Мои мысли убьют меня быстрее
Чем это сделает кто-либо другой
*** *** ***
Pov Remington — Блять, мне кажется, что я схожу с ума, Эми. Я не знаю… Я не чувствую… Будто я блядский персонаж симс… Будто вся эта херня происходит не со мной… Ощущение некой нереальности. А потом резкое спонтанное желание что-то сделать. И я ему повинуюсь… Я ведь... именно поэтому тогда с набережной в реку и спрыгнул… Себи спросил мол что я хочу прямо сейчас, а я и сказал: в воду. Спроси меня мол почему — я не отвечу. Потому что я не знаю откуда это! Но это просто происходит… В момент вопроса в моей голове вакуум… Я не преувеличиваю. Я не знаю откуда эта мысль появилась, но я не в силах ей противостоять… Я схожу с ума, Эми… Я не знаю почему. Блять! Это так сложно… — мысли переполняют, сменяя одну другой быстрее, чем успевают озвучиться. Перипетии слов, многозначность, вариативность и контрадикторность. Я не могу, я утопаю в этом. Мне сложно разговаривать с людьми, потому что я никогда не смогу оформить словами то, что чувствую прямо сейчас. Это ужасно, это мешает жить, но я просто не могу. Я пытаюсь, правда… Но никто толком не может разобрать весь этот поток на первый взгляд бессвязного бреда. Поэтому я редко с кем разговариваю на тему тараканов в своей дурьей башке, если разговариваю об этом вообще. Потому что нет ничего больнее осознать, что диалог ведётся будто бы о разных вещах, что попытка излить душу тому, кто вроде бы готов хотя бы выслушать, фаталистична. Отвратительно. — Всё в порядке. Ты… можешь мне довериться. — снова этот хрипловатый и прокуренный и неуверенный голос вытягивает меня из глубин разума, заставляя поднять взгляд на его обладателя. Он всё ещё слушает, всё ещё пытается разобраться и может даже помочь… значит, стоит продолжить. — Ты прав, я хотел этого, буквально ощущая эйфорию после каждого удара! В тот момент мне нужно было ещё больше боли, мне нужно было то, что убивало бы любого нормального человека, потому что это ощущение, что тебе мало, что ты, кажется, просто сгораешь! Ты хочешь кричать так, чтобы каждый услышал твою боль, хочешь сорвать с себя рубашку и провести раскаленным ножом от плеча до самого гребня тазовой косточки. Ты хочешь сам вырвать себе сердце, лишь бы только тебе стало легче. Эта странная, приносящая облегчение боль. Это что-то другое, словно вспышка врывающееся в твое сознание. Я не знаю почему, я не знаю откуда… Парой мгновений до этого всё было ещё нормально, но в тот момент… Понимаешь, да, я хотел этого! Я хотел даже большего!!! Это нормально? Да нихуя!!! Но именно в такие моменты я будто бы чувствую, что я живой… Я словно просыпаюсь, я ощущаю самого себя на этом свете и в этом теле в этот самый момент. — сначала негромко, но с каждой сказанной фразой распаляясь всё сильнее, буквально срываясь на крик в конце. На грани. Я блять чувствую, что я на грани. — Скажи, ты правда меня понимаешь? — поднимаю голову на него. В уголках моих глаз уже скопились слёзы… Господи, пожалуйста… Я так более не смогу, не вынесу... — Да. — Эми, не говоря более ни слова, просто меня обнял. Просто взял и прижал к своей груди, закрыв руки за моей спиной. И этот жест говорит больше, чем любые слова. Эми… Такой тёплый, а пальчики всё ещё холодные начали плавно поглаживать спину. Я уткнулся носом в его горячую шею, вдохнул запах его влажных волос. Мы просидели в молчании долгие минуты, которые не хотелось ни коем образом нарушать. Спокойствие и тепло.*** *** ***
