Светлячок

      Глава 2. Путь наверх.       «Недостаток питательных веществ. Где там мой жирок… закончился, мышцы тоже подойдут!» - Думал я, перенаправляя поток сервисных нанитов первого поколения. Эти малыши меня спасли, но слишком глупы, чтобы допускать их до ценного мозга. Там работают только «трудяги» второго поколения и «умники» третьего.       Сколько я уже борюсь за жизнь? Восемнадцать часов. По крайней мере столько показывает интерфейсная оболочка нейросети, а сколько времени я её создавал? Вот тут уже не скажу. Думаю, пару дней, не меньше.       «О! Опять кальций заканчивается… Какая косточка в моём теле лишняя? Вот эта подойдёт, всё равно сломана в двух местах…»       О чём бишь я? А, ну да… Нейросеть. Гигантская колония нанитов третьего поколения, разбавленная макроскопическими включениями шин данных и волноводов, созданных из обломка какого-то прибора, удачно проткнувшего мою левую ногу, если о данном факте можно говорить как о «удаче». Она частично переняла функции неработающих и «перепрограммированных» областей моего мозга, вернув мне возможность передвигаться, хотя правильнее было бы сказать – сокращать и расслаблять отдельные мышцы. О полноценном передвижении речи пока не идёт.       И вот через… сколько-то часов после начала работ кончики моих пальцев начинают ощупывать окружающее пространство. Не в поисках выхода, его нет, а всего лишь для того, чтобы извлечь из развалин немного ценных ресурсов. Подо мной натекло много крови – ценная биологическая жидкость, отфильтровать и использовать. Камешек сильно фонит наведённой радиацией? Иди ко мне, батарейка! Арматура торчит из столба? Пусть торчит, вдруг без неё всё развалится. Железа и так хватает.       Что можно сказать хорошего? Я всё ещё жив.       Что плохого? Список на ста листах… Хуже всего то, что мозг облучён также, как и все остальные органы. Но с нейросетью уже можно работать. Спинной мозг? К чертям его! Всё равно не работает как нужно, а из него можно извлечь много неповреждённых нервных клеток. Пошаманить тут, поискать там, и вот уже в моей голове формируется вторая кора головного мозга, куда переносится информация из повреждённых областей. «Новая кора» работает быстрее, она имеет больше связей, создана из неповреждённых нервных клеток, заботливо найденных и размноженных. От перехода разума на «новый носитель» меня останавливает лишь одно – наличие в старой коре необычной области, через которую осуществляется общение с моим «невидимым другом». Иным разумом, советчиком, расчётчиком, называйте как хотите, но без него мне не выжить, поэтому я уже три часа медлю с переходом, все силы направив на изучение нервных узлов, через которые осуществляется наша связь.       Время моё не бесконечно, поэтому приходится рисковать – в новой коре мозга уже сформированы особые нервные узлы и структуры, повторяющие те, через которые идёт общение с «пришельцем». Сигнал активации и… снова чувствую удивление и непонимание от моего невидимого «попутчика». Он «шевелится», подключаясь к появившемуся из ниоткуда информационному мостику к моему мозгу, и связывающий нас канал увеличивает пропускную способность в несколько раз! Нейросеть и продуманная «нейронная обвязка» куда лучше приспособлены к приёму и передаче данных, чем мозг обычного человека. Эксперимент «копи-паста» можно признать успешным. Это плюс. Вычёркиваем один пункт из списка на ста листах, и переходим к следующему…              * * *              Порту города Владивосток повезло, в отличие от многих других районов. Если бы на город напал Левиафан, порт ничего бы не спасло, но город нарвался на Бегемота, поэтому порт продолжал функционировать, пусть и в аварийном режиме, принимая десятки судов, большую часть содержимого которых составлял гуманитарный груз со всех концов планеты.       