История одной твари: Томление Духа

      Предутренний ветер приятно щекотал вспотевшее лицо, в ушах непривычно звенели ночные цикады, а задница адски болела из-за бездорожья, которое мне приходилось преодолевать на пассажирском сидении неповоротливого Land Cruiser-70 местного разлива.       Основная проблема данной местности заключалась в полном отсутствии логистики за исключением воздуха: вся техника, персонал и провизия доставлялись на место раскопок самолётами. Колесить туда на обыкновенном внедорожнике было дурной затеей с самого начала.       Я бы не отказался от прыжка с парашютом на базу противника, чтобы не чувствовать всех этих «райских кущ», но и выбора нам никто не предоставил: любое летательное средство при подлете было бы сбито. Всё-таки местная территория подчинялась законам не государства, а картелей, и закон здесь существовал один: не лезь в дела своего соседа, если не хочешь умереть. Поэтому средства ПВО, вооруженные наёмники и парочка танков не являлись здесь чем-то «противозаконным», в особенности, для такого магната, как Лекс Лютер.       Связавшись с радикальной ячейкой «Зеленого Мира», мы с Памелой узнали, что речь шла не просто про вырубку Лютером девственных лесов. Именно здесь велась разработка самого крупного месторождения, а точнее добыча метеорита с планеты Криптон. Да, Лютер пытался добраться до залежей, полностью состоящих из криптонита. Не знаю, откуда здесь взялась такая глыба. Судя по размерам и глубине, произошло это ещё во времена появление кратера Чиксулуб, расположенного не так уж и далеко от местности, где мы находились. Возможно, упавший ещё шестьдесят пять миллионов лет назад метеорит принёс на себе в этот мир частичку планеты Супермена.       Из того, что я знал, криптонит представлял собой кристаллизованную радиацию, попавшую на землю в виде осколков с капсулой Супермена. За каждым таким осколком лысик посылал едва ли не частные военные компании или «Лигу Теней» — чтобы не попали в чужие руки. И прямо в этих лесах находился не просто крохотный осколок, а стотридцатифунтовое тело.       Самым трагикомичным в этой ситуации была история про то, что практически над местом падения метеорита образовалась деревенька из числа яномама. Местные жители собирали осколки криптонита в воде и почве, а потом делали из него украшения… Думаю, никому не нужно объяснять, что такое лучевая болезнь и как она влияет на организм?       Но, как и любое существо на этой планете, дикое племя смогло адаптироваться к излучению, идущему буквально из-под земли и из их собственных побрякушек. Что правда, не сразу: через адские страдания и практически полное вымирание. В те времена аборигенов ничего не смущало, а все невзгоды списывались на недовольных богов, которых нужно ублажить новыми жертвами.       А годы спустя Лекс Лютер прибыл сюда с небольшой делегацией зачистки.       Плакать по яномама никто не стал, правительство, как и полагалось, закрыло глаза на геноцид. Ну, убивают аборигенов, а в чем проблема? Налоги они всё равно не платят, «честным» компаниям мешают заниматься лесозаготовкой и золотодобычей, поэтому туда им и дорога. Более того, после малярии и битв с браконьерами численность яномама стремительно сократилась, а Лютер и вовсе их добил на радость людям из правительства.       Когда меня в очередной раз подкинуло на заднем сидении то ли из-за дороги, то ли из-за непутевого водителя, я уже буквально зарычал. Всё-таки подыграть, притворившись девушкой своего соседа, не было равносильно тому, что я сейчас испытывал ради Памелы.       — Спокойно, Джей, прибереги свою злобу для тех, кто этого заслуживает, — решила напомнить о себе моя спутница.       Памела сидела рядом со мной в полном «боевом раскрасе»: с собранными в тугой хвост волосами, в зелёной косухе, чёрной водолазке и берцах до колена, болотных джоггерах с боковыми карманами и с массивными очками-авиаторами на лбу. Для полноты картины не хватало лишь зубочистки в зубах.       С каждым днем я убеждался, что Памела в данной вселенной абсолютно не соответствовала тому ходячему фан-сервису, который я видел в комиксах. В то же время она не была посредственностью, которая являлась лишь придатком к Харли Квинн, как в мультсериале. Рядом со мной сидела сильная и независимая девушка, в некотором роде панк-анархистка, пошедшая против не устраивающей её системы — и это отразилось на её внешности. Памеле была присуща классическая женская красота, которой её одарила любимая матушка-природа, но в то же время собственный стиль.       