Туманная тропа

      Начало этой истории стал первый день сезона юных листьев, когда бархатный тёмно-синий небосвод начали украшать тонкие молочно-розовые облака, обрамленные золотистым сиянием восстающего солнца. Сверкающая молочная полоса рассыпчатых звёзд бледнела, а лес, под оживленное звонкое пение птиц, оживал после долгого сна.       Будто встречая новый день, принюхиваясь розовым носиком, из своей норы вылезла тощая полёвка. Бурая шерсть за сезон холодов потускнела, а впалые бока говорили о недоедании. Маленький грызун вылез на лесную тропинку и начал копошиться в палой листве дуба, надеясь отыскать хоть немного еды. Вдруг полевка подняла голову: рядом послышался шорох сухой травы. Ещё мгновение и маленькая тень выпрыгнула из своего укрытия, застав в врасплох свою жертву. Послышался тоненький писк — маленькая тень быстро убила полевку, перекусив той шею.       Из гущи темных папоротников вышла большая серо-голубая кошка и подбежала к ней: — Какая молодец, Нежнолапка!       Нежнолапка была маленькой черепаховой кошкой: у неё небольшое худощавое тельце, аккуратная округлая мордочка и большие круглые зеленые глаза. Она еще молодая ученица Грозового племени, и сравнивать себя с взрослой воительницей, как Синегривка, не было и смысла, ведь она еще подрастет и станет сильнее и больше.       — Этого мало, — Нежнолапка облизнулась. — Этот сезон голых деревьев выдался тяжелым, Синегривка.       Серая кошка кивнула. Этот сезон для Грозового племени выдался тяжелым: предводитель назначил больше патрулей охотников, но это едва помогало котам продержаться до юных листьев. Когда в племени мало еды, племя начинает слабеть, что и произошло с грозовыми котами.       — Мы наверстаем упущенное, — Синегривка была в этом уверена.       И Нежнолапка в этом уверена, ведь Алоцветик им когда-то рассказывала, что в тёплые сезоны дичи навалом и коты сыты. Вчерашний патруль после охоты принёс с собой несколько тощих мышей да белку и накормить этим голодающее племя невозможно, поэтому перед сегодняшним отрядом стояла задача наловить как можно больше дичи. Дроздовик, Белогривка и Львинолап так же входили в состав их патруля и рыскали округу. Утро было холодное, и кошки не тратили время на разговоры.       — Пара белок и полевка, — покачал головой песчано-серый кот. — Так дело не пойдет.       Сидящий рядом золотистый лохматый котик поскреб лапой по земле:       — Мы можем попробовать поохотиться у Нагретых Камней, Дроздовик.       Белоснежная кошка, одобряя идею оруженосца, кивнула: — Это хорошая идея, Львинолап.       — Солнце поднимается, и дичь не откажется от того, чтобы погреться.       Дождавшись семенивших за ними Синегривку с Нежнолапкой, коты приняли единогласное решение и отправились на охоту к Нагретым Камням. Уже на каменном выступе они разделились на два отряда: Белогривка, Нежнолапка и Дроздовик спускаются вниз по камням и прочесывались берег, а Синегривка с Львинолапом охотятся тут, наверху.       Серая кошка на мгновение остановилась у обрыва и посмотрела туда, вниз, где бурлила и плескалась о камни вода. Когти страха вцепились в её сердце и не разжимали свою смертельную хватку, заставив оцепенеть.       Львинолап выскочил из зарослей засохшей ежевики с мышкой во рту и посмотрел на Синегривку, которая, как и он, находилась в замешательстве. Он положил добычу и подскочил в воительнице, навострив уши. Внизу вода яростно плескалась, но даже сквозь этот шум Синегривка слышала слабое попискивание, и её осенило — где-то тут на берегу плачут молочные котята.       Кот напрягся и втягивал пастью воздух:       — Ты тоже это слышишь? — спросил оруженосец.       И после его слов она тоже напряглась. Помимо запахов леса пахло здесь и котами из Речного племени, но запах такой старый. Синегривка предположила, что если тут и есть котята, скорее всего они не принадлежат наглым рыбомордным.       