*** *** ***
Pov Remington Парень ползает на коленях по давно не мытому полу в попытке собрать катящиеся во все стороны грязно-белые, чутка желтоватые шарики бусин. Его шляпа валяется где-то в углу вместе с сумкой. Эмерсон меня совершенно не замечает, продолжая подбирать то, что когда-то было длинным ожерельем, свисавшем с его шеи чуть ли не до пояса и придававшем его и без того необычному внешнему виду некий шарм аристократичной небрежности... Не знаю, сколько так простоял в проходе. Но захожу я резко, чересчур громко закрывая дверь, отчего Барретт вздрагивает и поднимает голову, фокусируя взгляд на мне. — Эмерсон? — П-привет, Ремингтон... — Что произошло?! — вместо приветствия звучит в ответ. — Что... они сделали? — Вот, — открывает тонкую ладошку и показывает несколько собранных шариков. — Они... — Они их порвали. Это... Это был п-подарок... Он был мне важен, так вак важен... Это... А теперь... — Эми начинает трясти. Собранные бусины выпадают из его тонких пальчиков и с громким стуком вновь разносятся по всей комнатке. "Нет, нет, нет, нет", — сажусь на колени перед ним, кладу одну руку ему на плечо, другой обхватываю бледное личико. Шляпник шипит. Только сейчас, когда волосы не закрывают половину его лица, замечаю огромный синяк на скуле и такой же на челюсти, губа разбита, на носу ссадина, бровь также рассечена... Невольно в изумлении прикрываю рот рукой. Это, видимо, было последней каплей для парня: плечи задрожали, слёзы крупными градинами начали скатываться по его бледным щекам, без того громкие всхлипы, отражаясь от туалетных стен, звучали ещё громче. "Нет, Господи" Обнимаю его, крепко прижав к своему телу, поглаживаю дрожащей рукой по спине. Горячий так, будто у него жар, а руки всё такие же холодные. Эмерсон вцепился пальцами в мою мокрую футболку, сильно и крепко сжав её на спине. Так отчаянно и так умоляюще. Будто бы он всем своим естеством просил не отпускать его, молил остаться с ним. "Будто он тонет, а я — его единственная нить спасения" От этой мысли бросило в дрожь. "Когда я успел так его к себе привязать?" Он ведь доверился, понял, что я его не обижу. Но если бы то был не я, а кто-нибудь, кто хотел бы втереться в доверие, а потом жестоко... "Эмерсон бы этого... не пережил..." "Видимо, у него совершенно никого нет" "Видимо, он очень одинок..." "Почему..?" С моих волос льёт, и капли падают ему на одежду. Его спутанные чёрные прядки также пропитались влагой от моей футболки. Но никого из нас сейчас совершенно это не заботит. Мои мысли заняты совершенно другим. Почему-то мне кажется... не знаю... (интуиция?)... что Эмерсон не должен плакать... что он... хороший... просто с ним все плохо обходятся... и что он, видимо, очень наивен... и от этой наивности он может однажды сильно пострадать... а мне этого не хочется... А может... он только мне так доверился... ведь вряд ли бы он показал Ларисе например свои слёзы... хотя она ведь тоже нормальная... но почему тогда только мне... что он увидел во мне... такого... вчера ведь он не заплакал... Пытаюсь успокоить, что-то шепчу ему на ухо, немного покачиваюсь взад-вперёд. И через некоторое время плач прекращается. Кажется, сработало. Спустя ещё какое-то время я отпускаю его. — Прости... — низкий голос Шляпника звучал очень устало. Левой рукой он начал протирать глаз, правую же положил себе на колено. — За что извиняешься? — прозвучало через некую паузу, которую я рассматривал его движения. Что-то странное... — За истерику. Накатило. — опустил левую себе на вторую ногу и вперил взгляд в пол. — Всё в порядке, Эми. — поразительно спокойно срывается с моих уст — ...