Я, как никто другой, знал, насколько много значил стиль — особенно, когда это свежий взгляд на скучное и опасное. В конце концов, стильное, пусть и скучное — это лучше, чем опасное, но не стильное. А опасное и стильное — это уже искусство, и в нём Памела была наравне со мной мастером.       — Надеюсь, что ещё будет, что приберегать, когда мы доедем, — прошипел я.       Ах, да, спросите, почему я с Памелой, и почему она обращается ко мне «Джей»?       Ответ до ужаса простой: возможность отложить таймер на несколько месяцев в тепличных условиях.       На базе нас ожидала небольшая армия. Памела с присущей ей простотой собиралась просто прибыть на место и поглотить его с помощью всей той зелени, что прорастала вокруг. Пару десятков энтов, немного манипуляций с лианами и почвой вокруг — вот база уже находится в руинах, солдаты подвешены на деревьях или съедены плотоядными растениями, а техника безвозвратно уничтожена.       Проблема заключалась в том, что такой вариант прокатил бы с каким-нибудь частным предпринимателем или заморышем, который максимум, что может — жить от одного дельца до другого. А мы связывались с акулой бизнеса, входящей в ТОП-3 лидеров Северной и Южной Америки по общему капиталу и вырученной прибыли.       Потому на приход Памелы непременно съедутся бесчисленные нанятые Лютером частные военные компании, он сам прибудет с передовым вооружением и кем-то из «Лиги Теней» или «Легиона Смерти».       Если Бэтмен был гением, чей бизнес держался за счёт талантливых руководителей вроде Люциуса Фокса (пополнившего мою личную выставку) и просто талантливым детективом, а Джокер — пугалом и страшилкой для криминального мира, который знал об этом мире больше, чем прочие, — то Лютер заслуживал звания оппонента на уровень повыше. Он лично участвовал во всех проектах компании (особенно в тех, которые связывались с его ненаглядным бой-скаутом Суперменом) и был способен достать своих недругов в любой части мира и в любом статусе: будь это обычный гражданский, который написал компрометирующую статью, или крупный политик, вякнувший что-то о закрытии «Легиона».       В общем, доходчиво объяснив Памеле, что её план обречен в лучшем случае на недолгое спасение Амазонки, и в худшем на её поражение, поимку и заключение в лабораторию «Легиона Смерти», я предложил свой вариант действий, с которым она на удивление быстро согласилась.       Во-первых, действовать мы планировали скрытно, поэтому я облачился в специально припасенный для этого «рабочий» костюм. С момента, когда я впервые вышел на охоту, он претерпел изменения. Маска теперь прикрывала голову полностью, а на случай столкновения с кем-то из «суперов» на неё были наложены скрывающие чары и руны «долговечности», которые не позволяли сломать или снять её с меня без разрешения. Ткани костюма стали матово-чёрными, основу составила тактическая водолазка с кожаными вставками и капюшоном, бронежилет с патронташем, кобуры для двух пистолетов и нескольких ножей, армейские брюки с подсумками: аптечкой и зельями.       На зелья я старался особо не рассчитывать, чтобы не растерять свои навыки, поэтому положил в аптечку бинты, жгуты, пластыри, маленькие ножницы, адреналин и обезболивающие в специальных ампулах, нашатырный спирт, антисептик и латексные перчатки. По сути, бесполезные вещи, наличие которых меня просто успокаивало. И придавало всему происходящему элемент привычного мне реализма.       На руки я надел перчатки с армированными вставками у костяшек, чтобы урон был сильнее, а кисти оставались в сохранности от ударов и падений. Для последнего предназначался тонкий слой кевлара на ладонях. При желании я мог пару раз схватить нож в драке за лезвие и не порезаться. С той же целью тактическая защита была на предплечьях и локтях поверх водолазки. В случае ближнего боя принимать блоки на свои кости — так себе удовольствие.       