Из жизни низкопробного злодея

Больно. Очень больно. Цинхуа медленно опускает затуманенный взор. Кровь алыми каплями стекала вниз, но так и не достигнув пола, замерзала и, превращаясь в красные кристаллики, разбивалась об лёд. Слёзы также замерзали, и дорожка, покрытая коркой льда от глаз до подбородка, причиняла дискомфорт. Шан Цинхуа дрожащими руками накрыл только что пронзённое насквозь осколком льда место, из раны, которая находилась близко к сердцу, сочилась неперестовая кровь. Он целился в сердце, но из-за попытки Цинхуа, увернуться, промазал. Шан Цинхуа почувствовал металлический привкус на языке, к горлу подступила кровь. Чувствуя как жидкость стекает с потрескавшихся губ, он поднёс руку и провёл ей по губам, размазывая кровь по лицу и тыльной стороне ладони. Цинхуа почувствовал, что кровь переполняет его горло, и сплюнул излишки на пол, который сделан был из кристально чистого льда. Он заметил своё отражение, его волосы были растрёпанны, с губ и по подбородку стекала струйка ярко-красной крови. - "Ты ещё жив?" - надменный голос пронзил, казалось вечную тишину. Шан Цинхуа инстинктивно поднял взгляд. Его зрачки сузились, а плечи напряглись, когда он заметил летящие в его сторону кристаллы льда, он резко дёрнулся в сторону, желая увернуться, но рана не позволила сделать этого быстро, поэтому небольшая льдинка ровно пронзила глаз. Цинхуа вскрикнул от острой боли и упал на пол, опираясь только одной рукой. Другой он накрыл глаз, из которого уже смешиваясь со слезами стекала кровь. Её было так много, что вся правая сторона лица окрасилась в тёмно-бордовый, продолжая стекать с подбородка по шее и капая на и так уже запачканную одежду. От стен дворца эхом отражались всхлипы и тихий скулёж, вызванный болью. Мобэй Цзюню явно надоела эта игра, хорошо всё обдумав и придя к выводу, что руки всё же заморать придётся, он направился к скорчившемуся и содрогающемуся от боли, телу. Заметив носки сапогов, Шан Цинхуа рывком поднялся и вцепился в ханьфу короля, марая кровью дорогие одеяния. - "П-п-п прошу" - его голос дрожал от холода и боли - "П-прошу, пощадите. Я-я до-пустил какую-то оши-бку, сд-ел-ал что то не так? Разве я..не...." - договорить не дала снова подступившая к горлу кровь, он закашлил, так и не произнеся: "разве я недостаточно сделал для вас?" Он так преданно служил своему королю, выполнял все его дурацкие приказы, изо всех сил стараясь показать себя, доказать, что он силен и сможет хорошо служить своему королю. И всё это, так и осталось не оценнёным. От него не было больше проку, поэтому Мобэй Цзюнь выбрал наилучшим вариантом избавиться от него. Цинхуа держал свои обещания. Мобэю было всё равно. Шан Цинхуа подумалось, что это забавно. Человек, который больше всего не любил предательства, сам оказался предателем. Он предал Цинхуа, предал и его верность. Это было нечестно. Заклинатель сидел на холодном полу и пытался откашлиться, кровь всё не прекращалась, и это причиняло жуткий дискомфорт. Терпение Мобэй Цзюня подошло к концу, он схватил своего слугу за горло и, подняв над землёй, со всей силой впечатал в стену. Та пошла трещинами, и в некоторых местах отпали кусочки льда. Шан Цинхуа вцепился в руку, сжимающую его тонкую шею, в надежде ослабить хватку, но это не принесло не каких результатов. Следующем рывком Мобэй Цзюнь опрокинул его на пол и Шан Цинхуа скривился, чувствуя острую боль в позвоночнике. Затем неожиданно даже для самого себя он издал смешок, затем ещё, пока это не превратилось в настоящую истерику. Шан Цинхуа и сам толком не знал, что именно смешило его в этой ситуации. Ему просто подумалось, что его жизнь так предсказуема: он потерпел наказание за предательство. Получил своё, так сказать. Его подняли за ворот одежды и, волоча по земле, выбросили где-то далеко за пределами дворца. Это была пустошь. Только бесконечные белые снега, простирающиеся до горизонта, где сейчас садилось солнце. Шан Цинхуа улыбался и через прикрытые ресницы, на которых висели не тающие снежинки, смотрел на небо, которое было красное от заката. Где-то вверху проплывали небольшие облачка, солнечные лучи играли в волосах, и это были последнее солнце и закат, облака и небо которое видел Шан Цинхуа. Он постепенно закрывал глаза, не в силах больше держать их открытыми, до тех пор, пока не погрузился во тьму. На этот раз вечную. Тело лежало на белом снегу, окрашивая его в пурпурно-красный цвет. Волосы Шан Цинхуа переливались на солнце, отливая то оранжевым, то золотистым. Кровь продолжала растекаться, марая уже не чистый снег. К завтрашнему дню от тела наверняка останутся только кости, которые затеряются в снегах и со временем превращаясь в прах, развеются по ветру, смешиваясь со снегом.