Анальная любовь

В последнее время Данилка Гавриш чувствовал себя просто ужасно. Семидесятилетняя любовница, содержащая его последнюю неделю, умерла и очень крупно подставила его, так крупно, что хуй жигало больше не стоял, а улыбка, казалось, навсегда пропала с его лощенного личика мальчика для утех. Устав судиться с родственниками пенсионерки за однокомнатную хату в пригороде, парень решил тряхнуть стариной и отправиться в секс-туризм по деревенькам, где всегда много возможных партнёрш для истинно геронтофильского секса, насквозь пропахшего так любимым им нафталином. Каким-то волшебным образом его занесло в Свинопасово, ведь какая-то скотина, когда он отошёл быстренько отлить в засранный толчок местного притона, продырявила шины новенькой иномарки, которую ему купила любимая Никитишна, откладывая каждую пенсию на дорогой подарок, лишь бы угодить молоденькому проституту. Это было так грустно, что Данилка даже расплакался, а потом вспомнил, что он всё-таки мужчина и быстро вытер наманикюриными пальчиками пианиста слёзы с своих накрашенных тушью глаз. — И что теперь делать? — провыл Данилка, а после услышал ответное завывание, доносившееся из сельского притона: — Белые розы, белые розы, беззащитны шипи! Данилка скривился. Что за шансон? Где Моргенштерн? Но выбора не было. Лучше уж обитель колхозников, чем ночёвка под открытым небом, ведь проститут конкретно сглупил, когда выйдя в толчок, оставил ключи внутри, чем та мразь и воспользовалась, захлопнув дверь машины, отрезая ему путь к заветному страпону и бутылочке «Гаража» — его главным драгоценностям. Хорошо ещё, что смазку и сумочку он не забыл. — Как дела? Как дела? Это новый Cadillac Делать деньги, делать деньги Делать деньги, блять, вот так. — Напевая новую песню кумира, Данилка вальяжно прошёл мимо остолбеневшего и пованивающего дерьмом секьюрити, который даже не успел заикнуться об оплате, полностью охуевший от музыкальных предпочтений нового посетителя. О Моргенчлене знали даже в их колхозе, исправно пиздили всех его двенадцатилетних фанатов, прививая хороший вкус к музыке ударами булыжника, но чтобы так бесстыдно петь эту залупу в общественном месте… С таким, даже многое повидавший на своём жизненном пути, Виталя ещё не сталкивался. Этот городской пидрилло определенно нарывался на костёр. Войдя внутрь, проститут столкнулся с волной зависти. Деревенские мужики оценивали его модную стрижку под горшок, презрительно хмыкали, замечая подведенные глаза, ведь, видимо, в их деревне подобное было новшеством, доступным лишь для городских потребителей. Данилка гордо выпрямился. Ясно, что в этом притоне ему равных не было. Подойдя к столу с выпивкой, он заказал бармену, а на самом деле мимо проходящему колхознику, шот. Тот, сроду таких слов не слышавший, налил городскому рюмку отборной сивухи, которую у них делали из фекалиев, оставшихся после чистки общественного толчка, и с округлившимися глазами удалился дабы посплетничать с соседом о странном пидорасе. Какая-то размалёванная шалашовка случайно улыбнулась проституту, что Данилка счёл приглашением к знакомству. Когда он двинулся в сторону селянки та завизжала и убежала вон. Что за чёрт? Гавриш же такой красивый… Недолго думая, парень отмахнулся от глупых предположений о собственной непривлекательности, решив, что у шаболды просто узкий кругозор и парней красивее обезьяны она в жизни не видела. Попавший в организм шот быстро подарил странную эйфорию, вызвал неудержимое желание закружиться в танце вместе с колхозниками, которые после сивухи чуть-ли не приняли его за мужика, что было, всё же, неким преувеличением… — Ёпта, как же штырит меня! А-а-а! — протянул Данилка, во всю флекся под «белые розы» и виляя жопой так, что даже многие натуралы задумались об смене команды на радужную. Городской жигало и дальше бы предавался развлечениям, если бы не ощутил чьи-то руки на своём паху. Приоткрыв один глаз, он тут же мгновенно протрезвел и совсем, как та шаболда ранее, завизжал. Его лапало какое-то чудище размером с бегемота, чьи груди десятого размера живописно съебывали в разные стороны каждый раз, как оно двигалось… Цветастый сарафан и губки бантиком довершали печальную картину. Услышав его слабый визг, оно шаловливо улыбнулось и сжало руку на паху ещё сильнее. — Ну же, мой пупсик, где твой меч? — Невероятный по силе бас звучал как никогда томно. Самое печальное было в этом