// Часом ранее // Перемена после третьего урока примечательна тем, что в столовой в это время обедают в основном старшеклассники и, может быть, пара случайных учителей, которые в основном посещают это место позже, после четвёртого урока, а младшие же раньше — после второго. Годами отлаженная система была понята мной буквально во время первой недели. — Не в каменном веке живём, купим здесь, в любом автомате… — В столовой она дешевле. — случайно произносит Эми, после чего, будто бы опомнившись, поднимает настороженный взгляд на меня. Ведь послушно отсидевший три урока Эмерсон ранее убегал в магазин, и вернувшись через несколько минут с двумя пачками печенья он таки вспомнил, что забыл купить воду. Знатно выругавшись, и услышав очередной раскат грома, Шляпник сказал, что обратно на улицу ни в коем случае не пойдёт. — Ну значит идём в столовую. — улавливаю его немало паническое настроение, решая по итогу оное проигнорировать. Мало ли чего Шляпник так опасается в этом людном месте, это не повод бесконечно прятаться. — Да брось. Ничего же плохого не случится, если мы один раз таки появимся там.*** *** ***
// Настоящее время // — Как ты можешь понять человека, который сам себя не понимает? — хрипло и тихо спрашиваю я. — Ты очень устал. — спустя некоторое молчание аккуратно произносит Эми. — В тебе скопилось довольно много невыплеснутых эмоций. Вспомни, сколько раз тебе хотелось кричать и/или плакать, а в итоге ты просто давил эти душевные порывы, оставаясь с покерфейсом? Вспомни, как тяжело тебе было устаканить эту бурю внутри себя и найти силы продолжать… продолжать притворяться, что всё в порядке. —…много... и тяжело…*** *** ***
// Часом ранее // — Шлюха. — моментально останавливаемся и оборачиваемся. Все втроём, как бывает в этих дорогих пафосных фильмах, только в этот раз обернулись не супергерои, а по сути всё те же три невольных аутсайдера. Да и голос этот принадлежал не злодею, а нашей же однокласснице-шатенке — подруге той_самой_брюнетки_Шарлотты. «Замечательная у тебя память на имена, Ремингтон» — сарказмом проносится в мыслях. А память на имена действительно не из лучших, я и Шарлотту-то запомнил далеко не сразу, чего уж говорить о её брате и их друзьях... Хотя, кажется, эту бессмертную зовут Кенди. — Что ты только что сказала? — с агрессивной усмешкой ответила Лариса, которая вызвалась пойти с нами. — Что, правда глаза колет? — и какой же у этой шатенки мерзкий и противный голос, однако ж, такой писклявый, так по ушам бьёт... — Идём, мы не за этим здесь. — Эми пытается увести уже сильно разозлённую девушку, однако буйный нрав последней по-видимому таки берёт верх над здравым смыслом. — Что, нашла себе богатенького папика, да? —никак не успокаивалась Кенди. — Поняла наконец, что с твоими мозгами тебе не светит место в университете? Решила лечь под первого же дядьку с пачкой денег уже сейчас? Кто ты после этого, если не обыкновенная шлюха? — филигранно играя на публику, злорадствовала она. Сам же я бегло оглядываюсь. Вся столовая, даже тётка на раздаче, смотрят на нас в ожидании назревающей драки между девушками. Омерзение. Чувствую небывалый накат омерзения. Этому скоту вновь нужно шоу, видимо не могут ученики этой помойки без этого, не могут без постоянных драк и срывов уроков, без скандалов и всяких мыльных опер в реальной жизни, а главное — без унижения кого-то, ведь это так весело... Наивные, глупые идиоты. И с этим надо что-то делать. Присматриваюсь. Я ведь давно заметил эту шатенку, точнее её странные выпады в мою сторону… Косые взгляды, лёгкие движения её худых ножек и якобы невзначай чуть приподнятая юбка, когда она сидит через проход от меня в кабинете английского. Даже сейчас она запнулась в своей пламенной тираде, когда стрельнула взглядом в мою сторону. В этот момент в голове появилась, пожалуй, одна из самых безумно-идиотских идей в моей жизни. Притягиваю за рукав к себе Шляпника. — Эми, следи за теми чуваками за центральным столом. — полушёпотом произношу я, кивая головой на футболистов. — Что ты задумал? — Тебе понравится). — хотите шоу? Что ж, вы его получите.*** *** ***