Милитари стиль для будущей операции подходил как нельзя лучше, а также позволял хорошо скрываться в тенях. Я напоминал чем-то Дэдшота из киновселенной, только на минималках: всё-таки у меня не было доступа к черному рынку с его продвинутыми учёными, навыками, позволяющими создать суперкостюм, я не обладал, а что-то лучше ширпотреба на аукционе и сделанное на заказ стоило уйму осколков душ, которые в данный момент мне удавалось накапливать с завидной регулярностью.       Перед выходом на большую арену мне хотелось обладать чем-то вызывающим, стильным, но в то же время практичным и удобным. По меркам данного мира я планировал стать не просто жалким маньяком, который только и может бегать по подворотням, а играть в большой лиге. Зачем оно мне? Кураж, адреналин, чувство надвигающийся смерти и опасности — всё то, что я потерял из-за таймера.       Что будет, если заставить творца творить по расписанию? Он перестанет быть творческой единицей, превратившись в обычного трутня, который работает, а не создает шедевры. Раньше у меня было достаточно времени, чтобы спланировать КАЖДОЕ творение. Да, ныне мои даже самые посредственные экспонаты превосходят бывшие шедевры (всё-таки инвентарь и инструменты с тёмной энергией позволяют творить доселе невиданные картины), но проблема в том, что всё встало на поток.       Я стал менее избирательным в холстах (Фокс и Кейн не в счёт), эскизы на бумаге стали появляться всё реже, а убийства в данжах лишь усугубили ситуацию. Я чувствовал, что становлюсь кем-то иным, что меня невозможно уже удовлетворить маленькой картиной, которую увидят люди в социальных сетях. Теперь я чувствовал себя в этом мире вторичностью из-за присутствия скульптора, отобравшего у меня Вельвет. Джокер тоже подлил немного масла в огонь сомнения в моей исключительности.       В своём мире я был ЕДИНСТВЕННЫМ, а здесь лишь одним из многих. Это бесило и заставляло идти на риски, хотеть большего, пытаться откусить кусок от общего пирога и желательно побольше. Грешным делом я даже захотел создать свою преступную организацию. Быть чем-то вроде тёмного лорда для этого мира или новым Палпатином. Амбиции — вот мой главный порок. Нарциссизм лишь преувеличивает твою собственную значимость в обществе, кажется, что ты ровнее и круче других, потому именно амбиции заставляют стремиться к верхушке. Невозможно довольствоваться тем, что и прежде, когда потенциал твой стал не то, что в разы, а в сотни раз больше. А в мире, где к тому же есть здоровая конкуренция за место под солнцем и на троне верховного главаря, хочется выделиться стократ сильнее.       Я буквально оказался в ситуации, когда осознал свою слабость в сравнении с другими. Лишний раз мне об этом напоминала и нимфа, сидящая рядом. Моё эго вытерпеть подобного не могло, я нуждался в неком новом личностном росте, не в состоянии больше существовать только в рамках собственных идей. А, даже если отбросить всё это, быть голодным художником меня не прельщало — заработать на моих экспонатах пока что не представлялось возможным (хотя уверен: когда-нибудь со мной свяжется некий безумный коллекционер и попросит экспонат специально для тайной коллекции). Потому не то, чтобы я задумывался покончить с творчеством, скорее совместная с Памелой деятельность стала следствием того, что я нуждался во внимании, хотел быть услышанным и наработать репутацию.       Но что такое репутация? Оплатишь ли ты ей покупку новых инструментов, сможешь ли откупиться ею от полиции, станешь ли легендой? В нынешних реалиях нет. Ведь, даже наработай я репутацию, у меня абсолютно отсутствовал авторитет — как и упоминал, я был лишь одним из многих. Маньяков в Готэме хоть пруд пруди, а, например, Джокер — единственный и неповторимый. Мне хотелось стать величественным, выделяться, сиять на фоне окружающей серости, поэтому я и решил раскрыться Айсли и положить именно с ней начало моему восхождению.       Любой уважающий себя злодей в этом мире обладал парочкой прихвостней, но я не собирался строить империю на костях и хотел обрести партнера, на которого смог бы положится в случае крайней необходимости, попросить поддержки и прикрыть в ответ спину. Даже сериал показал, насколько Памела хороша в роли второго пилота. Побег из самой охраняемой лечебницы? Легко. Помощь в невыполнимых миссиях? Запросто. Главное, быть ей другом или хотя бы товарищем. И я собирался этим воспользоваться.       Но вернемся к делу.       — Приехали, — сообщил водитель, заглушая мотор.       — Отлично, — сорвалось весьма грубо у меня. Я высунулся в окно, садясь на дверь и хватаясь руками за крышу внедорожника.       Памела подала мне бинокль, и я начал сверку с планом, выданным нам террористами. К счастью, привезли нас на возвышенность и в совокупности с отсутствием деревьев база полностью просматривалась.       — Подонки, — злобно выплюнула Плющ.       Тут началось во-вторых, а именно то, что на базу мы с Айви планировали попасть раздельно. Я выбрал для себя лучший маршрут, просматривая пути патрулей, а также местонахождение камер, и прикидывая, где находится пункт охраны. Целью было устранить как можно больше охранников до поднятия тревоги, а по возможности прервать связь с главной цитаделью «зла». Дальше при помощи сил Айви добраться до осколка, заложить бомбу и подорвать там всё к чертям, сравняв остатки с землей. Логика была простой. Всё, что удерживало здесь Лютера — осколок метеорита, к которому он практически добрался. Разумеется, можно было бы дождаться окончания сего действия, не рискуя так, как мы планировали, но Айсли настояла на том, что выразит своё недовольство подобными акциями в лесах. Поэтому мы должны были разрушить планы Лютера, изрядно всё попортить, чтобы другим неповадно было, а в завершении бросить клич «Лиге Справедливости» о том, что идет добыча ресурса, который может убить их главную боевую единицу.              Сотрудничество с супергероями было не моей идеей — инициатором выступила сама Айсли, сославшись на то, что всё равно им об этом станет известно. И лучше до того, как Лекс начнёт рыть землю уже в поисках остатков криптонита после взрыва (а они так или иначе останутся), обезопасить данную местность. Всё-таки «Лига» обладала ресурсами, позволяющими собрать все осколки воедино, уничтожив. Ну, разве только если Бэтмен не оставит себе парочку на случай бунта Супермена (а в том, что он это сделает, мы с Памелой не сомневались).       Убедившись в выводах, которые я сделал, ещё впервые увидев планы, а также выдав указания Айсли, я покинул машину и направился в сторону базы. Время было четыре после полуночи. Достаточно, чтобы тьма скрывала от ненужных взглядов, реакция и внимание ночного гарнизона притупилась, а до пересменки оставалось ещё много времени — переживать по поводу сокрытия трупов не требовалось.       Продвигался к базе я предельно аккуратно: всё-таки меня окружали потенциальные ловушки, минные поля, камеры и бог знает что ещё. Я заходил с северной части, а Памела благодаря своим сенсорным способностям от растений, которые буквально нашёптывали ей, где находятся противники, пошла к дальней, южной. Ей нужно было зачистить казармы, а также по возможности обворожить спящих противников своими ядами. На себя я взял сторожевую башню, где располагался пункт охраны и парочка снайперов, а также доступ к системам защиты, затем генераторы.              За долгое время с моего первого похода в данж я смог развить полученные там навыки и открыть новые. Сводились они к сенсорике и «предвидению противника», а точнее его действий. Мой слух развивался каждый раз, когда я в режиме стелса зачищал новые подземелья: со временем до меня доносился не только топот ног моих врагов, но уже буквально их дыхание. Переоценить данный навык и его полезность было практически невозможно, но я решил развивать кое-что новое, о чём узнал на форуме. Парень оттуда имел за спиной уже несколько перерождений в разных мирах, поделившись опытом и навыками, никак не привязанными к определенной расе, миру или технологиям. Из его длинного списка меня заинтересовали «воля наблюдения» и «воля вооружения» из какого-то мира «куска».       Попаданец выяснил, что они доступны и в других мирах, а развиваются до оскорбительного просто. Повязка на глаза, желание увидеть невидимое, попытки заглянуть в будущее и поначалу адская концентрация на том, что происходит вокруг. Как человек, который активно развивал тело при помощи книг и зелий, я не мог пройти мимо подобного, особенно, когда информация досталась задарма. Поначалу пришлось сложно, особенно ввиду того, что у меня не было личного тренера, который бы дубасил меня палкой по голове, но щадяще. Однако, как показала практика, в боевых условиях навыки развивались в разы быстрее — всяким Наруто с их теневыми клонами и не снилось. К сожалению, во время тренировок мной были получены некоторые ранения, пару раз я даже был на волосок от смерти. Тот топляк, встреченный мною в больничных подвалах, — лишь капля в море всевозможных монстров.              