Швейцарский курорт

      — Ну, как? – тут же подскочил к тебе Том, до этого сидящий на скамейке-качеле, слегка припорошенной ночным снегом, и созерцал вершины Альп. Ты лишь потрясла в воздухе блестящую на солнце карту и улыбнулась. – Поздравляю, – кивнул актёр. –  А что насчёт Криса?       — Это было сложно достать, – ты поморщилась, – но я справилась. Пришлось её поцеловать. Бррр...       — Думаю, я смогу компенсировать вам моральный ущерб, – усмехнулся Том.       — Посмотрим, – ты неопределённо пожала плечами, стараясь сделать это как можно равнодушнее, радуясь, что шапка и волосы скрывают покрасневшие уши.       — Вы узнали, где он остановился? – перешёл к делу Хиддлстон.       — Даже больше, – самодовольно ухмыльнулась ты. – Я узнала, что он в тридцать втором коттедже, прилетел из Нью-Йорка и будет здесь две недели. Он прибыл с нашим потоком. И я увидела его фото. Парень лет двадцати пяти со светлыми волосами и ярко-зелёными глазами — такие ни под какой маской не скроешь!       — Вы молодец, Т/И, – похвалил актёр.       — Спасибо, – зарделась ты. Всё-таки непривычно, когда тебя хвалит кумир.       — Раз у вас появился ключ, то, думаю, теперь вы сможете привести себя в порядок, как хотели?       — Да, – кивнула ты, и вы медленно пошли вниз по дорожке. – Ещё рано до чайного момента, вы тоже сможете отдохнуть. Может, поспите?       — Может быть, – задумчиво наклонил голову Томас.       В молчании вы прошли административный корпус, один домик, второй, десятый, шестнадцатый, спускаясь всё ниже по склону, и, наконец, остановились напротив ворот семнадцатого коттеджа.       — Пришли, – констатировала ты неловко.       — Пришли, – эхом отозвался актёр.       — Спасибо, что проводили.       — Нам было по пути.       — Может, зайдёте?       — Нет, спасибо. Вы готовьтесь, а я за вами позже зайду.       — Хорошо. Я буду ждать.       — Хорошо. Ну, я пошёл?       — Да, конечно, – тихо сказала ты, и вы остались стоять друг напротив друга. На мгновение тебе показалось, что Том подался вперёд, к тебе, но потом он резко развернулся и, повернув к тебе голову, отчеканил по-военному:       — Я за вами приду около шестнадцати тридцати. Одежда — парадная.       — Х... хорошо? – не до конца понимая, кивнула ты.       — Шучу, – тихо рассмеялся Хиддлстон. – Приходите в чём хотите.       — Фух, – выдохнула ты и тоже посмеялась. – Тогда с вас — костюм.       — Добро пожаловать в "Багровый пик". – Томас отвесил галантный поклон и пошёл дальше, вниз по улице, а ты, проводив его взглядом, зашла домой, улыбаясь про себя.       Всё же актёром нужно родиться. И актёром остаётся человек и в повседневной жизни. И есть в таких людях что-то прекрасное. Не то, что бы ты близко знала много актёров. По правде говоря, из знакомых актёров у тебя был только Том, с которым ты провела лишь полтора дня, но ты была абсолютно уверена, что сегодняшним вечером ваше знакомство не закончится. И ты надеялась, что вы продолжите общаться после этой альпийской истории.       Конечно, все эти приключения, свалившиеся на тебя в первые же сутки приезда, были чрезвычайно интересными. Тебе никто не предлагал участвовать в этой кампании против наркотических баронов, никто не заставлял. Скорее ты сама навязалась, не встретив ярого сопротивления. Слишком многое перевернулось в твоей жизни, но сегодняшний вечерний чай, на который тебя пригласил Хиддлстон, тебе хотелось провести в домашней, уютной обстановке, как в ту ночь, "ночь лаванды и мяты", как ты её назвала, или в "пудинговое утро", когда он пытался стащить крем. А для такого особенного вечера, каким обещает стать сегодняшний, нужно особенно готовиться. Именно этим ты и решила заняться. Благо, времени полно. Первым делом — душ...