Эми? — Ну да... — немного смущаюсь. — Ладно... — лёгкая тень полуулыбки промелькнула на его лице. Всё, он точно успокоился. От сердца отлегло. Я сел в более удобную позу. Несколько шариков вокруг покатились по кафельному полу. Эми грустно проследил за ними взглядом. — Давай мы их соберём, нанижем на леску или прочную верёвку и вернём тебе бусы? — Тоже об этом думаю... — Ну так чего мы ждём? Спустя буквально 5 минут нашего обоюдного ползания по грязному полу туалета все бусины были собраны и отправлены во внутренний карман сумки Эмерсона. Наконец-то выпрямившись, я сажусь на подоконник и достаю из портфеля сигареты. Традиционную утреннюю я по понятным причинам пропустил, поэтому уже находясь в предвкушении затяжки, когда никотиновый дым в первый раз за долгое время наполнит лёгкие, когда я наконец расслаблюсь, потакая этой привычке, вдруг слышу слегка хрипловатый голос Эми. — Не советовал бы. — говорит оперевшийся о соседнюю стену парень. — Не куришь? — с нотками удивления спрашиваю я. — Здесь нельзя. — поразительно, его голос полностью спокоен, будто бы и не было этой истерики буквально 20 минут назад. — Да брось. Курить в нашем возрасте в принципе нельзя... — Я не об этом, — он показывает пальцем вверх. Я поднимаю голову и прямо над нами вижу противопожарную сигнализацию. — Не заметил? Потолки относительно низкие, дым развеяться не успеет даже если открыть окно. — Да ну бля. — раздосадованно убираю пачку в карман мокрых джинс. Потом выругиваюсь и перекладываю её в портфель. Вижу его усмешку. — Что? — Ты под дождём что ли бегал? — Ага. Хотел вызвать Зевса на кулачный поединок. — И как? В этот момент звучит очередной раскат грома, только на этот раз намного громче. — Как видишь, отказался. Слабак. Понял, что проиграет мне. Эми слегка посмеивается. Я, глядя на него, тоже начинаю улыбаться. Парню уже значительно легче, он быстро отходит... Нашу идиллию прерывает звонок. Мерзкий, звенящий так долго, будто бы целую вечность. — Всё ещё хочу курить... — разбавляю неловкую тишину я. — Давай свалим. — вдруг неожиданно резко произносит Эми. — Типо с оставшихся уроков? — изогнув бровь уточняю я. — Типо с них. Можем просидеть до конца дня в старом кабинете французского. Он в самом дальнем углу четвертого этажа, где всегда не особо много людей... у меня есть ключ... — Эми смотрит на меня немного затравленно, слегка закусив губу. Волнуется. Это приглашение очевидно для него не обыденность. Может проверяет меня, может ещё что... — Знаешь, давай свалим, — звучит еще один раскат грома. Я киваю на окно. — Из школы. — Типо... туда? — кивает на улицу, где холодный ветер с силой разносит дождевые капли, которые заметными волнами долетают до земли. — Типо туда. — Но... там же дождь, — изгибает бровь. — А ты никогда не бегал под дождём? — зеркалю его движение я. — Не приходилось как-то... В этот момент открывается дверь туалета и сюда заходят три каких-то семиклассника. Мы с Эми ждём, пока они уйдут. Но не успела дверь за ними закрыться, как уже открывается во второй раз, и заходят ещё какие-то ученики. Понимая, что покоя нам не будет минимум до конца перемены, мы, переглянувшись, выходим из туалета и направляемся к лестнице. — Знаешь, сейчас идеальный момент, чтобы это исправить. — словно невзначай продолжаю диалог я. — А вдруг молниеносная кара Зевса настигнет наши задницы как только мы выйдем из тёплого и сухого здания? Оценив явно непреднамеренный каламбур, я вновь начинаю тихонько посмеиваться. Шляпник, видимо не поняв, вопросительно смотрит на меня, улыбаясь, но все еще не догоняя, что такого весёлого он сказал. Ученики вокруг недоумённо оборачиваются на нас. На меня, всё ещё мокрого как последняя крыса, и на Шляпника, который, видимо, впервые за долгое время идёт не в одиночестве и не шкерясь по углам и стенкам... и улыбается, да, он улыбается... Что ж, каждая его улыбка — это моя маленькая победа. До четвёртого полупустого этажа добрались мы довольно быстро. Я уселся