Cupid's Chokehold

– Лиззи, – позвал я девочку-ангела, бегущую мне навстречу. Я улыбнулся, ведь она выглядела точь-в-точь как её мама, и я восхищался ими обеими. У них столько общего – да хотя бы их имя, которое им обеим не нравится. Элизабет слишком длинно, слишком обычно и слишком нормально для такого человека, как Зи Берг. И её четырёхлетняя дочка считала так же. Все думали, что Лиззи была моей дочкой, и иногда мне кажется, что даже сама Зи забывала о том, что это не так. Но, возможно, так было даже лучше: чтобы люди думали, что я мог произвести такого чудесного ребёнка. Конечно же, я не мог. Её отец был тем ещё мудаком, но, возможно, родительские гены не всегда так сильно доминируют. Парень Зи бросил её, когда она была ещё беременна, так что Лиззи никогда не знала своего отца. Безусловно, так было гораздо лучше. Я знал их обоих когда-то давно. Я, на самом деле, дружил с Роджером, во что мне не верится, после того, что он сделал. – Папочка, – крикнула Лиззи, возвращая меня в реальность. Да, я её отец, потому что у неё никогда не было никакого другого. Я обнял её, после того, как она обернула свои ручки вокруг меня. – Мой ангелочек, – прошептал я, понимая, что она и её мама были единственными хорошими вещами в моей жизни. Я спас их от Роджера несколько лет назад, а они спасли меня. Мы с Зи оба знали, что я не был бы жив, если бы её здесь не было. Может быть, никто из нас троих не был бы жив сегодня, если бы мы не спасли друг друга. – Чего это вы тут вдвоём делаете? – сказала моя жена, смеясь, и подошла к нам. Она стояла в дверном проёме, выходящем на задний двор, и выглядела так же восхитительно, как и всегда. Никто никогда бы не подумал, что она уже прошла через столькое. Она выглядела так невинно даже после всего, что произошло. – Папочка! – крикнула Лиззи, и это был её ответ. Я не любил детей, потому что они всегда слишком громкие, слишком неряшливые, слишком надоедливые. Но Лиззи была почти что моей дочкой, так что я, конечно же, никогда не смогу не любить её. Я вновь улыбнулся, и это было искренне. Этот ребёнок приносит столько радости в мою с Зи жизнь, но она никогда не узнает, что просто её появление изменило всё. Я быстро поцеловал Зи в губы, и мы улыбнулись друг другу. Наш брак произошёл скорее потому, что это было удобным решением, нежели потому, что я так сильно любил Зи. Конечно, я любил, но не так, как, многие думают, муж должен любить жену. Но это было лучшим решением, которое мы могли принять. Мы жили в 1953-ем, и люди, очевидно, полагали, что мужчина и женщина заключают брак друг с другом, когда у них есть общий ребёнок – что о нас всегда и думали. Мы оба выросли в маленьком городе в Юте, где практически все знали друг друга. Так что когда Зи забеременела, а Роджер отказался жениться на ней, это был скандал, и, конечно же, все обвиняли Зи. В конце концов, мы сбежали в Лас-Вегас, где втайне поженились, так что все люди, которых мы знали, сейчас думали, что свадебная церемония была раньше, и что Лиззи мой ребёнок. И жить вот так было хорошо. Я обожаю эту девочку и никогда бы не разочаровал Зи. Я знал, что я никогда не смогу найти такую женщину, как она, и если то, что я был мужем и отцом, делает их с Лиззи счастливыми, то это осчастливливает и меня тоже. – Пойдёмте внутрь, не хотите? – начала Зи, сначала посмотрев на свою дочку, а потом на меня. – Ужин уже готов, и у нас сегодня гости, – её глаза пронзали меня, но в итоге она взяла себя в руки, и мы медленно прошли внутрь. Мне было интересно, кто же эти гости, потому что я точно не слышал о том, что тут будет кто-то, кто навестит нас. У нас был маленький домик – не в центре, но и не в пригороде – что-то среднее, – в Лас-Вегасе, и мне это нравилось. Маленький садик окружал дом и веранду. Столько вечеров было, когда Лиззи со своими друзьями веселились, оббегали дом снова и