***

      Раздался короткий стук в дверь, и ты подскочила к прихожей, торопясь впустить гостя. Ровно 16:30. Швейцарская точность!       — Прекрасно выглядите, Т/И! – воскликнул Том, приспустив шарф, едва увидев тебя. И вправду, смотрелась ты эффектно: кремового цвета миди-платье из мягкой шерсти плотно обтягивало плечи, грудь, талию, выгодно подчёркнутую тонким красным пояском, а потом расклёшивалось мягким складками и заканчивалось чуть ниже середины голени. Волосы ты решила завить крупными локонами и не убирать в какую-нибудь сложную причёску. Образ дополнил нюдовый макияж — лёгкие тени, капля румян и нежный блеск для губ. То, что надо для пяти часов!       — Благодарю, Томас, – ответила ты, сделав шутливый реверанс.       — Вы готовы? – спросил актёр, улыбаясь.       — Полностью, – кивнула ты. – Осталось лишь надеть обувь и куртку. Подождите минутку, пожалуйста. – Ты протянула Хиддлстону свою тёплую белую куртку — она же была и единственной, которую ты взяла в поездку — и принялась за обувь. Заранее поменяв на бежевых ботинках их родные белые шнурки на отрытые где-то красные, ты смогла составить единый гармоничный образ вместе с платьем.       — Вы прекрасны, Т/И! — сказал Том, помогая тебе надеть куртку. Настоящий джентльмен!       — Вы мне льстите, Томас. – Стандартно ответила ты, принимая правила игры.       — Не наблюдал за собой такой привычки, – хмыкнул он. – Пойдёмте?       — Конечно, – кивнула ты, и вы вышли из твоего домика. На этот раз ты закрыла дверь на ключ самостоятельно, помахала карточкой в воздухе, демонстрируя её Хиддлстону, снова закутавшегося в шарф, а затем убрала её в карман куртки и показала пустые ладони в перчатках, словно фокусник. Томас подставил локоть, предложив взять тебя под руку. Ты, разумеется, согласилась, тут же оплетя его своей рукой. Так вы прошли до его домика. Но все твои вопросы актёр лишь многозначительно хмыкал или отвечал пространными фразами, вроде:       — Всему своё время, Т/И.       Или:       — Скоро узнаете.       Или:       — Кто слишком спешит, тот обычно опаздывает.       Или:       — Такова жизнь, Т/И... Истина открывается не сразу.       В конце пути ты уже горела от желания узнать, что же скрывает актёр, что же ждёт тебя на этом чае? В конце пути ты даже слегка подпрыгивала, то ли от холода, то ли от нетерпения. А может, и от всего вместе.       — Ну, вот мы и пришли, Т/И. Добро пожаловать в мою скромную обитель, – шутливо сказал актёр, открыв перед тобой дверь, приглашая войти. Ты аккуратно переступила порог, следом вошёл Том, уже без всякого маскарада. Он помог тебе снять куртку, повесил её рядом со своей и проводил тебя в гостиную.       Обстановка слегка поменялась: два кресла, до этого стоящие в разных концах комнаты, теперь заняли места друг напротив друга, оставив на прежних местах лишь придавленные следы на ворсистом ковре, а между ними находился столик, заваленный всяческими сластями — эклеры, ммм... — и вазочками с орешками в меду.       — Сладости? – удивилась ты, – неожиданно...       Действительно, обычно, если приглашают на файв-о-клок, то можно рассчитывать максимум на канапешку или маленький кексик, а здесь целая поляна! Так делают только когда приглашают кого-то из близких, и то в случае крайне хорошего настроения хозяина.       — Я подумал, что это будет уместно. И, если честно, не знал, что конкретно вы любите, – смутился Том, смотря на тебя.       — Теперь я просто обязана пригласить вас на ужин, – неловко пошутила ты.       — Прошу, – Томас улыбнулся и указал широким жестом на кресла. Ты заняла правое, находившееся спинкой к окну, а Хиддлстон лишь одобрительно кивнул и вышел из гостиной, кинув, что пошёл за чаем. Тебе осталось лишь разглаживать несуществующие складки на своём шерстяном платье да греться у свежезажённого камина, горящего скорее для атмосферы, нежели для отопления. Вернулся актёр только через пару минут, зато с горячим чайником в изящном фарфоре (и где только взял?).       — А вот и чай, леди Т/И. – Он аккуратно поставил чайник на единственное свободное место на столике, между вашими маленькими чашечками из того же набора, что и чайник. А потом встал около музыкального центра и, слегка прищурясь в своей обычной манере, спросил:       — Какую музыку предпочитаете?       — Хм, думаю, на сегодня подойдёт классика?       — Хорошая музыка в хорошей компании — прекрасный вечер. Есть особые предпочтения в композиторах? – спросил он, начав что-то набирать на дисплее, и, заметив твой отрицательный кивок, решил: – Будет поппури.       В комнате заиграла лёгкая музыка Грига, под которую мягким шагом подошёл Хиддлстон к чайному столику, налил поочерёдно чай сначала тебе, потом себе и, подхватив блюдце с чашечкой, сел в кресло.       — Итак... – промолвил он и замолк, устремив внимание на помешивании чая ложечкой.       — "Итак"? – повторила ты, вопросительно изогнув бровь.       — Итак, обо мне вам более-менее известно, а вот мне о вас очень даже мало, почти ничего. А ведь интересно, – хитро прищурился актёр и отпил маленький глоточек из изящной белой чашки.       — И что же вам интересно? – Ты повторила за актёром, пригубив чай — фруктовый, твой любимый! — и улыбнулась: – Только не превращайте нашу беседу в допрос.       — Остановите меня, если вам не понравится формат, – ответил Томас и, взяв одно пирожное с тарелочки, улыбаясь, спросил: – Значит, вы приехали так же, как и я из Лондона? Вы любите этот город?       — Да, – кивнула ты и поставила чашечку на блюдце. – Лондон прекрасен, я считаю. Все эти здания викторианской эпохи, зелёные парки, Темза, дизайны в клеточку, да даже его дождливая погода с вечными туманами и, к сожалению, смог. Мне кажется, что этот город гораздо романтичнее и интереснее, чем тот же самый Париж — город разочарований. А вы?       — Пожалуй, – немного подумав, ответил Хиддлстон, – моё мнение полезно совпадает с вашим. Но почему вы назвали Париж "городом разочарований"? Мне казалось, что вы романтик. Уж никак не ожидал от дизайнера нелюбви к городу любви. – Довольный своим каламбуром, актёр вопрошающе смотрел на тебя, а ты, в свою очередь, смаковала нежнейший эклер, проглотила кусочек и ответила:       — Многие мои друзья и знакомые там были, и лишь единицы потом летали повторно. Раньше, до поездки, они считали, что Париж — это яркое солнце, цветочный аромат, прозрачные воды Сены и мостовые, отражающие яркий свет разноцветных лампочек Эйфелевой башни. По приезде обнаружилось, что город полон завышенных цен, мигрантов, мусора и грязных набережных. После их рассказов и фотографий всё моё желание посетить Париж лопнуло и испарилось.       — Может и так, – после долгой паузы протянул актёр, задумавшись. – Но, возможно, они не знали, где ходить?       — А вы знаете? – спросила ты, прищурившись.       — Знаю, – вернул тебе улыбку Том. – Но я вам не скажу.       — Нет? Почему? – Ты грустно подняла брови, а уголки губ, наоборот, опустила. Томас серьёзно на тебя посмотрел, какая-то тень пробежала по его лицу (показалось?), и ответил:       — Вряд ли я смогу вам это сказать. Давайте я отвечу потом?       — Хорошо... – ты грустно опустила плечи и спрятала лицо за волосами и чашкой, обжигавшей пальцы. Ненадолго в комнате возникла тишина, нарушаемая лишь треском дров в камне, вашим дыханием да лёгкой музыкой. Сейчас, кажется, Моцарт играет. Да, вот его скрипка. Жаль, заканчивается.       — Не грустите и не обижайтесь, Т/И! Пожалуйста... Просто... Я не могу вам сказать. Простите, – Томас не сводил с тебя глаз — ты это почувствовала и, наконец, взглянула на него.       — Не стоит извиняться, Томас. Я понимаю.       — Хорошо, Т/И. Вы наверняка знаете, что я люблю танцевать, – ты усмехнулась, вспомнив его танцы, как правило, неудачные, но милые. – Так вот, как к танцам относитесь вы?       — Я обожаю танцы! Только... – ты потупилась, опустив взгляд в чашку (и когда он успел подлить чай?), – я не очень хорошо танцую...       — Вздор! – актёр вскочил из кресла, едва не перевернув свою чашку чая, стоящую на самом краю столика. – Если вы любите танцевать — танцуйте! Что насчёт вальса? Вам нравятся классические танцы?       Ты кивнула, и Хиддлстон, широко улыбнувшись, подошёл пружинистым шагом к музыкальному центру. Набрав что-то на сенсорной панели, он кивнул самому себе и подошёл к тебе. Заиграл какой-то волшебный вальс, смутно знакомый из детства. Заложив одну руку за спину, он протянул тебе другую и, слегка наклонившись, произнёс:       — Разрешите пригласить вас на танец?       — Разрешаю, – приняв правила игры, ты немного сконфуженно подала ему свою ладонь и встала с кресла.       — Нет ничего проще, Т/И. – Хиддлстон положил твою правую руку на своё плечо, потом устроил свою у тебя на талии, едва касаясь тёплой ткани и холодного металла "молнии"; в левой же зажал твою вмиг похладевшую ладошку. – Вот так. Дальше просто прислушайтесь к музыке и повторяйте за мной. Я веду: шаг вперёд, поворот, шаг вбок; а вы повторяете: шаг назад, поворот, шаг в бок. Раз-два-три. Слышите?       — Кажется, да. – Действительно, прислушавшись, ты начала различать довольно чёткое деление. Раз-два-три. Актёр улыбнулся и мягко шагнул вперёд. Ты отступила. "Раз". Том повернулся на девяносто градусов и шагнул вбок, увлекая тебя. "Два". Глухо стукнув каблуками, вы встали в первоначальную позицию. "Три".       — У вас хорошо получается, Т/И! – похвалил Хиддлстон, одобряюще улыбнувшись, и шагнул назад.       "Раз-два-три. Раз-два-три." – повторяла ты про себя. Вы кружились по гостиной, легко ступая по ворсистому ковру в такт вальса. Нежная мелодия околдовывала вас, то затихая, то нарастая, словно горная река. Тёплые, слегка шершавые руки актёра вели, едва касаясь тебя; лишь изредка позволяя себе приложить усилие для координирования твоих действий. Вы танцевали, полностью выкинув мысли из головы, растворялись в музыке, увлекаемые танцем друг друга. Ты даже почти не наступала на ноги Хиддлстону, в смущении ойкая и втягивая голову в плечи, но с очередным поворотом вновь распрямляясь под мягким, улыбчивым, слегка прищуренным взглядом.       Вот музыка стала громче, напористей, быстрее, Том закружил тебя с бóльшим темпом, прижал чуть ближе и вдруг приподнял тебя, обернулся вокруг своей оси и опрокинул тебя спиной на свою согнутую руку,  нависнув сверху одновременно с последним аккордом. На невероятно долгую секунду вы замерли в этой позе, так близко, что, казалось, вы слышали сбившееся дыхание друг друга и быстрый стук сердец, а потом актёр медленно поднял тебя и наклонился, оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне твоей ладони.       — Вы прекрасно танцевали, Т/И, – промурлыкал Томас.       — Мне попался прекрасный партнёр и учитель, вот и всё, – благодарно кивнула ты, опустив ресницы.       — Мне попалась не менее прекрасная ученица.       — А что это был за вальс? – неловко перевела тему ты, остановив поток комплиментов.       — О, этот прекрасный вальс написал один русский композитор, Чайковский. Это мой любимый вальс.       — Красивый, – согласилась ты.       — Под стать вам, – лукаво прищурился актёр. Видно, понравилось ему вгонять вас в краску.       — С... Спасибо, Томас. Но давайте присядем. Я немного утомилась, честно говоря.       Вы вновь уселись в кресла. Ты приглаживала взлохмоченные после танца волосы, а Том помешивал свой чай, внимательно рассматривая тебя.       — Что же, Т/И, вы и вправду любите танцы. А что вы любите ещё? – спросил он.       — Я люблю – "вас", подумалось тебе, но вслух ты сказала – гулять под дождём, особенно летом и в конце весны. Я люблю создавать дизайны интерьера, свою профессию. Я люблю читать. А ещё с недавнего времени я люблю пудинг, приготовленный по рецепту вашей мамы.       Он грустно улыбнулся:       — Да, он очень вкусный. А что вы любите читать?       — Да  всего по чуть-чуть. И, мне неловко в этом признаваться, но я больше всего люблю фентези.       — И что же в этом постыдного, Т/И?       — Ну, я всё же не ребёнок...       — Хотите сказать, я ребёнок? – усмехнулся Хиддлстон.       — А вы тоже читаете фентези?       — Ага, – кивнул актёр. – И, признаться, фанатею по эльфам и гномам.       — Здорово! И за кого вы больше? Эльфы? Гномы?       — Пожалуй, всё же эльфы. Они мне близки. А вы знали, что прототипами Толкиенских эльфов были ангелы?       — Ангелы? Хм, похоже на то. Эльфы действительно похожи на создания небес. А вы сопоставили только что себя с ними. Значит ли это, что вы тоже имели ангелов в предках? – полушутя спросила ты.       — А как вы считаете? – с серьёзным лицом поинтересовался Томас.       — Мне нужно подумать, – призналась ты и бросила взгляд на часы, стоящие на каминной полке. Ты не заметила, как пролетело время. Стрелки показывали уже половину седьмого!       — И как долго я буду ждать ответ?       — Я отвечу вам на маскараде. – Ты поднялась с кресла, попутно поправляя платье.       — Я сказал что-то не то? – взволнованно спросил актёр, спешно вставая вслед за тобой — его воспитание не позволяло сидеть, когда стоит девушка.       — Нет-нет, Томас, вы ничего не сделали и не сказали неправильного, – поспешила успокоить его ты. – Просто мне, пожалуй, пора. Иначе наш файв-о-клок грозит перейти в ужин.       — Ох, я и не заметил, как пробежало время!       Хиддлстон бросил отчего-то грустный взгляд на часы и недоумённо покачал головой.       — Я вас провожу.       — Да, спасибо.       Вы прошли в прихожую, и Томас помог тебе надеть куртку. Он было потянулся за своей, но ты взглядом попросила его остаться дома. Актёр лишь понимающе кивнул и помог открыть дверь, выпуская тебя. Ты, попрощавшись, ушла. Пройдя немного по улице, ты обернулась на его домик. Хиддлстон всё так же стоял на пороге, облокотившись на косяк, как всегда элегантный, в своём чёрном костюме и светло-кремовой рубашке, как будто специально подобранной под твоё платье. Заметив твой взгляд, актёр улыбнулся и, махнув на прощанье рукой, скрылся за дверью.