Дочь солнца и бурная весна

Уснув, Трандуил не видел сны, а погрузился во тьму, как мрак в его комнате, в котором не было видно ничего. Стоял в небытие, пытаясь открыть рот и что-то сказать, но не слышал собственного голоса; опускал взгляд вниз, вытягивая руки, но не видел их. Обволакивающее ощущение пустоты заполнило снаружи и внутри. Трандуил пытался сделать несколько шагов, но оцепенение не позволило. Дыхание стало тяжелее, яростнее. Вдалеке показалась вспышка света, заставившая его зажмуриться и слегка отвернуть голову вбок. Эльф испугался света — парадокс. Когда он смог полноценно разглядеть картину произошедшего, то увидел ее. Во мраке, поглощавшем даже звуки, пожиравшем сущность, стояла Анариэль. Ее белоснежная кожа источала сияние прекраснее звёзд и луны. Голубые глаза смотрели прямо на короля, с такой любовью и надеждой, что он почувствовал теплоту даже без прикосновений. Она протянула ему руку, очаровательно улыбнувшись, позвала за собой. Трандуил замер, пытаясь все переосмыслить. Пришло осознание, что он спит. Король Лихолесья так давно не видел снов, что испугался проекций собственного мозга. Эта тьма — его душа. Анариэль же — маяк, который ведёт эльфа к свету. Когда он пошевелился во сне, эллет испугалась и положила руку ему на грудь, которая вздымалась от беспокойного дыхания. — Снова кошмары, — горько прошептала Анариэль и позволила себе лечь ему на грудь, чтобы успокоить своим присутствием и мягкостью поглаживаний. Дыхание Трандуила стало ровным, как и сердечный ритм, который тихо отстукивал удары. Как же ей хотелось закрыть его собой, заслонить ото всех бед, что ждали прекрасного короля на его пути. Вот только он не позволял. Вдыхая аромат его тела, Анариэль тихо заплакала, понимая, что это единственные минуты, когда она может побыть так близко, но так далеко. Резко открыв глаза, эльф хотел дернуться, но ощутил почти невесомый груз на своей груди, придавивший к кровати. Трандуил в считанные секунды совладал со своим дыханием, поняв, что Анариэль уснула. В тот момент она подобралась максимально близко к его сердцу — физически и ментально, собираясь своей улыбкой растопить вековой лёд. Так король и пролежал оставшуюся ночь, не сомкнув глаз, думал о былом, о настоящем и о приснившемся. Стоило эльфийке перевернуться во сне, он тут же выбрался из кровати и покинул покои.

***

С момента столь небольшого сближения Анариэль и Трандуила прошло больше недели. И это был тот момент, который эллет отчётливо сохранила в своей памяти. В те минуты близости к такому недоступному королю она почувствовала, что больше не выдержала бы его холода, больше не хотела быть заложницей ситуации. — Десять дней, Анариэль, десять, — говорила эльфийка сама себе, надевая платье в тон глаз Владыки Лихолесья, которое ещё больше подчеркнуло бледность ее кожи и теплоту голубых глаз. — Так больше нельзя. Трандуил снова холоден и, несмотря на приход весны, его сердце все ещё было покрыто толщей непробиваемого льда, в отличие от давно растаявшего снега. Анариэль это больше гневало, чем доставляло желание сражаться. Сражаться за очередной его холодный взгляд, который пронизывал от макушки до пят, а добираясь до сердца, замедлял его биение, заставляя эллет подхватывать губами воздух, словно она сейчас задохнётся от его недостатка. Сражаться за пустоту в его взгляде, как будто король смотрит не на неё, а мимо. Постоянно чувствовать себя одинокой и ему ненужной. Видеть, как он общается с эльфами, а ей бросает бездушное «доброе утро»; как проводит время за книгами или делами королевства, хотя мог бы пригласить ее на прогулку. Он не давал ей ни одного намёка на то, что у них может быть все хорошо, так, как она рисовала это в своих мечтах и снах. Заколов волосы с одной стороны блестящим аксессуаром, с другой эллет оставила иссиня чёрные пряди распущенными, аккуратно уложенные изящной волной. Анариэль все решила: либо Трандуил сделает шаг к ней, либо она закончит терзания обоих. Приняв решение не торопиться, не давать Анариэль ложных надежд на счастливую жизнь с ним, Трандуил старался игнорировать и даже не смотреть на неё. Стоило их взглядам встретиться, он тут же чувствовал щемящее чувство в груди и пульсацию внизу живота, а в желудке неприятно порхали так называемые «бабочки». На