// Настоящее время // — В этом всё и дело. Знаешь, это как истерика. Сначала тебе очень-очень плохо, а потом в какой-то момент наступает безразличие. Каждый раз затыкая себя, ты насилуешь свою нервную систему. А в конце ты просто перегораешь. — Как лампочка… — Если тебе так будет удобнее, то да, как лампочка. Хотя я предпочитаю аналогию со свечой. Но всё рано или поздно это таки выйдет наружу. Твоя внутренняя сущность, тот, кто ты есть на самом деле. Называй это как угодно. Эти странные поступки и желания — это просто позывы твоего подсознания, которые вырываются наружу сквозь пелену апатии и некой меланхолии, желая тебя встряхнуть немного что-ли… — Выходит, эти странные спонтанные желания — это как предохранитель? Это то, что мне нужно, чтобы не уйти глубоко в себя или не застрелиться? — Ну типо. И тебе повезло, что этот твой «предохранитель» работает исправно.*** *** ***
// Часом ранее // Pov Emerson Четвёртый урок уже начался. Даррел Кингсли сОвЕРШеннО иСкрЕНне, НиЧуТь нЕ наИгрАнНО извинился перед Ремингтоном и мной и пообещал бОлЬШе тАк нЕ ДЕлаТь. Боже, насколько же Киту фиолетово на всё, что на самом деле происходит в классах его же школы, раз обычное «простите» является стандартной мерой наказания за... избиение. Впрочем, ничего нового. «Но я все ещё это ненавижу» Прошло минут десять после того, как меня выпустили первым. И я стараюсь не думать об этом. Не думать о том, что только что сотворил Ремингтон. Не думать о том, как он поцеловал её на глазах не только Даррела, но и всей школы… и на моих глазах тоже… Я ожидал от него всего чего угодно, но точно не этого. Да, я понимаю, зачем это было сделано, и что за этим поцелуем не стоит совершенно ничего, что Реми просто провокатор, пожелавший таким методом привлечь внимание к себе… Но сердце так предательски кольнуло в тот момент… Блять, бред какой-то. Нужно поскорее избавиться от этих мыслей. Уже итак совершил одну глупость, боюсь, вторую он мне точно не простит. Я и сам её себе не прощу. Так хочется самому себе сказать мол «кончай дурить, Эмерсон, между вами никогда ничего не выйдет», и что «не стоит вешать себя и свои проблемы на первого же человека, не смотрящего на тебя как на говно», но… Я не знаю, возможно это глупо прозвучит, но я… будто бы вижу что-то ещё... Потому что... Мы бежали. Они нас догнали, заломили мне руки, а его швырнули об стену. Даррел ударил его кулаком в лицо, в переносицу, в скулу… А Рем смеялся. Смеялся так нездорово, словно эта боль приносила ему удовольствие. Неудивительно, что Даррел и Дерек отступили, недоумённо уставившись на него… А то как он с ними говорил… " — Мы терпели слишком многое. И твою пидорскую косметику, и общение с этим фриком, но сегодня ты перешел границу, Лейт! — Чё за гиперфиксация на фриках и пидорстве, никак запал?" И клянусь богом, он знал, к чему это приведёт. Оттого и страшно. Потому что… Это похоже на нервный срыв. Возможно, я снова лезу не в своё дело, но… Мне почему-то хочется… узнать его поближе… особенно после этого… Нутром чую, что-то происходит.*** *** ***
// Настоящее время // Pov Remington — То есть, истинный я — это человек, готовый прыгнуть в одежде в реку или заставить нового друга играть в русскую рулетку с воспалением лёгких? — Ахах. Получается так. — низкий смешок Эми разрядил обстановку. — Тебе нужна свобода, Ремингтон. Тебе душно. — Душно… — я поудобнее устраиваюсь в его объятиях. Размеренные вибрации его голоса успокаивают. А холодные руки дают чувство некой защищенности. Но знаешь, что самое главное? Я жив. Я здесь. Я чувствую.*** *** ***
// Часом ранее // Нудно. И стандартно. И серо. И скучно. И хочу курить. Когда ж ты блять заткнёшься уже, мужик? Выхожу из его кабинета через долгие 20 минут. Сам парень_этой_безмозглой_Кенди, Даррел, там остался ещё надолго. Так ему и надо. Но эта болтовня директора просто выжала из меня все соки… «Мистер Кингсли, мистер Лейт, мистер Барретт и мистер Картер, живо в кабинет директора». Прибежавший географ, который в прошлый раз застукал нас с Эми за побегом с занятий, по пути что-то там полуразборчиво ворчал с Кингсли. Расслышать что-то было довольно трудно, но речь в той словесной экзекуции шла о его отце... Что ж, кажется, пазл начинает складываться. Хотя сейчас совершенно нет сил об этом думать. Наконец