снова и, в конце концов, падали, смеясь, ведь голова шла кругом. Этот дом, безусловно, был моим местом счастья, потому что я не могу назвать никакое другое, где бы я чувствовал себя лучше. Как только мы вошли в дом, я сразу услышал голоса, но не мог ухнать их. Было несколько парочек, с которыми мы с Зи подружились, и мы виделись иногда, но я никогда не чувствовал с ними настоящей связи. Разговоры между нами всегда шли через силу, ведь никому на самом деле не было дела до других. Мне было интересно, зачем мы тогда вообще видимся, но, я так думаю, именно так и устроено наше общество. Люди врут друг другу и притворяются, что беспокоятся за других, но по большей части никому нет до этого дела. Это было проверено мною уже много раз, так что больше это меня не удивляет. – Могу я представить Спенсера, Линду и их сына Джуд? Это мой муж Райан и моя дочь Лиззи, – моя жена представила нас друг другу, и я осмотрел пару, которая пришла к нам. Они были примерно одного возраста с нами с Зи, и их сын был примерно того же возраста, что и Лиззи. По крайней мере, это идеально сочетается. – Приятно познакомиться, – сказал, улыбаясь, парень, представленный Спенсером, и протянул мне руку, чтобы я мог её пожать. Я отказался это делать, потому что я никогда не любил трогать других людей, если это не было очень нужно. И рукопожатие таким не было. Лиззи и Зи были исключением, и вторая вмешалась: – Райан не самый большой любитель рукопожатий, – сказала моя жена, что было преуменьшением века. – Присядем? – что мы и сделали. Зи уже подготовила стол. Шесть тарелок и столовые приборы, дальше, в центре стола, стояла лазанья, и её было столько, что ей можно было бы накормить вдвое больше людей, чем сейчас собираются её есть. С краю стоял какой-то случайный салат и, конечно же, вино для взрослых. Лиззи и Джуд сели рядом, и я понял, что они, видимо, уже знакомы. – Как вы вообще узнали друг о друге? – спросил я, пока моя жена накладывала в каждую тарелку по кусочку лазаньи. – Лиззи и Джуд вместе ходят в детский сад, – прояснила Линда, и я кивнул. – Кому вина? – спросила Зи, и я снова кивнул. Взгляд, который она бросила на меня, говорил, что я, наверное, не должен был этого делать, но, так или иначе, она налила жидкость мне в бокал. – Тост за… мою жену, которая приготовила этот прекрасный ужин для нас, – произнёс я, и Спенсер с Линдой мило поблагодарили Зи. Мы начали есть, и я знал, что последует за этим. Зи никогда не была той, кто прекрасно готовит, да и я не был тоже, но она всегда старалась изо всех сил. Когда вилка достигла моего рта, я осознал, что это явно не было лучшим творением моей жены. Лазанья была на вкус как собачье дерьмо, но я не жаловался. Спенсер и Линда, у которых было точно такое же выражение лица, тоже не жаловались, но Джуд выплюнул всё, даже ничего не проглотив. – Это отвратительно! – сказал маленький мальчик, спустя несколько секунд, но никто из нас не мог злиться на него, ведь это звучало так забавно. Я взглянул на Лиззи, старавшуюся не засмеяться, но, в конце концов, она больше не могла сдерживаться, и через пару секунд рассмеялись все, включая Зи. – Кто хочет мороженое? – в итоге спросила Зи, и дети заликовали. Зи всегда была необычной матерью, которая разрешала своей дочке практически всё, и поэтому многие её недолюбливали, но она явно была не той, кого это волновало. В какое же время мы живём сейчас. Только примерно восемь лет назад люди сражались на войне, а сейчас американцы имеют всё, о чём они никогда и не мечтали. Экономика поднялась, был избыток абсолютно всего, и, видимо, рождаемость возросла тоже. Люди никак не могут остановиться трахаться с того времени, как война закончилась. Все считали, видимо, что они обязаны произвести столько отпрысков, сколько вообще возможно, чтобы увеличить количество граждан. Столько людей умерло на войне, но