своей голове. Ким молчит, как партизан, даже слова не вставляет, только ведёт. Куда — да фиг знает, но дорога очень знакома и как-то они уже здесь гуляли. Точнее — бегали и кидались шишками. Тогда было и правда очень весело и романтично. И тут до Чонгука доходит… — Не говори, что мы… Тэхён останавливается и резко притягивает к себе младшего, губами касаясь его губ. Целует коротко, чтобы замолчал и лишний раз не болтал. И они действительно уже пришли — на озеро, где однажды вместе проводили время, купались и наслаждались друг другом. Тогда ещё не было так тепло, но обоим не было до этого дела. Тэхён помнит, как младший в воде ногами обвил его талию и повис как коала. Внутри тогда всё бурлило и приятные ощущения никак не покидали его тело. Приятно было до такой степени, что хотелось быстрее от этого избавиться. — Так сказать, разогрев, перед водой, — в самые губы, хриплым голосом, опаляя Чона горячим дыханием. Затем скользит губами по шее и оставляет мокрые поцелуи, чувствуя, как тот весь дрожит и пытается выстоять на ногах. Слишком приятно и до одури невыносимо… Во мраке виднеются мерцающие наверху звёзды, а в тёмной воде отражается полная луна, создавая впечатление невообразимой красоты. Так и есть — слишком прекрасно. И маленькие звёзды, как будто галактики отражаются в тэхёновых глазах. Его кожа под светом луны и блестящие глаза окончательно сводят с ума. Тэхён — самый красивый на земле. Ощущение полного спокойствия и доверия. Они погорячились, но это в прошлом; новый миг — новая жизнь — чистый лист. А вода холодная, остужает тела; мурашки бегут по коже, кончики пальцев мёрзнут, тело — тоже. Этот холод обжигает кожу, но не настолько сильно, когда Тэхён касается щеки Чонгука. Вот что действительно сильно обжигает и заставляет задержать на несколько секунд дыхание. Погружаются по пояс в воду, терпят невыносимый холод и смотрят друг другу в глаза. Там отражаются и звёзды, их мерцания, и лунный свет. Дрожащими губами тихо произносит: — Прости меня, Чонгук, — взгляд тёплый и сожалеющий. Стыдно от того, что причиной нервного срыва является именно он. А обещал самому себе беречь от других, не замечая, как сам калечит. — Так я давно… — Чонгук по-доброму улыбается и на расстоянии вытянутой руки кладёт свои на шею старшего, и смотрит в глаза: выразительно, запоминая каждую родинку, каждый шрамик, изучая взглядом его лицо. Красивое… Холодно стало настолько, что было ощущение того, как их тела превращаются в ледышки. Чонгук хочет выйти из воды и согреться, сидя между ног Тэхёна, и хочет прямо сейчас попросить его об этом, но не сдерживается и целует губы напротив. Первый целует… и сразу же получает ответ: немного грубовато, настойчиво, до жути приятно. Выдыхая прямо в губы и обвивая всем телом тело старшего, Чонгук еле слышно мычит, когда Тэхён крепко хватается за его ягодицу. Как младший и хотел: Тэхён, держа свою коалу, уносит из воды и кладёт на холодную траву; опять мурашки — опять из-за Тэхёна, который садится, не отрываясь от поцелуя и подхватывает Чонгука. Из-за таких манипуляций Чон садится ему на бёдра и крепко держится за его плечи. — Скажу по секрету, — в самые губы выдыхает старший, опускаясь к шее и руками скользя по мокрому телу. Небольшая пауза. Тэхён серьёзно заглядывает ему в глаза и приближается вплотную, опаляя своим дыханием, касаясь лбом о его — делятся искорками тепла.  — Я от тебя без ума, — ты только мой и я живу тобой… У Чонгука в глазах звёзды расплываются, по щеке начинает скатываться одиночная слеза, доказывающая, что вот — я тебе верю Тэхён, я тоже от тебя без ума. Я не могу жить без тебя… — А почему это секрет? — совсем тихо, не нарушая интимную тишину — в самые губы. Нет — в самое сердце и Тэхён это чувствует. «Всё шепчет его имя и голова забита.» — Потому что ты мне важен, Чонгук, — улыбка с лица пропала — Тэхён как никогда серьёзен, как никогда честен. Разве такое возможно, чтобы обычный детдомовский парень: жестокий, бесчувственный, и влюбился в плаксивого парня, в простого местного… Как это работает? Как с этим чувством справится и сдерживать себя в руках, чтобы вновь не поцеловать и не чувствовать сжимающиеся от любви сердце. Я вообще удивляюсь, как Тэхён ради тебя изменился и перестал вести свой прошлый образ жизни; это ты его изменил. — слова Джина застревают в голове и теперь вопросов масса. Чонгук и правда изменил Тэхёна, или… нет, не изменил, а заставил раскрыть глубоко спрятанные чувства, которые с детства были успешно похоронены из-за этих правил, притуплены из-за этого режима. — Мне так жаль, — всё не может успокоиться Тэхён, заводя Чонгуковы волосы за ухо. Он причинил боль не кому-то другому, а Чонгуку. Такого он не мог допустить и от того чертовски больно. — Тэхён, перестань, — глупо улыбаясь и заводя ладони в волосы Кима. — Я тебя простил в тот момент, когда убежал. Я тоже жалею… И всё-таки странно. Обычно Тэхён никогда, ни перед кем не извинялся, если только не перед Юнги, но и то — редко. Смелые детдомовские вообще этого не делают. Просто удивительно, насколько Тэхён раскрыл в себе давно забытые чувства и насколько стал бережным с его сокровищем. Чонгук так и сидит — на бёдрах Тэхёна, перебирая его пряди и молча изучая все изъяны на его лице, которые в свете луны выглядят чертовски красиво. Он неотразим. А Тэхён и не понимает даже, насколько Чонгук влюбился в его образ и насколько он является ему привлекательным. Ему попросту плевать на свою внешность, он привык к длинным волосам, которые периодически завязывает в хвост и привык сам себе стричь их, привык и к тому, что у Чонгука тоже длинные волосы, которые можно завязать в хвост. Наверняка будет выглядеть красиво, — думает при себя Тэ и костяшками пальцев касаясь щеки напротив улыбается. Сам не знает почему, улыбка сама расплывается на лице. — Чего тебе так смешно? — не выдерживает Гук, грозно хмурясь, а от того смешнее. — Ну вот смешно мне, — Чонгук-то думает, что Тэхён с него вот так смеётся и поэтому недовольно хмурится. — Не расскажешь? — лицо как шарик надулось от хмурости. — Не расскажу. — Ну и ладно, — Чонгук обиженно толкает Тэхёна в грудь и уже хочет слезть с него, как его тут же прижимают к себе и мокро целуют в губы. Большего не надо — Чонгук с удовольствием отвечает и забывает о всяких там обидах. Всё ещё до жути приятно и крышесносно, иными словами это не описать. Но вечно за тебя заступаться он не станет. Ему скоро на свободу, как ты потом будешь? — как назло в голове встревают слова Джина. Их разговор на крыше многое прояснил в голове Чона. Многое стало понятно, но задумываться сейчас не стоит, поэтому всем своим телом Гук прижимается к Киму и ни на секунду не отпускает его из своих рук. Тэхён — тоже. Остаётся только молиться, чтобы это никогда больше не прекращалось.