morpho anaxibia

Все ли в любви так легко? Простая химическая формула, или что-то более глубокое? Инстинкт размножения, или чувство, воспевающееся в поэмах и музыке? Это не важно. Люди всегда были жестоки. Это их природа. К сожалению. Различие взглядов всегда приводило к войне. Она, в свою очередь, к страданиям людей. Но стоит ли это того? Или бить легче, чем принять? Может ли любовь называться любовью, если она показывает себя с другой стороны? Если она искренна и достаточно чиста, что бы-быть таковой, но отличается от общепринятых понятий. Ты получишь за нее в нос. Или в живот. Смотря, куда больней. Но никто не знает, что больней всего- в сердце. Дождь еще никогда не казался мне таким холодным, земля- такой твердой, а опасения- такими реальными. Удар за ударом, и на моих глазах проступают слезы, в итоге смешивающиеся с дождем. Прозрачными ручейками они втекают в небольшую лужу крови подо мной, и насыщенный винный цвет разбавляется, становясь почти прозрачным. Я не заметил, когда они успели уйти. Не чувствую ничего, кроме ноющей боли в животе и левом боку. Туда целились больше всего. Приложив большие усилия я смог перевернуться на спину. Пришлось задействовать ноги, потому что руки отказывались подчиняться. Как я докатился до такого? Где повернул не туда? Почему за все это я должен так дорого платить? Медленно во тьму уходили все мысли. Передо мной- черная воронка. Засасывает силы и желание жить. Из нее не выбраться, я точно знаю. Она- мой конец. Где же вся жизнь, которая должна пролететь перед глазами? Я так и думал, что все это выдумки. На той стороне на самом деле ничего нет. Хриплый смешок отдался в груди сильной болью. Тишину нарушил тихий всхлип. Мир так фальшив. - Это я, автор. Ломаю четвертую стену, и разговариваю с вами напрямую. Хороший прием, что бы выбить из читателя эмоции. Держу пари, вы в замешательстве. Не волнуйтесь. История жива. Любая из всех, что вы читали- что-то индивидуальное. Стоит только сосредоточиться, и она сама заговорит с вами. Нужно только уметь слушать. - *** - Почему ты не сказал мне раньше? Почему скрывал от меня это? Зачем? - спросил Пьер срывающимся голосом. Джейкоб грустно улыбнулся. Его ресницы блестели от капелек слез. Он держался до последнего, но не смог. Пьер все еще мял его футболку, иногда наносил несильные удары по спине, пытаясь выразить свое отчаяние. - Моя мама сказала это на мое день рождение. Проговорилась. - Он вздохнул и опустил глаза вниз. Ему было стыдно. За свой порыв. Несостоявшийся поцелуй. Он должен был предугадать такой исход событий. Теперь он боялся даже обнять Пьера в ответ. - В итоге ей пришлось сказать и дату нашего переезда. Это должно было случится через две недели, но сегодня она сказала, что нашла другой поезд, стоянки которого совпадают с нужными, а время отъезда- нет. В итоге, у меня отобрали эти две недели. Я правда не хотел оттягивать. Но просто не мог сказать тебе сразу. Боялся. Думал, у меня еще огромное количество времени впереди. Зачем портить его такой новостью. И теперь у меня не осталось выбора. Я уезжаю завтра утром. Я начал искать тебя как только услышал это. Знал, что ты будешь на кладбище, и пошел туда, а оттуда следовал за Эриком до самого конца. Дальше ты уже знаешь. Кстати, как тебе мой новый стиль? - он указал на хвостик, и тут же получил еще один несильный удар. - Идиот. - Судя по голосу, Пьер уже давно не плакал. Просто стоял, прижавшись к нему, как будто его объятья- самое безопасное место на земле. - И откуда ты знаешь его имя? - Эрика? Я с ним знаком. Он учится в моей церковной школе. Но это не важно теперь. Я должен провести тебя домой. Уже поздно. Твои родители