История одной твари: Томление Духа

      Шок, неверие, непонимание, удивление вперемешку со шквалом других эмоций обуревали меня, стоило увидеть тело нашей новой жертвы. Элизабет была молодой девушкой двадцати лет с прекрасным телом, словно сошедшим с обложек модных журналов. Её длинные пепельные волосы аккуратно обрамляли тонкие черты лица, а белоснежная кожа, на которой не нашлось ни единого изъяна в виде родинок или шрамов, так и манила. Идеальная девушка, идеальный холст, и как жаль, что с ней работал не я, ведь я бы нашёл ей гораздо лучшее применение, чем превращение в столь вульгарное «изваяние».       Мне было искренне жаль смотреть на неё и понимать, что этот неогранённый алмаз так бессовестно испортили, опорочили её честь и выбросили на грязной улице, словно ненужный мусор. Если бы эта красавица досталась мне, я бы без сомнений превратил её в шедевр, который мог бы стоять в музеях на ровне со статуями Афродиты или Клеопатры. Эту бы атлетичную фигуру, эти жилистые мышцы, эти плавные черты, а также красоту можно было увековечить в веках, но из-за этого мясника ей суждено гнить в земле — испорченной, поломанной и разбитой.       Будь у меня сейчас возможность, я бы оторвал руки убийце, ведь он, словно худший в мире ювелир, испортил драгоценный камень, по которому из-за некачественной огранки пошли трещины и сколы. Не знаю, что должно быть в голове у этого подлинного чудовища, но он точно не заслуживает жизни.       Этот ублюдок разрезал её суставы, чтобы вставить в них небольшие прутья, которое позволяли гнуть конечности девушки, словно у куклы. Если я был художником, видящим в каждом человеке холст, то он явно считал себя скульптором. Впрочем, я бы охарактеризовал его как вандала, который портит всё, к чему прикоснётся. Если с Лорой он ещё старался, придавал ей форму, концепцию, а также уделил её созданию время, что я даже неосознанно сравнил нас, то здесь этого не было, произведение не то что выглядело незавершенным, оно было испорчено.       — Что-то помешало ему, или это было импульсивное решение. Но могу сказать точно, что это убийство отличается от предыдущих, — поделился я своими мыслями с напарником, а также Гордоном, которые стояли возле меня.       — Откуда такие мысли, — поинтересовался Джеймс, когда я всё ближе подходил к Элизабет и смотрел на неё изучающим взглядом.       Я не стал отвечать ему, а продолжил и дальше осматривать труп, кусок мяса, которым стала Элизабет по вине этого безумца. Анализируя каждый надрез, я делал выводы, смотря на синяки, пытался воссоздать картину произошедшего, а, наблюдая за подтёками крови, пытался понять, сколько всего с ней произошло непосредственно перед смертью.       На лице девушки были ссадины, полученные от убийцы, на губе виднелась небольшая припухлость, а также порез. Ногти были сломаны, а под некоторыми виднелись частички грязи и крови, под одним торчало даже немного плоти. Порезы были зверские, и не в том плане, что излишне жестокие, а именно звериные. Казалось, что, когда он фиксировал её ноги, он не просто удалил ей колени, а именно вырвал их, словно зубами, чтобы заменить их на тонкие арматуры. Повреждения были рваные, сильно кровоточили перед смертью, а попытки их зашить, как это было с Лорой, даже не предпринялось. Локти находились в точно таком же состоянии. Не знаю, сколько она протянула под его пытками, но кровь покрывала всё её бледное тело, которого словно никогда не касались лучи солнца, настолько неестественно оно выглядело.       С каждой минутой я всё больше убеждался, что это был импульс, животная прихоть откуда-то из чертогов разума. Не было плана, идеи, мыслей — лишь ярость, которую он излил через Элизабет, словно крича: «сдохни».       Он не хотел продлить её агонию, как это было раньше, не желал её тела, словно объект вожделения, нет. Он хотел убить, расчленить, сломать, вырвать её сердце и сожрать его, что он успешно и сделал.       Грудная клетка девушки была разорвана, а сердце валялось возле её ног, слегка надкусанное, будто сочное и спелое яблоко, и следы зубов чётко отпечатались на нём. Не было никаких сомнений, что это дело рук человека, но почему? До этого маньяк никогда не проявлял такой звериной жестокости и безумия. Да, он был безжалостен, ненавидел женщин, а также не удовлетворён, но он был разборчив в том, что делает. Каждая ссадина, каждый шрам, каждый ожёг он ставил намеренно: где-то они составляли узор, где-то были просто для симметрии, но имели своё место; без них скульптура не могла быть завершённой, без них это всё не имело смысла, но тут…       — Вы сказали, что она из Метрополиса? — решил я уточнить одну деталь.       — Да, они с сестрой жили там с рождения, но старшая переехала в Готэм-Сити, чтобы начать работать в ГотэмХроникл, — открыв блокнот, ответил мне Джеймс.       — Как давно?       — «Как давно» что? — Леон всё ещё не догадывался, в отличие от меня, что именно здесь произошло.       — Как давно её сестра живёт в Готэме?       — Ну лет десять, если верить личному делу, которое мы смогли обнаружить на данный момент, — непонимающе таращась на меня, ответил Леон.       — Ясно, — с лёгкой усмешкой проговорил я.       Теперь картина собиралась воедино. Вот почему убийца вернулся именно в Готэме, вот почему сейчас, и вот почему Элизабет особенная. Не знаю, кто именно из сестёр Крау запал в душу маньяку, но именно из-за них всё это началось и, судя по всему, должно закончиться. Но почему прошло так много лет между убийствами? Возможно, они все эти десять лет скрывались. Может, они знали, что их ждёт опасность, поэтому одна из них сбежала из родного города, либо здесь замешано что-то ещё. Но сам факт того, что жертва десять лет назад точно была в Метрополисе, а сейчас, стоило ей объявиться в Готэме, убийца снова вышел из тени, очень многое говорил для меня.       — Нам нужно срочно встретиться с её сестрой, — сказал я, разворачиваясь и уходя с места преступления. — Возможно, именно благодаря ей мы сможем найти убийцу.       Конечно, моё высказывание поразило Леона, и он не понимал, что происходит, но времени объяснять не было. Я, быстро лавируя в толпе зевак, шёл к машине, стараясь ни с кем не столкнуться. Но получалось это с периодическим успехом, ведь меня тут же окружили журналисты, жадные до подробностей. Каждый из них пытался мне задать с десяток вопросов, как представителю власти, но я шёл напрямик, отмахиваясь от их микрофонов. Уже подойдя к своей машине, я, буквально на секунду, смог заметить легенду этого города, стоящую на крыше и наблюдающую за мной. Сделав вид, что для меня это абсолютно не важно, я сел в машину и помчался к бюро, перед этим крикнув, что буду ждать Леона в переговорной, где мы обычно проводили допросы.       Возможно, именно сейчас у нас появился шанс поймать этого ублюдка на горячем. Ехал к бюро я ещё быстрее, чем на место преступления, благо за это время большинство пробок уже рассосались, и не нужно было стоять, как истукан по несколько минут. Портативный помощник меня постоянно терроризировал, говоря, что я превышаю допустимую скорость, но мне было всё равно, и я приказал ему заткнуться. Будь он каким-нибудь Джарвисом, может, я бы его и послушал, но этот программный код был лишь набором фраз, зачитывающимися монотонным голосом, который ужасно бесил. Когда я уже пересекал мост ведущий в торговый квартал, мне позвонил Леон и потребовал объяснений. Поскольку ехал я за рулём, то конечно перевёл его на громкую связь, что позволило мне ответить на все его вопросы, не отвлекаясь от дороги.       Сначала он был шокирован моими выводами, но потом сам, взвесив все факты в уме, понял, что, скорее всего, я прав. Поэтому, отключаясь, он предупредил, что ещё раз свяжется с сестрой Элизабет, чтобы предупредить её о вероятной угрозе. Я не стал спорить, а лишь попросил, чтобы он сказал ей, чтобы она не пыталась решить всё сама и не бежала из города, ведь если ей действительно что-то известно, она может попытаться скрыться, а нам это ой как не надо.       Доехав до бюро, я заехал на парковку, а уже оттуда быстрым шагом отправился к переговорной. Почему-то меня не покидало чувство, будто от того, насколько быстро мы сможем поговорить с Вельвет, зависело многое. Не знаю, паранойя взыграла или это чутьё, но я довольно быстро добрался до девушки, которая уже сидела и ждала меня в зале.       