***
В то же время, как Наследник Вонголы изволил лечиться после свершения собственной глупости, пусть и сделанной под давлением прошлой сломленной личности, Реборн с чувством, тактом и расстановкой чихвостил тех, кто попался под его горячую и несколько нервную от отсутствия ученика руку. А именно, пока что непосредственно главного участника «торжества» – Тсунаёши, за самодеятельность и вмешательство в выполнение чужого задания. Особенно с удовольствием аркобалено прошелся по его довольно низким, на его взгляд, умственным способностям, раз этот огрызок Вонголы вдруг внезапно решил, что умнее него только Бог, и то спорно, и решил геройски самоубиться, защищая, по факту, опасного преступника, и кидаясь под, по сути, смертельный удар. На возражения засранца о втором шансе, и что «ну он же, дескать, не пострадал, значит всё нормально», Никчёмыш получил звучный подзатыльник, мрачный взгляд от репетитора и повеление скрыться с глаз долой, пока он всё ещё цел. Во избежание. На попытку забрать с собой Рокудо получил лишь прищуренный взгляд и пинок по голени (тут уж куда дотянулся, к сожалению растяжка в его детском теле была ни к чёрту, как бы Реборн не старался это исправить) для ускорения, в направлении двери. Провожая взглядом спину Тсунаёши, что уводил что-то воркующую Нану под ручку, киллеру оставалось только покачать головой, молча натягивая федору на глаза. В конце концов, сказать маман ему пока что было просто нечего. Ведь он ещё не разобрался до конца, какого чёрта эта с виду добрая и чуткая женщина игнорирует сам факт существования младшего сына, чёрт возьми! Убедившись, что раздражающий его в данный момент больше всего элемент, вместе с эскортом, наконец, скрылся с его радаров, Реборн с грозным видом повернулся в сторону иллюзиониста, уже замахиваясь, чтоб добить придурка. Да так и застыл с поднятым в руке пистолетом, несколько растеряно оглядывая пространство. Иллюзиониста не было. Вот просто… был, и пропал. Хотя буквально секунду назад, пока он не повернулся, вполне ощущал уже знакомый источник пламени Тумана. А сейчас – будто и не было здесь никогда паршивца. Но это всё же один из сильнейших Туманов, так что, в принципе, его исчезновение пусть и удивило, но не так сильно, как могло бы быть, не ожидай он подсознательно нечто подобное. Вот что более странно, так это то, что Вендиче не отозвались на заявление Вонголы об аресте опасного преступника и не явились к указанному часу его если и не забрать, то пойти по следу. Нет, Реборн знал, что парнишка был в своём праве, уничтожая семью, что ставила над ним и другими детьми эксперименты сомнительной степени человечности. Всё-таки, что бы кто ни думал, а сеть информаторов у Аркобалено Солнца получше, чем у некоторых, а Омерта есть Омерта, и нарушивший её обязан заплатить в любом случае. Пусть в этот раз эту плату и взыскала сама жертва нарушения Законов Мафии. Но вот то, что конкретно этот Туман был, мягко говоря, ментально нестабилен, и без привязки к сильному (превышающему по силе его самого, как минимум, в половину) Небу – социально опасен, это факт. И уж кому, а Вендиче этот факт был точно известен. В связи с чем, их неявка могла значить только две вещи, учитывая то, что до боя с Савадой и последующими за этим семейными разборками, Рокудо был явно неадекватен. Либо он признал своим Небом Тсунаёши, что просто…. просто Боже упаси! От этой мысли Реборн даже передёрнул плечами, представляя что может натворить этот глупый мальчишка с помощью привязанного к нему Настолько Сильного Тумана. Либо же Рокудо признал своим Небом – Рикардо. Что может быть так же не особо хорошо. Во-первых, пламя старшего из братьев, теперь Реборн понимал это довольно отчётливо, явно помешало установить нормальную связь. А сейчас его ученик просто… хер знает где! И не факт, что он адекватен! И не факт, что в сознании (знал Реборн о некоторых нездоровых увлечениях своего ученика с тягой к кровопусканию в стрессовых ситуациях, да поделать ничего не мог – кто бы его слушал, ага (чёртовы подростки!)). А любая связь Небо-Атрибут должна быть установлена, черт возьми, правильно. Или такую связь может разорвать любое неосторожное движение, фигурально говоря! А если связь установится неправильно, в итоге разорвётся, и слетевший