Двадцать первый ученик

       Люди молились за свою жизнь, они слышали крики своих детей, пытаясь их успокоить, пытаясь не утопиться в слезах того, что утеряли близких, пока пытались спасти свою жизнь. Чудовища не щадили никого, они ломились в двери бункера, уже были видны вмятины, им было мало крови, они хотели убить и сожрать всех. Детские крики лишь давали им больше сил, двери в определенный момент могли просто не выдержать.        Ряды героев значительно уменьшились, уже никого не было на улицах города в живых, чудовища находили каждого. Их никто не спасет, ведь герои что остались рядом с ними, уже и так были покалечены, пытались укрепить дверь любыми способами.

***

— Мои любимцы пытаются сломать дверь, ох, сколько людей уже нет в живых, кого-то съели, кого-то завалило разрушающимся зданием, кого-то просто убили, крики детей и взрослых, какая музыка для ушей, — произнесла Казуэ, которая видела злобные взгляды трех оставшихся героев. Ее слух уловил посторонний звук, где-то недалеко скорее всего лежало радио, которое принесло очередным ураганом. — Сто сорок скорость на край света, в направлении ветра! Были связанны лентой красного заката! * — вопило радио, управляющий уже скорее всего был мертв, поэтому играла стандартная дорожка. — Иронично, правда? Красная лента, мы же связаны ею, раз стоим здесь! — воскликнула Мацумото, раздавливая радио камнем на расстоянии.        Эта песня подразумевала более яркий и радостный смысл, но не сейчас, потому что рядом лежат трупы одноклассников, учителя и других школьников, и все это сделала Казуэ. Кто бы мог подумать, что поступление в Юэй приведет к такому. Может причиной всего было не оно, но хоть каплю влияния имело. — Вы хоть что-то скажите? Или будете постоянно молчать? Неужели смерти любимых вас так подкосили? Ах, да, и правда, жаль, — произнесла Мацумото, которая не ожидала удара от Деку. Парень плакал, но его удар был настолько сильным, словно был сделать не с причудой, а со всеми порывами чувств. — Да, точно, Деку, ты же вечно всех теряешь, наставник первый, Всемогущий чуть не откинул коньки, Айзава мертв, Эри окаменела, друзья умирают на глазах, а ты ничего не можешь сделать. Вот, она — бесполезность. Даже когда такой набор причуд тебе достался от прошлых обладателей, ты все равно бесполезен, жалкий кусок дерьма, — произнесла Мацумото, останавливая ногу парня, схватившись за нее, она решила сделать небольшой поворот, откидывая парня далеко в сторону. — Долго ты будешь пиздеть?! — воскликнул Бакуго, создавая взрыв возле ее лица. Парень появился возле девушки достаточно быстро, а взрыв из двух рук, был разрушительной мощи. — Ты вообще-то мне волосы поджог, — произнесла Мацумото, туша одну прядь, что подпалилась от такого взрыва. — Сколько потребуется, надо же выговориться перед смертью. Как видишь я тоже на пределе, мне не долго осталось, а мир нужно уничтожить, — произнесла девушка, ударяя парня по лицу, отправляя так же в полет. — Тогда мы заберем твою жизнь вместе с нашей! Чтобы жертвы наших друзей не были напрасны! — произнес Тодороки, ударяя залпом огня и льда, ребята словно собирались превзойти свои возможности. — Я в этом очень сомневаюсь! — воскликнула Мацумото, отправляя залп синего пламени в ответ. Тодороки сдвинулся с места, но не прекращал своих действий. Он собирался победить Мацумото в этом, но синее пламя было все ближе, как вдруг оно прекратилось, а парень спокойно выдохнул. — Знаешь, Казуэ, тебе пора на покой, — произнес мужской голос, держа прямоугольные очки в руках. Его глаза светились желтым оттенком, как и глаза девушки теперь. — Мне на покой? — спросила Мацумото, через причуды мужчины. — А не тебе ли, папа? — спросила его девушка с сарказмом, пытаясь двигаться, но это было сложно. — Ты не успела применить защиту разума, так что теперь ты в моей власти, если таково твое желание, уйдем на покой вместе, — сказал мужчина, доставая катану из ножен, он принес ее, что бы сражаться со своей дочерью. — Идите на подстраховку! Сейчас вы не в состоянии с ней сражаться! — произнес Окада, махая рукой в бок, чтобы ребята временно отступили, как его клинок встретился с клинком дочери. — Да, причуда у тебя сильная, но я могу ей противостоять, — произнесла девушка, которая хотела попасть по слабым местам, но клинок отца легко отражал ее удары. — Я учил тебя искусству владения катаной, так что я смогу предугадать твои удары, — ответил ей мужчина, как его глаза пустили волну желтых колец, он копался у Казуэ в голове, что было сложно, ведь все воспоминания были закрыты от него. — Раз это наш последний разговор, почему бы тебе не вспомнить все? — Вспомнить что? То, чего не было? Или то, что ты сделал не воспоминаниями? Где настоящие? Где правда? Мне кажется она обходит меня