Вельвет Крау была прекрасна, ничуть не уступая по внешности своей сестре. Но в то же время они были как земля и небо, огонь и вода, или тьма и свет — абсолютные противоположности. Черты лица у Элизабет были плавные, аккуратно переходящие, а также невинные, словно у агнца божьего, а Вельвет была хищником, дикой волчицей. Об её скулы можно было порезаться, от взгляда сгореть, а от её форм умереть. У неё было спортивное тело, которое не могла скрыть даже чёрная кожанка с кучей ремней. Чёрные волосы, аккуратно собранные в хвост, свисали до копчика, а карие глаза смотрели на меня снисходительно, когда я зашёл, будто она была выше меня. И я говорю далеко не про рост, хотя и низкой её нельзя было назвать. Вельвет смотрела на меня так, словно уже знала, кто убийца, где он находится и каким именно способом его убьет, а я лишь блоха, которая ей мешает.       Аура вокруг неё стояла тяжёлая, и это было не из-за смерти сестры — в ней чувствовался стержень, который не прогнётся и позволит ей жить дальше. Она не была похожа на женщину, которая пару часов назад потеряла сестру, скорее на человека, которому больше нечего терять и он готов уничтожить мир. На стуле возле неё лежал мотоциклетный шлем: как и всё, связанное с Вельвет, он был чёрным, но с небольшими кошачьими ушками, что сильно контрастировало с её суровым образом. Эта женщина не была обычной журналисткой, а язык не поворачивался назвать её беззащитной или слабой. Не удивлюсь, если где-то в карманах у неё припрятаны ножи, а за поясом рваных джинсов есть пистолет. Хотя при входе в бюро она должна была всё это оставить на хранение.       Она выглядела как коп, сидела как коп и внушала страх как коп, даже мне. Не знаю, через что они прошли с сестрой, но это точно ужесточило девушку, заставило её быть сильнее и бескомпромисснее с людьми. Даже на меня, человека, который по закону должен ей был помочь, она смотрела, как на жалкую мошку. Меня это жутко раздражало, хотелось тут же поставить её на место, показать кто тут главный, а после разговора превратить её в очередной шедевр, раз такая возможность с её сестрой была потеряна, но что-то мне подсказывало, что, реши я её убить, то парой синяков не отделался, и сражалась бы она за свою жизнь до самого конца, как дикая кошка.       — Здравствуйте, мисс Крау, — поздоровался я с ней, когда сел напротив.       Мою вежливость проигнорировали и всё также смотрели, как на преграду.       — Позвольте представится — агент Кокс. Я, вместе с моим напарником, веду дело убийства вашей сестры, а также других жертв, — она лишь хмыкнула. — Мисс Крау, когда вы в последний раз видели сестру? — молчание было мне ответом.       — Мисс Крау, это очень важно, пожалуйста, отвечайте на вопросы, — почти искренне улыбнувшись ей, попросил я. — Мы с моим напарником уже неделю ищем этого преступника, и ваши показания помогут нам приблизиться к нему.       — Что-то не видно, что вы к нему хоть как-то приблизились за эту неделю, — впервые заговорила она.       Голос её был стальной, леденящий душу, а также… Мёртвый. Если бы у меня спросили, кому может принадлежать такой голос, я бы без сомнений ответил, что мертвецу, тому, кто уже давно находится по ту сторону и сейчас решил соединиться с миром живых.       — Действительно, за эту неделю мы не особо продвинулись в этом расследовании, но я уверен, что благодаря вам мы сможем найти убийцу.       — Ха, и откуда такая уверенность, агент Кокс? Я обычный журналист, — с непонятным для меня злорадством сказала она. — Ничем не могу помочь.       Наш разговор с ней явно не складывался с самого начала. Она видела во мне врага, а я на неё уже хотел броситься, чтобы задушить, настолько она бесила меня. Поэтому, когда к нам зашёл Леон, я почти искренне ему обрадовался. Теплилась надежда, что именно на него я смогу скинуть всю эту суть ввиду допроса, а также попыток достучаться до её стальной головки, ведь ещё парочка саркастичных высказываний в мою сторону, и я точно прибью её к стене, а кишки обмотаю вокруг шеи бантиком.       К счастью, Леон меня не подвёл и действительно взял на себя инициативу вести диалог с этой непрошибаемой леди, в чём я окончательно убедился под конец нашей беседы. Она буквально лавировала, словно рыба, мастерски отвечая на наши вопросы, но в то же время обходя их. Она действительно подтвердила, что жила с сестрой в Метрополисе десять лет назад, но больше ничего! Эта сука буквально меня бесила, а каждый брошенный взгляд в мою сторону выводил из себя. Конечно, я мастерски скрывал это под улыбкой, но клянусь, было такое чувство, будто она видела сквозь неё и знала, что раздражает меня, чем и пользовалась.       