закрываю дверь и прислоняюсь к ней с обратной стороны, поднимая пустой и лишённый эмоций взгляд в потолок. Устал. — Просто красавец. — полный сарказма голос Эми, прозвучавший через несколько долгих минут моего бессмысленного созерцания трещин в потолке, опять выдернул меня в реальность. — Обижаешь. — устало усмехаюсь я. На улице раздаётся очередной раскат грома. — Свалим сейчас? — не знаю, зачем сказал, само как-то вырвалось, сквозь пелену тумана сознания, преобразив идейный порыв в мысль, выраженную словами. — Тебе не кажется, что у нас появляется какая-то нехорошая тенденция к проёбам пятницы? — не менее устало и не менее саркастично подмечает Эми. — Только не говори, что ты сам этого не хочешь. — протягиваю ему руку. Он сразу её берёт и отлепляет меня от двери. Направляемся к выходу. — Серьёзно, всего две физры и английский остались. Ничего же плохого не случится. — Ты уже это говорил сегодня… — устало подмечает Эми.*** *** ***
// Настоящее время // — Откуда ты всё это знаешь? — спустя некоторое время я таки разрываю наши долгие объятия и заглядываю в малахитовые глаза напротив. — Многие философы рассуждали на эту тему. — Я не об этом. Ты ведь тоже это чувствуешь.? Потому что невозможно… так говорить… не прознав это напрямую. — …да, — спустя несколько долгих минут таки отвечает Эми, — иногда и со мной подобное случается. Это просто моральная усталость, Ремингтон. — И как ты... отдыхаешь? — Рисование, игра на музыкальных инструментах. Искусство одним словом. В искусстве я могу выразить всё, что думаю, я могу быть собой. Я могу быть агрессивным, злым и иногда безумным. Жажда мести есть у каждого человека. Искусство — это эдакий выход крови. — То есть, ты просто уходишь в свой мир? — Да. Это своего рода тоже терапия, — Эми закусил губу. — Но это же просто побег от реальности. — Этого я тоже не отрицаю… — он хотел сказать что-то ещё, но почему-то осёкся. Что-то недоговаривает… — Неужели нет другого выхода? — решаю подвести я. «Не бойся меня, Эми.»*** *** ***
// Часом ранее // — Куда идём? Мои дома. — сквозь шум дождя слышу его голос. — Мои тоже. — Денег у меня нет. — У меня тоже. — усмешка. Взглядом случайно натыкаюсь на камеру. — Давай хотя бы уйдём за территорию школы? — Есть идея. — совершенно спокойно перебивает меня Эми. — Только мы побежим! — это звучит уже немного оживлённее. — С тобой хоть на край света. — вновь ловлю его смущенную улыбку. И мы побежали. Далеко, скользя на мокром асфальте, заливисто смеясь и крепко держась за руки. И что ж, кажется, вот так мне действительно стало лучше. Неплохая эмоциональная встряска после катка, которым Кит проехался по моим мозгам. Дождевая вода смыла остатки кровавых следов с лица и немного косметики. «Очищение» — внезапно вбрасывает подсознание… Очищение… — теперь об этом думаю и я. Вот только дождевая вода — это самая грязная вода на земле, которая испарилась с кладбищенских трупов и очистных, из луж и помоек, следом пролетела тысячи километров собрав все микрочастицы химии, растворённой в атмосфере, и вернулась обратно на землю… Так что нихрена это не очищение, скорее наоборот…«Возможно, всё будет только хуже»
*** *** ***
// Настоящее время // — Ну, я увидел тебя… — он смутился ещё больше. — Чудак. Странный.*** *** ***
// Ранее // Мы добежали до какого-то летнего кафе. С улицы, как ни странно, ещё не убрали эти пластиковые столики под зонтиками, да и сами зонтики открыты. Эми привёл меня сюда и завёл к центральному. — До сюда не долетают капли дождя. — пояснил он. И действительно: зонтики вокруг этого стола соприкасаются краями с таким же над нашим. Косые капли, которые захлестывает ветер остаются где-то там, оседая на столах и плитке под ними. А тут сухо. И Эми тут явно не впервые. Шляпник кидает портфель на первый же пластиковый стул, а сам садится на край стола, оставив место для меня, как бы приглашая. И я следую его примеру. — Реми. — да. Кто-то должен был начать этот разговор. Спасибо, что