Поэтому сейчас я чувствовал себя весьма уверенно, пробираясь сквозь тернистые заросли и обходя датчики движения. Навыки, которые практически были мне не нужны во время творческих вылазок, здесь пригодились на все сто. Добравшись до колючей проволоки, которая должна была сдерживать в первую очередь непрошенных животных, я, убедившись, что на ней нет проводов, проверяющих целостность структуры, прорезал себе незаметный лаз. Можно было бы, конечно, через неё просто перепрыгнуть, но она тянулась на несколько километров без единого обхода и в несколько рядов, а сразу за ней стоял сетчатый забор с такой же проволокой на верхушке. Довольно примитивная защита, но в нынешних условиях самая практичная.       Минус подобных удалённых от «цивилизации» баз (для них самих, а не для меня) заключался в отсутствующей инфраструктуре: централизованный и постоянный приток электричества невозможен, потому приходилось черпать его из дизельных генераторов, которые хоть и были способны выдать промышленную мощность, но всё равно нуждались в постоянной в подпитке топливом. Я молчу о том, что сотни здешних технических машин и систем требовали обслуживания, а люди, работающие с ними, — хотя бы минимальных удобств: свет, кухню, душ и так далее. По большей части именно поэтому защита периметра была рассчитана на животных и всяких аборигенов, а вот внутри уже стояли аккумуляторные приборы, способные меня засечь.              Пробравшись на базу, я прижался, не разгибая колен, к стене ближайшего сооружения, внимательно вслушиваясь и всматриваясь. В первую очередь, мне помогали мои навыки, а уже во вторую маска с ночным зрением. Видов зрения в комплекте шло несколько: всё-таки этот экземпляр я решил заказать у того же специалиста, который продал мне первую маску. Ночное, тепловое, магическое, электромагнитное, зум, духовное и что-то там ещё. Я мог увидеть всё: начиная от плетений магии, заканчивая мухой в километрах от меня, но в машине выдавать такие силы своей маски не хотелось, поэтому для отвода глаз я пользовался биноклем.              Людей на базе находилось меньше ожидаемого, поэтому я приготовился к зачистке, для начала направившись к охраннику, который решил уединиться в кабинке туалета. Подкравшись к нему достаточно близко, я проник в незапертую кабинку и резким ударом головы о стену оглушил парня. Когда тот словил дезориентацию, я заломал ему ведущую руку, а голову практически опустил в отверстие для отходов жизнедеятельности.              — Сейчас ты ответишь на пару вопросов и без лишнего шума, иначе не только почувствуешь запах дерьма, но и захлебнешься им, — для подтверждения своих слов, я посильнее надавил на руку и слегка глубже опустил его голову в сортир.       — Сука, — прорычал мой заложник, и я выбил ему плечевой сустав. Маты сменились криками.              — Тише, мне бы не хотелось, чтобы ты умер так жалко, — съязвил я. — Но если тебе так не терпится, то могу вспороть тебе горло без лишних вопросов.              — Что ты хочешь знать? — с явным русским акцентом спросил он.              — Сколько вас?       Я уже примерно знал ответ, поэтому спросил лишь для подтверждения своих мыслей и проверки его желания сотрудничать.              — Девяносто, если не считать рабочих, — не соврал он. — С рабочими наберется человек сто пятьдесят.              — Видишь, не так сложно? — практически похвалил его. — Где главный пункт охраны?              — Под землей, на поверхности только центр связи, это на случай атаки бешеной суки с силами управлять природой.       То, что они готовились к приходу Айви, я догадывался, но не думал об уходе под землю.              Мой заложник отвечал медленно, тщательно подбирая слова. Было видно, что ему трудно вести такой диалог, особенно из-за того, что голос мой искажался маской, звуча на выходе весьма зловеще, но из-за этого немного неразборчиво.              — Где генераторы, которые питают базу?              — Бетонное здание на востоке, — значит я всё-таки не ошибся, когда заметил те толстые кабеля, идущие к зданию, которое он назвал.              — Отлично, — практически закончил, отпуская его сломанную руку и потянувшись к ножу на поясе. — Что за наёмника нанял Лютер для охраны?              — А мне почём знать? Какой-то чёрный хер в маске с линзой и пушками! — почувствовав, что я его отпустил, попытался вырваться мой информатор.              — Его тут только не хватало, — я воткнул нож в висок русского и, когда тело окончательно обмякло, затолкал его в дыру туалета — глубина отхожей ямы поглотила труп.       Дэдшот.       Нахождение здесь специалиста столь высокого уровня меня не обрадовало. Я надеялся, что Лекс ограничится каким-нибудь безымянным персонажем, а тут наёмник, который «никогда не допустил ни одной осечки». До уровня Ядовитого Плюща он не дотягивал, но вот мне с ним посоревноваться было в чем. Протерев нож туалетной бумагой и убрав его обратно в ножны, я осмотрелся, как там обстановка снаружи и зашагал в сторону генераторов.       Их стоило заминировать, чтобы в случае опасности взрыв стал отвлекающим маневром и вызвал панику. К сожалению, у нас с Памелой не было большого опыта в подобных диверсиях и, как действовать наиболее эффективно, никто из нас не знал, поэтому работал я больше по наитию и личным ощущениям. А опыт из данжей скорее помогал реализовать задумки.       Пробежка до генераторов прошла гладко: по пути мне попался только один охранник, которого я схватил со спины, заломив ему руку за спину, а нож приставив к горлу. С ним я провел схожие с русским манипуляции, разве что происходило это всё не в туалете, а в тени какой-то палатки. Но в этот раз я позволил себе насладиться страхом в его глазах и видом стекающей крови.              Нож я вонзил прямиком в сонную артерию на шесть дюймов. Ранение даже в полтора дюйма может повредить её и вызвать обильное кровотечение. А я проник настолько, что кончик ножа можно было бы увидеть с другой стороны шеи — медленно, зажимая его рот рукой, пока кровь пульсирующе стекала вниз по оголенной шее и пропитывала его амуницию, а тело пыталось брыкаться из последних сил, которых из-за ранения практически не осталось. При такой глубине до потери сознания оставалось не более пяти секунд, и я наслаждался отведенным нам временем. Я чувствовал, как он пытается цепляться за жизнь, как сердце бешено колотится в его груди, из-за чего кровь лишь быстрее покидает тело, и как он «тает» в моих объятиях.       Подлинное ощущения всевластия, того, что от тебя зависит чужая жизнь и только тебе решать, как она покинет бренное тело, окрыляло. Я буквально пропитывался энергией, когда очередная жертва умирала на моих глазах. Да, сейчас это были обычные убийства, которых я старался избегать в начале своего пути, говоря, что «я не посредственность, а художник», но с течением времени, когда над тобой, словно Дамоклов меч, весит таймер, а окружение сплошь состоит из психопатов, сам невольно начинаешь пропитываться их свободой в действиях. К чему ограничения в виде «убийства только во славу творческих процессов», когда творить и не хочется, а время поджимает? Какой прок от картины, которой ты не можешь гордиться и даже просто дать ей название? Зачем захламлять свой музей безымянными экспонатами?              Пряча тело этого бедолаги, я понимал это как никогда ясно. Даже массовое убийство можно превратить в произведения искусства — главное, делать это с душой.              — Массовые убийства — это искусство? Ха-ха-ха-ха! — несмотря на то что я находился на территории врага и нужно было быть, как можно тише, не смог удержаться от злого смешка в ответ собственным мыслям.       Ощущения неправильности происхоядщего кольнуло меня где-то в глубине, но я не обратил на это должного внимания.       Очистив нож об одежду своей новой жертвы, стремительно и без лишнего шума в дальнейшем я добрался до генераторов. Вход был защищен системой элементарной проверки в виде идентификации по пропускам, благо, один такой я «одолжил» у тела, спрятанного мною в кустах. Система без лишних вопросов пропустила меня. Ранее мне удавалось обходить камеры и следовать через слепые зоны, но здесь, в генераторной, стоило быть максимально осторожным. Поэтому, только выпив зелье невидимости, я вошел внутрь.              