с катушек Туман соскочит с поводка, который сам же и надел… Ох, как нехорошо получается. Поправив шляпу дулом пистолета, что всё ещё сжимал в ладони, приподнимая её спереди и открывая обозрение на цепкий взгляд далеко не детских глаз, Реборн нахмурился, от пришедших в голову картинок «пиршества сумасшедших Туманников». Видел он пару раз такие… пейзажи. Приятного там было мало, мягко говоря. Свободной рукой доставая мобильный и уже собираясь набрать номер Внешнего Советника, киллер снова застыл. Что-то, а именно – собственноручно выращенное за долгие годы тяжёлого труда чутьё, подсказывало, что это будет одно из худших действий, что он мог бы сделать в данной ситуации. Хуже было бы только, если бы он позвонил Занзасу, и сказал, что у его конкурента на место Босса Вонголы некоторые трудности. Вот уж кто был бы счастлив закончить мучения Рикардо одной пулей. Чтоб раз, и наверняка. Подумав пару секунд, Реборн решительно набрал до боли знакомый за многие годы работы мафиози номер. Несколько гудков были подобны ударам сердца, что с каждой секундой билось всё спокойнее. Чутьё было довольно выбором. Что очень не нравилось его мозгу, но выбор был невелик. Когда на том конце связи, наконец, приняли вызов, Солнце уже пришёл к консенсусу со своими чувствами, и был относительно спокоен. Как может быть спокоен наставник, ученик которого почти точно находится прямо в жопе, и с каждой секундой придурка засасывает туда всё глубже. При этом окружающие ещё и палкой пихают, ускоряя погружение. ─ Марокко, шесть пулевых, открытый перелом правого бедра, контузия. Долг. Сейчас. Отрываешь свой зад оттуда, где бы ты там ни был, и валишь в чёртов Намимори. – Секундная пауза. – Я в заднице. ─ Кора! Насколько глубоко? – Насмешливый голос горе-напарника, перед которым показывать слабость хотелось бы в самую последнюю очередь, звучал просто отвратительно радостным, как для человека, с которого собрались требовать Долг Жизни, непонятно на каких условиях. Впрочем, Реборн удивлён этим фактом не был. Что ещё можно ждать от много раз контуженного идиота-солдафона, пусть и в прошлом, которого дрессировала сама Лар Милч.***
С самого мелкого возраста Рокудо, а на тот момент – объект № 69, приучали, что он никто. Безликий Туман, который обязан скрывать свои Небеса в своих Иллюзиях. Из него с самого мелкого возраста лепили, сквозь пот, кровь и сломанные конечности, Идеальный Туман. На нём ставили эксперименты по увеличению объёма пламени, улучшению физических показателей (ведь как это, Идеальный Туман – и с хреновыми физическими показателями, не порядок). Проклятый глаз и Пути Ада были только вишенкой на тортике из его искалеченного тела и души. Но он не жаловался. Это первое, от чего его отучили – жаловаться. Ведь, по факту, сколько бы ты ни жаловался – всем будет плевать. И только Небо может благосклонно улучшить твои условия проживания, если конечно, ты будешь послушным зверьком, приносящим Семье какую-то значимую пользу. И он приносил. Сперва своим телом и душой – из раза в раз проходя любые эксперименты, что ставили на нём безумные учёные Семьи. Перестройка личности? Легко. Укрепление костей хирургическим путём, с помощью какой-то заумно звучащей, но адски болючей хреновины, вживление которой ещё никто не пережил? Да, пожалуйста. Умереть и возродиться шесть раз, для пробуждения уникальных способностей под стимуляцией адской концентрации пламени Тумана? Ну, почему бы и да. Позже, своим Пламенем и умениями. Убийства, похищения новых образцов для экспериментов, пытки. Для №69 не было ничего невозможного. И Рокудо отнюдь не гордился всеми этими фактами своей биографии. Особенно его первое Небо любило наблюдать, как корчатся в агонии остатки его жалкой душонки, когда он силой своего Тумана «ломал» людей так же, как когда-то ломали его самого. И всё это – с полного пусть и молчаливого благословления Вендиче. Ведь, что бы кто ни говорил – прогресс всегда был делом отнюдь не приятно пахнущим, довольно таки болезненным, и любая наука всегда требовала определённых жертв. И Стражи Омерты вполне готовы были на эти жертвы, благоволя Семье, что могла исполнить какие-то их непонятные Рокудо цели. Да, вся его жизнь была наполнена болью, отчаянием и ненавистью. Последнего был особенный