это был не я. — Да? — Сейчас в столовой… — неловкое молчание в несколько секунд. — Ты же специально? — волнуется. Голос и паузы это выдают. — О чём ты? — Ты… позволил им это сделать? Ну, Даррел и… — нервничает и смущается, заламывая тонкие пальцы и нещадно терзая губы. — Даже не так… Ты… хотел этого. — это уже звучит утвердительно. — Допустим. — отнекиваться бесполезно. — Расскажи мне. — Что… конкретно? — Что с тобой? — его низкий голос звучит очень взволнованно, малахитовые глаза выдают микс самых разных чувств, главенствующие из которых — тревога и переживание. Это… то, как выглядит... забота? — Честно, я не знаю. — мальчик, с которым мы не так уж и давно знакомы, пытается мне помочь. Совершенно искренне, не прося ничего взамен. Это так… греет на самом деле. Трогает... — Это такое состояние… Его… не описать словами… Как бы пафосно это не звучало… — Я понимаю. Расскажи… пожалуйста. — он пододвинулся ближе ко мне и неуверенно обхватил мою лежащую на колене руку двумя своими. Тонкие пальчики начали аккуратно поглаживать моё запястье, даря некое ощущение тепла и эмоциональной близости. И такому человеку хочется довериться. Глубоко вздыхаю...*** *** ***
// Настоящее время // — Думаю, сейчас нам нужно просто расслабиться, — Эми полез в портфель и достал оттуда небольшой свёрток и зажигалку. — Это косяк? — Попробуешь? Ничего же плохого не случится. — Да. — теперь закусил губу уже я. Первую затяжку сделал Эми, после чего передал его мне. Опять же, я недолго думал. Довольно странная и невиданная доселе лёгкость, блаженство окутало почти сразу, стоило только этому странному дыму проникнуть в лёгкие. Ощущение, будто бы я в Нирване. От никотина такого не получишь, как ни старайся… — Эми. — лениво позвал я, уже разлёгшись на столе. — Ммм? — не менее лениво отозвался он. — А здесь вообще находиться можно? — А тебя ебёт? — с некой усмешкой парирует Шляпник, наблюдая за тем, как меня немного кроет. — Вообще нет. — с полупьяным смешком отзываюсь я и в очередной раз тянусь за травой. Затяжка. Ленивая лёгкость. Рядом сидит Эмерсон. Его тонкие пальчики, его взгляд. Такой странный Эмерсон. Будто бы не из этого мира. — Эми. — Мм? — Нас избили в столовой, после чего мы сбежали с трёх последних уроков, а сейчас сидим на столике в летнем кафе в дождь и раскуриваем косяк. — Собсна, ничего необычного. Типичная пятница. — язвит он, отчего я начинаю глупо смеяться. — Знаешь что? — Что? — Спасибо тебе, Эми, — и он оборачивается. Он улыбается, буквально светясь от счастья. И он первый раз не пытается скрыть такие эмоции передо мной. Ещё одна победа. — Реми. — Мм? — Я хочу кое что попробовать. — взволнованно смотрит на меня. — Валяй. — спокойно отвечаю я. — Открой рот. В следующий момент Эми делает затяжку, приближается ко мне и плавно выдыхает дым в мои приоткрытые губы. Я вдыхаю его весь. Ощущение эйфории накатывает с новой, с невиданной силой. Больше, чем от простой затяжки. И я даже не знаю отчего. От травки? От выходки Эми? Или от того что его тело находится так близко? Или от всего вместе? Эми… Эми — это не хрупкая фарфоровая кукла, которую надо оберегать и прятать от чужих глаз. Эми — это целый коктейль из самых разных, зачастую противоречивых вещей. Это сочетание грации и утонченности с некой долей безумия, это микс нежной феминной внешности и низкого, почти прокуренного голоса, это сочетание неуверенно закусанной нижней губы и довольно смелых действий. Это ледяной взгляд, способный уничтожить любого уловившего его, и самые искренние в мире слёзы, которые он показывает только самым близким. Эмерсон Барретт — это изгой, который хорошо учится, но вместе с тем прогуливает уроки и курит травку, скрываясь от внутренних проблем. Это парень, который не поверит тебе сразу, но поцелует первым. Шляпник — это идеальный баланс между нежностью и грубостью, между скромностью и развязностью. Эмерсон Барретт — это Эмерсон Барретт. И он такой единственный во всём мире.