Глупое солнце

Летний ветер одернул бордовые шторы, принося сладковатый запах цветов из излюбленного сада принцессы. Наконец, дождливый сезон закончился, начиналась пора теплых деньков, которые так любила Атанасия. Сонно приоткрыв глаза, она сдула с носа залетевшую пушинку, щекочущую нежную кожу. Перевернувшись на другой бок, она натянула одеяло повыше и постаралась вспомнить, что ей только что снилось. Кажется, она была в огромном бальном зале и о чем-то бурно беседовала с Лилиан… Чужое дыхание грело макушку, возвращая ощущение мягкости и комфорта. Ловец снов, привезенный из последней поездки в Сиодон, тихо колыхнулся от легкого дуновения ветра. Соколиное перо бесшумно зашелестело, трясь об стену, но Ати это отнюдь не мешало, наоборот, принцесса засыпала под странную мелодию. Атанасия нащупала теплую руку супруга и осторожно сжала её, не ожидая ответа с его стороны. Она жива. По-настоящему жива. Дышит этим воздухом, чувствует чужое тепло, может думать и действовать… Наконец-то это крохотное желание глупой девочки исполнилось и она может по праву считать себя самой счастливой во всей Обелийской империи. — Ваше Высочество, — Чесс осторожно вошла в покои своей госпожи, поклонилась и едва цокая небольшими каблуками по дорогому паркету, обошла двуспальную кровать. — Нам пора собираться, Его Величество будет ждать Вас к девяти в саду. — М-м-м?.. — лениво потянулась Ати. — Тише! Его Светлость всё ещё спит. Он до поздней ночи был в Темной башне, вернулся только в третьем часу ночи. Обелия села на кровати и посмотрела назад, на вторую половину, где крепко спал Лукас. Он?.. До поздней ночи? Что же такого случилось, что сам Великий колдун Темной башни отказался от отдыха и работал не покладая рук? «Герцог без фамилии и семьи… Наверное, я никогда не привыкну к тому, как тебя теперь зовут, Господин колдун» — коснувшись кончиками пальцев до скулы мужчины, девушка улыбнулась. Его лицо было непривычно спокойным и милым. Вот только… Волос заметно поубавилось. — «Так значит, его заставили их остричь? А жаль, мне нравилось делать ему прически и вплетать цветы…» Горничная неловко отвела взгляд, смущаясь от того, что стала лишним зрителем в семейной идиллии. Они должны были поспешить, император не любил ждать, но Чесс не могла прервать их, прекрасно понимая, как принцесса мечтала, когда-нибудь иметь возможность побыть с любимым наедине. Всё что ей оставалось, терпеливо ждать, изучая дорогую вазу в дальнем углу. Притронувшись к обрезанным прядям черных волос, Ати аккуратно зачесала их назад, подхихикивая. Даже в таком виде он был чертовски красив. — Ваше Высочество… — Да-да, уже иду, — Обелия послушно последовала за женщиной, зная, как папа не любил ждать её на утреннем чаепитии. А если он узнает, что причиной её долгого отсутствия являлся наглый мальчишка (Клод никогда не называл Лукаса по имени. Он обращался к нему как «тот» или «колдун») — беды не миновать. Но даже это, не могло испортить прекрасное настроение принцессы. Уж слишком большим было её счастье, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Всё самое страшное осталось позади, времена, когда она могла бояться за свою жизнь в родном доме миновали. Благодаря Лукасу, воспоминания отца вернулись с помощью ветви мирового древа. Хоть она и не была рада такому решению, но что ей оставалось делать, когда хитрец выждал нужный момент и со всей силы огрел императора по голове? Вся злость и обида на друга в миг исчезли, стоило повелителю открыть глаза. Она помнила, как у неё тряслись колени от ужаса, Клод мог легко и просто отправить их на казнь за покушение, но вместо этого, он произнёс её имя как прежде, с нотками спокойствия и любви, которые были обращены к ней одной. Топазовые глаза могли казаться равнодушными, но не ей, выросшей на его руках. Атанасия видела какие чувства одолевают правителя. Как глубокая печаль и боль заполонили голубые глаза, делая его ещё печальнее. Он немо просил прощение за всё, что ей пришлось пережить, гладил по голове, словно пытался подбодрить, похвалить за её старания и терпение. Стирал слезы, терпя её громкие всхлипы и ничего не говорил, терпеливо ожидая, когда ей станет легче. После этого, произошло много приятных и не очень событий, но принцесса оставалась верной своему отцу. Заботясь о нем и его здоровье, она ни на секунду не задумывалась о том, что может покинуть Клода. Как бы порой ей не было