все ее визиты отвечал лишь безэмоциональными фразами, тут же ретировался даже с важных собраний. Медленно начиная приходить в себя, возвращался к обыденной жизни, но на вино по-прежнему смотреть не мог. Каждый глоток любимого напитка напоминал о жене, стоило лишь уловить пряные нотки. Здоровый вид медленно возвращался к Трандуилу, как и концентрация. Приняв в тот день всех, кого только мог, он не торопился уходить с трона. Закинув ногу на ногу, слегка облокачивался о подлокотник, смотря куда-то вдаль. Невероятно тихие шаги оповестили о приближении. Из всех жителей лесного королевства только Трандуил мог услышать их с такого расстояния. До него доносились практически все ее мысли, когда она медленно подходила к трону. Перегородила ему пути к отступлению, знала же, где выводить на разговор. Взглянув на него, Анариэль который раз убедилась, что Трандуил — истинный король, чьи манеры и жесты были благородней всех существующих правителей вместе взятых. Внутри неё кипел вулкан эмоций, который она почти не могла контролировать. — Доброе утро, Ваше Величество, — эллет поклонилась, не желая сразу же устраивать сцену. — Доброе утро, — слегка хрипло произнёс он, не успев оправиться и собраться с мыслями от настойчивого взгляда ее глаз. Анариэль, если бы могла, то взглядом превратила бы трон в пепел, а затем развеяла по ветру, словно пушинку. Назад дороги не было, и она получит все ответы, чего бы это не стоило. Реакция Анариэль была ожидаема, если учитывать, каким характером она стала обладать за время отсутствия короля, и как долго тот ее игнорировал. Все мышцы в его теле напряглись, но Трандуил не сменил позу, сидя на троне, глядя на жену сверху вниз. Ему было тяжело контролировать вихрь своих мыслей, а когда она заговорила, то стало ещё и дышать тяжело: — Ответьте на один вопрос, Владыка, — эллет не скрывала ни своего гнева, ни дрожи, которая была в голосе и сбивала ее с мысли, но при этом старалась сохранять уважение, не позволяя обращаться пренебрежительно. И пусть для всех она была стойкой королевой, которая сделала все для мужа и его эльфов, перед его величием Анариэль терялась. — Какого вам быть таким эгоистом? Все шло к этому разговору, он сам накалил ситуацию до предела, так и не выяснив с Анариэль отношений. Изящным, как и всегда, движением кисти махнул стражникам, стоявшим по обеим сторонам от трона, приказав уйти. Эллет знала, как поставить короля в неловкое положение, каким образом заставить его сделать все, чтобы выслушать ее. Тут же повиновавшись, эльфы покинули зал. Она накрыла свою руку ладонью другой руки, стараясь привести в порядок мысли и унять всепоглощающую дрожь. Анариэль сложно давались слова, хотя она тысячу раз их повторяла в своей комнате. Заучила каждую букву и предложение, даже репетировала перед зеркалом, но все забыла, как только увидела Трандуила. Ее чувства к нему преобладали над разумом, и как бы второй не кричал, что она должна слушать его, чувства были сильнее. Они буквально сжимали в тиски хрупкое девичье тело, играя эллет, словно марионеткой. — Вы что, совсем не понимаете какую боль причиняете мне? — громче, чем того хотелось, спросила брюнетка. — Вас заботит только то, чтобы как можно дальше быть от меня, игнорировать, не смотреть, не приближаться. Ваше нежелание иметь со мной отношения убивает меня, мой король, — и эллет вновь поддалась эмоциям, снова позволила слезам хлынуть из ясных голубых глаз. Она не смогла сдержать в себе эти океаны боли, от которых задыхалась. — Вы со всеми, но не со мной. Вы позволяете вести себя так холодно, потому что считаете наш брак ошибкой. Но я не согласна. Это была не ошибка, — прошептала Анариэль, с горечью смотря на мужа. — Это не ошибка. Мы прошли через много сложностей, я признаю свою вину во многом и прошу за это прощение. Но вы же не даёте мне шанса, вы прочно выстроили стену, оставив меня за ней. Почему? Вы так боитесь полюбить меня, что убиваете своим холодом? Я настолько вам противна? Трандуил не мог злиться на эллет за ее слова, не мог просить уйти снова. Неприятный холод прошёлся по спине, когда король наконец раскрыл глаза на правду. Все это время он причинял ей столько боли, сколько бы она никогда не причинила ему. Он смотрел на Анариэль широко распахнутыми глазами, а слегка