dark knight

Открывается дверь чёрной, огромной, дорогой и блестящей машины. Показывается темная макушка с поделёнными частями челки на две стороны лба. Выскакивают массивные ботинки, со скрежетом становящиеся на мокрый асфальт после проливного дождя, мокро звякнув. И, наконец, показывается всё тело описанного ранее парня; он с большой ухмылкой на лице оглянулся по сторонам, рассматривая до боли знакомый двор, с продольным кирпичным забором, рассаженными зелёными деревьями, усеянными каплями росы, стекающей вниз прямо в лужицу, пуская кольца отходящей воды. Редко проезжающие машины, брызгая всё вокруг и стоящий трехэтажный дом напротив: его планировка слишком необычна и, насколько можно нова. Огромные панорамные окна, уходящие в самый пол, деревянная отделка, высокие потолки, и фонари, освещающие темную улицу. Он столько таит в себе тайн, о которых знают лишь избранные, что делает его загадочнее из-за кучи защиты, и камер, стоящих на каждом углу, и высоченного забора загораживающего всю жизнь в нем, и только дальние соседи, через кучу пустынных дворов. Парень хлопает дверью машины и нажав на кнопочку на ключе от неё, отряхивает чёрные джинсы с дырками на коленках, поднося к губам, и опаляя горячим дыханием замёрзшие от нахлынувшего его уличном холоде максимально отличающимся от обогревания в автомобиле ладони. Он обходит громоздкий механизм и направляется ко входу в родной дом, из которого на него с ухмылкой смотрит женщина, держащая в руках чашку крепчайшего кофе и отхлебывая понемногу за время наблюдения за темноволосым. Женщина задвигает серую занавеску, закрывая обзор на паренька из окна, полностью заплывшими каплями недавно прошедшего дождя. Она проходит в просторный кабинет и тихо ставит чашку кофе на рабочий стол, и смакуя на губах оставшийся горьковатый вкус берет в руки папочку с очень важной документацией, облокачиваясь боком о деревянную поверхность. Услышав расползающийся звук домофона по дому, женщина ухмыльнулась уголком накрашенных блеском губ и прижала бумажки к груди. Поправив полы официального серого пиджака в еле видную клетку, она тряхнула головой, выпрямляя спину и смахивая чёлку средних по длине, но достаточно густых русых волос с лица направилась к выходу из рабочего кабинета, обходя диванчик для гостей. Настроение у Чонгука было прекрасное, впрочем, как и всегда. Ему всегда было чему радоваться: запахом мокрого асфальта, проливным Сеульским дождём, завтраком, приготовленным им на всю семью, купленной новой одеждой или переданным его Хёном мощным пистолетом, о котором он и мечтать не мог, что в первый же день пошёл смотреть на него в работе, стреляя по банкам во дворе и расплываясь в улыбке, как маленький ребёнок. Для него не было плохих дней, после принятия в банду, как бы странно это не звучало. Чонгук подходит к воротам своего родного дома и нажимает кнопочку на домофоне с камерой, для того, чтобы ему открыли «врата». Слыша звук начинающегося звонка, темноволосый между тем, любуется в окошко камеры, поправляя замёрзшей ладонью выпавшие прядки из его прически. Домофон поднимают и проносится секундное молчание. — Ну открывайте уже, — прервал молчание Гук и посмотрел точно в объектив, ярко улыбнувшись, тем самым, заполнив всё окошко своей белой улыбкой во все тридцать два. — Пароль, — пронеслось с другого конца очень серьезным голосом на конце тяжело выдохнув в трубку. — Джу-у-у-н-х-ё-ё-ё-н, — протянул темноволосый и скорчив рожицу, упрямо уставился в объектив, понимая, что его прекрасно видят. — Пароль, — уже чуть мягче сказал голос парня, наблюдающего за ребячеством Чонгука. — Хё-ё-ё-н, — мягко протянул Гук и продолжил свою мысль, выдыхая тёплый воздух изо рта: — Тут жутко холодно, я замёрз… Вот заболею, и ты будешь виноват! — выразил своё недовольство темноволосый и скрестил руки на груди из-за того, что его не пускают в тёплый дом, оставляя на мокрой и холодной улице как щенка. — Ха-ха-ха, — донеслось с того конца. — Если ты заболеешь, то упустишь очень интересное задание, — усмехнулся старший и нажал на кнопочку открытия ворот, впуская замерзшего макнэ в дом.