стороной всю жизнь, — спрашивала девушка, пытаясь задеть мужчину причудой огня, но подстраховка из учеников мешала ей это сделать. — Когда ты «умерла» на руках зеленоволосого парня, а рядом были все одноклассники, я воскресил тебя, хотя устроил шоу с похоронами, я изменил твои воспоминания, твои настоящие воспоминания были слишком яркими и счастливыми по сравнению с твоей жизнью, — произнес мужчина, получая злостный удар в ответ, казалось, что от такой силы железо сломается. — Я умирала одна, никто на руках меня не держал, я даже рада была, что умерла, почему ты мешаешь совершать мне месть?! Люди довели меня до этого! Почему я не могу убить их?! — кричала Мацумото, которая палила всем подряд. Парни справлялись с выбросами девушки, даже иногда наносили удар, давая отдых Окаде. — Ты имеешь на это полное право, но твое мнение никогда не было таким, возможно оно было где-то внутри тебя, только вот когда ты поступила в Юэй, я стал видеть эту искреннюю улыбку, она была всегда адресована не мне, когда ты выросла. Эти дети стали твоими друзьями, которых тебе не хватало, я хотел признания Все за Одного так как являлся его сыном! Я хотел его признания как сын! О котором он долго не знал! Пока я не вырос и не добился всего своими силами! — говорил мужчина, а для Казуэ это не было новостью. — А как я хотела твоего признания?! Ты не задумывался никогда какого это быть дочерью тирана?! Я делала все только потому что хотела видеть твою улыбку! Улыбку в ответ! Хотела объятий! Хотела ходить гулять, а не на очередные опыты! Хотела, чтобы ты не рвал мои рисунки, не обливал их кофе, не ломал мои подарки сделанные собственными руками! Я была ребенком! Всегда! Но для всех лишь эксперимент! Ты постоянно твердил мне, что я не человек! Где эти слова сейчас?! Что за изменения в лице?! Не смотри на меня таким печальным взглядом! — кричала девушка, плача перед всеми снова. Она пыталась задеть своего отца лезвием, но не могла даже дотянуться до кожи лезвием. — Ты всегда была для меня ребенком, просто я не мог себе позволить почувствовать себя отцом… — произнес мужчина, а девушка кинулась на него с новой агрессией. — Все, что ты нашла тогда в сейфе, это было мое сокровище! Мое сокровище — это моя дочь! Просто если бы я позволил быть себе хорошим отцом, тебя отдали бы другому человеку на попечительство! Я решил познакомить тебя с криминальным миром, добиться признания своего отца, но потом понял, что вовсе погубил тебя, я понял это сейчас, — сказала Окада, а Казуэ повалила его на землю, катана встряла в землю, возле лица мужчины, пока на него капали слезы. — Прости меня… Это просто слова, я не достоин прощения с твоей стороны… Но прошу, милая, остановись, — говорил мужчина, дотрагиваясь рукой до щеки дочери. — Я не могу остановиться, когда уже почти конец, — сказала Казуэ, а ее катана резко встряла в бок отца, но не только ее, мужчина так же поступил со своей дочерью. — Два сапога пара, это все лишь потому что моя была до этого в земле, заметь, так бы ты не успел, — сказала Мацумото, втыкая еще один нож в плечо мужчины.        Мидория ногой оттолкнул девушку с тела Окады, девушка прокатилась пару метров, она пыталась встать, но двое парней не собирались позволить ей этого. Деку отнес мужчину в сторону, не трогая его ранения. — Стой, ты, тот парень, ведь так? — спросил Окада, а его глаза все еще горели желтым оттенком. — Да, это я, я тот парень, что потерял тогда любимую девушку и ничего не смог сделать, а сейчас мне предстоит остановить ее, — произнес Деку, собираясь уйти, но его снова остановили, хватая за руку. — Пока я жив, я буду копаться в ее воспоминаниях, тогда вы сможете ее остановить, если она все вспомнит, — произнес мужчина, а Мидория понял, что их ждет печальный исход, Казуэ должна умереть, чтобы все закончилось. — А теперь иди, ты тот кто может помочь мне, растормоши ее словами, может тогда у вас все получиться, но не томи себя надеждами на то, что она выживет. Ей нужно умереть. — Я знаю, — сказал Деку, натягивая маску снова на лицо, быстро добираясь на поле боя. Мацумото сражалась с Тодороки и Бакуго, хотя была уже смертельно ранена. — Я думаю, что мне кое-что мешает, — произнесла девушка, вытягивая из себя катану, кровь полилась на землю. — Так немного лучше, но мое время и правда теперь на исходе. Так что, Тодороки, потанцуем? — спросила его девушка, появляясь перед ним.        Мацумото резко отгородила себя и парня от двух других куполом. Тодороки не стал долго ждать, его жаркий огонь начинал плавить купол, что было удивлением для Мацумото. Девушка стала использовать синее пламя, а так же лед, который теперь был розоватого оттенка. Яркая вспышка света снова, Шото временно ослеп, тут же получив лезвием по глазам. Теперь он точно не мог их открыть. — Казуэ, знаешь, я ждал, когда ты придешь поесть собу, — произнес Шото, ощущая как стал покрывать лед, пролезая сквозь его кожа, уже приближался к сердцу. — Шото, а я почему-то помню это, — сказала Мацумото, обнимая замороженное тело парня, он стал ледяной скульптурой, которая почему-то была такой теплой.        