Невероятный мистер Грей

      Я влетаю домой игнорируя все вопросы матери. В легких не хватает воздуха. Захлопнув дверь своей комнаты медленно сползаю на пол. Низ живота стягивает тугим узлом. Кровь прилила туда, где ей в данный момент не место. На шее горит призрачное ощущение губ Грея. Мозг играет злую шутку и из раза в раз повторяет скольжение ладони по бедру. Бьюсь головой о стену пытаясь прийти в себя, но получается слабо. Чертов мозгоправ! В голове прокручивается горячее обещание. «Будешь думать обо мне». Так нельзя! Это неправильно. Противоестественно. Ты не можешь действительно все это чувствовать. Тобой манипулируют. Возьми себя в руки, Денбро! О, я взял. Дрожащими руками приспустил давящие джинсы с нижнем бельем, и взял. Впервые в своей жизни я чувствую что-то подобное. Язык то и дело проходит по приоткрытым губам. Другой рукой задираю футболку и провожу по животу, чуть царапая кожу нестрижеными ногтями. «Думать обо мне». Закрываю глаза. Роберт Грей. Ты угрожающе нависаешь надо мной. Я вижу как у тебя напрягаются мышцы. Крапинки в глазах. Твой удивительный голос. Горячее дыхание. «Обо мне» Полностью сползаю на пол, устраиваясь поудобней. Вот ты прикусываешь край карандаша. Облизываешь палец чтоб перелистнуть страницу. Расслабленно сидишь в своем кресле и улыбаешься. Идешь впереди чуть качая бедрами. Губами обхватывают стеклянное горлышко бутылки. Кадык ходит при каждом глотке. Жарко, ты снимаешь пиджак и расстегиваешь верхние пуговицы на рубашке. Сквозь ткань видны очертания подкачанного тела. «Обо мне» — Могу показать тебе как выглядит домогательство, Билли. До крови закусываю нижнюю губу. Чувствую, как поджимаются пальцы на ногах. — Ах! Тело против воли слегка выгибается. На несколько мучительно приятных секунд все сводит сладкая судорога. Не могу поверить, что я это сделал. Белесые разводы семени на руке жгут не хуже лавы. Лежу и смотрю в белый потолок. Поздравляю, Билл, ты скатился до того, что дрочишь на мужиков за тридцать. Просто финиш. Ублюдки, называющие тебя гомиком, попали пальцем в небо. А ведь тебе еще раз идти к нему на сеанс. Что ты ему скажешь, Билл? Он ведь все поймет. Всегда понимает. Тебе не удастся это скрыть. Я попытался заглушить голос разума, но в кои-то веки у меня ничего не получилось. Блеск. Хотел слушать? Так заслушайся до смерти. ***       Было забавно наблюдать, как быстро ты пытаешься скрыться подальше от моего дома. Маленький, наивный Билли. Сегодня был очень продуктивный день. Я знаю, что несмотря на стучащее от страха сердечко, пара моих прикосновений начала внутри тебя обрушение лавины. Ты можешь прятаться, Билли, но тебе не скрыться. Еще пару минут постояв на мансарде, сверля взглядом дорогу по которой ты уехал, я вернулся в дом. Знаешь, Билли, в кабинете на втором этаже, во боковом ящике стола есть небольшая коробочка. В этой коробочке лежит ключ от двери, что вызвала твой интерес. Конечно мне не составит труда просто оторвать замок или выбить дверь, но для тебя замок на двери преграда. Мы ведь не хотим, чтобы ты оказался в подвале, верно, Билли? Ведь там нет абсолютно ничего интересного. Только один старый колодец посреди комнаты. А тебе рано знать, что взрослые существа делают в своих колодцах, дорогой. Влажный гравий зашуршал под ногами. Чем дальше я проходил, тем отчетливее слышались всхлипы и подвывания. Заслышав мое приближение они затихли. Стоило заверну в последний раз, как на меня с неверием уставилась моя жертва. Я не сразу осознал, почему вместо страха от парня передо мной веет расцветающей надеждой. Видимо он по своему растолковал мое выражение