приоткрытые губы подрагивали. Не имея больше сил притворяться, что ему нет никакого дела, Трандуил поднялся на ноги, спустившись по лестнице. Ее слова хлёсткими плетями били по его самолюбию и самообладанию. Анариэль предстала перед своим королем, желая ощутить освобождение, которое сковывало ее все это время. Не видя ничего дальше своего носа и не желая понимать чужих чувств, Трандуил посадил жену в клетку, кованную из золотых прутьев. Он пытался прятаться за стенами от чувств, а потом в мгновение понял, что все эти ограждения лишь у него в голове. Анариэль не чужая и никогда такой не была. Она не трофей, не награда, не драгоценность. Слова вертелись на языке, но так и не слетели с него. Сжав губы в тонкую линию, Трандуил смотрел на жену, как-то контролируя себя до тех пор, пока слёзы не полились из ее глаз. Сердце глухо стукнуло в груди, а потом сжалось с такой силой, что король скрипнул зубами от физической боли. А ведь он ни разу до этого самого момента не подумал, какой станет его жизнь без неё. Вот уже который месяц она рядом, он чувствовал присутствие, улавливал шлейф ее аромата где-то в коридорах замка, наблюдал с балкона, как она играет с Таурохтаром, который по размерам был уже больше пони. Анариэль почти не контролировала свои слова, утопая в захлестнувших чувствах, не понимая почему он так поступает с ней. Ведь она готова на все, только бы Трандуил согрел ее теплом, совсем немного с его стороны было бы достаточно. — Если я вам настолько неприятна, Владыка, то находиться мне здесь незачем. Эллет сделала несколько шагов к обрыву мостика, вглядываясь в бесконечную тьму, от которой кружилась голова. Анариэль так боялась высоты, что ее ноги вросли в пол, а по спине пробежал отвратительный холодок, от которого перехватило дыхание. А могло ли быть все по другому? Или Анариэль лучше умереть, чтобы избавить их двоих от колючей тоски? В мгновение он преодолел те шаги, которые она сделала к краю моста, мягко, но довольно быстро схватил за плечи, развернув к себе лицом. Если не сейчас — то никогда. Стоило Анариэль сделать шаг, Трандуил до скончания веков потерял бы себя. Эти его объятия не были отточены — оттого совершенно искренние. Прижав плачущую и трясущуюся жену к своей груди, наступив себе на горло, отключив голос своего разума и позволив сердцу забиться чаще, обнял хрупкое тельце двумя руками. — Я был не прав, — больше этих слов Анариэль никогда от него не услышит. — Прости. Вжавшись крепче в грудь короля, эллет старалась унять свою истерику, которая сжимала грудную клетку в сильной боли. Руки брюнетки обвили ребра Трандуила, словно он единственный, кому под силу удержать от неминуемого падения в пропасть. Не так она хотела его милости, не через слёзы, но не смогла сдержаться. Пьянящий аромат, исходивший от Трандуила, был лучше запаха всех цветов, растений, плодов и деревьев Средиземья, потому что король Лихолесья был единственным в своём роде. Сколько не старалась бы она отыскать или подобрать ароматы — такого утончённого нигде не сыскать. Трандуил был во всем особенным и единственным для нее. Плач постепенно перешёл на тихий всхлип, а буря в душе эллет успокаивалась, оседая на дно белоснежным песком. Стук собственного сердца оглушал короля, пульсировал где-то в висках и заставлял вены подрагивать во всем теле от количество циркулируемой крови. Чем ближе Анариэль была, тем сильнее пробуждались все его чувства, увеличиваясь в несколько крат. Она была той, кто дополнял Трандуила, идеально подходив. Продолжая терзать себя мыслями, что довёл эллет до такого состояния, пытался понять, в какой момент свернул не туда. Он полюбил ее задолго до брака, сделал все, чтобы она стала его, всячески пытался добиться ее расположения, а потом просто в раз изменился. Ее бесконечные отталкивания и нежелания принимать его задели тонкую натуру короля, а он всего лишь ответил тем же. Вот только Анариэль не обижала его так сильно. Дальше вскрылась правда о том, что она из ненавистного Трандуилу рода, в чем никак не была виновата, что тоже подлило масло в огонь, но он боролся со своей неприязнью к нолдор. — Вы мне нужны… — тихо прошептала брюнетка. Услышав самые желанные и самые значимые для него слова, Трандуил наконец впустил в свои легкие воздух, тяжело вздохнув. Прикрыв