Сейчас один из таких кораблей, пришедший с западного побережья США, отплывал назад, даже не подозревая, что в одном из погруженных во Владивостоке контейнеров находится безбилетный пассажир. Это был всего лишь мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Худой и невысокий, с коротким ёжиком светлых волос на голове и печальными небесно-голубыми глазами. Во всяком случае таким он бы показался стороннему наблюдателю, если бы юношу обнаружила команда судна. Вот только сделать это было не так-то просто! Внутри контейнера находилась настоящая баррикада из на первый взгляд не связанных, но в действительности образующих мощную цельносварную конструкцию, металлических предметов. Нагромождение металлолома скрывало внутри «капсулу», наполненную всем необходимым для относительно длительного выживания одного очень непритязательного разумного существа. И этим существом, как можно догадаться, был я.       Есть мнение, что сила суперчеловека во многом зависит от того, в насколько экстремальных условиях он «родился» и развивается. Если так, то я, по-видимому, должен быть одним из сильнейших, так как до триггера моё положение можно было назвать абсолютно безнадёжным, а после – сверх экстремальным. Две недели я выживал под завалами госпиталя, не в силах даже немного поменять положение тела из-за наваленных сверху груд бетона и камня. Я выживал, перерабатывая собственное тело на ресурсы для жизни, борясь со сверхвысоким уровнем радиации и собственным гибнувшим организмом.       До всей это эпопеи я весил около ста килограмм, что является вполне нормальным весом для взрослого мужчины почти двухметрового роста. Когда же я выбрался на поверхность, то мой вес составлял чуть менее пятидесяти килограмм, из которых около трёх приходилось на разнообразные технологические имплантаты и массив нанороботов.       Впрочем, нельзя сказать, что я, «разгребая окровавленными руками» обломки здания выбрался на поверхность. Вовсе нет. Не без трудов, конечно, но большую часть пути я проделал если не комфортно, то хотя бы, быстро, скользя по гладкой «трубе» из пластика, сформированной за несколько часов огромным роем нанитов. До этого наниты, достигшие к тому моменту уже шестого технологического поколения, очень тщательно исследовали оставленный после Губителя шрам на теле города, извлекая из обломков не только питательные вещества и материалы, но и информацию.       Бегемот щедро раздал «люлей» всем подряд. Его не интересовало богатый ты или бедный, молодой или старый. Центральные богатые районы пострадали не меньше окраин, с которых Губитель начал своё «шествие». Кто-то успел эвакуироваться, но далеко не все. Под завалами и ударами монстра погибли тысячи людей, но они не исчезли бесследно. У каждого человека есть свой электронный след в информационном пространстве. У кого-то это фотографии в социальных сетях, а у кого-то счёт зарубежном банке со многими нулями. Появление сверхлюдей и Губителей приостановило процесс развала страны советов, но он зашёл уже слишком далеко. Вождям коммунистической партии пришлось, скрипя зубами, вводить новые законы о частной собственности, приватизации, частном предпринимательстве и многие другие. Уже через несколько лет страну заполнили нувориши, метко прозванные народом «олигархами». И хранить свои средства они предпочитали вовсе не в сберегательной кассе родного города…       Рой нанитов, за считанные часы заполнил всё заражённое повышенной радиацией пространство и просканировал каждую сохранившуюся бумажку или электронный носитель информации на предмет содержащихся в них сведений о ставших бесхозными счетах в офшорах и зарубежных банках. Возможно, некоторые из этих счетов и не были истинно бесхозными, но, как оказалось, облако нанитов, растянувшееся на несколько километров, прекрасно способно имитировать работу высокоскоростной спутниковой антенны. Получив же качественный доступ в глобальную информационную сеть кейп-технарь моего уровня, имеющий все необходимые пароли, без проблем осуществит перевод с одного безличного счёта на другой безличный счёт, а потом на ещё один и ещё, пока следы денег не затеряются в информационном пространстве настолько, что концов уже не найти.       Во всяком случае я был уверен, что сумма в более чем три миллиона долларов, разбитая на двадцать счетов в различных банках по всему миру, в достаточной мере «отмыта», чтобы ей можно было воспользоваться безнаказанно. Ещё 28 миллионов оставались под вопросом, «зависнув» на трёх счётах в офшорных банках, но и их можно было использовать в делах не совсем законного толка. Так с одного из этих счетов была осуществлена аренда сетевых серверов в датацентрах сорока стран мира, куда я дистанционно загрузил разработанную мной «на коленке» операционную систему, в результате чего отследить мою работу в интернете стало задачкой не для слабонервных.       