Судьба распорядилась верно /Fate Set Right

20 января 1976 г. - Г -       - Почему заключенные не используют патронуса? - Адриан Браун спросил профессора Грюма, когда они обсуждали Азкабан на лекции. Класс повернулся к нему, и он покраснел, опускаясь на свое место.       - Ты только что задал мне глупый вопрос, Браун? - спросил Грюм, и Гермиона почувствовала чужое смущение так же сильно, как если бы оно было ее собственным. Гермиона услышала, как Северус хохотнул рядом с ней, и еле сдержалась, чтобы не толкнуть его.       - Ну, - сказал молодой человек, пожав плечами.       - Потому что, если ты думаешь, что у кого-то в Азкабане есть палочка, кроме стражников, то ты несколько растерял мозги. Заклятие Патронуса - очень продвинутая магия. Здесь ему даже не учат, или вы учитесь самостоятельно или как часть мастерства. Если вы оказались в Азкабане, скорее всего, вы недостаточно чисты, чтобы его использовать, - он объяснил, стуча по груди парня, от чего тот скривился от боли. - Кто-нибудь знает, что происходит с темным волшебником или ведьмой, которая пытается создать защитника?       В комнате было тихо, и никто, казалось, не двигался. Незадолго до того, как Гермиона подняла руку, чтобы предложить ответ, еле слышный робкий голос произнес:       - Личинки.       - Говори, Петтигрю, - выплюнул Грюм.       Питер прочистил горло:       - Их съедают личинки. Моя мама обычно рассказывала мне о маленьком патронусе мыши, который отпугнул множество дементоров одного темного волшебника. И когда тот волшебник разозлился, он пытался прогнать его собственным защитником. Только, ну, заклятие, оно сработало не так как должно было.       Грюм кивнул, довольный ответом.       - Нужно использовать ваши самые счастливые, самые чистые воспоминания для создания защитника. Если ты темный волшебник, твои самые счастливые воспоминания вряд ли будут чистыми. - Г -       - Как думаешь, насколько это сложно? - спросил Ремус, прежде чем сунуть в рот хрустящую корочку. Он сидел сбоку на стуле, прислонившись спиной к столу, наполовину ссутулившись, что сводило Гермиону с ума.       У Северуса было три зелья под стазисом в его временной лаборатории, и он не хотел рисковать, допуская какие-либо не контролируемые факторы. И поскольку Лили, казалось, была приклеена к ним, а Ремус не отставал, Гермиона и Северус с радостью нашли другой заброшенный кабинет, чтобы проводить время вместе с друзьями.       - Продвинутая магия? Уровень мастерства? - Гермиона фыркнула с того места, где сидела у стены на столе рядом с Северусом. - Я бы сказала, что это довольно сложно.       - А что значит чистое, счастливое воспоминание? - Спросила Лили. - Что считается чистым? - При этом она бросила взгляд на Гермиону.       Холодное, чистое раздражение с каплей гнева пронзило Гермиону, и она стиснула зубы от комментария.       Лили попыталась распространить слух о том, что она застала Гермиону и Северуса в день его рождения. Гермиону не особо беспокоило то, что Лили зашла к ним. Во всяком случае, Гермиона была немного раздражена, что Северус не остановился вовремя, ведь это он настроил систему предупреждений для своих зелий. Гермиона закрывала на это глаза, хотя, задавалась вопросом, может быть, Северус специально хотел показать Лили, что происходит на самом деле. Перестарался, подумала она следующим утром, когда Марлен загнала ее в угол.       - Итак, Лили сказала, что ты наконец решилась на особенный шаг, - сказала Марлен, блокируя выход из комнаты.       - Не думаю, что обниматься и целоваться - это то, что большинство называют «особенным шагом», и я очень сомневаюсь, что это чьи-либо дело, кроме меня и Северуса, - Гермиона сделала шаг в сторону, чтобы пройти мимо, но Марлен снова преградила путь.       Сузив глаза, она изучала Гермиону, как будто ее обычная школьная форма могла выдать какие-то изменения.       - Лил сказала, что поймала вас двоих на гораздо большем, чем просто тисканья.       Гермиона покраснела.       - Все прошло немного горизонтально, но на этом все. Ничего даже отдаленно интересного, - она подавила воспоминания о давлении Северуса на нее в нужном месте и о том, как очень, очень близко она приблизилась к тому, что пока не была готова исследовать вместе со своим парнем.       