глаза, склонился к чёрной макушке, зарылся носом в шелковые волосы, вдыхая самый родной и опьяняющий аромат. Эта маленькая эльфийка, зажатая в его объятиях, была для короля целым миром, который он до поры до времени боялся для себя открывать. — Я знаю, — прошептал Трандуил, но это не прозвучало высокомерно или эгоистично. Ему предстояло учиться выражать свои эмоции и чувства правильно. — Я не хочу больше разлучаться с тобой. Никогда. От сказанных им слов сердце пропустило удар, и Анариэль даже боялась пошевелиться, чувствуя, как горячие слёзы катились по щекам. Неужели нужно было копить в себе эти эмоции, чтобы наконец произошёл этот взрыв, и Трандуил сказал это?! — Не отпускайте меня. Никогда, — эллет подняла на него свои заплаканные глаза. Рядом с ним Анариэль чувствовала себя защищённой, как будто находилась на своём месте. Его объятия — лучшее место в этом мире. В них хотелось быть всегда. Взгляд ее почти не выражал боли, лишь мелкий осадок, который вот-вот уляжется, освободив эллет от лишних переживаний. Его ледяные глаза, которые обычно не выражали никаких эмоций, смотрели на Анариэль с теплотой и сожалением за свои поступки. Трандуил медленно приблизил ладонь к лицу жены, будто боясь спугнуть, вскользь коснулся щеки, а потом убрал выбившуюся прядь волос, которая лезла на лицо и не была убрана заколкой. Все эмоции внутри смешивались, не давая Трандуилу и шанса на победу. С трепетом и замиранием наблюдал за Анариэль, детально изучал ее лицо, которое впервые за длительное время было настолько близко. Тепло от его ладони медленно распространялось по щеке, а во взгляде было столько теплоты, что Анариэль и не ожидала. Сначала Трандуил метался, не имея возможности зрением за что-то зацепиться: от глаз к губам и обратно. Однако наладив своё восприятие ситуации, стал более медленно и плавно перемещать взгляд, пока не остановился на глазах. Стены, которые он строил вокруг себя и в своей голове, не пуская внутрь чужих, стали рушиться, не поднимая пыли. Анариэль — лучшее, что случилось с королем за все те бесконечно тянущиеся годы. Трандуил промолчал, ведь самым красноречивым ответом стало его действие: не убрав руки с щеки брюнетки, придерживал ее лицо, попрощался с идеальной осанкой, согнув спину, чтобы своими губами коснуться ее губ. Эльфийка тихо охнула, когда Трандуил склонился и коснулся ее губ. Все это было словно сон, наваждение и точно происходило не с ней, но, крепче обняв его, эллет поднялась на носочки, чтобы хоть немного быть на уровне, хотя роста ей не хватало даже так. Анариэль не спешила, наслаждалась каждой секундой этого мгновения, как будто это могло прекратиться навсегда. Их первый настоящий поцелуй сводил с ума, заставляя бабочек в животе разлететься по всему телу, забрав в плен ласки. Анариэль ещё больше стала понимать насколько нуждалась в нем, насколько ей необходим этот прекрасный эльф — ее король. Опустив ладонь с лопаток на талию Анариэль, Трандуил чуть сильнее прижал ее к себе, не желая отпускать. Все его нутро тянулось к ней, вызывая жар по всему телу. Разум застилало пеленой, а перед глазами был лишь ее светлый облик. Соприкосновение их губ было не настойчивым, трепетным и очень чувственным. Мягко отстранившись, король снова выпрямился, смотря на Анариэль, чьи белоснежные щеки покрылись легким румянцем. Продолжая держать ее за талию одной рукой, а за щеку другой, заговорил тихо, но так, чтобы до брюнетки дошло: — Не смей больше отчитывать меня, как мальчишку. Анариэль не сводила взгляда со своего красивого мужа. Теплота в его глазах и та искра, которую почувствовали оба, зажгла в ней целое пламя. — Хорошо, — губы эллет слегка растянулись в улыбке. — Я больше так не буду, мой король, — хитро улыбнувшись, добавила: — Только, если вы не дадите мне очередной повод. Прижавшись к нему, Анариэль все ещё улыбалась. Его тихое и спокойное дыхание — вносило умиротворение в ее жизнь. Эллет понимала, что король не всегда будет в таком расположении духа, и холод его будет часто присутствовать в их отношениях, потому что Трандуил такой, этого не изменить. Особенный и любимый. В голову брюнетки пришла идея и, резко отстранившись, Анариэль взглянула в бездонные глаза Трандуила. — Прогуляетесь со мной в одно особенное место? Прямо