ради чего? Между двумя великими войнами прошло, грубо говоря, два десятилетия, и кто знает, что произойдёт в ближайшие десять лет? Такое чувство, что люди были слишком беззаботными сейчас. У нас было всё, но вскоре всё это может исчезнуть. – У меня есть шоколадное и ванильное, – продолжила моя жена. Видимо, Спенсер с Линдой были совсем не против поужинать мороженым вместо лазаньи. Потому что мы могли это себе позволить. А десять лет назад не могли бы. Может, это из-за того, что наше поколение до сих помнило, каково это, когда идёт война, поэтому сейчас все, видимо, наслаждались жизнью. Лиззи была уже частью нового поколения, которому, к счастью, не пришлось этого испытать. Каждый взял, что хотел, и мы продолжили есть, уже без того, чтобы кто-то выплёвывал еду. Я всегда был любителем смешивать разные вкусы, если была возможность, так что моя тарелка была наполовину заполнена коричневым мороженым, а вторая – жёлто-белым. – Что ж, Райан, чем ты занимаешься по жизни? – сказал Спенсер, стараясь завести светскую беседу. Он выглядел милым, да, я решил, что из всех людей, что мы встречали до этого, он, наверное, нравился мне больше всех. Хоть мы не успели поговорить слишком много, было в его ауре что-то, что мне нравилось. – Я работаю в ночном клубе, – ответил я честно. Многие люди не одобряло то, чем я занимаюсь, но Спенсер сохранил серьёзный вид. Было ли это потому, что он был хорош в этом, или потому, что ему на самом деле было плевать – я не мог сказать. – И Зи работает в отеле, принадлежащему к этому ночному клубу, – добавил я, ведь ему, наверное, было интересно знать и это тоже. Мой двойник кивнул, проглатывая очередной кусок мороженого. – Не сложно это? Иметь ребёнка и заниматься тем, чем занимаетесь вы? – спросил он с, казалось, неподдельным интересом. Я пожал плечами. – Нет, хорошо работается. Я обычно начинаю работать вечером и до половины ночи, а Зи обычно начинает работать в то время, как я возвращаюсь домой, и заканчивает где-то к вечеру. Но мы обычно видимся и дома всегда кто-то да есть. Спенсер кивнул, и я понял, что нелпохо было бы спросить его, чем занимаются они с Линдой. – Мы оба учителя, – ответ. – Довольно скучно в сравнении с тем, чем вы занимаетесь, да? – он взглянул на меня, и я осознал, что он мог бы быть кандидатом на роль моего друга в будущем. – Полагаю, что так, – ответил я. – Слушай, может, ты хочешь выйти покурить? – спросил я после этого. Мне не нужно было спрашивать, курит ли он, ведь сейчас все мужчины курили. Предыдущее поколение делало это, чтобы справиться с той травмой, что нанесла им война. Но мы, в основном, делали это по другим причинам. В любом случае продукции было достаточно. Абсолютно всего было достаточно. Никому было не о чем волноваться, или, по крайней мере, так казалось. Я постоянно чувствую, что что-то однажды должно будет произойти. Люди были озабочены только тем, чтобы произвести столько детей, сколько возможно, но никто не думал о реальных проблемах. Никто не думал о том, что между Штатами и Советским Союзом шла гонка за атомным оружием, и что они оба могут разрушить весь мир, так что мы умрём, даже не успев осознать это. Люди делали что угодно, но не думали о том, что на самом деле происходит в мире. С чего бы, если всё было, казалось бы, хорошо? Спенсер и я вышли наружу и сели на скамейку, которая стояла на веранде справа от дома. Женщины с детьми остались внутри, потому что уже начинало смеркаться. – Разве тебе не надо идти на работу или типа того? – начал Спенсер, когда мы оба достали пачки сигарет вместе с зажигалками из карманов. После этого я достал сигарету и поджёг её. – Сегодня воскресенье, – ответил я, прежде чем сделать затяжку. – Точно, – ответил мужчина, и несколько секунд мы просто продолжали курить, ничего не говоря. Пусть ночь и была безоблачной, но звёзд на небе было не