broken house

      на заброшенных крышах старого города всегда было пусто и безжизненно. облака по небу плывут безмятежно — кажется иногда, что рукой дотянуться можно. серость вовсе не отталкивает, тянет лишь к себе уставший глаз случайного прохожего, местного жителя, да и курящего одинокого подростка тоже. тут, в небольшом спальном районе, ночные улицы кишат криминалом, запахом алкоголя и грязными криками. тут пролетала юность. тут рваные толстовки, горькое дешевое пойло и грязные подошвы рассекали воду в грязных лужах, пока с топотом бежали два юных парня домой. соседние квартиры, тёплое, уютное общение, глупые сплетни и горячий чай, согревающий ладони. носки на батареях, плед и скучный фильм по телевизору — в общем-то для счастья и не надо больше ничего. вот только когда взрослее становитесь, становится тяжелее. звонкий смех сменился пьяным угаром, конфеты из соседнего магазина заменяют таблетки, а дружеские объятия глупое лапанье. так, из интереса. потому что с мальчиком попробовать захотелось. джисону двадцать пять стукнуло несколько дней назад, золотая осень лижет затылок, дышит в шею. у джисона красный диплом, несколько лет хорошей работы. выцветшее рыжеватое пальто висит на плечах ненужной тряпкой, едва очерчивает худощавый силуэт. хан забыл, что осень на чеджудо всегда была холодной, пробирала до костей ветром и мелким моросящим дождём. оделся бы потеплее, да есть ли смысл? апатичный взгляд, отрафированные кончики пальцев, гитара в чехле за спиной — хёнджин всегда мечтал именно об этой модели. джисон помнит. винтажная, старая, с потрепанными струнами и поношенным грифом. то, что нужно. мать гордилась бы своим маленьким сонни. высшее музыкальное, ее исполненная мечта, развязанные шнурки на кроссовках и кахексия первого типа, того не стоило, но всё же он отучился. престижно, спору нет. на высветленные сожженные волосы серой дымкой опадает морось, как только порванная подошва черных конверсов ступает на рубероидную поверхность. поступь плавная, джисон выпрямляет спину и медленно продвигается вперёд. сколько же ночей провел он на этой крыше... сколько дней убито с бутылкой крепкого спиртного у этих труб, стальных листов, никак не спасающих ситуацию потрескавшейся крыши пятиэтажки. если бы хёнджин был сейчас с ним, что бы он вспомнил? какой вид приняло бы его лицо при взгляде на толстую сигарету в аккуратных пальцах? а ведь хан обещал. обещал, что никогда эту дрянь курить не будет. мол, он такой весь из себя правильный, да и не поймут его. вот только сейчас тлеет синий винстон без капсулы в сжатых прокуренных легких, пропитывает воздух, пропаливает. улыбка на лице расплывается, как раскрывается балисонг в руках его лет десять назад, создавая вау-эффект у всех окружающих. небо на чеджудо всегда было непривлекательным. с крыши можно было ловить облака — и это спасало ситуацию. хван хёнджин всегда видел в облаках лишь непонятные кляксы, а джисон всегда отличал облачко-котика от облачка в форме мороженого. хван хёнджин всегда видел перед собой только хан джисона, пока хан джисон видел перед собой целые горизонты, которые он мог бы открыть вместе с хван хёнджином. но сейчас эти горизонты заблюрены — нет их больше, застряли в расфокусе старой хвановой мыльницы. «ты всегда любил фотографию?» «нет, но это единственное, что у меня всегда получалось.» смех — улыбка — поцелуи — джисон запомнил это лучше всего. губы. губы у хёнджина красивые, безусловно. мягкие, сладковатые всегда. голос льётся красным бархатом по коже, утаскивая в миры невиданные. руки его всегда были холодные. будь он сейчас рядом, джисон не отпустил бы его руку. небо на чеджудо всегда было грязным. засорённый воздух бил по голове — неуютно получалось, но пока хёнджин был рядом, это не было так заметно. вот только сейчас давит на плечи ощущение собственной беспомощности. небо на чеджудо принимало хоть какую-то окраску, пока хёнджин был рядом. джисон кидает сигарету на старый потрескавшийся битум, придавливает ногой и подходит ближе к краю. глаза у хвана красивые. отдают коньяком сладким, растекающимся по венам тёплым, приятным ощущением. его глаза так тянут к себе. заглянуть ещё раз, обнять, ощутить рядом. хоть разочек. глаза хёнджина всегда утаскивали джисона. хан улыбается пустоте. образ четкий и яркий, зовёт за собой, тянет и манит голосом сладким. «джисон, подойди. я так соскучился по тебе, боже...» шаг. ещё шаг. «не бойся, малыш, давай. чего же ты боишься?» — мы будем всегда рядом, хёнджинни. я ведь обещал тебе. — шаг. шаг. ещё. «больно не будет.» *** — тело двадцатипятилетнего парня было найдено на улице чеджудо. загадочные обстоятельства заставили успешного музыканта, известного под псевдонимом «j.one» покончить жизнь самоубийством. около пяти лет назад по неосторожности с этой самой крыши упал, поскользнувшись на мокром железном покрытии, его лучший друг — хван хёнджин. полиция расследует, была ли связь между этими двумя смертями. а теперь к другим новостям... «я обещал, что мы всегда будем вместе.»