сейчас. Ощущая рядом с ней спокойствие, которое давно нигде не мог отыскать, Транудил отбросил все мысли, посвятив себя целиком этому моменту. Анариэль рядом и принадлежала ему, сам он прошёл через многое, чтобы наконец смог спокойно выдохнуть. Однако бывало ли спокойствие рядом с этой эльфийкой? Очевидно, нет. Понимая свою беспомощность, Трандуил покачал головой, буркнув: — Если я скажу «нет», ты все равно не отстанешь. Но она ничего не ответила, схватила его за руку и потащила за собой со всей присущей эллет силе. Трандуил не сопротивлялся, угрюмо молчав, шёл следом, сократив собственный шаг, чтобы не наступать на пятки впереди идущей Анариэль. Эллет ликовала от того, что пришло в ее голову, от того, насколько потрясающей была эта мысль. Ей было интересно, как на это отреагирует король, ведь первый раз она делала это механически, потому что других вариантов не было: некуда бежать; некому пожаловаться на насильный брак; никто не подставит плечо для безутешных рыданий по закончившейся свободе. Но теперь все было по другому: она желала этого всем сердцем. Внутри Анариэль все дрожало в предвкушении будущих минут. Весь путь из замка они молчали, мысленно передавая друг другу какие-то сигналы. Сплетение пальцев рук было столь сильным, что два эльфа на период ходьбы стали единым целым, чувствуя больше, чем физически. Трандуил понимал, куда она его ведёт, но даже не знал, чего именно ждать. Просто доверился и шёл, чаще смотря на Анариэль, нежели на дорогу. Лесная тропа плавно переросла в аллею, высоченные деревья росли прямой линией, будто их сажали, вымеряя каждый миллиметр. Сквозь голые, не успевшие распуститься листвой макушки пробивался весенний солнечный свет, согревавший своим теплом, создавая дорожку, которая падала на одно единственное дерево, отличавшееся от остальных. Оно не было таким высоким, как другие, а цвет его выглядел неестественным, мерцающим. Широкий ствол, обширное разветвление, покрытое круглогодичными листьями. Дерево манило к себе, привлекало своим внешним видом. Анариэль и Трандуил встали у его корней, по началу долго рассматривая древнее растение, а затем эльфийка взяла и вторую руку мужа, повернувшись к нему лицом и заглянув в глаза. Он размеренно дышал, не часто моргая. Оба понимали друг друга без слов, но Анариэль решила заговорить: — Под сенью этих деревьев, в свете солнца, я — Анариэль, — полагалось бы сказать чья она дочь и откуда, но этого эльфийка уже не знала. — Отдаю вам, Трандуил — владыка лесного народа, сын Орофера из королевства Дориат — своё сердце. Принимаю вас со всеми достоинствами и недостатками, и прошу принять меня со всеми достоинствами и недостатками. Клянусь помогать, если вам нужна будет помощь, и обратиться к вам, если помощь нужна будет мне. Любовь моя не растворится в вечности, а всегда будет с вами. Тихий и спокойный голос эльфийки заставил Трандуила вздрогнуть. Приоткрыв губы, он с трепетом внимал каждому слову, с головой погружаясь в собственное счастье. Анариэль была права: они просто не с того начали. Любовь к ней всегда была настоящей, в отличии от наваждений, создаваемых собственной гордостью. — Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками, — прошептал он, поднимая уголки губ в искренней улыбке. — Я принимаю твою любовь и отдаю тебе свою, Анариэль — последняя королева Мирквуда. Кристально-голубые глаза девушки начали вновь наполняться, только в этот раз, слезами счастья. По всему телу разлилось тепло, словно рядом был не ледник, а самое жаркое солнце. Сложно было верить во все происходящее и тому, что Трандуил ответил взаимностью. Дважды за день признался в своих чувствах, что было очень важно для эллет. Пускай это всего лишь слова, но зато какие. Он принял ее, свою женщину, свою королеву, со всеми ее недостатками. И эллет готова на все, лишь бы видеть в его глазах эту любовь, лишь бы знать, что нужна ему, чтобы всегда так было, целую вечность. Сделав маленький шаг к нему и, обняв за шею, чтобы Трандуил потянулся ей навстречу, ласково коснулась его губ. Поцелуй, который стал закрепляющей печатью на их клятвах; поцелуй со вкусом соленых слез от безграничной любви; поцелуй, который был нежнее летнего дуновения ветра; поцелуй, в котором они нуждались оба, чтобы больше ничего между ними не стояло.