перебор. Но Рокудо повезло в одном – он всё-таки был Туманом. А благодаря старательности учёных, что с упорством баранов растили его в определённом ключе, он был – Истинным Туманом. А посему… За ложью скрывается правда, а в правде скрывается ложь. Ведь он настоящий Туман, достойный своего Великого Предка. И его работа – скрывать. Просто скрывать. А вот что именно – это уже его собственный выбор. Ведь он туман. А работа тумана – Скрывать. Всё что угодно. Можно даже от себя самого. Проблема той жалкой семейки была в том, что они слишком уж усердствовали в достижении своей мечты. И, без ложной скромности, весьма и весьма преуспели в этом неблагодарном деле. Так что то, что они в конечном итоге будут уничтожены, было делом времени. Как, собственно, и произошло. Сейчас, находясь поблизости от сильного, действительно сильного Неба, прохлада которого наконец-то хоть немного охладила его мозги, он вынужден был признать хотя бы себе, что и правда не удержал свой рассудок в руках. Фигурально. Всё-таки, сумасшедшим признавать себя, как оказалось, довольно таки неприятно. Ещё более неприятно, правда, признавать, что тебе определённо нужен поводок, да покрепче, пока собственный Путь Тумана не свёл тебя с ума окончательно. Но это частности. Главный вопрос сейчас – как быть-то, собственно? Его предполагаемые Небеса валяются на травке, даже не реагируя на присутствие рядом опасного (как он искренне считает сам) преступника, и даже не чешутся. Если судить по общему ментальному полю – парень перед ним буквально пару часов назад пережил клиническую смерть, а общая напряженность каналов пламени как бы намекает, что он хоть сам себя и подлечил, но до полного выздоровления ещё далековато. Мягко говоря. В целом, было несколько вариантов развития событий. Первое, он мог просто сейчас развернуться, уйти, окунуться снова в то кровавое безумие, которое по итогу обязательно угробит всех, за кого он даже в таком плачевном ментально состоянии умудрился додуматься взять ответственность, и радостно загреметь в Вендикаре, где они все и сдохнут. В самом расцвете сил и возможностей, так сказать. Уж чем-чем, а системой безопасности тюрьмы для мафиози Мукуро явно не обольщался. В этот раз им явно просто позволили уйти, потакая странному желанию Вонголы собрать всех потомков Первых. А он, вот дилемма, последний и единственный (как думают эти идиоты, и слава Богу) потомок того самого ди Спейда. Второй раз, особенно если он снова слетит с резьбы, никто поблажек ему делать не будет. С другой стороны, он может сейчас попытаться привязать себя к этому беспечному Небу. А по другому идиота, засыпающего на открытой местности, близ города, где полным полно всяких сомнительных мафиози, Рокудо назвать не мог. И всё равно, что мелкий Вонгола явно был истощён, и у него просто не было сил отползти даже к кустам. Самого Мукуро никогда не волновали подобные частности. В конце концов, в его нестабильной жизни действует принцип – спрячься, или умри. Но, опять-таки, если он закрепит связь сейчас, и только со своей стороны… такая связь явно не будет особенно стабильной. Уж это он знал по собственному опыту – в противном случае чёрта с два он выжил бы после разрыва связи со своим первым Небом. Или, по крайней мере, прожил бы не так уж и дольше самих Небес, если уже на то пошло. А как приводить новое начальство (а в этом Туман уже был уверен на всё сто – грех отказываться от возможности пусть и относительно, но всё-таки здраво мыслить) в чувства, он не имел ни малейшего понятия. Всё же, вот как раз таки подобному его никто и не учил. Захватить его тело, и под контролем Тумана довести до дома? Так он не знает, где, собственно, этот парень живет. Плюс, там наверняка этот страшный аркобалено. А Рокудо, будь он хоть трижды Истинный Туман – явно не самоубийца, чтобы радостно кидаться в этот капкан. Плюс, он хоть и поддерживает себя иллюзиями, сам едва ли отличается от полутрупа, откровенно говоря. Всё же это Небо и вправду довольно сильно, раз даже будучи сам нестабильным, нехило так его отделал. Отвести к себе? А кто, собственно, сможет там помочь его Небу? Чикуса? Кен? Малышка Наги? Или, упаси Господь, этот мелкий тролль – Франческо? Вот уж точно, дал же Бог подчинённых. Все, как на подбор. Такие же калечные и долбанутые. Прямо как их предводитель. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. М-да… В целом, единственным вариантом в данной абсолютно отвратительной ситуации было, во-первых – ни в коем рази** не закреплять связь, пока предполагаемый босс не даст на то своё непосредственное дозволение. Во избежание непредвиденных казусов, так сказать. Всё же, быть в своём уме Мукуро явно нравилось больше, чем в коконе собственного Тумана, живя непонятными, не поддающимися логике инстинктами. В связи с чем, ребром вставал вопрос о сохранении этой самой адекватности. Что означает – кровь из носу, но надо оставаться рядом с этим Небом, что бы ни случилось. Из чего вырисовывается крупная, даже можно сказать – жирная, проблемка. И имя этой проблемке – Реборн. Ведь в данной ситуации, при полном отсутствии у этого Неба связей с какими бы то ни было Хранителями, его собственный репетитор был единственным, кто мог, а главное – хотел помочь. И вот дилемма – этот же самый репетитор явно будет против его, Рокудо, присутствия рядом со своим подопечным. Тут даже гадалкой быть не нужно. Мало, в принципе, кто бы захотел в Семью, едва держащий себя в руках, но при этом сильный Туман. ─ Ку-фу-фу… – Неловко опираясь на собственное оружие, что являлось, собственно, трезубцем размером чуть меньше собственного роста, Рокудо нервно дёрнул собственные волосы, которые были довольно длинными, доставая собранным в хвост кончиком до лопаток и при этом топорщась на затылке в забавный хохолок. Что поделать – чёртовы гены. Как, собственно, звать самого аркобалено на «место происшествия» вопрос особо не стоял. Те всегда были особенно чувствительны к чужому Пламени, особенно если это Пламя им знакомо. А уж на его собственный Туман конкретно этот аркобалено должен был уже насмотреться вдоволь, чтоб почуять его, за каких-то пару-тройку десятков километров, право слово. Другой вопрос, что о способе, с помощью которого он сможет остаться рядом с Небесами хотя бы до его пробуждения, стоит поразмыслить. Ведь не прятаться же рядом с помощью Тумана в иллюзии. Серьёзно, когда это аркобалено останавливали такие мелочи? В конце концов, он, конечно, может победить одного аркобалено один на один (теоретически, на практике пока жить хочется сильнее, чем тешить собственное эго), но вот с маскировкой в данной ситуации явный затык. Особенно если учитывать его состояние нестояния. Посему, пожалуй, нужно сейчас сесть и обдумать, как именно он будет умолять репетитора позволить ему остаться рядом с его учеником. Тут пока особо спешить некуда. Мелкий Вонгола спать ещё будет долго, все травмы несовместимые с жизнью (если такие были), видимо, залечило его собственное Пламя. Так что, можно и поразмышлять. Навряд ли у Реборна проснётся чувство жалости, конечно. Но должна же быть у этого человека хоть какая-то практичность?***
Быть седьмым, не особо-то и нужным, если честно, ребёнком в огромной семье, это отнюдь не весело. А уж когда ты самый младший сын Главы Клана, и старшие братья/сёстры уже по факту первенства доказали, что лучше тебя – хуже просто некуда. Но ему повезло. Или не повезло, это с какой стороны посмотреть, конечно. Когда именно в нём, а не, к примеру, в Наследнике Клана, проснулись гены их общего предка, все вздохнули с облегчением. Всё-таки, отпускать из клана младшего сына на все четыре стороны как-то попроще, чем того, кто должен был занять место главы, чему с самого детства и обучался. Нет, самого Кёю тоже обучали. Но, будем откровенны, не так старательно, как могли бы. Из него делали в первую очередь бойца, развивая тело, дух и Пламя. И если и натаскивали его мозги, то явно в сторону разработки стратегий боя, а не на управление какими-либо людьми, или что-то вроде этого. Поэтому, когда в четырнадцать ему вручили всё его немногочисленное добро, банковскую карту с определённой суммой «на первое время», и ключами от квартиры в богом забытом городке, и выставили вон, с наказом хорошо повеселиться и найти своё Небо, Кёя не сказать, чтобы сильно расстроился. Нет. Но определённая доля удивления (хотя, кого ты обманываешь, жалуясь самому себе, ну да – ты был просто в ахуе) всё же присутствовала. Нет, он был вполне приспособлен к жизни в одиночестве, будь то дом или чистое