сложно с ним или трудно, она продолжала улыбаться. Вскоре, после её шестнадцатилетия, Дженит покинула дворец вместе со своим отцом Анастиусом, хоть она и предлагала ей остаться. Но девушка была непоколебима в своем решении, благодаря Атанасию за всё, что та для неё сделала. Может её отец и был гадким человеком, но он был её единственной семьей — если его наказание это изгнание, она покорно примет его и станет вечным спутником. Что насчёт герцога Альфиоса, то, тут не о чем было беспокоится — он был оправдан и временно отстранён от работы во дворце. А взамен ему поставили Лукаса — молодого герцога с великолепными познаниями в истории и магии. Для него это была отличная возможность показать себя и получить репутацию в аристократии, как того и хотел Клод, прекрасно понимая, в кого была влюблена его дочь. Атанасия солгала бы, если сказала, что её отцу нравился её возлюбленный. Нет, он ему не нравился, равно как и любой претендент на её руку и сердце. Но в отличие от других, император был уверен в нём, зная, что Лукас был с ней не из-за власти или богатств, а из-за любви. Такой же, как была когда-то и у него самого. — Папа! — завидев в саду высокую фигуру мужчины, Ати не удержалась и приподняв подол платья побежала к нему. Обелия, ожидавший такого эмоционального порыва своего чада, совершенно спокойно поймал принцессу на лету и позволил поцеловать в щеку. — Садись, чай остывает, — отец осторожно опустил её на землю и указал на стул напротив. — И тебе доброе утро, папа! Клод всего лишь на несколько секунд держал свой внимательный взгляд на миловидном лице принцессы, а после, вернулся к своему привычному занятию — рассматриванию сада, лениво облокотившись о стул. Любимый халат слегка сползал с плеча, но ему это видимо не особо мешало. «Похоже, он снова плохо спал, » — подумала Атанасия, замечая, как мужчина пытается не клевать носом. — «Неужели он о чем-то волнуется? Или опять кошмары снятся?» — Ты выспался? Брошенный сонный взгляд сказал всяких любых слов. «Мне точно не показалось…» — Ты снова опаздываешь. — Ах… — златовласка виновата улыбнулась. — Проспала, прости. — Вот как? — наигранно удивился Обелия. — Ты никогда не просыпаешь наши чаепития, а тут вдруг… «Ну когда же я наконец научусь хорошо врать?» — пауза затянулась, что говорило о том, что отец был крайне недоволен и возмущен её ответом. — «Он каждый раз раскалывает меня как грецкий орех!» — Эх, — ностальгически улыбнувшись, Феликс подал голос, стоя за спиной повелителя. — Принцесса всё-таки уже выросла, Ваше Величество. И у неё… — Феликс, — по спине наследницы неприятно пробежался холодок от его тона. Да, давненько она не чувствовала себя не в своей тарелке. — Не хочу тебя больше видеть на наших чаепитиях. — Но… — Скройся с глаз моих. «Феликс, если я не могу донести эту мысль, думал ты сможешь?» — принцесса молча смотрела на то, как удаляется её верный рыцарь подобно прогнанной собаке, что ещё чуть-чуть и заскулит. — «Боже, папа…» Дотянувшись до лежащей на столе руки отца, принцесса нежно её сжала. — Я очень ценю наши чаепития, папочка. И вовсе не хотела их пропускать, но ты же знаешь, как тяжело спать, зная, что тебе нездоровится? У меня сердце не на месте, когда я вижу эти большие мешки под твоими глазами. А ты не делишься со мной, что тебя так беспокоит… Уловив крохотные искры удовольствия, Ати решила закрепить успех и сделала виноватое личико. — Я знаю, что пока слишком юна, чтобы давать тебе хоть какие-то советы, но я так переживаю за тебя… Отцовская гордость и раскормленное чувство особой важности в один миг растоптали недовольство и холодность в его лице, оставляя привычное равнодушие. Клод в привычной ему манере положил одну ложку сахара в чай и начал неспеша размешивать, прикрыв глаза. Мужчина не хотел, чтобы она видела, как он был чертовски доволен её замечанием. — Что за глупые мысли у тебя в голове? — фыркнул Клод. — Нашла из-за чего переживать. — Но всё же… — вернув руку к чашке, Атанасия стояла на своём. — Папа, ты же хорошо спишь, да? Но он ничего не ответил. «Значит я была права…» — глубоко вздохнув, Ати расстроено потупила взгляд, понимая, что вряд ли выпытает из него правду. Девушка не хотела показывать своего волнения, зная, как отец на это реагирует, но пережив столько страшных событий и едва его не потеряв, она не заметила, как на лице проступила глубокая печаль. — «Сначала Лукас возвращается слишком