точно в панике. - А твоя мама? - Он наконец отлип от друга, виновато косясь на его мятую футболку. - Она спит. В последнее время плохо себя чувствует. Пойдем же. - Он взял Пьера за руку и повел вдоль мостовой. Он не сжимал ее как обычно. Будто новость об отъезде отобрала у него все силы. - Джей, - он обратился к парню. Тот остановился, но оборачиваться не собирался. Пьер заглянул ему через плечо, и увидел, что его взгляд наполнен невыносимой душевной болью. Джейкоб скрыл ее за улыбкой. Он это умел. Другой человек на месте Пьера не почувствовал бы подвоха, но тот слишком хорошо его знал. Джейкоб обернулся и сжал руку друга сильнее. - Мне будет не хватать твоего голоса. - Глаза выдавали его состояние, но он со всех сил пытался скрыть эмоции. Повисло молчание. - Я хотел сказать, все-таки тебе идет эта прическа. - сказал Пьер Джейкобу, и тот улыбнулся. Взгляд вновь ожил. - Мятая футболка тоже? - Ответом на вопрос стал несильный удар по плечу. ***(Pov: Пьер) Я вновь падаю. Темнота Везде. Давит. Больно. Непонятный шум заставил поднять голову вверх. Надо мной синева. Вдалеке, ее почти не видно. Свист постепенно усиливается. Понемногу перерастая в сирену, заставляет проснуться. Снова кошмары. Их давно не было. Если быть точным-то уже почти четыре месяца. На этот раз он был длиннее, а от этого еще неприятнее. Спать хотелось сильно, а дышать хотелось сильнее, поэтому пришлось встать с кровати и открыть окно. Морозный утренний воздух тут же ворвался в комнату, занавески легко покачивались. Мутное воспоминание пришло ко мне с первым глотком кислорода. Я посмотрел на часы и весь сон тут же как рукой сняло. Если раннее утро недостаточно бодрит вас, то опоздание- лучший вариант. Девять часов. Через пятнадцать минут отходит поезд Джейкоба. Я, подгоняемый сквозняком из открытого окна, тут же взял одни из самых приличных вещей из общей кучи в углу, и побежал к выходу. Родители еще спали, поэтому времени на отмазки тратить не пришлось. Потратив немного времени на сломанный дверной замок, я вылетел на улицу. Любимое пальто давно пора было бы заменить, но оно дорого мне как память. Я не чувствовал холода и луж под ногами, хотя влажный ветер раздувал ворот моей рубашки, заставляя кожу покрываться мурашками, а кроссовки были насквозь промокшими. Фигуры деревьев надо мной пролетали, не успевая приобретать четкие очертания. В феврале они уже покрывались почками, и все же на обочинах дороги до сих пор лежал грязный снег. Вот городская башня. Где то вдалеке- купол церкви. То, где все это началось. Воспоминания начинали прорезаться в моей голове, как если бы меня резали без наркоза. Я не мог просто отпустить. Мне нужно.. За эти несколько минут непредвиденной утренней пробежки, я успел пройти все стадии от "отрицания" до "смирения". Мне не оставалось ничего, кроме как податься собственным эмоциям. Джейкоб не уедет, не получил ответа на свой поцелуй. И все равно, что подумают о нас люди, и что они потом сделают. Это неважно, пока в моем сердце живет любовь. Пусть хоть вокруг нас соберется толпа зевак, я не собираюсь так просто отпускать его. Джейкоб- единственный по настоящему близкий мне человек. Он имеет право знать, что.. Я преодолел последний поворот. Слова признания застыли на устах, так и не вырвавшись на свободу. Его поезд уже скрывался вдалеке, оставляя напоследок лишь эхо гудка и шлейф серого дыма. Я не успел. Не смог воспользоваться даже этим шансом, который был, возможно, последним. Я чувствовал, как горели мои легкие. Или это горела надежда? Путь обратно был в несколько раз длиннее, чем сюда. Мокрая обувь хлюпала, отравляя и без того ужасное настроение. Что мне делать теперь?