разглядеть. – Линда снова беременна, – Спенсер, в конце концов, разрушил тишину, и мне было интересно, почему он сказал мне что-то такое, учитывая, что мы почти не знаем друг друга. Я кивнул, потому что не знал, что ещё сделать. Каждая женщина сейчас была или беременна или пыталась забеременеть. – Я не хочу второго ребёнка, понимаешь? – тихо добавил парень, и я снова кивнул. – Одного вполне достаточно, не думаешь? – мы кратко переглянулись. – Вполне, – ответил я, выдыхая дым, которым затянулся чуть раньше. – А что насчёт вас двоих? Планируете ещё детей? – спросил он, и я тут же затряс головой. Нет, я никогда не планировал заводить детей, и до сих пор у меня нет ни одного биологического ребёнка, но я, конечно же, не стану говорить об этом этому незнакомцу. Сейчас кивнул мой собеседник. – Ты не думаешь иногда, насколько это глупо? – сказал я спустя время. – Всё вот это: люди притворяются, что всё в порядке, хотя на самом деле это не так. Война, быть может, и окончена, но до сих пор идёт холодная война, и порой мне кажется, что это даже хуже. – Никогда не знаешь, что произойдёт. Когда была война, ты хотя бы привык к этому, а сейчас… может что угодно произойти. Могло бы и атомное оружие быть направлено на Лас-Вегас прямо сейчас. Кто знает? – Спенсер сделал очередную затяжку, смотря в небо. – Это именно то, что я каждый раз говорю, – ответил я. Спенсер снова взглянул на меня. – Тебя призвали тогда? – прошептал он в конце концов, и я знал, что он говорил о войне. – Нет, к счастью. Мне исполнилось шестнадцать к моменту окончания войны, так что мне повезло. Людям, которых я знал, пришлось идти, но мне, чёрт возьми, повезло. Хотя, думаю, если бы война затянулась ещё сильнее, мне бы пришлось пойти, – я снова вдохнул через сигарету, которая была уже довольно маленькой. – А тебя? – Мне тоже повезло, – ответил он. – Когда там твой день рождения? – Тридцатого августа тысяча девятьсот двадцать девятого. А твой? – Мой второго сентября тридцатого. Я на год младше тебя, – он улыбнулся мне, и я не смог не улыбнуться в ответ. – Вау, наверное, в 1945-ом были лучшие дни рождения, которые у кого-либо когда-либо были, – улыбнулся я, но Спенсер посмотрел на меня озадаченно. – Ну, знаешь, потому что тогда официально объявили об окончании войны, – добавил я, и тогда парень понял, о чём я. – Если честно, я, на самом деле, не могу вспомнить, что делал в тот день, – ответил он, и я кивнул. Может, он не мог, а может он просто не хотел мне говорить. С чего бы ему это делать? Мы не знаем друг друга. – Мне бы показалось, что ты гораздо старше, если честно, – сказал я, ведь так и есть. – Правда? Я тоже бы подумал, что ты старше, – ответил Спенсер, и я без особого энтузиазма вновь улыбнулся ему. – Возможно, война всех нас состарила, – сказал я, и мой собеседник кивнул. – Возможно. – Спенс? Пойдём? – сказал спустя несколько секунд голос, который я без промедлений присвоил Линде. Она оказалась напротив нас, и тогда я увидел, насколько же она красивая. Не настолько красивая, как Зи, но всё же она выглядела очень хорошо. – Конечно, – ответил Спенсер, оторвав меня от разглядывания её. Моя сигарета сильно стлела, так что я тут же стряхнул остатки на землю. Мы оба встали и подошли к двери. Зи уже стояла здесь вместе с Лиззи и тем мальчиком, чьё имя я уже забыл. Джонах, что ли? Это не было столь важно, чтобы я это запомнил. – Спасибо за приятный вечер, Зи и… видимо, за мороженое, – сказала Линда, и мы все снова рассмеялись. – Нам определённо стоит это повторить, – моя жена кивнула. – Определённо. Нескольк секунд между нами стояла тишина, но после того, как дети попрощались друг с другом, она была прервана. – Приятно было познакомиться, Райан, – сказал Спенсер, и сейчас мне показалось, что он правда имел это в виду. Возможно, он был тем человеком, с кем я правда мог бы подружиться. – И