Кошка нахмурилась. Она собралась окликнуть охотившихся внизу Дроздовика, как на весь берег пронесся оглушительный испуганный вопль Нежнолапки. Львинолап перепуганно переглянулся с воительницей, и, ни секунду не медля, Синегривка рванула с обрыва и стала спускаться на берег, перепрыгивая с одного каменного выступа на другой, стараясь держать равновесие и не поскользнуться. Ей в нос ударил резкий запах крови и Синегривка спросила:       — Что у вас тут прои…       Речь оборвалась. Перед её глазами предстало ужасающее зрелище: в луже крови лежала кошка. По запаху она не принадлежала ни к одному из четырех племен — бродяга. Она сделала ещё несколько шагов и принялась осматривать тело: синие глаза были широко распахнуты, на теле местами не хватало клоков шерсти, а там, где должно быть горло — зияла большая рваная дыра. Будто не кот, а какое-то чудовище убило эту несчастную.       Нежнолапка обошла тело кошки и пролезла в щель каменного выступа.       — Убили бродягу, — тихо доложил Синегривке Дроздовик. — Нет никаких запахов, поэтому можем только предполагать, чьих лап эта смерть, — серый кот опустил морду. — Её нашла Нежнолапка. Ей послышался писк котят, мы решили проверить и…       Воитель так и не договорил. Его прервал звонкий возглас черепаховой ученицы:       — Я нашла их! — выглядывая из щели, сказала она. — Совсем маленькие и перепуганные. Забились глубоко в щель.       — Я попробую их достать, — мяукнула Белогривка.       Пока сестра забиралась к Нежнолапке на помощь, Синегривка ещё раз осмотрела убитую кошку, и перед её глазами ярким воспоминанием пронеслось смерть их матери, Лунницы, и весь роковой день. Как жестокий Ястребок убил маму. Как безразлично вел себя Вихрегон, будто ничего и не произошло, а две сестры остались одни без всякой поддержки близких. Заметив, как Синегривка становится мрачной, Дроздовик дружески лизнул воительницу в плечо, чтобы хоть немного, но отвлечь ее от тяжелых мыслей.       Белогривка ловко пробралась к щели и, прижимаясь к выступу, начала лапой пытаться захватить котят. Потратив немало усилий, она смогла достать одного котенка, следом за ним и второго. Котята еще громче пищали и сопротивлялись, пытаясь залезть обратно в щель, но юркие кошечки подхватили котят и понесли свою диковинную находку на обозрение остальным. Белогривка прижала к себе котят, маленькую серенькую девочку и черно-бурого мальчика. От них не было запахов других племен, только сухая трава и мох, и больше ничего.       — Им меньше луны, — восторженно проговорила Белогривка. — Такие малыши!       Отогреваясь под теплым животом Белогривки, котята жалобно попискивали и искали у воительницы молоко. Страшно представить, сколько времени они тут провели одни одинешеньки.       Львинолап, глядя на эту маленькую суматоху, насмешливо заметил:       — Ты решила стать королевой!       — А что с ними делать? — Нежнолапка вопросительно посмотрела на соплеменников.       Меж ними повисло недолгое молчание. И правда, вот только они охотились для племени, и тут находят мёртвую бродягу на их территории, и тут же находят два молочных котенка, которые еще даже не открыли полностью глаза. Синегривка вздохнула, представляя, как в племени удивятся сегодняшней добыче. Похоже, что Дроздовик имел похожее представление о сложившиеся ситуации и напомнил:       — Воинский закон учит нас защищать всех котят, к какому бы племени те ни принадлежали. Мы отнесём их в племя.       Синегривке нечего было добавить, когда Дроздовик сказал, как они должны поступить и обосновал, почему они это должны делать. Сама воительница не была рада такой находке на их территории, но и бросить малышей на растерзание лисам и собакам не могла. И она искренне не понимала, как её сестра может с такой нежностью накрывать хвостом котят и вылизывать, пока малыши копошатся у нее под лапами. Может, с одной стороны это и хорошо, что в племени будут новые воители...