с ногами на ближайший подоконник. Эми встал рядом, облокотившись о стену. — Сколько длится эта перемена? Эми поднимает руку, задирает рубашку и, смотря на завешенное браслетами и фенечками запястье, выдаёт: — По моим биологическим, ещё чуть меньше двадцати минут. — Боже. Нахер вам вообще три двадцатиминутные перемены? — Кто ж их знает... — неопределённо пожимает плечами. — Думаю, всё дело в буфете и в очередях к нему. — Кстати, ты на какой перемене туда ходишь? — Я... предпочитаю не есть в школе. — снова слегка замялся. — Серьёзно? Почти до половины пятого сидеть в школе без еды? — Ну, не всегда без еды. Предпочитаю бегать в соседний магазинчик и есть там, если уж хочу. — А почему позавчера тогда был в столовой? — браво, Лейт. Десять баллов из десяти за бестактность. — Проголодался и понял, что не успел бы добежать до магазина. — вновь пожал плечами он. — Понятно... Так мы замолкаем до самого звонка. После коридоры вновь наполняются звенящей тишиной. — Так что насчёт улицы? Это весело, гарантирую. К тому же, грома я больше не слышал, так что кару Зевса мы, думаю, избежим. Эми закусил губу. Он, вероятно, взвешивал в голове все "за" и "против", хотя, казалось бы, о чём тут вообще думать. Потом Шляпник резко поднял голову и, смотря мне в глаза, произнёс: — Знаешь, да, я согласен. — Звучит решительно, но закусанная губа и слегка бегающий взгляд выдаёт его волнение, некую неуверенность. — Ну тогда чего мы ждём?***
Тихо спустившись с лестницы, мы направляемся к двери выхода из школы. И я её уже было открыл, даже перешагнул порог, как вдруг слышу голос какого-то преподавателя: — Молодые люди, куда это вы собрались? — надменный тон, медленные шаги в нашу сторону. — Бежим! — выпаливаю я, не оборачиваясь и хватая Шляпника за руку. Мы резко срываемся с места, слыша неразборчивые крики этого дядьки позади нас. Буквально прыгаем со входной лестницы, чуть не упав. Я подхватываю Эми за локоть покрепче. Потом поскользнувшись на ебучей мокрой траве около ворот, я оборачиваюсь на него, чуть не врезаясь в железное ограждение. В следующую секунду мы под обоюдный смех выбегаем на дорогу и поворачиваем куда-то направо, вверх по улице.*** *** ***
Pov author Сквер. Людей нет, что очевидно, ведь это же пригород, будний день, рабочее время, так ещё и ливень. Два парня, бросив сумки на ближайшую лавочку, бегают по узким пешеходным дорожкам, огороженным с обеих сторон бордюрами. То ли из-за сильного ливня, то ли из-за забитых ливнестоков, эти дорожки буквально превратились в бушующие реки. Парниши ногами зачёрпывают воду, бывшую им по щиколотки, брызгаются ледяными каплями друг в друга, прыгают, соревнуясь кто поднимет больший столб воды, скользят на мокром гладком асфальте, падают друг на друга, заваливаясь в воду и стёсывая ладони и колени под маты и обоюдный хохот. Яркие улыбки, громкий смех, взаимные посылания друг друга в пешее эротическое путешествие и снова смех раздаётся то тут, то там, отражаясь от деревьев и наполняя собой пустующий сквер. Такие яркие. Такие молодые. Такие беззаботные. Такие искренние. Будто бы мира вокруг не существует. Будто бы ни до, ни после ничего не было и не будет. Будто бы есть только этот момент и это совершенно искреннее наслаждение им. Потому что они всего лишь подростки. Потому что они только-только начинают жить. Проходит, наверное, час. Вдоволь нарезвившись, Ремингтон падает прямо на мокрую траву по другую сторону бордюра. Эмерсон делает то же самое. Парни лежат, молча смотря друг другу в глаза и тяжело дыша. Ремингтон аккуратно берёт Эми за руку. Тот вновь едва заметно вздрагивает. — Я же говорил, будет весело. — произносит блондин, с улыбкой смотря как капли воды падают с чёрных кудрей Шляпника, чей головной убор, насквозь промокший, покоится на скамейке вместе с