всём, что ЭТО принадлежало к прекрасному женскому полу… Данилка, кажется, дважды словил эстетический инсульт, а после томно раскинулся на грязном от навоза тансполе аки умирающий лебедь. Как и предполагалось, чудище разочаровано зарычало и ушло в поисках другой более живучей жертвы. Его хитрость сработала. — Ты жив? — Лик чудища сменило обеспокоенное лицо какого-то юноши, который выглядел намного достойнее доверия, чем то ужасное создание. Данилка раскрыл оба глаза и медленно, чуть недоверчиво кивнул. Юный богатырь, его же ровесник, мгновенно помог ему подняться и даже привёл в некое подобие порядка его короткие джинсовые шортики и топик с хэлло китти, который жигало спиздил у внучки одной из сожительниц, решив, что это ТРЕНД. — Спасибо, — чуть заторможено поблагодарил городской. Он никак не мог отойти от встречи с женой председателя колхоза и избавиться от шока. Новый знакомый с пониманием взглянул на него и располагающее улыбнулся: — Рад, что Маринэ Акакиевна не убила тебя. Ты уж извиняй, но у неё сейчас период поиска самца. Она очень оголодала и готова прыгнуть на хуй первого встречного. Ещё рад, что ты не принял её предложение. Иначе бы бате пришлось держать твоё тело у нас в погребе пару лет, пока очередь на кладбищенское место не подошла бы к тебе. — Парень ещё раз улыбнулся и тут протянул руку: — Филька. Данилка, не раздумывая, пожал её и представился в ответ. Когда со знакомством было покончено, жиголо с трудом скрыл отвращение. Филька испачкал его чем-то белым и вязким. Мерзость! — У этого монстра есть имя? — Конечно! — подтвердил парень. — И даже фамилия есть. Она жена нашего председателя колхоза. Сдержав ругательства, Данилка тут же попытался перевести тему. Разговор напоминал о только что пережитой психологической травме и был откровенно неприятен. Теперь жигало знал из-за чего долгие годы будет справлять нужду в кровать по ночам… — Как насчёт бухнуть за знакомство? — спонтанно предложил он, мысленно отвесив себе оплеуху. Чувак, тебе не хватило прошлого раза, когда бегемотиха чуть ли не воспользовалась твоей беспомощностью из-за капли волшебного шота? Филька с первого раза понял его, уважительно хлопнул по плечу и убежал за новой порцией сивухи, которая просто обязана заставить нового знакомого избавиться от шокирующих воспоминаний о встрече с первой прошмой на деревне. Данилка остался его ждать, чувствуя некую неловкость, скользя взглядом по залу всего клуба, наблюдая за колхозниками в их привычной среде обитания. «Бармен» громко срался со своим соседом, обвиняя того в растлении его 13-летней дочери, грозя восьми годами строгача, певичка с прокуренным голосом решила сменить репертуар всем на радость, завывая текст культовой песни «Хуй таджика» на радость молодёжи, чудовище с благозвучным именем «Маринэ Акакиевна», вдохновившись прекрасной песней, запрыгнуло на хуй какого-то хачины, который не успел убежать из-за обилия алкашки в организме. Будучи атеистом по своей природе, Данилка богобоязненно перекрестился. Когда это чудовище наконец нажрётся?... Вскоре с целой бутылкой, чистой, как слеза, сивухи в руках подкатил Филька. Стаканы тоже нашлись, правда, совсем не стеклянные и даже не хрустальные, к каким привык жиголо, сидя на шее у пенсионерок, а самые настоящие деревянные. Разлив сразу по триста грамм, парни мгновенно бухнули, вздрогнули и нюхнули рукава друг друга. Данилку ещё больше вштырило. Новоиспеченные друганы мгновенно поддались флексу, подпевая сольной певичке из притона, щупая девок и даже иногда мужиков за неприличные места. Последние почему-то даже не выказывали недовольства. Рыгнув, как не подобает уважающему себя проституту, Данилка ощутил, что вот-вот блеванет и мигом убежал в многострадальный толчок. В замурзанной сральне кто-то уже во всю ебался, но парню было похуй, ведь он сразу же побежал к блестящему, но совсем не от чистоты, другу, вырывая из своего организма всё, что там успело накопиться за день. Опираясь руками об обкончанный пол, городской гость чуть отодвинулся от зияющей дыры в другой, красно-блевотный мир. Вскоре он пришёл в себя, вернулся к Фильке и хлебнул волшебного зелья из бутылки. Это действие со скоростью кометы унесло его башку в иное измерение, где он безнаказанно мог пиздеть обо всем, что только душе угодно, и задирать даже самого председателя колхоза… От круга с навозом Гавриша спасла какая-то уродливая проститутка…