поле. Готовить, пусть и по минимуму, он умел (и любил, чёрт возьми, но кто б ему в клане позволил развивать что-то помимо навыков боя), денег ему отвалили достаточно, и даже отдали (прямо от сердца оторвали, ага) такого же не нужного клану вассала. Парень явно был слегка помешан на служении, и, будем откровенны, компанией для не социализированного ребёнка был такой себе. Мягко говоря. Так что, ничего удивительного, что придя впервые в школу, Кёя из навыков общения имел только отточенный навык приказывать, да следить, чтоб это травоядное не натворило глупостей в порыве угодить своему господину. То, что на территории, которую он признал своей, кто-то может не придерживаться чётко прописанных (даже не им самим, а вышестоящими) правил, было для него сродни открытию и удару прямо в сердце тупым предметом одновременно. В конце концов, его обучали совершенно определённому укладу жизни. И, хоть он и понимал, что, по сути, большинство человеческих масс ведёт себя явно не так, как он сам, поделать с этим ничего и не хотел. Ведь, кто сильнее, тот и прав. Это закон природы. Закон, по которому жил он сам. И то, что все эти травоядные не понимают настолько элементарных вещей, лишь доказывает их умственную несостоятельность в его глазах, и абсолютную практическую бесполезность для окружающего мира. Поэтому, он не видел ничего критичного в забивании этих травоядных «до смерти». Уж если им не доходит на словах, то нужно всего лишь выдрессировать. С травоядными по другому и не прокатит – это Кёя понял почти сразу. В связи с чем, как только он засёк на своей территории другого хищника (пусть и безинициативного по какой-то непонятной пока для него причине) это заставило его внутренне подобраться. Савада Рикардо однозначно не был травоядным, с какой стороны ни посмотри, и для этого Хибари даже не нужно было пытаться с ним драться. Ощущение, будто тебя окатило парой тонн льда, стоило только приблизиться к интересующему его субъекту, здорово прочищало мозги, заставляя их работать в ускоренном темпе, строя теории и догадки такого феномена. Сам феномен, казалось, и вовсе не ощущал ничего. Ни слежки за собой, ни интереса (хотя да, тут можно признать хотя бы себе – с таким зверским выражением лица обычно подходят не знакомиться, а убивать как минимум), ни чего-либо ещё. Савада, будто усталый и здорово подраный кем-то кот, ходил по чужой территории из угла в угол, казалось, не испытывая какого-либо дискомфорта, что бы ни происходило вокруг него. Хотя то, что окружающие его травоядные явно у того в разделе добычи, Кёя имел честь лицезреть. Когда этот же Кот, который до этого не обращал, казалось, особого внимания на окружающих, принялся методично забивать «до смерти» тех, кто хоть как-то оскорблял его семью, явно принявшись защищать свою «территорию». Хотя, на критичный взгляд Хибари, с некоторыми из его семейства нужно было бы поступить так же, как все нормальные порядочные коты поступают с больным потомством – откусить голову, чтоб не мучился, и дело с концом. Савада Тсунаёши, с самого первого дня их знакомства, производил двойственное впечатление. С одной стороны – явно умеющий быстро просчитывать ситуацию и выходить сухим из воды при наиболее неблагоприятных для него условиях, он вызывал интерес. Тренированное тело, проглядывающееся за теми тряпками, что этот парень называл школьной формой, пусть и было слабовато (опять же, на чисто субъективный взгляд Хибари), но в целом давало надежды, что этот представитель хомосапиенс не так безнадёжен, как кажется на первый взгляд. Но на этом, собственно, его плюсы для Кёи и заканчивались. Характер и уклад жизни у него был явно потребительский, чисто травоядный. Желание развиваться если и было, то делал он это как-то кособоко, и непонятно в какую сторону. А уж о его странных взглядах на жизнь, где обязательно должны быть «мир во всём мире, никакого насилия» и вообще – чисто утопический рай травоядных, за отсутствием хищников, вызывал недоумение и желание хорошенько треснуть парня по его тупой башке. Просто чтоб посмотреть – заколышется что-то в его черепе, или там только вакуум. Момент изменений в окружающей среде Хибари пропустил – как раз перед этим пытался сообразить новый приём с применением улучшенной версии собственных