Марлен усмехнулась, покачала головой и посмотрела в потолок:       - Маленькая сучка. - Она сказала, повернулась и выбежала из комнаты.       В течение дня Гермиона поняла, что имела в виду Марлен. Она сомневалась, что слухи ушли дальше Гриффиндорской башни, но отвращение и интриги, которые были сильны в начале дня, превратились в скуку для Гермионы, переходящую в жалость к Лили. В какой-то момент Ремус, казалось, пытался что-то спросить, но так ужасно покраснел и заикался, что не мог говорить. Непосредственно перед тем, как отправиться на обед, Марлен закричала:       - О, прекрати! Ты больший шлак, чем она, и даже если бы она сделала то, что ты пытаешься всем рассказать, по крайней мере, она сделала бы это со своим парнем. - Лили очень-очень покраснела, оглядывая комнату, пока ее взгляд не упал на Гермиону. Все, что Гермиона сделала, это подняла брови глядя на рыжую девушку, но этого было достаточно, чтобы Лили побежала в спальню и захлопнула дверь.       Сердце Гермионы колотилось, кровь ревела в ушах, и она представляла собой смесь ярости и опустошения, но все же успокоилась.       - Ну, если на этом все, полагаю, я должна быть счастлива, что большинство из вас не считали меня книжной занудой последние несколько часов. – Гермиона заработала несколько смешков и задержалась в гостиной, чтобы не казалось, что она сбежала. Но выдержка подвела, когда она нашла Северуса в его лаборатории и зарыдала ему в спину, пока он старался как можно быстрее закончить зелье, над которым работал.       Если бы Лили знала, как Северус называл ее, когда обнимал Гермиону, то расхотела бы быть рядом с ним, не говоря уже о том, чтобы бороться за его внимание.       Они позволили Лили проводить с ними время, как способ сохранить мир и дать ей безопасное убежище, так как Марлен, Алиса и остальные девушки в Гриффиндоре и на других факультетах относились к Лили холодно. Марлен рассказала Гермионе, что Лили беспокоится за свою репутацию, если узнают о том, что у нее случилось с тем когтевранцем. И если она так мало заботилась о репутации другой девушки, когда боялась за свою, то какой она тогда человек?       - Чистое - это когда воспоминание счастливое, вызванное не жаждой крови. Если твое самое счастливое воспоминание о том, как причиняешь кому-то боль, оно вряд ли чистое, не так ли? - спокойно сказал Северус, но Гермиона почувствовала, как он напрягся рядом с ней.       - Какое у тебя самое счастливое воспоминание, Северус? - спросил Ремус.       - Скажи свое сначала, если хочешь услышать мое, - возразил он.       Ремус колебался, затем склонил голову.       - Думаю, Хогвартс. Первый раз в Хогвартсе. Я не был уверен, что приеду, - он сказал последнюю часть тихо.       Северус молчал, глядя на свои ноги.       - Мое, когда Северус сказал мне, что я ведьма, - Лили заговорила. - Нам было, сколько, восемь? Девять? Он видел, как я колдовала. Моя сестра всегда называла меня уродкой, но он показал мне, что это нормально, - Лили сверкнула ему теплой нежной улыбкой, на которую он посмотрел спокойно. - Как насчет тебя, Гермиона?       - Да, Котенок, - голос Сириуса донесся из дверного проема, и Северус спрыгнул со стола и встал между ней и мародерами, прежде чем она смогла моргнуть. - Какое у тебя самое счастливое воспоминание? Встреча со мной?       Гермиона громко произнесла:       - Ха!       Она ярко помнила, когда действительно впервые встретила Сириуса Блэка.       Джеймс вошел в класс и угрюмо прислонился к стене, и только тогда Гермиона поняла, что у него, Сириуса и Питера не было палочек в руках. Казалось, Северус тоже это заметил и расслабился.       - Мое воспоминание, когда мы вчетвером отправились на чемпионат мира по квиддичу пару лет назад. Вы помните, как это было, все вчетвером? - Сириус сказал Ремусу, который отвернулся и ничего не ответил.       - Мой тоже, скорее всего, - Джеймс сказал мрачно. - Я знаю, что будет моим, но это еще не произошло, - затем он обратил свое внимание на Северуса, который снова напрягся. - Я бы сказал, что знаю, кто ты, но мне сообщили, что это ложь. В этом есть смысл, так как я сомневаюсь, что даже Грейнджер позволит себя трогать достаточно долго, чтобы ты прикоснулся к ее рубашке, не говоря уже о юбке.       - Следи за своим языком, Поттер, - Северус сказал сквозь зубы.       - Не позволяй подколу добраться до тебя, Северус, - Ремус сказал грубо. - Видишь ли, он просто раздражен тем, что ты нашел форму счастья, которой у него еще нет. И при таком раскладе он не может радоваться теми жалкими крохами, которыми был доволен раньше.       Ноздри Джеймса раздулись, когда он отвернул голову от пристально внимания окружающих, его руки сжались в кулаки.       - В любом случае, он не сможет наколдовать Патронуса, - выплюнул Джеймс. - В конце концов, ты слышал, что сказал Хвост. Он будет съеден личинками, Грюм даже подтвердил, - тогда он посмотрел на Северуса, холодно, расчетливо и дерзко.       Гермиона знала, что с Северусом никогда не случится худшего, знала, независимо от того, каким учителем он станет; он был полон благих намерений.       Северус выпрямился и стал выше, плечи были жесткими. Она наблюдала, как вытягивается рука с его палочкой, три мародера напряглись, когда рука Северуса сделала круг.       - Экспекто патронум! - он сказал гулким голосом, настолько близкому к глубокому баритону, который она слышала до несчастного случая, что две его версии будто на мгновение слились воедино. Он стоял к ней спиной, и она могла представить себе старшего Снейпа, не такого измученного, полного уверенности, что давали ему возраст и опыт.       Серебряный туман вышел из конца его палочки, и Гермиона знала, что не единственная в комнате, наблюдала за происходящим с удивлением. Лапы не полностью сформировались из клочков, но определенно, если бы патронус был полностью телесным - то это было крупное животное семейства кошачьих. Пантера или, может быть...       - Твой покровитель не станет львицей, - Сириус сказал в шоке, и Гермиона подумала, что в его голосе было немного паники.       - Конечно, будет, - сказала Лили и взмахнула волосами. - Патронус должен быть защитником, не так ли? И кто присматривает за ним лучше, чем львицы?       - Это правда, - сказал Северус скучающим тоном, когда рядом встала не совсем телесная львица, потираясь об ноги, как настоящая кошка. - В прошлом году три сильных гриффиндорских леди приняли меня.       - И у тебя была одна с нашего первого курса, верно? - сказала Лили.       Он бросил на нее взгляд:       - Возможно.       - Итак, какое у тебя самое счастливое воспоминание? - Спросил Питер.       - Я считаю, что это личное, и вряд ли что-то, чем я мог бы поделиться с теми, кто дал мне только худшие, - Снейп вложил свою палочку в рукав.       Он сел на стол рядом с Гермионой, она вздрогнула, когда его рука обняла ее, но только потому, что ее застали врасплох. Он гораздо внимательней относился к прикосновениям с самого дня рождения, и она не ожидала открытого проявления привязанности или собственничества. Гермиона наклонилась к нему, с радостью отвечая на объятие в рамках приличия.       - Итак, Котенок, - сказал Сириус. - Собираешься ли ты поделиться?       - У меня слишком много счастливых воспоминаний, чтобы выбрать только одно.       - Вы трое здесь по делу, или хотите поприставать к нам? - спросил Ремус.       - Не к тебе, Луни, - сказал Джеймс.       Сириус посмотрел на свои ботинки, на Джеймса, снова посмотрел на Питера, снова на Джеймса, затем глубоко вздохнул и направился к Ремусу.       - Ну, мы можем изменить тему разговора, не так ли? Как насчет…       - Вы можете. Но у меня есть дела, - сказал Северус и соскользнул со стола.       - С Гермионой? - спросил Питер с фыркающим смешком.       Северус сердито посмотрел.       - Нет, - ответил спокойно и направился к двери после минутного колебания.       - Вы двое поругались, Котенок? - спросил Сириус нахмурившись, когда посмотрел на дверь, за которой исчез Северус. Лили оживилась и повернулась к Гермионе.       - Нет, - сказала Гермиона. – Просто он ужасно раздражен узнав, что кто-то, кому он доверял, лгал о нем и обо мне, - Лили опустила голову, к большому удовольствию Гермионы. - Если вы извините меня, господа, мне нужно закончить задание для профессора Грюма.       - Что вы двое делаете с этим мужиком? - Джеймс спросил с волнением. – Ненавижу проводить с ним больше времени, чем необходимо.       - Это связано с тем, как я потеряла своих родителей, - сказала Гермиона, направляясь к двери. - Северус помогает, - она больше не стала уточнять, вышла из кабинета и направляясь к седьмому этажу.       Ранее утром, профессор Грюм сказал ворчливым голосом, когда они проходили мимо него: «Вы двое, как обычно, в семь».       