***

Послышалось цоканье каблучков, спускающихся с третьего этажа мягкой и летящей походкой. На первом этаже все мигом стали разговаривать о прошедшем дне, какие сегодня были дела, и всё в этом духе. — Все на первый этаж! — чуть повысил тон мужчина с чёрной челкой, разбавляя слабые разговоры своим хриплым голосом, который являлся главным в этом доме. Он взял в руки две чашки зелёного китайского чая, и поставил на стол, который находился в кольце из кожаных чёрных кресел, в одно из которых он присел, удобно устраиваясь. Каблучки, доцокав свой путь, оказались на последней ступеньке, как к лестнице сразу же подбежал парень, протягивающий руку даме, чтоб та ненароком не споткнулась. — Спасибо, Чимин-и, — очень мягко, но, в то же время достаточно сдержано сказала женщина, хватаясь своей изящной ладошкой с кольцом на безымянном пальце другой, чья кожа чуть (совсем малость) грубее. — Всегда рад помочь, Ким Монкут, — произнёс блондин, немного смахивая со лба прядки светлых, окрашенных волос, сжимая мягкую ладошку не хуже своей по нежности. Парень был в гладко выглаженной белой майке с чёрными надписями на английском; на ногах темно-синие обтягивающие джинсы, в ухе серебряная, длинная и сверкающая серёжка, придающая его лицу свежесть и, как же без них — косуха и чёрные туфли, как ни странно, не массивные сапожки, в отличие от Чонгука. Стереотипный бандит подумаете вы, но, ещё рано судить. О нем ещё много чего предстоит узнать. По дому разносится громкий звонок входной двери: ко входу примыкает всё тот же Намджун, одетый в серую майку и чёрные, потертые временем джинсы. Он, быстро повернув ключ в замке отворяет дверь замерзшему до мурашек по коже макнэ, резко становящемуся своими массивными и агрессивными сапожками на коврик с надписью «Welcome». Старший Хён помогает быстро снять пальто с плеч Чонгука и протянув руку по направлению на кухню, он кивает в эту же сторону, показывая, что все сидят там и ждут его. Темноволосый, сняв ботинки в коридоре, направляется вальяжной походкой на кухню, закатывая рукава своей чёрной рубашки до локтя, попутно убирая прилипшие и чуть влажные от погоды пряди волос со лба. — Добрый вечер, — врывается на кухню своим ласковым голосом, ублажающим уши младший. Проходя в дверной проём, Чон замечает сидящих на кухне родных, мирно попивающих чай, от которого он бы совсем не отказался. Его взгляд падает на мужчину, сидящего за одноместным кожаным креслом, смотрящим на него. — Вечер добрый, Чонгук-а, — отвечает мужчина, одетый в серую рубашку в почти невидную полоску и классические темные брюки. Он поставил чашку с ароматным чаем на стол и указал ладонью на продольный диван по левую руку, призывая присесть. — Здравствуй, Чонгук-и, — так же добавляет женщина с русыми волосами, сидящая по правую руку от мужчины. Она мило улыбается уголками губ. На её коленях лежит синяя папочка, которая сразу привлекла взор чонгуковых глаз. Парень проходит к месту, к которому его пригласили, осмотрев помещение полностью, замечая всех находившихся в нём: блондин, смотрящий в пол, светловолосый, только что зашедший следом за Чонгуком, стоящий около барной стойки, что располагалась позади столика, шатен, попивающий горячий кофе и смотрящий на терпкий напиток, девушка со сплитом на голове, сидящая рядом с блондином, и последний парень с голубыми волосами, сидящий рядом с женщиной, так же наблюдающий за ним с серьёзным взглядом. Он садится на кожаный диван. Только что вошедший Джун с вымывшимися серыми волосами зачёсанными назад, приземляется рядом с ним. Чонгук кивает всем, кто находится здесь в знак приветствия