Леон тоже уже краснел от разговора с ней, но его поражало, насколько ей откровенно насрать на свою сестру. Казалось, что она для неё вообще чужой человек, но я то знал, что это не так. Почти незаметная нервозность, бегающие глазки, которые периодически буквально на секунду останавливаются на часах, а также взгляд…       Я совру, если скажу, что он мне не знаком, ведь я видел его каждое утро перед созданием нового шедевра. О да, этот взгляд ни с чем не спутаешь. Толика безумия, немного скрываемой ненависти, пламя из жажды крови, а также сверхновая в виде предвкушения. Да, она хорошо скрывала это от Леона, тот даже почти поверил, что они были довольно разные, из-за чего часто ссорились и практически не общались, но я-то видел её суть и понимал, что стоит нам начать за ней слежку, и она сама приведёт нас к убийце, или он поедет за ней.       — Можете идти, мисс Крау. Если что-то понадобится, мы с вами свяжемся, — закончил этот фарс Леон и отпустил девушку домой.       Стоило ей выйти за дверь, он с отчаянным стоном упал на стол и просто смотрел в пустоту. Прошло пару минут, прежде чем он решился заговорить.       — Мы в дерьме, — решил он повторить недавнюю фразу, но в этот раз я был с ним категорически не согласен.       — Нет, мой дорогой друг, мы наконец приблизились к убийце, а также к той, кто нас приведёт к нему.       Леон посмотрел на меня, как на идиота, вздохнул ещё раз, и во вздохе этом так и слышалось: «идиот». Осознав, что он не поймёт, что я подразумевал под своими словами, я доступно объяснил ему, в каких именно моментах Вельвет его обманула, а в каких откровенно наебала, а он и рад. Когда он слушал мой мини-отчёт о проведённом допросе, вены на его висках слегка вздулись, а ноздри неприятно так запульсировали, жадно вдыхая воздух.       — И какого ху… кхм, чёрта, мы её отпустили, раз она так много знает, по-твоему, Натан?       — Всё просто. Она ожидает слежки, поэтому сейчас бы мы ничего не узнали и только спугнули её или убийцу.       — А ты у нас, оказывается, экстрасенс. Откуда так много знаешь, что бы случилось? — Леон был исполнителем до мозга костей, но исполнял он только приказы вышестоящего руководство, а также прислушивался именно к его мнению. Со мной же всё было наоборот, поэтому мне приходилось доказывать ему каждый раз, что я не дуб и заслуживаю доверия в этом деле.       — Я дипломированный психолог, а также такой же агент, как и ты, Леон, поэтому имею представление о людях и их поведении в тех или иных ситуациях. Эта Вельвет хочет лично выпотрошить убийцу своей сестры, и все, кто ей захотят помешать в этом, будут расцениваться как враги, поэтому нам ловить с ней нечего, но мы можем устроить за ней слежку, а это непременно выводит нас к убийце.       — Ха, и кто, по-твоему, будет за ней следить? Эбботт выделил для этого расследования только нас с тобой, а у меня ещё весят другие дела, которыми нужно заниматься. Я-то, в отличие от тебя, не из аналитического отдела, и не могу посвятить себя лишь поискам этого урода.       — Тогда я этим займусь, — понимаю, что будет тяжело, особенно с моими нервами, но другого выбора нет.       — Насмешил. Что, будешь кататься за ней по всему городу на своём спорткаре цветастом и надеяться, что она не заметит? — сарказм было трудно не заметить.       — Думаю, Деннис для такого случая не побрезгует дать мне какой-нибудь из служебных автомобилей.       — Ну попробуй, зайди к нему. Не удивлюсь, если у тебя во лбу окажется новая дырка.       — Ты явно преувеличиваешь его обиду, Лео, он взрослый мужчина, а не ребенок, — ну, я надеюсь на это.       — Он босс, Натан, а также тот, кто относится к тебе с самого начала с крупицей ненависти, а сейчас уже с нескрываемой жаждой прикопать где-нибудь.       — Да что с ним не так?       — Мне почём знать, — вставая из-за стола, ответил напарник. — Может, не нравишься ты ему, вот и всё, кто же начальство ещё разберёт. Но когда будешь просить выделить тебе служебных автомобиль, не забывай кланяться как можно ниже, вдруг кружка или пуля пролетит прямо над головой, а не между глаз, — уже смеясь, посоветовал он и направился к выходу.       — Спасибо, — аж десять раз.       Откинувшись в кресле, я страдальчески простонал от безысходности ситуации и от мыслей, что завтра мне придётся снова общаться с этим чёрным боровом, а также надеяться, что он окажется достаточно благосклонен для того, чтобы не убить меня сразу при входе в кабинет, или умён, чтобы не стрелять через дверь лишь от моего голоса.