мне приятно, – ответил я. Мы кивнули друг другу, и семейка направилась к своей машине. Уже октябрь, поэтому снаружи уже было очень темно. Я всегда ненавидел темноту, ведь именно ночью происходили все плохие вещи. Когда наступала темнота, люди становились невидимыми, и поэтому с кем-то могли случаться разные вещи, о которых он даже не подозревал. Плохие вещи всегда проихсодят в темноте. – Спенсер, – у меня в голове появилась идея, и он повернулся ко мне, хотя уже собирался сесть в машину. Я спустился к нему, так что мы стояли друг напротив друга. – Может быть, ты хочешь заглянуть ко мне в клуб завтра? Можешь взять с собой друзей, если хочешь. Парень оглядел меня, удивлённый. – Завтра понедельник, – и затем наступила неловкая тишина, так что я уже хотел развернуться и вернуться в дом, но он добавил: – Конечно, хочу. Где это? – я улыбнулся и дал ему адрес. Он ничего больше не сказал, так что теперь я точно развернулся и транспорт отъехал. Я проследил его путь, пока он не скрылся за ближайшим углом. И тольк потом я осознал, что Спенсер был учителем и ему, очевидно, надо будет работать во вторник, что будет послезавтра. Почему он не отказался после того, как сказал, что завтра понедельник? Мог ведь. – Что такое? – Зи спросила меня, когда мы вернулись в дом вместе. – Ничего. Ничего такого, – не знаю, зачем я соврал ей, потому что на то совсем не было причин, но я сделал это. И после этого я не почувствовал, что надо исправиться. Это не так уж и важно. – Ну ладно, – она скептично взглянула на меня, и я пожал плечами. – Хорошо, Лиззи. Давай подготовим тебя ко сну. Тебе нужно выспаться, иначе ты будешь очень уставшей завтра, – сказала Зи наполовину серьёзным голосом. Она никогда, в общем-то, не относилась строго к режиму сна своей дочки, но она и ни к чему в принципе не относилась строго. Этот тип воспитания ребёнка явно не был всеми любимым. Если бы мне нужно назвать только одну вещь, за которую я восхищаюсь Зи, это бы определённо было то, как ей абсолютно нет дела до того, что о ней думают другие. Ей правда всё равно. Она будет делать своё дело, пока её не арестуют за это. Лиззи со своей мамой поднялись наверх, а я остался внизу и включил телевизор. Пока я листал каналы, я понял, что, как и всегда, ничего хоршего не показывают, так что я решил остановиться на фильме, который мне был совершенно не интересен. Через пару минут спустилась моя жена. – Она тут же уснула. Я не успела прочесть и трёх полных страниц, – посмеялась Зи и села рядом со мной. Немного было таких вечеров, когда мы могла вот так вот сидеть на диване вместе, потому что обычно я должен был работать в этом время. Мой единственный выходной был в воскресенье, что как раз-таки было сегодня. – Как тебе Спенсер и Линда? – спросила моя жена, пока мы смотрели телевизор. Хотя, на самом деле, мы оба не обращали внимания на то, что там происходит. – Они мне правда понравились. Они… не такие, как остальные, – ответил я и правда имел это в виду. – Вот поэтому я их и пригласила. Может, вы со Спенсером сможете стать друзьями? Ну, то есть, у тебя ведь никого нет, – Зи взглянула на меня, и я не решился сказать, что и у неё не было здесь настоящих друзей. Было несколько женщин, с которыми она частенько виделась, но они точно не были её подругами. Зи была не такой, как все, и поэтому я всегда задавался вопросом, зачем она заствляла себя ходить на все эти встречи, если она туда не вписывалась. Может быть, Зи Берг в принципе не вписывалась в наше ебанутое общество. Она бы точно никогда не вписалась, но, возможно, какая-то часть её хочет этого. – Да, может быть, – ответил я, размышляя о том, что она предложила. Что если мы со Спенсером в самом деле подружимся? Он будет первым другом, которого я завёл за последние больше чем восемь лет. Раньше они у меня были – друзья, – но столько всего произошло