Казуэ стала вспоминать его заботу, когда он знал все про ее состояние и всегда был готов помочь, делал ей уколы, поддерживал, прождал все время, пока она спала, чтобы вместе поесть собу. Стало больнее дышать, сердце и так не выдерживало всей нагрузки, а тут на голову стали сваливаться воспоминания. Купол треснул, пока девушка обнимала тело Тодороки. — Разрушу вашу романтику! — прокричал Бакуго, наседая над Мацумото. Девушка плакала, словно она постепенно все вспоминала. — Последние слова, — сказал Кацуки, держа девушку за лицо, словно накапливал силу, перед тем, как взорвать ее голову. — Я помню, как Урарака подарила мне полевой цветок, украшая им волосы, — сказала Казуэ, плача от своих же слова. — Помню наши тренировки, помню твои крики, помню кличку «Цветочек», — сказала Мацумото, а кровь из ее тела проткнула Бакуго. Он выплюнул кровь на бывшую подругу, пока кровь торчала сквозь него, он упал на тело Мацумото, протыкая себя еще больше. — Сдохни, Цветочек, — сказал Бакуго, делая небольшой взрыв ей в лицо, но он ничего не сделал Мацумото. Она нежно положила его тело на землю, пытаясь встать. — Мидория, не подходи ко мне, я не хотела сейчас убивать их, честно, это не я, это причуды! — кричала Мацумото, которая не планировала заморозить Тодороки и убить Бакуго своей же кровью. — Я начинаю все вспоминать! А это опасно! Особенно со мной! — Что же ты вспомнила? — спросил ее Деку, откидывая черным кнутом в скалу. Парень тут же подскочил к ней, но его удары отбивали волосы девушки. — Начинаю вспоминать все с поступления в Юэй, как твои руки касались моих волосы, заплетая мне косы, — произнесла девушка, которая уже вспомнила вкус губ осмелевшего парня. — Как ты первый поцеловал меня в порыве чувств, нет, не подходи! — кричала Мацумото, пока в руке Деку накапливался удар. Рука уже была сломана, второй удар мог оставить его без этой руки. — Если ты все начала вспоминать, то не продолжай! — сказал Мидория, который уже превысил тысячу процентов, может даже десять тысяч. — Я не могу! Словно это не я! — воскликнула Мацумото, как причуды стали защищать ее тело.        Удар Мидория стал проходить через всю защиту Мацумото, достигая конечной точки. Его правая рука ударила девушку по лицу, как причуды резко успокоились, пока тело летело снова куда-то дальше. Мацумото не вставала после этого удара, а Мидория еле дополз до девушки, кладя ее голову себе на колени. Ее глаза медленно открылись. — Изуку… — произнесла девушка, слегка поднимаясь и касаясь губами его губ. Легкий поцелуй, как раны парня стали заживать с огромной скоростью. — Са-йо-на-ра! — сказала Казуэ с улыбкой, поднимаясь с его колен. Она встала ровно, расправляя руки.        Девушка расправила крылья, взлетая в воздух, расправив руки, от нее стал исходить зеленый газ. С глаз капали слезы, но этот газ стал разноситься очень далеко. — Тот, кто погас, будет ярче светить, чем кометы пролетающие над планетой, — начинала петь девушка, а камни стали подниматься. — Из пустоты, без твоей красоты не родиться, юности вольная птица, — пела Мацумото, а Бакуго открыл свои глаза, как и Тодороки оттаял от этого прочного льда. Здания, стали возвращаться в прежний вид, люди рядом с ней снова начали дышать. — Лети над землей, словно орел, словно орел. Цвети над землей, словно огонь, словно огонь, — пела Мацумото с новой силой, как чудовища превратились назад в обычных животных, уходя в свою среду обитания. — Тот, кто терял, будет снова любить, за рассветом близится вечное лето, — слышался прекрасный голос, как люди стали смотреть друг на друга, словно никого вовсе не убили. — Ночь до зари, ты в душе береги свою птицу, не дай ей разбиться, — пропела Казуэ, посмотрев глазами полных слез на Изуку. — Лети над землёй, словно орёл, словно орёл. Цвети над землёй, словно огонь, словно огонь, — пела девушка, как в небе появился вертолет, там был журналист, а так же Старатель, который тут же спустился на землю, пока камера все снимала, слышался голос журналиста, который спешил всех оповестить о такой победе героев. — Лети над землёй, словно орёл, словно орёл. Цвети над землёй, словно огонь, словно огонь*, — заканчивала девушка песню, как неожиданно стала падать с огромной высоты.        Мидория тут же подхватил ее тело, глаза были закрыты, а на лице улыбка. Сама девушка побледнела, рана уже не так сильно испускала кровь, дорожки от слез почти высохли, пока парень в истерике обнимал ее тело.