***
— Доктор Андерсон, Ваш кофе. — Ох, Кэра, ты просто лучшая. Я уже говорил тебе? – Коннор принял из рук девушки бумажный стаканчик с ароматным напитком. – Ночка была просто убойная. Дай мне пять минут, и я буду полностью готов к работе. Коннор шел по длинному коридору, пил кофе и потихоньку приходил в себя. Каждый раз после таких пьянок в его голове крутилась только одна мысль: “Пора завязывать”. И это была самая правильная мысль, которая хоть когда-то приходила в его голову. Каждое утро Коннор выпивал пол упаковки аспирина и еще час бегал по дому, вспоминая, куда убрал свои чистые рубашки перед началом выходных. Великим чудом все его сборы заканчивались именно в то время, когда парню стоило выходить из дома, чтобы не застрять в очередной пробке и появиться на работе прям вовремя. Обидно только, что этот мудак Рид опять его игнорировал. Не отвечал на телефон, да и вот сейчас, увидев Коннора, влетел в первую попавшуюся палату. Коннор только вздохнул. И зачем он связался с этим придурком? — Видимо, доктор Рид сегодня не в духе. — Он всегда не в духе, дорогая. Этот говнюк сначала отшил меня, а теперь бегает по всей больнице так, словно я токсичный. Не удивлюсь, если он сейчас наткнется на переодевающегося пациента. Уровень везения этого индивидуума просто зашкаливает, – парень одним глотком допил свой кофе, и смятый стаканчик отправился в ближайшую урну. — Но я думала, что Вы встречаетесь с Хлоей. Коннор повернулся к девушке и прошелся быстрым взглядом по ее фигуре. Кэра была очень хрупкой и маленькой, а вишенкой на торте была ее скромность в комплекте с очаровательной улыбкой. Интересно, что она только забыла в медицине? Девушка краснеет и прижимает карточки пациентов ближе к груди. Доктор смотрит на нее и тепло улыбается: — Думаю, у нас с Хлоей скорее “деловые” отношения. Мы вдвоем хорошо проводим время, а потом спокойно расходимся по своим делам. Никто никому ничего не обязан. К тому же, я совсем не против экспериментов. Рид, к слову, тоже еще совсем недавно был не против. Иногда Коннор думает, что все это совсем неправильно. Неправильно брать Рида прямо в кабинке туалета на пятом этаже, неправильно вызванивать Хлою каждый раз, когда осточертеет проводить выходные в одиночестве, неправильно столько пить перед рабочим днем, неправильно… В общем, Коннор знал в себе тысячи тысяч “неправильно”. И непонятно было, радоваться или плакать, ведь его все устраивало. — Ну, так что у нас по плану, дорогая?***
Коннор всегда думал о том, как бы сложилась его жизнь, если бы он не решился отойти от идей отца и не стал хирургом. Сидел бы, наверное, сейчас в Детройте вместе с папой в полицейском участке. Женился бы через пару лет на своей однокласснице, которая нравилась ему в выпускном классе и чье имя он сейчас даже вспомнить не может. Они бы наделали спиногрызов: двух мальчиков и одну девочку, как во всех семейных фильмах. И в конечном счете – Коннор всегда приходил именно к такой концовке –прожив еще лет десять со своей семьей, он бы просто застрелился прямо из своего табельного оружия. Нет, конечно, Коннор не считал такую идиллию чем-то ужасным. Но она казалось ему до безумия скучной. Сидеть целыми днями дома, отказаться от множества вещей, от которых отказываться совершенно не хотелось. Семья – это всегда большая ответственность. И нет, Коннор не боялся ответственности, было бы сложно быть врачом в таком случае. Коннор просто не хотел тащить это бремя на себе. Ему пришлось бы отказаться от своей работы и проводить все время дома, со своей семьей. Нет, даже от мыслей обо всей этой “американской сказке” хочется на стены лезть. Коннор еще не скоро придет к решению завести семью, ой как нескоро. И в итоге, Коннору сейчас тридцать пять лет. Он в самом расцвете сил, живет в Нью-Йорке и строит просто замечательную карьеру. Коннор – потрясающий хирург с золотыми руками, завидный жених и любовник. И, конечно, скромности ему не занимать: парень прекрасно знал, что красив как Аполлон. В этом его начали убеждать еще в конце средней школы одноклассницы со слишком уж частыми просьбами проводить их до дома и не менее частым, слишком уж открытым флиртом. А закончили убеждать в академии его же однокурсники. Было странно получать комплименты к своей внешности от парней, но Коннору определенно это льстило. А еще это помогло ему понять, что натурал он в той же степени, сколько и гей. То время он вряд ли когда-то забудет. На наличие харизмы парень тоже никогда не жаловался. Когда-то, в той же академии, она помогла ему с выступлением. Поклонников это ему, конечно, прибавило немало. Но разве он был когда-то против внимания? Он умный, начитанный, увлекается живописью, читает кучу совершенно разной литературы и каждые три месяца ходит в кино. Ну что, мальчики и девочки, вы