Это во всяких фильмах легко обойти камеры: что-то вроде «постой за нужным цветком, подожди, пока камера сменит ракурс, беги дальше», но в реальности практически все они были статичны и двигались только при помощи пульта управления в комнате охраны, когда самим охранником нужно во что-то смотреться или проследить. Поэтому, решив не рисковать, я перестраховался и оказался прав. Внутри находилась пара узких коридоров, и одна из камер смотрела прямиком на дверь, ведущую к генераторам, шум от которых было слышно даже за толстой бетонной стеной. Благо на такой случай у меня был прибор, который зацикливал изображение на камерах, проигрывая последнюю секунду. На какой-нибудь уличной камере это не сработает от слова совсем, но на статичной местности вполне. Перерезав нужный провод, из-за которого камера на секунду должна была прервать передачу видео, я подключил устройство размером с MP-3 плеер с надеждой на лучшее.       Для достоверности я подождал около трёх минут, проверяя, зазвучит ли серена, а также прибежит ли сюда охрана, но, осознав, что моя диверсия осталась незамеченной, я проследовал к генераторам. Здесь находилось четыре дизельных электростанции на триста-четыреста кВТ. Огромные махины, заключенные в прямоугольные коробы, вес каждого не менее пяти тонн, обеспечивающие весь лагерь электричеством. И их мне нужно было заминировать. А, мягко говоря, «подрывник» я так себе.              В качестве взрывчатых веществ я использовал C4 с дистанционным подрывом: нужно только нажать на кнопку, и электрический капсюль всё взорвет. Композит был лучшим вариантом для такого новичка, как я: эту взрывчатку не берут выстрелы и языки пламени, а лепить из неё можно всё, что душе угодно. Поэтому чувствовал я себя в относительной безопасности, когда устанавливал заряды, связанные в единую цепь, чтобы подрыв оказался более разрушительным.              Спрятав взрывчатку в недрах двигателей, я покинул помещение, не прекращая сканировать окружение. Как нельзя кстати, ведь в мою сторону направлялся охранник. Я мог бы оставить его в живых, но желание убить ещё одного прихвостня Лютера оказалось сильнее. Следуя за ним по пятам, я дождался удобного момента и набросился на него с хищной грацией. Рывок, буквально прыжок, чтобы сократить дистанцию, резкий захват за шею, растерянность на его лице (ведь никого не было рядом)... Швырнув охранника спиной к стене, я прижал его тело своей массой, вонзая обнаженный клинок прямо в солнечное сплетение и доходя до самого сердца.              Шок, неверие, боль, страх — такая яркая палитра читалась в его глазах, когда я буквально в упор смотрел в них. Как и любой хищник, я искренне наслаждался своей добычей. Слегка приложив усилие на рукоять, я насадил жертву на лезвие ещё глубже, чувствуя, как последний вдох покидает его тело, и провернул клинок, чтобы увеличить повреждения. Только потом, отшагнув назад, вытащил из раны лезвие. Тело без поддержки тут же рухнуло мёртвым грузом на пол, скатываясь по стене и оставляя за собой маленький, смазанный алый след. Видимо, когда я решил проникнуть ещё поглубже, чтобы увидеть гримасу боли на его лице, то, сам того не заметив, перебил позвоночник и сделал ранение сквозным.       Забавно, но убийства этих людей давали мне опыт и прокачивали навыки ножевого боя и скрытности. Осознал я это, когда решил проверить, сколько ещё будет действовать зелье при помощи системы. Одни плюсы и практически никаких минусов, если не считать, что я снова входил в кураж, а адреналин бешено бурлил в крови. Логически действовать не хотелось — только подрывать всё вокруг или начать рукопашную битву в языках пламени и грязи с противниками, скатываясь до состояния сознания обычных зверей, рвущих глотки друг другу.              Руки тряслись, и не от страха, а от возбуждения. Вот то чувство, за которым я так долго гнался, вот зачем вышел на тропу войны с Бэтменом и пошёл психологом к Джокеру! Меня распирало от чувств, я снова почувствовал себя живым. Не существующем, а живым!       «Что вершит судьбу человечества в этом мире? Некое незримое существо или закон, подобно длани господней, парящей над миром? По крайней мере, истинно то, что человек не властен даже над своей волей».       Я начинал убивать не во имя, а ради. И мне это нравилось!