И это было лишь одно направление деятельности, в котором я работал. Успешное формирование второй, более качественной, коры головного мозга в совокупности с развитием и совершенствованием искусственной нейросети, привели к качественному скачку возможностей моего собственного разума. Подумав, я даже решил не возвращать свой мозг к первоначальному, базовому состоянию, а пойти по более сложному и опасному, но и куда более перспективному пути одновременного функционирования двух параллельно работающих сознаний, объединённых в одну единую личность. Не получить в таких условиях шизофрению оказалось задачкой непростой, но за несколько дней непрерывной работы, проб, ошибок и их исправлений, я смог добиться желаемого эффекта, в процессе трижды разобрав и собрав свой собственный мозг по частям. Леонид Рогозов, хирург, удаливший самому себе аппендикс, нервно курит в сторонке…       Наниты, начиная с четвёртого поколения, создавали вокруг себя энергетическое поле, позволяющее им как свободно передвигаться, так и поглощать из окружающего пространства рассеянную энергию. В принципе, им подходил даже солнечный свет, но в целях конспирации они работали лишь от радиационного фона и не приближались к людям, разбирающим завалы за пределами основного «пятна заражения».       Много ли нужно для жизни одному человеку? Как оказалось, много, особенно если он кейп-технарь, разрабатывающий новые типы нанороботов, способных работать в человеческом организме, не вызывая отторжения иммунной системой. Нужны были особые материалы – пластики, драгоценные металлы, редкоземельные материалы… И требовалось их в немалом количестве, ведь создавать нанитов внутри собственного тела, используя электромагнитные поля нейронов мозга – это то ещё извращение. Куда удобнее, быстрее и качественнее использовать для этого молекулярные нанофабрики – сверхсложные технологические приборы, на разработку и создание которых у меня ушло несколько дней мозговыносящей работы, но иначе я никак не мог начать производить нанитов поколения 6+, без которых выбраться из ловушки подвала госпиталя не представлялось возможным. И я это сделал, распотрошив в процессе все доступные источники редкоземельных материалов.       Но и этого мне было недостаточно! Уже тогда я начинал понимать, что для создания следующих поколений нанитов мне потребуются экзотические материалы, требующие уже не молекулярного, а атомарного конструирования. Да-да! Именно те странные штуки, в которых протоны заменяются на антипротоны, а электроны на позитроны… И куда более странные штуки, тоже. Тут уже нанофабрикой не обойдёшься. Трудно отыскать то, что в природе если и существует, то точно не на Земле. А раз так, то значит мне нужен ускоритель частиц. Очень и очень сложный ускоритель, способный с филигранной точностью управлять отдельными атомами и элементарными частицами. Впрочем, для создания восьмого поколения нанитов и нейросети на их основе мне оказалось достаточно тех короткоживущих изотопов, что щедро «засрали» всю территорию, разрушенную Губителем. Можно сказать, что Бегемот стал для меня моим личным ускорителем частиц, чтоб ему пусто было, уроду инопланетному…       Эпопею о том, как я выбирался из-под обломков рухнувшего здания и выживал на радиоактивных развалинах можно рассказывать часами, но не будем о грустном. Лучше расскажу, почему я не покинул это место, к которому боялись приближаться спасатели, и не вышел к людям. Ответ прост – я больше не человек. Во всяком случае так говорят поправки к законам СССР, принятые несколько лет назад. Я «сверх», «кейп», неведома зверушка, требующая изучения, но никак не человек, имеющий какие-то права. Судьба технарей в СССР, быть может, не столь печальна как у некоторых других кейпов, но, зная кое-что о Службе Контроля Аномалий при КГБ СССР, я был последним, кто захотел бы попасть в лапы этих маньяков-параноиков с вивисекторскими замашками.       Результат? Иммиграция. Смена личности.       Пётр Семёнович Скрипка, невыездной учёный-физик 58 лет погиб во Владивостоке, а в США зайцем приплыл сирота, «новорожденный» кейп-технарь 15 лет, взявший себе имя«Светлячок».