уже выстроились в очередь, чтобы побороться за сердце этого очаровашки? Только как раз к своему сердцу Коннор и на пушечный выстрел никого не подпускал. «Как только ты запускаешь к себе в сердце человека, он становится твоим миром. И вокруг этого мира надо крутиться, как белка в колесе. Вокруг этого мира хочется крутиться, как чертова белка в колесе. А мое дело спасать людей, а не быть безмозглым животным». Так часто отвечал сам Коннор на вопросы про свою личную жизнь. И чаще всего, конечно, это слышали его родители. Старик Хэнк и его жена частенько спрашивали своего сына по поводу внуков. Они, в конце концов, уже не молодеют, а увидеть внуков хочется. Конечно, родители Коннора прекрасно понимают выбор сына пожить сначала для себя, а только потом уже заниматься семьей, они и сами-то не сильно рано завели его. Однако вопросы все-таки присутствуют. Дело даже не столько в одиночестве, сколько в том, что Коннор был попросту один. И Андерсоны старшие, если честно, очень переживали. Хэнк и сам некоторое время боролся с большими проблемами и прекрасно знал, как это бывает страшно и больно оставаться в одиночестве надолго. Каждый это знал. Но Коннор никогда одинок не был. Его кровать довольно часто согревала Хлоя или даже простые знакомые, вроде того же Гэвина Рида. У него не было кучи друзей, но была замечательная Хлоя, которая никогда не подводила его и всегда ему помогала. Она довольно часто забирала его из баров, проводила с ним ночи, а по утрам кормила вкусными завтраками. И Коннор был ей безумно благодарен. Можно сказать, что Коннор даже любил Хлою. Очень и очень сильно любил. Только совсем не так, как хотели бы его родители. Они с Хлоей были замечательными коллегами, друзьями, да кем вообще угодно, только не как партнеры. Как любовники – да, в постели их было представить довольно просто, но вот в отношениях… Для Коннора это было что-то из ряда фантастики, как и, скорее всего, для Хлои. Поэтому на каждый вопрос про личную жизнь Коннор только тяжело вздыхал и закатывал глаза.***
— Секрет моего отличного настроения – бодрящий кофе, вкусный завтрак и роскошный секс. Просто прими к сведению и используй по назначению, – Коннор бросил на свою помощницу быстрый взгляд и подмигнул. Как раз сейчас он был уже бодр и полностью готов к своей работе. Парень забрал из аккуратных рук девушки карточку пациента. Коннор внимательно изучает историю болезни. Все анализы и снимки малышки Алисы Браун. Девочке требовалась несложная операция, и доктор совсем не волновался, но вряд ли так можно было сказать и о самой пациентке. Коннор уже не в первый раз работает с детьми, потому, наученный опытом тысячи истерик и громких испугов, решил наведаться к девочке лично. Просто чтобы успокоить и поддержать ее. — Итак, палата №169, – Коннор открыл дверь значительно резче, чем планировал. Девочка невольно дернулась и перевела взгляд на вошедшего врача. Она сидела на больничной кровати и прижимала к себе большую плюшевую игрушку, отводя взгляд от врача. – Привет, конфетка. Меня зовут доктор Андерсон, но такая маленькая принцесса, как ты, может звать меня просто Коннор. Я пришел, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь? Коннор присел на край кровати, а девочка все продолжала молчать, внимательно рассматривая пришедшего к ней человека. Рядом с кроватью стояли родители Алисы. Так ничего и не услышав от девочки, Коннор решил, что проще будет поговорить обо всем с ними. Хирург аккуратно поднялся с кровати и подошел к Браунам старшим, протягивая руку для приветствия. — Добрый день, меня зовут доктор Коннор Андерсон, и я буду проводить ее операцию. Просто захотелось проверить, как она. Операции – это всегда страшно, думал, смогу ее как-то приободрить, – Коннор снова повернулся к девочке и улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Алиса засмущалась и улыбнулась ему в ответ. — Я хорошо себя чувствую, – все еще смущенно ответила девочка, а потом снова ткнулась лицом в своего плюшевого друга. — Это очень хорошо, – Коннор повернулся к своей помощнице. – А теперь я прошу подготовить нашу принцессу и сопроводить на бал. Хирург, подмигнул уходящей с Кэрой Алисе. И вот его взгляд снова устремился на родителей девочки. — С вами мы увидимся после операции. Вам не о чем переживать, все пройдет хорошо. А сейчас мне нужно идти. Любые вопросы вы можете задать доктору Кэре Миллер, – Коннор еще раз улыбнулся молодой паре и вышел из палаты, попутно забирая со стола оставшиеся медицинские карты, положенные Кэрой. Он просматривал карты с фамилиями пациентов и остановился на одной из карт немного дольше, чем на остальных. “Манфред. Что-то такое знакомое”. Коннор решил подумать об этой слишком уж знакомой фамилии чуть позже, а сейчас ему нужно было подготовиться к операции.