Точка невозврата

Пробираясь сквозь толпы разъярённых людей, мы направились к машине. Меня бережно уложили на заднее сиденье, но не успели захлопнуть дверь, как к Райоту подбежала девушка. По микрофону у нее в руках и парне с камерой позади, я поняла что это журналистка. Райот уже почти сел за руль, как вдруг остановился и буркнул: — Да, понял. Развернулся ко мне и сказал: — Melocotón, подожди секунду. Получил приказ пообщаться с прессой, — его взбешённый тон заполнил машину. Потом он тихо добавил, выбираясь из авто: — Будто это сейчас важно. Журналистка спросила: — Как ваше имя? — Этого я не могу вам сказать, — спокойно ответил он. — Чем вызвано ваше желание протестовать? Не считаете ли вы себя анархистами? — Мы не анархисты. Мы — Сопротивление. Мы — легион по борьбе с жестокими действиями полиции. И мы пойдем до конца, защищая интересы граждан. Мы это Spec ops, — произнес он и забрался за руль. Завелся двигатель — и мы сорвались с места. — Куда ты меня везёшь? В больницу? — простонала я. — Туда нельзя. ФБР знают, что одного из ранили. Нас загребут и пикнуть не успеем. Едем на НьюДэл Стрит 133. Я, видимо, немного отключилась, потому что, открыв глаза, обнаружила себя в крепких руках, несущих меня по ступенькам. Ох, в его руках мне было уютно, тут мне было самое место. Даже с огнестрельной раной в бедре, я чувствовала себя рядом с ним самой счастливой. Конечно, можно было бы и обойтись без ранений, но жизнь такова — любит неожиданные повороты. Меня положили на кровать как тряпичную куклу. Кровь расцветала на белой простыне. Боль пронзала каждую клеточку моего тела. Райот снял с меня всю экипировку и дышать стало легче. — Господи, я же просил тебя не лезть. Я умолял тебя не вмешиваться, — дальше пронёсся поток иностранных слов, вероятно ругани. Я только шепотом произнесла первое, что пришло в голову: — Я умру? — Глупая, конечно нет. И он внезапно исчез из поля зрения. Вернулся с подносом, на которых аккуратными стопками лежали бинты и всякие лекарства. — Сейчас я тобой займусь, — сказал Райот и мне вдруг стало жарко. Он снял перчатки, скинул налокотники и бронежилет. Потянулся к лицу — и ещё один барьер между нами был сломан — маска упала на пол. Я смотрела на него во все глаза, забыв о ране. Да, черт возьми, я забыла даже как дышать.