лица. — Прошу, помогите! Отсюда нужно как можно быстрей выбираться! Оно может вернуться в любую минуту! Бедный, бедный, закованный в кандалы ребенок. Сколько ты тут уже торчишь? Два дня? Больше? Твой голос хрипит от жажды. — Ну что ты, Майки. Не стоит лить слезки, у меня тут и так сыро. — от моих слов невольно проводишь языком по растрескавшимся и кровоточащим губам Постепенно шок на твоем лице сменяется осознанием, а затем страхом. — Вот, другое дело. Я так понимаю, ты смог оценить мою новую оболочку. Твоему другу Биллу она тоже пришлась по вкусу. Как и сам друг пришелся по вкусу мне. Рот расползается в широкой клыкастой ухмылке. Парень сжимается в комочек стараясь стать как можно меньше. Почему ты не кричишь, не злишься? Так даже не интересно. — Прошу, не убивайте меня. — он начинает раскачиваться из стороны в сторону. Мило. — И что же я получу взамен? Снова появляется легкий запах надежды. Забавно. — Что угодно. — Прям таки что угодно? А если я потребую все? Ты в неверии поднимаешь на меня свой взгляд. Все таки эта оболочка не вызывает такого страха как Пеннивайз. Есть какая-то ирония в том, что дети с легкостью ведутся на клоуна, которого боятся взрослые, а эти самые взрослые с легкостью ведутся на мужчину в деловом костюме, которого бы сторонились дети. — Вы оставите меня в живых? — Конечно, кому нужен мертвый раб. В конце концов рабство у тебя в крови. Ты дергаешься как от удара. Я знаю, что ты боишься этого, Майки, сильнее пожара. И только поэтому меня забавляет это идея. Мне плевать какого ты пола, расы, религии и… какую еще чушь там придумали люди. Сколько глупых ярлыков. — Я с-согласен. За своими размышлениями я чуть не пропустил твой тихий ответ. Отлично. Двумя пальцами переламываю кандалы. Ты вздрагиваешь от скрежета металла. Загнанно смотришь на меня и озираешься по сторонам. Бесполезно. — Даже не пытайся, Майки. Теперь ты отвечаешь не только за свою жизнь. — Что это значит? — Ты ошибаешься — платят другие. Ты ведешь себя, как прилежный раб — все довольны. — Какие правила? — Все очень просто: я говорю — ты делаешь. И без глупостей вроде попыток сбежать, или рассказать обо мне другим. Уяснил? — Да. — Чудно. Подойдя к выходу из колодца рывком вышвыриваю новое приобретение. Поднимаюсь по ступеням и, пропустив тебя, закрываю за собой дверь. Наблюдаю за тем, как бегло ты осматриваешься. Чувствую, как растет удивление. — Ну не думал же ты, что я живу в колодце? Молчишь? Правильно, молчи. Провожу тебя к черному выходу, ведущему в лес. — Запомни три простых правила Майки: Первое — ты не пытаешься некоим образом подставить эту оболочку, ни словом, ни делом; Второе — ты делаешь вид, что ничего в твоей жизни не поменялось, ходишь в школу, общаешься с друзьями и так далее; Третье — ты прикладываешь максимум сил, чтобы защитить Уильяма Денбро от всех, кроме меня. Все ясно? — ты просто киваешь. — Замечательно, свободен. Смотрю на твою удаляющуюся спину и внутри как черви копошатся сомнения. Нахмурившись еще раз взвешиваю все «за» и «против». Слишком уж много внимания для Билли. Идти на неоправданные риски… Легко стучу пальцем по подбородку и цокаю языком. Что то сильно на меня повлияло сегодняшнее взаимодействие. Я не могу позволить этому ощущению манипулировать собой. В считанные секунды нагоняю не успевшего убежать далеко парня, со всей скоростью сбиваю его с ног. Слышу, как хрустят, ломаясь, несколько костей. По округе разносится болезненный крик. Ты качаешь головой и схватив целой рукой какую-то палку палку пытаешься то ли угрожать мне, то ли как-то защититься. Весьма наивно с твоей стороны. — Н-но ты же обещал оставить