и, услышав, как к нему начинает подходить женщина в одежде домохозяйки, говорит, смотря на неё: — Здравствуйте, Чон Дуонг. Я буду… — чуть задумавшись и прикусив губу протянул темноволосый, трогая пальцем дырку в коленке он продолжил: — Я буду чёрный чай, который мы привезли из Японии, — он мило улыбнулся женщине, что работала в их семье с самого появления в ней Чонгука. Она всегда была рада ему, как и он ей. Помогала во всём, была верна их банде долгие годы, из-за этого Гук и вся семья очень её уважали и любили, также полностью доверяя. — Конечно, Чон Чонгук. Одну секундочку, — Дуонг легкими шажками убежала, чтобы сделать чай её любимому макнэ. — Так, Чонгук, — прерывает небольшой диалог между парнем и домохозяйкой мужчина с чёрными волосами. — Да, Ким Джин-хо, — быстро убирая улыбку со своего лица повернулся к мужчине Чонгук, сменяя тон на более сдержанный и серьёзный. Ким Джин-хо — главарь банды, в которой все собравшиеся сегодня состоят. Он — тот, кто подарил многим сидящим за столом жизнь; он — статный, сорока семилетний мужчина; он — тот, кто устраняет людей на своём пути даже не задумываясь; он — тот, кто за своих разорвёт на части и достанет из-под земли; он — тот, кто владеет (почти всей) наркоторговлей в городе; он — муж, который женат уже пятнадцать лет; он — тот, на чьих руках косвенно лежат тысячи убийств, ведь сам он никогда не убивал, кроме одного единственного раза; он — серьёзный, и знающий своё дело на все сто процентов. Все в помещении быстро собираются с мыслями и смотрят на мужчину. В комнатке становится более жарко, из-за понятия всех, что сейчас будет серьёзный разговор и дело. Шатен отходит от стойки, оставляя на ней допитый до гущи кофе и двигается к дивану, на котором сидит Чонгук и Намджун, приземляясь на него и чуть скрепя кожей на диване и своих джинсах, быстро складывая руки в замок на коленях он, тряхнув головой, убирая пряди каштановых волос с глаз, также переводит свои глубокие зрачки на бету, сидящую впереди всех. Домохозяйка шуршит на кухне, из которой уже доносится запах терпкого чёрного чая, прямиком из страны восходящего солнца. Все молчаливо продолжают ждать, смотря, то на темноволосого, у которого заиграли желваки на лице, то на черноволосого мужчину, выжидающего паузу. — Чонгук, мой сын, — мужчина положил руку на крепкое плечо Чонгука, чуть сжимая и громко выдыхая, продолжил: — Ты это всегда знал, и будешь знать, — Ким Джин-хо сдержано улыбнулся, заглядывая в шоколадные глаза с отливом крепкого кофе напротив, в которых бушует море и сворачиваются горы из-за возраста. — Так вот, у нас есть серьёзное задание, как ты уже знаешь, — мужчина убирает грубую руку, положив ее себе на выглаженные брюки, смотря на рядом сидящую женщину. Русая кивнула мужу, глядя на него, и стала открывать синюю папочку, чувствуя взгляды всех собравшихся уже на себе. — Да, Чонгук-и. Это важное дело, которое поможет нашей банде, — Монкут открыла папку, доставая оттуда стопку листков, которые она положила на стол, где стояли горячие напитки. — Тут вся информация, — она положила нежную руку с прозрачным гель-лаком на документы и взглянула на заинтересованного юношу, который пытается что-то разглядеть. Мужчина откидывается на кресло и смотрит за подоспевшей домохозяйкой с горячим чаем, который в секунду оказывается на стеклянном столике рядом с Чонгуком. Тот, шепнув ей быстрое и тихое «спасибо», берет её в руки с несколькими кольцами на пальцах и, чуть подув на жидкость, которая ударила паром и приятным запахом прямо в лицо, делает маленький глоток, проходящий тёплой струёй по всему телу, согревая