тонфа и каким-то мифическим образом потянул связки на бедре. А хромающий ГДК, это даже звучит не смешно. Поэтому пришлось гордо пролежать в постели пару дней, не высовываясь за пределы квартиры. Во избежание непредвиденной смертности населения. В конце концов, показывать кому-либо собственные моменты слабости он намерен явно не был. Так что, когда непонятный (опасный, давай смотреть правде в чутьё***) ребёнок в шляпе и с пистолетом за пазухой внезапно нарисовался на горизонте, и начал рыскать по ЕГО территории, вынюхивая всё о прайде интересного и ему зверька, Кёя был не в восторге. Мягко говоря. Да его удивление первые моменты после этой «офигительной» новости можно было бы потрогать руками! Если, конечно, кто-либо захотел бы трогать руками настолько дикое существо, как он. Но не будем о грустном. С этого момента люди как будто начали сходить с ума. На его территорию лезли все, кому ни попадя, а он, чёрт возьми, даже сделать с этим ничего не мог! Ибо приказ Главы, есть приказ. А формально, этот городок принадлежит как раз таки Клану, а не ему лично. И это всё бесило просто до крайности! В связи с этими… событиями, нет ничего удивительного в том, что Кёя, в один далеко не прекрасный момент, просто озверел от того количества травоядных и «условных» хищников, что наводнили его территорию, будто в мире скоро произойдёт потоп, Намимори – Ноев Ковчег, а ненормальный репетитор Савады – чёртов Ной! Вот только твари сюда сползаются ни разу не парные, так что проредить этот зверинец ему до определённого момента мешал только Приказ. Но вот когда один из таких залётных пташек покусился на практически святое – его собственного, личного, подчинённого… Это был как плевок в душу, фигурально говоря. Последняя капля в давно треснутой и много раз до этого клееной чаше его терпения. Которая с радостным звоном разлетелась на кусочки, под давлением обстоятельств, грозясь затопить его самого в собственном безумии. Так что, нет ничего удивительного в том, что он лично пошёл разбираться с тем, кто по какому-то недоразумению решил, что вправе калечить его травоядных на его же территории. И проиграл. Откровенно говоря, проиграл в честном бою, и это было обиднее всего. Зато он понял, что учили его в клане всё же не всему, что нужно для выживания. Кто бы мог подумать, что Пламя, прямо как его собственное, делится на разные виды, и имеет разные, чёрт бы их побрал, свойства?! Хотя, будем и дальше честны с самим собой, раз уж на то пошло, даже если бы он и знал об этом, то вряд ли выиграл бы так легко, как хотелось бы. Всё-таки, его разум не был подготовлен к подобному извращению реальности, как это делал мерзкий ананасоголовый. Вот так походя, играючи, он обманул все его чувства, даже особенно не напрягаясь, и не ввязываясь в открытое противостояние. Но всё-таки наблюдать за тем, как младший Савада протирает этим хохлатым грязный пол бывшего кинотеатра, было как бальзамом на его ущемлённую гордость. С одной стороны, конечно, это даже не он сам избил это мерзопакостное существо, что было немного обидно. С другой же – что, собственно, мешает ему забить до смерти эту пташку после того, как он сам оклемается и собственно придумает способ, как обезопасить себя от его иллюзий? Правильно – ничего. Конечно, уговорить себя выждать время для более эффективного броска было уже не так сложно, как в начале его нахождения в социуме. Но приятного в эдаком самовнушении Кёя всё ещё находил мало. Наблюдать же за семейным «скандалом» было не особенно интересно, хоть и познавательно. А уж то, что про него благополучно забыли, в принципе сюрпризом для него так же не стало. Посему, дождавшись, когда экспрессивно ругающийся на другом языке репетитор младшего Савады покинет пределы его ощущений, Хибари кое-как поднялся из-за какой-то горы мусора, куда его «милостиво уронил» до этого иллюзионист, и прикинул, сколько по времени займёт его путь отсюда и до дома. По всему выходило, что неприлично долго. Всё-таки, устал он прилично. Причем и морально, и физически. Зато приобрёл бесценный опыт в бою с абсолютно неудобным для него сейчас противником. Такое себе утешение, конечно, но что поделать. Надо же как-то успокоить своего внутреннего зверя, чтоб опять не броситься на поиски того, кто настолько ощутимо погрыз его чувство собственного достоинства.***