меня! — просто пожимаю плечами. — Мало ли что я тебе обещал. Считай, что я передумал. Присев перед парнем на корточки щелчком выбиваю из его рук палку. Беру целую ладонь в свою и слышу, как повторяется хруст. Раскрошившиеся кости разрывают плоть, превращая конечность в непонятное месиво. С урчанием слизываю кровь с пальцев. Приемлемо. — Тебе не повезло, Майки. Я уже сыт, так что было бы до невозможности расточительно убивать тебя сейчас. Я довольно щурюсь, ощущая как парня заполняет отчаянье. — О, не волнуйся. Я подумываю тут сделать небольшой запас, так что в колодце ты скоро будешь не один. Он пытается вырваться когда я тащу его обратно, но прекрасно осознает, что это бесполезно. Он оказывается снова прикованным. ***       Убирая бутылки с недопитым лимонадом в голову закрадывается шальная мыслишка. А зачем я вообще пошел вниз? Как такового голода я не испытывал — наелся еще перед тем как изображать из себя девчонку Марш. Эмоциями Билли накачал по завязку еще вчера на сеансе, сегодня так вообще чувствовал себя как готовый лопнуть шарик. Но ведь голод определенно точно был. Голод ли? Я помню как восхитительно ощущалась тяжесть моего Билли на коленях, восхитительные шестьдесят пять килограмм. Теперь я знаю какова на вкус его нежная кожа. Мягкие волосы, за которые так удобно оттягивать голову, пахнущие хозяйственным мылом. Слюна заполнила рот. Я перевел взгляд на низ. О, вот как, значит. Не помню, будил ли кто-то во мне подобный голод сам по себе, а не определенными действиями. Или же на меня так влияет подобная оболочка? В конечном итоге тело здорового мужчины имеет свои потребности. И наличие соблазнительного гибкого тела на коленях не слишком способствует контролю этих самых потребностей. На данный момент есть два варианта решения возникшей проблемы. Либо холодный душ, либо самоудовлетворение. Второй вариант выигрывает по всем пунктам. Устроившись на диване расстегиваю пуговицу и ширинку на брюках. Осознание, того, что могло бы здесь сегодня произойти пробегается по нервам. Можно было не отпустить дорогого Билли, а прижать ближе. Прошептать на ушко, что не причиню вреда и забраться руками под футболку, слегка сжать сосочки, чтоб с губ сорвался удивленный вскрик. Можно было не убирать руку с бедра, а двинуть еще дальше, накрывая пах, распаляя тлеющие угли. Вжать в себя, давая ощутить собственное возбуждение. Рука сильней сжалась на плоти. Ощутить тесноту девственных мышц. О, Билли, я так часто слышу как рвется мясо, но тебя бы я не порвал. Я бы растягивал тебя так долго, чтоб ты смог принять меня всего и сразу. Я бы с наслаждением впитывал твои крики и стоны, полные отнюдь не боли. Билли, мой сладкий плод. Ты даже не представляешь, как я хочу попробовать свое семя. Движение кулака ускорилось. Я бы мог поставить тебя на колени, и, смотря в глаза трахнуть наконец этот болтливый рот. Или же позволить твоему язычку все исследовать самому? Большой палец надавил на уретру. Вторая рука начала перебирать яички. Чувствуя приближающийся финал воссоздал последнюю, самую заветную фантазию. Хочешь знать какую, дорогой? Твое без сомнения прекрасное тело со вскрытой брюшиной. Очаровательные сизые кишочки. Восхитительная здоровая печень. Вскрытая грудная клетка полностью обнажает розовые, не прокуренные легкие. И все это в твоей прекрасной, сладкой крови, дорогой. Улыбайся мне, позволь мне насладиться тобой полностью. — Да. Вот так. Мой дорогой! Ох, Билли! Перламутровый росчерк испачкал журнальный столик, а мужчина еще три минуты тяжело дышал, пытаясь взять оболочку под контроль. Кажется малыш Майки не доживет до следующего дня.