конечности замёрзшего парня. — Ты знаешь, кто такой Ким Хуан? — спрашивает мужчина, смотрящий на листок бумаги, который протягивает его жена Чонгуку в руки, что только что отставил чашку с чаем. — Хм… — тянет юноша, держа листок с фотографией и биографией некого «Ким Хауна». Он быстро бегает глазами по картинке, помечая, что на ней статный мужчина, лет сорока шести, с маленькой чёрной челкой спадающей на лоб идёт под руку с ещё одним мужчиной, нет, даже не мужчиной, а парнем, лет девятнадцати с мягкими розовыми волосами, словно вата, что блестит на ярком солнце. — Да, я что-то слышал про него, — протягивает темноволосый смотря на Ким Джин-хо. — Это хорошо. Но всё равно с его биографией ознакомиться было бы не плохо, — протягивает черноволосый и забирает из рук парня листок, смотря на фотографию на нём. — Он, как ты знаешь, является одним из самых влиятельных людей Сеула, — продолжает Ким Джин-хо, смотря на фотографию в его руке с нескрываемым презрением во взгляде. — А это его сын, — мужчина смотрит на то, как Монкут отдаёт новый лист бумаги в руки Чонгуку. В помещении все смирно сидят и попивают свои напитки, несмотря на бумаги, которые давно видели. Они просто смотрят на парня, который всё подробно изучает и вникает во всё, что говорит его отец. Чонгук смотрит на парня, что изображён на листке бумаге с нечитаемым взглядом, осматривая полностью. Он так же подмечает надпись, что расположена под фото и через выдох говорит: — Ким Тэхён, значит, — парень смотрит в чистые земляные глаза с отливом оранжевого, примерно такого же, как и его огненные волосы, сразу бросающиеся на глаза; на фотографии он улыбается какой-то странной прямоугольной улыбкой, которая, то ли забавляет, то ли отвергает, он сам ещё не понял. Так же он одет в клетчатый свитер от «Gucci» и чёрные прямые брюки, открывающие щиколотку и лакированные туфли, блестящие на солнце, как и его очки с чёрным ободком, сидящие на носу, что так идут к этому образу. С виду — парень, лет двадцати двух, стройный, красивый и ухоженный. — Именно, — добавляет хриплым голосом мужчина, забирая эту фотографию из рук парня. Он складывает два листа в стопку и кладёт напротив себя, наблюдая за тем, как русоволосая протягивает новый документ, с прикреплённым материалом. — Вот тут они вместе, — он облокачивается ладонями о подлокотники своего нагретого кожаного кресла и встаёт с него, подходя к окну, за которым всё так же мрачно, оставляя звуки подошвы на паркете за собой. Он отодвигает штору грубой ладонью, наблюдая за мрачнеющим вечером. Чонгук осматривает весь материал, что даёт ему Ким Монкут, плавно вникая в саму суть. Он уже примерно понимает, что ему предстоит сделать, или не совсем (?). — Это омега Ким Хуана — Ким Тхуан, — говорит мужчина, проведя языком по нижней губе, слыша, как в руках парня оказывается новый лист. — Просто, чтобы ты знал его в лицо, — добавляет он и наблюдает за фонарями, что освещают двор. На руках оказывается два фото этого омеги, которого он уже видел на одной из фотографий Хуана. На одной из них он сидит в красной Феррари, выдвигая ногу, как будто модель, держа в руке последнюю модель айфона, показывая прямо в камеру, хвастаясь. На другой он уже целуется с Хуаном, держа его щёки в ладошках. Лицо этого омежки ему показалось странным, как будто сделанным, что ли. Телосложение его худощавое, очень даже, что аж кости выпирают. Обычная шлюха падкая на деньги, подумал парень, отбрасывая листок бумаги в стопку. — Я думаю, ты понимаешь, что он с ним из-за денег, — плавно двигаясь к кухонной стойке продолжает мужчина. — Его истинный, как