поздно, теперь он… Что не так?» — Ты всё ещё помнишь ту колыбельную? — Которую я пела в детстве? Клод кивнул. — Хочешь, чтобы я снова её спела? — Сегодня вечером. «Папа!» — золотоволосой красавице безумно хотелось обнять его, как раньше, когда она была ещё дитём и несколько секунд повисеть на шее, но увы, к этому моменту принесли долгожданные закуски в виде самых разнообразных сладостей, которые так любила принцесса. Обелия осторожно присела назад, улыбаясь от счастья, она уже и не помнила, когда в последний раз ей выпадала возможность спеть эту песню. — Принцесса, сегодня на завтрак составлен из блюд с ягодами, как Вы и просили. — Благодарю, Мерил, — девушка учтиво поклонилась своей госпоже и начала аккуратно раскладывать приборы и еду, снимая с тележки приготовленные блюда. — Я слышала, что в этом году в Обелии хороший урожай, поэтому попросила приготовить блюда из ягод. Подумала, что может и не надо столько сладкого есть на утро? — Ты с детства не любила есть кислое, к чему такие перемены? — Не знаю, — честно ответила девушка, беря в руки вилку и отламывая от фруктового желе кусочек. — Просто вдруг захотелось… Положив крохотный кусочек в рот, Атанасия едва успела насладиться нежно-прохладным вкусом яства, как вдруг в горле стало мерзко. Принцесса немедля выплюнула желе на пол, прикрыв рукой рот. — Атанасия? — заметив неладное, отец резко встал из-за стола и хотел подойти к дочери, как та, подняла руку, намекая, что все хорошо. — Я в порядке, просто… — она поманила рукой служанку. — Из чего он? — А… — Мерил подавилась воздухом, переведя дух и собрав волю в кулак смогла ответить. — Я не помню госпожа, позвольте я схожу спрошу у… — Не нужно, просто убери это со стола. Девушка послушно сделала всё, что просила принцесса, и низко поклонившись, покинула королевскую чету. — Достаточно на этом экспериментов, — фыркнул император. — Возьми лучше то, что обычно ешь. — Думаю, ты прав, папа. — Атанасия обратила своё внимание на клубничный чизкейк. — Ну что ж, я попыталась… Златовласка недовольно вздохнула и съела кусочек от её излюбленного десерта, но в этот раз ей стало только хуже. «Хотя ни разу такого не было, почему сейчас?» — прижав руки к животу, Обелия сморщилась как от удара. — «Или у меня аллергия на клубнику появилась?» Принцесса судорожно выдохнула, пытаясь унять приступ тошноты, но это с трудом у неё получалось. Сжав рот до скрипа зубов, Ати шумно задышала носом. Взволнованный отец не мог стоять в стороне и смотреть как ей становится хуже. Все явно говорило о том, что проблема была отнюдь не во вкусе или переедании. Непозволительно резко встав со своего места, Клод подошёл к дочери и прижал ладонь ко её лбу, воспользовавшись своей силой, чтобы приглушить неприятные ощущения. Равнодушие сменилось праведным гневом. Клод был в ярости, желая прибить любого, кто попадется под руку. — Феликс. — Да! — Немедленно найди этого колдуна и приведи сюда. «Не надо сюда Лукаса!» — Атанасия большими глазами посмотрела на Робейна, умоляя его не найти беднягу. — «Феликс, папа же его убьёт! Хоть я не понимаю, в чем он провинился, но точно убьёт!» — Не надо, папа… — Я не спрашивал твоего разрешения, — рявкнул на неё он. «Не спрашивал!» — молча согласилась с ним она. — «Но мы сейчас говорим о моём муже!» — Давайте лучше лекаря?.. — «А лучше яду… Ну почему весь этот кошмар творится со мной? Я люблю папу, но его чрезмерная забота сводит меня с ума». — Ты слышал. — Да, — рыцарь учтиво поклонился и сорвался с места, оставляя немые просьбы Атанасии без ответа. Едва Ати успела перевести дух, как грозная фигура императора нависла над ней с какими-то крайне странными намерениями. Обелия охнула, когда Клод поднял её на свои руки и понёс в сторону дворца. Его приятный и до боли знакомый поток маны снял накопившейся напряжение в теле, оставляя лишь ватность в мышцах. — Ой… — В ушах раздался неприятный звон, создающий невыносимой дискомфорт в пустой голове. — Атанасия? — Папа, не надо… — она попыталась брыкаться, но мужчина лишь сильнее сжал её в своих руках, боясь уронить. — Мне от этого только хуже… — Хуже? — повторил за ней он. — Такого не должно быть… «Неужели… Меня кто-то отравил?» — от одной только мысли, что такое возможно у Атанасии помутнел рассудок. — «Нет… Папа, я не…» Приоткрыв рот, Ати попыталась что-то невнятно сказать, но не смогла, потеряв сознание прямо на руках любящего родителя.