портфелем. — Я еще никогда не чувствовал себя настолько живым... Спасибо... Реми... — Ре-ми, — повторяет блондин, улыбаясь. — Так меня звали только в далёком детстве. Ну знаешь, когда сюсюкаются с малышами. Реми... в твоём исполнении это так... мне нравится в общем, Эми. — "Эми" меня никто и никогда не называл вообще. Но тебе можно... и... и только тебе. — добавляет слегка закусив губу. — Почему только мне? — Потому что ты мой единственный... друг..? — последнее звучит неуверенно. Эми будто спрашивает "считаешь ли ты меня своим другом также, как я тебя?" — Ты хороший, Эми. — сделав акцент на последнем слове, Ремингтон поднимается с холодной земли, не отпуская руку Эмерсона, которому тоже приходится встать. — Пойдём, наверное, пока совсем не замёрзли. — Угу. — кивает Эми, направляясь к лавочке.***
— Так ты здесь живёшь? Красивое место. — дом действительно был красивым: каменный, с деревянными окнами и высокой елью около входа. Будто бы прямиком из средневековья. "Да, именно в таком доме и должен жить такой как Эми" — пронеслось в голове блондина. — Да, здесь... Зайдёшь? У меня дома нет родителей, тепло, есть пледы и горячий чай... — неуверенно закусывает губу и смотрит на Рема, Шляпник будто бы вновь делает то же, что и в школе... "Приглашает" — проносится в мыслях Рема, — "Эмерсон приглашает... Не столь в дом, сколь конкретно к себе" — теперь он точно в этом уверен. — Не откажусь. — обворожительная улыбка просияла на лице последнего.*** *** ***
Действительно тепло и сухо. Хоть дом и отличается внешне, но внутренняя планировка оказалась такой же, как и в доме Рема, который немного разочарованно вновь подмечает это, эту скупость и однообразие грёбаной Атланты. Эми включил свет и ушёл куда-то в прачечную за полотенцами. Желтые светильники в виде свечей на стенах добавляют некого уюта и тепла. Кто-то говорит, что жилище — это отражение его хозяина. Что ж, если это так, то Эми определённо красив душой, Рем чувствует это, чувствует... Пока Рем разувался и осматривался, Шляпник уже успел вернуться. — Лучше разденься и кинь одежду на пол. Так она быстрее высохнет, у нас такое отопление... — тихий, вкрадчивый голос раздался слегка приглушённо — Эми не решился подходить к старшему близко, оставляя меж ними добрый метр личного пространства, что также не осталось незамеченным старшим. Эми пытается быть аккуратным — совсем не похоже ни на кого из его друзей или знакомых. И ему это нравится. — Спасибо. — отвечает он и начинает снимать футболку, плавно проходя в зал. Украдкой же поглядывает на Шляпника. И Эми залип, будучи явно не в силах отвести взгляд. И Рем улыбается, и как бы невзначай качнув бёдрами, снимает футболку чуть дольше, чем мог бы. Не знает почему, но ему нравится как тот на него смотрит, так откровенно и словно затаив дыхание. Небрежно кидая пропитавшуюся влагой ткань на пол, отчего та приземляется с характерным звуком, Рем выводит Шляпника из этого состояния, заставляя того вернуться в реальность. Медленно забирает полотенце из рук парня. Эми отводит взгляд и едва заметно краснеет, отчего в сознании Рема вновь проносится странная мысль: "Милый" — А ты чего не раздеваешься? — хрипло спрашиваю Лейт, вытирая полотенцем мокрые волосы. — А ээ я.. я сейчас. — растерялся он. Стараясь не смотреть на него, он быстро стягивает тёмно-красную клетчатую жилетку и белую рубашку под ней, после чего также быстро заворачивается в полотенце. Довольно худой, но подтянутый – золотая середина – когда нет огромного количества мускул, делающих больше похожим на протеинового качка, но и рёбра не выпирают. В этот момент Рем наконец отчётливее разглядел (наконец обратил внимание), что ещё, кроме любви к винтажной одежде и шляпам, отличает Эми от других, "нормальных" как он ранее выразился, людей — каждый его