он сам говорил, — усмехается Джин-хо и открывает дверцу ажурного шкафчика, доставая оттуда на половину пустую бутылочку коньяка и ставя ее на поверхность темной стойки с приглушённым звуком, продолжая: — умер лет двадцать назад. От отравления. Скорее всего — врагами Хуана, — Джин-хо отходит от стойки и подходит к сзади висящим шкафам на стенах. — Так вот… — обдумывает свою мысль черноволосый, взглянув на жену, что вручает в руки Чонгука новый лист, — А это альфа Тэхёна — Пак Юонг, чтобы ты запомнил, — он достаёт из открытой дверцы шкафчика небольшой стакан и со звонким звуком ставит рядом с бутылкой коньяка. — Не знаю, истинный или нет. Тэхён всегда носит браслеты на руках, так что непонятно, а про этого парня я вообще молчу. Его единственную фотографию только чего стоило найти. Скрытный, очень скрытный альфа. Перед глазами лишь одна фотография: на ней юноша, лет двадцати четырёх, стоящий прямо, как струнка, одетый в белую выглаженную рубашку и синие брюки, закатанными до щиколотки. На снимке не видно обуви. Лицо у него самое обычное, ничем не отличающиеся от среднестатистических жителей Сеула. Темная, как ночь чёлка лежит назад бугром, а виски выбриты. Скулы достаточно острые, как и подбородок — обычный альфа. Что в нём нашёл Тэхён, который точно знает себе цену, подумал парень, сам того не осознавая, откладывая лист в сторону. Ким Джин-хо берет в руки бутылку с бронзовой жидкостью и стакан, двигаясь к тому же креслу. Он ставит всё на стол и мягко присаживается, смотря за Чонгуком, который обдумывает и тщательно рассматривает все фотографии, попутно прочитывая что-то важное об их семье. — А вот тут они живут, — мягко говорит женщина, отдавая новый листок бумаги с шикарнейшим особняком на картинке. — Ого, — выдаёт парень и ближе присматривается к фотографии. Такие хоромы он только по телевизору видел: дом, стоящий на прямо выстриженной траве, с рядом располагающимися полями, горами и деревьями, что так красиво расположены. Большие окна, ведущие в пол. Тропинка, ведущая к лестнице, что приведёт ко входу в этот большой дом. Крыша, с острыми концами, как шипы, выпирает во все стороны. Дворик, усыпанный каменной отделкой. Лампы, освещающие всё внутри дома. Желтоватая подсветка на дорожках и обратной стороне крыши, что позволяет лучше разглядеть эту роскошь. Необычные и цветастые растения, рассаженные по всему периметру. Шезлонги, на которые так и хочется лечь и отдохнуть, вдыхая аромат рядом стоящих гор и свежего лесного запаха. Балкончик, выходящий на прекрасный вид заката, на который так и хочется оттуда поглядеть, попивая дорогого французского шампанского, кайфуя от жизни, но не от чонгуковой жизни. — Согласен, вычурно, — фыркнул мужчина, наливая в стакан ароматный и дорогой алкоголь. — Так вот, ты ознакомился со всеми пунктами? — Джин-хо откидывается на спинку кресла и закидывает ногу на ногу, круговыми движениями разыгрывая алкоголь он пристально осмотрел всё помещение, подмечая серьёзный настрой каждого здесь сидящего, глянул на темноволосого. — Да, я со всем ознакомился, — говорит Чонгук и откладывает последний лист с документацией в стопку, так же оглядывая помещение и замечая взгляды на себе. Он соединяет руки в замок, закусив губу и продолжает: — Что мне нужно сделать? — он смотрит в глаза отца и замечает в них гордость. — За это я и люблю тебя, Чонгук-а, — усмехается мужчина и глотает напиток, что сладкой горечью отдаётся в горле. — Ты готов сразу приступить к делу не расспрашивая по несколько раз, — Джин-хо смотрит на документацию и твёрдо говорит: — Твоя задача на сегодня — это похитить Тэхёна.