Аркобалено Дождя, бывший ранее довольно неплохим (на его нескромный взгляд) военным, а ныне – одним из Семерки Лучших, по совместительству работник развлекательного центра для юных и не очень мафиози и просто красавчик (да, от ложной скромности не умрет), не знал, смеяться ему, или… злорадствовать. С одной стороны, он довольно давно уже знаком с (этой занозой в его снайперской заднице) Реборном, поэтому вполне осознавал, насколько тому было тяжело на самом деле просить у кого бы то ни было помощь. Пусть даже эта просьба и была замаскирована под требование уплаты долга жизни. Ведь как же – он же самый лучший, самый сильный, и вообще – вы все козлы, а я весь в чёрном. Собственно, Аркобалено Солнца всегда был просто воплощением Гордости, и об этом факте знала каждая собака, что хоть раз близко работала с этим киллером. А уж он, Колоннелло, без ложной скромности, знал Реборна как облупленного. Хотя бы потому, что именно вместе с этим самоуверенным засранцем он чаще всего и выполнял задания, если брать в расчёт все разы, когда аркобалено были вынуждены делиться добычей в принципе. Не говоря уже о какой-либо совместной работе. Откровенно говоря, любые попытки работать в паре или в группе любой из представителей аркобалено принимал не особенно благосклонно. И это мягко говоря. Ведь что ни говори, а все они были одиночками, как бы чёртов шаман не пытался слепить из них Семью. А уж о совместной работе между членами их «дружной Семьи» и упоминать не следует. Но всё же, на заре их становления, как Аркобалено, приходилось работать вместе, и довольно часто. После чего это продолжалось еще на протяжении нескольких лет, чисто по привычке. Благо, что они быстро поняли всю бесперспективность этого действа, и разбежались кто куда, как в море корабли. Нет, формально они всё еще считались подобием Семьи. И даже могли попросить друг друга о некоторых услугах или о помощи, само собой, за умеренную плату, хоть и по скидке. Как говорит их персональный змей Вайпер – по знакомству. Но чтоб просто собраться «компанией», как относительно нормальная семья, поговорить о жизни, отдохнуть, поныть, и всё такое прочее? Вот уж нет уж. Вряд ли ежегодные собрания Аркобалено, где они просто чморят друг друга, стараясь похвастать, у кого член больше (фигурально, всё-таки они уже не дети – тут скорее меряются списком выполненных заданий, количеством заработанного гонорара, или «кто кого больше убил», например (хотя, откровенно говоря, всякое бывало)), и всё такое прочее. Нет, по мнению самого Колоннелло Семьёй их назвать точно нельзя. Друзьями? Ну, может с натяжкой. Тут хотя бы себе можно признать, что с этими чертями ему явно комфортнее, чем с остальными людьми. И даже несмотря на то, что некоторые (не будем тыкать пальцем, да) из их семёрки и называют их отношения – вынужденным знакомством, приносящим одни расходы, когда есть, над кем посмеяться, это уже не так уж и грустно. Возвращаясь же к проблеме Реборна, над его ситуацией Дождь всё-таки предпочёл просто поржать. Ведь, вот уж точно – когда у кого-то проблемы покрупнее твоих, это чертовски приятно. А уж когда этот кто-то просит у тебя помощи в их решении – приятно вдвойне. Конечно, пока не совсем понятно, что там у него стряслось такого, что этот итальянский мудак был вынужден вспомнить об этом долге, который изначально собирался приберечь для чего-либо «более вкусного» (вот любит Реборн людей унижать, любит), но повеселиться над горем ближнего своего брата по Проклятью – это святое. Поэтому Мафия-Лэнд уже около часа с недоумением наблюдала, как Колоннелло бегает из угла в угол по всему острову, собирая свои манатки. Но, периодически, он останавливался на месте, замирая на несколько секунд, будто вспоминая что-то. После чего его лицо искривлялось в довольной усмешке, а секундой позже он возобновлял движение, мерзко хихикая (про себя на самом деле просто угорая, но – имидж, имидж) себе под нос.***
─ Дон Тимотео, прошу прощения, что потревожил. Но у меня есть новости, которые вам не особенно понравятся, но доверять это бумаге и тратить время на пересылку я считаю откровенной глупостью. ─ ..., да? Что-то случилось? ─ Это касаемо вашего внука… Продолжение следует...