жест, каждое движение его бледного тела были наполнены некой грацией, некой аккуратностью, не присущей парням. Хоть он и пытается делать всё быстро, но эту аристократичность ничем не скроешь. Это как врождённое. Теперь залип уже Рем. Но вместе с тем вспоминает, что было буквально полчаса назад в сквере: насколько открытым и живым Эми был, таким счастливым, будто ребёнок. "Идеальное сочетание невинной феминности и такой детской живости в одном человеке. В одном теле", — отмечает разум, калейдоскопом показывая в памяти эти моменты их мелкой выходки в дождливый полдень. — "Только вот тело это сейчас сплошь покрыто синяками и ссадинами — следами недавней драки. Избиения. И чует сердце — далеко не первого. И парень этого стесняется..." — Всё в порядке? Ты резко погрустнел... — пытаюсь также вкрадчиво спросить и Рем. — Да, да всё отлично, — возвращается из раздумий он, — чай, кофе, что покрепче? — на последнем он явно сделал акцент, чуть дёрнув бровями, как бы намекая... — Давай что покрепче. — с ухмылкой отвечаю Рем, принимая этот вызов. — Надо же, кто-то хочет прогреться изнутри. — снова улыбка, пусть и ехидная. — Ты сам предложил, — с той же интонацией парирует старший. — Есть медовый Джим Бим. Даже не один. Пойдёт? — открыв минибар произносит он. — Пойдёт. — с довольной интонацией отвечаю я. — Тогда... ко мне в комнату? — Веди.*** *** ***
Прошло пару часов. Двое парней (на удивление, ещё относительно трезвых) сидят на кровати, завернувшись в полотенца и плед, пьют бурбон по очереди прямо из горлышка бутылки, разговаривают обо всём подряд, рассматривают работы Эмерсона, смеются над нелепыми каламбурами и перекидываются какими-то тряпками. По всему дому разносится громкий смех, иногда даже доходящий до щенячьего визга.***
— Ахахах, Реми, ты сейчас с кровати свалишься! — Ахах, да не, я нормально си... — звук падения, — БЛЯТЬ!!! — Ахахахааах я же говорил! Кому-то на сегодня явно хватит. — Ничо подобного, я стёкл как трезвышко!! — Да-да, я ахахаха вижу!!!***
— Боже, это действительно ты рисуешь? Типа как? — Руками, наверное, и при помощи лайнеров. И линейки иногда... — Это типа всё из твоей головы?! — *смущенно* Ну да.. — *буквально криком* ВААААУ! Даже не думай бросать это дело! Это потрясающе! Это! Это! Блять, у меня нет слов, Эми!!! — *ещё более смущённо* Ну хватит, хватит... *улыбается* — Ты такой талантливыыый! — Ты правда так думаешь? — *обнимает* Правда.***
— Гитара? Ты играешь? — Ну да, не прям таки ас, но пару песен, думаю, могу. — Сыграй что-нибудь! — ...я не думаю, что.. — Ну пожалуйста, Эмерсон! — *глаза, полные мольбы* — ...ладно. — *берёт гитару, проводит вниз по струнам* — Как насчёт Red Hot Chili Peppers? — Californication? — Оф кос, мэн! — Тогда пошли на крышу. — ...что? — Давай через твоё окно по трубе ливнестока вылезем на крышу с гитарой. — ...зачем? — Да просто. Камон, не задавайся такими глупыми вопросами.***
Эми играет очень чисто и чётко. И по началу он сильно волновался, впервые играя для кого-то. Да не просто играя, а делая это прямо на улице весьма необычным способом. Реми же прекрасно вытягивает слова своим хрипловатым голосом, который иногда скачет по громкости в моменты сильных эмоций. В сочетании с гитарой Эми звучит очень необычно, завораживающе... Исполнением "Teenagers" от My Chemical Romance, парни решают завершить свой уличный миниконцерт, краем глаза наблюдая, как в окнах своих домов стоят соседи Эми, внимательно наблюдая за двумя подростками. — Ты не говорил, что умеешь петь. — отыграв финальный аккорд произносит Эмерсон. — Ты не говорил, что умеешь играть. — полупьяно парирует Ремингтон. — Ладно... чего ещё я о тебе не знаю? — Ну, у нас там, в пригороде Такомы, была даже своя группа. Там были мы с братом и ещё пара наших друзей. — Надо же, и на чём