с того времени. Мы продолжили смотреть фильм, и в один момент моя жена начала пододвигаться ко мне, и я обнял её своей левой рукой. Мы с Зи всегда были необычной парой. Начать хотя бы с того, что мы даже не любили друг друга. Наша любовь была слишком сложной, чтобы объяснить. Мне нравилось целовать Зи, мне даже нравилось трахаться с ней, но я не был в неё влюблён. Я не чувствовал ничего во время секса с ней, который случался не так уж и часто. Я определённо любил её в каком-то особенном смысле, который я даже не могу описать, но точно не в романтическом. И, конечно же, я любил её дочь. Лиззи была причиной, по которой мы заключили брак. В конце концов, теперь у неё был отец, и пусть он – я, – был таким же заебавшимся, как и её настоящий отец, я бы никогда не сделал ей больно. Никогда. – Посмотрим ещё что-нибудь? – задал я вопрос своей жене, но она ничего не ответила. Спустя несколько секунд я понял, что она уже уснула. Пока она лежала в моих руках, я осознал, насколько же Зи была на самом деле молодой. Все мы выглядели гораздо старше, чем мы были на самом деле, и Зи точно не выглядела на свои двадцать четыре года. Только когда люди спят, мы можем увидеть, насколько они на самом деле молоды. Сон делает всех такими молодыми и невинными. Никому никогда даже не снилось то, через что уже пришлось пройти этой женщине. Как я мог не жениться на ней? Я часто думал, что женитьба – это не моё. Если честно, я ненавидел это. Я ненавидел эти нормальную каждодневную жизнь с её обычными каждодневными проблемами. Ненавидел, что люди притворяются другими. Никто больше не знал, каков человек на самом деле. Я ненавидел это общество, которое практически заставляло людей вступать в брак. Если бы им не приходилось, они бы предпочли оставаться свободными. Я ненавидел то, что никому, кажется, не было дела до того, что произошло с Зи, потому никто ничего не сделал. Я пытался, ну а что я мог сделать? Единственное, что я мог сделать, это жениться на ней, что я и сделал. Я бы смог вытерпеть женитьбу, и если бы пришлось выбрать одну девушку, на которой я должен был жениться, это бы определённо была Зи. И никто другой. Я сделаю что угодно ради Лиззи и Зи. Я нежно приподнял свою жену и отнёс её наверх, в одну из спален, в которых спали. У нас всегда были раздельные спальни по многим причинам, но главной было то, что было бы слишком интимно делить одну. Сложно было это объяснить, ведь мы были женаты, что обычно подразумевает под собой то, что пара живёт в одной спальне вместе. Иногда мы могли трахаться, но после этого каждый спал в своей собственной спальне. Ты не захочешь каждый день просыпаться с тем человеком, в которого не влюблён. Это странно, но как есть. Когда Лиззи достаточно подросла, чтобы задать вопрос о том, почему у нас отдельные спальни, мы сказали ей, что я слишком сильно храплю. Этого объяснения для неё было достаточно, но я сомневаюсь, что его хватит ещё на несколько лет. Я уложил свою жену в её кровать и хотел уйти к себе в комнату, когда почувствовал, что её рука схватила меня за запястье. – Не уходи, Райан, – полусонно прошептала она, и, конечно же, я не ушёл после этого. Может, ей просто нужен было спокойствие кого-то, лежащего рядом с ней сегодня, и я дам ей это. Я прилёг рядом с ней: мы оба до сих пор были полностью одеты. Когда я лежал здесь, медленно проваливаясь в сон, я осознал кое-что. Я смог дать всё этой женщине, лежащей рядом со мной и легко касающейся моего запястья. Я дал ей новую жизнь – дом, в котором мы жили и достаточно денег, чтобы выживать. Я был отцом её дочери и женился на ней. Была лишь одна вещь, которую я не способен был дать Зи Берг, и это, наверное, было той самой вещью, в которой она нуждалась больше всего – я никогда не смогу полюбить её, как муж должен любить свою жену. И я никогда не испытывал к ней романтических чувств.