Двигаясь вперёд, я...

Майк достал из багажника два огромных чемодана, думая, что сейчас он уж точно надорвётся, а затем поставил их на дорожку, ведущую к невысокому дому по Ридли-стрит. Макс вытащила из салона свой большой рюкзак и с грохотом закрыла дверь машины. — Ах, моя малышка, прости её, она не хотела так сильно, даже Макс? — простонав, спросил Уилер, на что девушка лишь прыснула и закатила глаза. — Твоя развалюха по-другому не закрывается. — Ну да, ну да, — Майк закрыл багажник. — Моя развалюха нас сюда привезла. — Скорее, дотащила. Пешком было бы быстрее, к тому же у меня всю дорогу было чувство, будто мы вот-вот заглохнем. — Но не заглохли же. — И на этом спасибо. Майк закатил глаза, но препираться дальше не стал. Он уже привык к её характеру и знал, что переспорить её так же трудно, как и его. Поэтому в таких ситуациях они обычно просто уступали друг другу. В этот раз его очередь. — Макс! — из дома выбежал высокий, темноволосый мужчина средних лет. Он широко улыбнулся и вытянул руки к, уже летящей ему навстречу, Макс. — Папа! — они крепко обнялись, а Майк стоял в стороне, ожидая момента, когда он сможет представиться. Уилер, несмотря на всё своё показное спокойствие, ужасно нервничал. Всю дорогу от Хокинса до Лос-Анджелеса он обдумывал этот момент у себя в голове по тысяче раз, подбирая подходящие слова и действия. В итоге, мистер Мэйфилд просто взял и разрушил все его труды. — А ты — Майк? Верно? Классная рубашка, — он подмигнул Уилеру и протянул руку. — Спасибо, мистер Мэйфилд, — растерянно ответил парень и пожал его руку. Он был довольно сильным. — Так, заходите в дом, а я занесу ваши вещи, — мистер Мэйфилд выхватил из рук Майка чемоданы и с лёгкостью поднял их на крыльцо. Уилер лишь похлопал ресницами и решил сделать так, как он говорит. В доме мистера Мэйфилда было уютно, несмотря на явно холостяцкую обстановку. Макс пригласила Майка сесть за стол, пока отец поднимал чемоданы в её комнату. — Как тебе? — спросила она. — Мило, — постукивая себя по коленке, ответил Майк. Девушка обратила на это внимание и тут же взяла его за руку, мягко улыбнувшись. — Эй, ты чего разнервничался? Из-за папы? — Нет. Ничего я не нервничаю, — Майк не умел врать. — Да брось, Майк. Чувствуй себя как дома. Мой папа тебя не укусит. Может, вы даже найдёте что-нибудь общее, — Уилер сильно сомневался в этом, но всё равно согласно кивнул. В принципе, на первый взгляд, мистер Мэйфилд Майку понравился, но он не думал, что они с ним смогут поговорить о квантовой физике, или вообще о чем-нибудь научном. А это было важно для Майка. Они с Макс поступили в Калифорнийский университет. Майк всегда мечтал стать ученым, а здесь для этого были все возможности. Макс же решила посвятить свою жизнь психологии. Как-то вечером, ещё весной в Хокинсе, они лежали на диване в подвале у Уилеров, и очень долго обсуждали их дальнейшую жизнь. Конечно же, никому из них не хотелось уезжать слишком далеко друг от друга, ведь это бы означало — расстаться навсегда. Тогда-то они поняли, что проще всего поступить в один университет, конечно, не особо надеясь, что это получится, учитывая тот факт, что они приедут из какой-то дыры. Но их взяли. Майк, кажется, был рад этому даже больше Макс. Теперь они здесь, уверенные в том, что ничего больше их разлучить не сможет.

***

— Двадцать девять, солнышко, — делая затяжку, размеренно произнесла седовласая дама в сиреневой рубашке. Она сидела на широком, кожаном диване и не сводила своих серых глаз с больших напольных часов. — Ещё минута и будет готово. Девушка, сидевшая напротив неё, покорно кивнула и встала с места, направляясь в сторону кухни. Хоть в доме семьи де Фоссе имелся даже личный повар, младшая дочь госпожи Аннет любила готовить сама. Она подошла к горячей духовке, надела рукавицы и достала яблочный пирог, рецепт которого она вычитала в каком-то журнале. Разрезав его на несколько кусочков и выложив на красивое блюдо, девушка позвала свою мать к столу, а затем налила чай в две небольшие фарфоровые чашки. — М-м-м, пахнет изумительно, — сказала госпожа Аннет, заходя на кухню. Она была очень высокой дамой, но несмотря на это всегда носила туфли на высоком каблуке, которые звонко цокали по полу, давая абсолютно всем домочадцам знать, что она уже идёт. — Ты сегодня в ударе, Элеонор. — Спасибо, — коротко улыбнувшись, ответила девушка, поправляя выбившуюся прядку каштановых волос. — Ты, наверно, очень рада, что идешь в университет. — Да. Не думала, что меня возьмут. — Ещё бы тебя не взяли, ты ведь у меня такая умница, Элеонор. Девушка смущенно улыбнулась, догадываясь о том, что какой бы особенной она не была, но в университет её взяли только потому, что Аннет де Фоссе лично попросила об этом ректора, а по совместительству, её давнего друга. Это немного огорчало Элеонор, но она решила для себя, что больше в этом деле ей помогать не будут, так как она приложит все свои силы к учёбе. — Ах, как же я жду того момента, когда моя Элеонор войдет в стены университета Калифорния. Я тоже там училась и твоя старшая сестра Кларис, и Дион, Натали не училась, но это не страшно, — женщина провела рукой по ручке чашки, задумавшись. — Как же я рада. А в прочем, Элеонор было плевать как она поступила туда, главное, что её мать была неимоверно счастлива, а больше ей ничего не надо. Они ещё долго сидели за столом и просто болтали о разном. Аннет любила рассказывать про свою молодость, а Элеонор слушать её. Когда их чаепитие подошло концу, мать вызвалась убрать со стола, но как только она собрала посуду, одна из чашек выскользнула из её руки и полетела вниз. Элеонор не успела подумать над своими действиями. Секунда. И чашка уже парит у ног Аннет, а затем медленно поднимется к ней в руки. Элеонор смотрит растерянно, дёргая широкий браслет на левой руке. — Прости. — Всё хорошо, — успокаивающе говорит Аннет, но по её глазам заметно, что она растеряна не меньше дочери. Давно она этого не видела. — Зато чашка цела. У тебя действительно хорошая реакция. Я же говорю. Моя Элеонор замечательная! — женщина мягко улыбается дочери. — Если это дома, то ничего страшного, не переживай. И только спустя несколько секунд, Элеонор облегченно вздыхает, осознавая, как сильно ей повезло, что никто кроме матери этого не видел.