играл ты? — с заметным огоньком в глазах интересуется Эми. — Ни на чём на самом деле. Я отвратительно играю. Поэтому я просто пел. — Погоди, а тот темноволосый парень... и есть твой брат? — Себи? Да. Дай догадаюсь. Мы с ним совершенно непохожи, да? — Честно, да... — немного смущённо произносит Эмс. — Да забей, мама говорит, мы похожи характерами. — Тогда твой брат – замечательный человек. — Оо, да. Себи прекрасный брат. — А на чем он играет? — Гитара. Дай догадаюсь, думаешь, почему он меня нормально не научил? Всё просто. Он козлина леворукая, а я правша. Гитара у него соответственно для левшей. Эхх, грустно... — последнее звучит наигранно, что заставляет Шляпника улыбнуться.***
Пустая бутылка медового бурбона валяется около кровати.***
— Сильно болит? — Реми указывает на немаленьких размеров синяк на скуле. — Ну так... — ответно пожимает плечами Эмерсон, — Если не трогать, то забываю о его существовании... — Почему ты не подождал в школе тогда, в среду? Они бы ушли и... — И отпиздили бы меня на следующий день, только ещё сильнее, потому что убежал в прошлый. Нет уж, спасибо. — Звучит... логично...***
— Себастьяну понравилась Лариса. — немало пьяный Рем уже давно полулежит на подушке, которую поставил повыше, оперев о спинку кровати. Не менее пьяный Эми покоится на его оголённой груди — В таком случае, Себастьяну повезло... — Наверное... — Она ему правда нравится? — Да, а что? — Не знаю... у Ларисы там какие-то проблемы в семье. Не знаю что точно, никогда не интересовался. Но это то, почему её иногда нет в школе. Как и сегодня. — Тяжело ей... — Наверное... — А как и когда они познакомились? — Не поверишь. Во вторник встретились на лекции Гранта Моррисона. Развели блин грёбаный цирк: *ооо, милая леди*, *ооо, да вы джентльмен*, *ооо позвольте поцеловать вашу руку*, *ооо*, *ааа*! — АХАХАХАХАХАХАХАХАХА, господиии, они идеальная пара, ахахахах. — Эми уткнулся носом Рему в ключицу в попытке подавить смех.***
*спустя 2 часа, около входной двери* — Сегодня был лучший день моей жизни, спасибо, Реми. — Он будет не единственным. Спасибо тебе... что доверился мне... —...тогда, до понедельника? — До понедельника, Эми. — самая искренняя в мире улыбка просияла на лице Рема. Задумавшись буквально на пару секунд, Шляпник потянулся к блондину и коротко поцеловал его в губы. Это было мимолётно, случайно в какой-то степени. Но Реми улыбнулся ещё раз. — П-п-пока. — Эми резко закрыл дверь, прислонился спиной к холодному древесному покрытию с обратной стороны и скатился на пол. Уперевшись руками в порог, он уставился взглядом куда-то на лестницу и прикусил губу. В мыслях одно слово: "Черт". Ремингтон же шёл по улице в сторону дома, глупо улыбаясь. "Хоть бы это не оказалось проделками алкоголя"*** *** ***
— Ты сегодня как-то подозрительно много улыбаешься, Себ. Колись давай. — младший сидел на кровати по-турецки скрестив ноги и смотрел, как его брат расхаживает по комнате, подготавливая вещи на завтра. — Я пригласил её на свидание. — Оу, круто! И когда оно? — В воскресенье. — сказал он падая на кровать и продолжая счастливо улыбаться. — Поздравляю, чувак. — Ага, конечно, поздравляет он... Сам-то ты сегодня чо бухой завалился? Когда это пятница стала для тебя поводом? Стареешь, брат. Стареешь... — Что, так заметно? — Ну, мне то уж точно... Так где ты налакался и по какому такому поводу, позволь поинтересоваться. — Ой, давай завтра. У тебя ещё весь день на это будет. — Эмерсон, я прав? — *цокает* —Охх... Какие мы однако... Спокойной ночи, тогда уж, пездюк) — Приятных снов, Себ. Смотри, не развались в труху за ночь. В твоем возрасте каждая минута... — Вот когда будешь в моем возрасте, тогда и будешь заявлять наверняка. А пока что всё, детское время уже давно прошло. — Злой старикашка. — Неправда. Сам ты злой...