Она понимала колебания Северуса, ведь они собирались в одно и то же место, но рядом с мародерами она могла понять, что он не хочет сопровождающих. В конце концов, было так мало мест, которых не было на карте, и она хотела, чтобы все так и оставалось.       Гермиона ушла не очень далеко, прежде чем чья-то рука втянула ее в нишу, а затем прикрыла рот, когда она собиралась вскрикнуть. Когда она увидела, кто ее схватил, девушка нахмурилась.       - Я думала, что мы не прячемся в альковах? - спросила, когда Северус убрал руку, и скрестил их на груди.       - Нет. Я просто хотел посмотреть, если… - Он сделал паузу, и Гермиона увидела, как мимо прошли пять теней, две из которых отделились в другом направлении. Чуть позже, когда они были достаточно далеко, чтобы их можно было увидеть, три мародера пошли к башне Гриффиндора. - Как я и думал, ты ушла, Лили следом, как и Люпин. Остальные трое пошли своим веселым путем. Я хотел убедиться, что они пойдут за Люпином и Лили, а не попытаются найти нас, - затем он взял Гермиону за руку и вывел из ниши, направляясь к лестнице на седьмой этаж.       Они были одни в коридоре, ни одной души не было видно, и Гермионе хватило смелости тихо спросить:       - Какое у тебя самое счастливое воспоминание?       Северус на мгновение сжал руку, и кратко посмотрел на нее.       - Рождество, когда ты сказала, что хочешь встречаться со мной. До этого я бы сказал, что Святочный бал, а до этого, когда ты обняла меня в свой день рождения.       Гермиона улыбнулась.       - Это и мои тоже. Я так ужасно волновалась, мне хотелось, чтобы рядом был кто-то… чтобы не быть одной…       - Да, это то... почему я выбрал воспоминания о тебе. Время с тобой, - Северус ответил, нахмурившись. - Твои самые счастливые воспоминания не о семье?       Гермиона покачала головой.       - Мне нравятся воспоминания из моей старой жизни, но я никогда не смогу вернуться, и это, безусловно, ослабляет радость. Здесь, в моей новой жизни, у меня есть счастье с МакГонагаллами и теми, кого я встретила, по большей части. Но самые удивительные воспоминания от знакомства с тобой, - призналась девушка, ее сердце трепетало от удовольствия и предупреждения, вызывая всплеск адреналина. Тем не менее она продолжила: - Я не ожидала, что ты мне понравишься, не говоря уже о такой глубокой заботе о тебе. И все же ты не такой, как я ожидала, - она остановилась, ее сердце затрепетало сильнее, предупреждая, что она собирается сказать слишком много.       - Я рад, - искренне сказал Северус. - Какое-то время, как я признался ранее, я не собирался влюбляться в тебя, но я бы ни за что не отказался от того, что с нами стало.       Гермиона ярко улыбнулась ему, но отвлеклась, когда потерялась в своих мыслях.       Было совершенно глупо идти по тропинкам того, что может быть в будущем, когда она еще молода, а впереди так много всего. Так много всего могло случиться, но она не переставала думать о возможности остаться с Северусом навсегда. Многие молодые люди давали такие обещания; естественно чувствовать, что твоя первая любовь та самая, единственная.       Только это не были их первые чувства. Эмоции такие сильные, чтобы сравнить их с первой любовью. Для Гермионы первым будет Рон: несмотря на то, что он временами вызывал отвращение и был полным мерзавец, в нем были черты, которые привлекали ее. И Северус не был ангелом, ни сейчас, ни тогда. Ей было приятно знать, что он чувствовал к Лили раньше и, вероятно, был так же увлечен ею, как и она Роном.       А значит, фантазии и мечты - о том, не станет ли она будущей миссис Снейп, мамой яркой, красивой девушки, с которой она едва познакомилась, - не были совершенно нелепыми. В конце концов, Драко называл свою тетю Ги. Она бы никогда не подумала, даже оказавшись в прошлом, что это могла быть она. Но зная, что Северус так серьезно относился к ним, несмотря на его слова, что он не обещает закончить отношения браком, волна легкомысленности пронзила ее от такой возможности. Догадки ничем не помогали (жаль она не помнит, что они говорили, про карьеру «Ги»), но она могла жить с ними.       Но почему Северус всегда был таким черствым и жестоким, хотя, правда, не таким жестоким, как он был с другими. И в его глазах всегда было немного сожаления после того, как он сказал что-то ужасное.       - Ты здесь, со мной, или уплыла в мечты? - спросил Северус, они поднялись к Выручай-комнате, пока Гермиона была погружена в размышления. Он ухмыльнулся. - В последнее время ты становишься все более похожа на пуффендуйку. Будь осторожна.       - Это твоя вина.       - О нет, ты не можешь обвинять меня, - он возразил, когда шагнул вперед, чтобы открыть появившуюся дверь. Она хихикала, Северус был удивлен, несмотря на сдержанный ответ.       Грюм наблюдал, как они вошли и заняли свои места, кивнув на их приветствие.       Грюм изучил их, и Гермиона почувствовала щекотку в голове, когда он попытался войти. Она знала, что он искал, и она выдвинула несколько более недавних воспоминаний вперед, стараясь скрыть все моменты, которые она разделила с Северусом. Грюм одобрительно ухмыльнулся, прежде чем отправиться к Северусу. Через несколько секунд он фыркнул.       - Заметил, да? - Спросил Грюм, к большому замешательству Гермионы.       - Он пытается копаться в моих мыслях с праздников, - Северус сказал скучающе. - Я никогда не видел директора школы так часто за все мои годы в Хогвартсе.       - Дамблдор использует легилименцию на тебе? - Гермиона спросила с раздражением.       - Пытается, - ответил Северус без тени улыбки, даже в глубине его глаз. – Думаю он хочет знать, что происходит с Поттером, Блэком и Петтигрю. В конце концов, Люпин внезапно сдал их, против троих гриффиндорцев выдвигается список доказательств, из-за которых их могли отстранить или исключить вместе с группой слизеринцев.       - Однако, ты можешь его не пускать. Думаю, вы оба можете, но надо продолжать. Никогда не знаешь, когда кто-нибудь попытается пробраться в твою голову. Постоянная бдительность - это ключ.       - Да сэр, - сказала Гермиона, Северус кивнул.       - Теперь ты, мальчик. Ты естественный в окклюменции, хочешь попробовать свои силы в легилименции? - Спросил Грюм, вставая со стула и шаркая.       - Я сомневаюсь, что будет какой-то смысл, - ответил Северус. - Я не думаю, что смогу или даже хочу знать, что там. – Северус указал на голову Грюма и Гермиона опешила от такой грубости.       Грюм рассмеялся:       - Я не позволю тебе войти. Я думал о Грейнджер, - Он улыбнулся мерзкой улыбкой, которая на самом деле должна была поддразнить. - Все волшебники мечтаю читать мысли ведьм, особенно своих ведьм. Если Грейнджер не хочет, чтобы ты что-то видел, ей просто придется держать это при себе.       В глазах Северуса было нетерпение и трепет, и Гермиона засомневалась кто победит. И должна ли она это позволить. Конечно, она доверяла ему, но было нечто, о чем она еще не сказала. Были планы, которые она не обсуждала с ним и сейчас было не время ими делиться. Но если она действительно овладела окклюменцией, он этого не увидит.       Вздохнув, она полностью повернулась к Северусу, встречая его взгляд с наклоном подбородка и прямыми плечами.       Снейп был озадачен. Легким движением руки он обнажил свою палочку, перекатывая ее между пальцами. У него все еще будет эта палочка через восемнадцать лет? Гермиона старалась не думать об этом.       - Легилименс, - сказал Северус, и она почувствовала, как он вошел в ее разум.       Ощущение отличалось от того, что делал Грюм, совсем другое. Сильнее, приятнее. Она чувствовала его реакцию, хотя и отдаленно, и пыталась понять, насколько опрометчиво было пускать его. Ей не нужно, чтобы его эго становилось еще больше.       Она чувствовала, как Северус тянет за собой воспоминания, вещи, которые она позволила Грюму увидеть. Скучные уроки, общение с Ремусом и Лили, время вместе в заброшенном классе. Казалось, он быстро двинулся к воспоминанию, которое она помнила, как самое счастливое, и какое-то время смотрел на него с ее точки зрения. Внезапно он вернулся в комнату, которую они только что покинули, наблюдая, как он вызывает патронуса.       Именно тогда это стало ужасно, ужасно неправильным.       Северус видел себя. Только он не видел себя, находясь в комнате, в слизеринском галстуке и кардигане, в полном школьном дресс-коде. Он видел, как Гермиона его изобразила: старше. Гордым, пугающим, могущественным волшебником, каким он станет за такое короткое время. Ее сердце сжалось от страха перед тем, что он подумает, и от клятвы. Прежде чем она смогла остановить его, из-за ее стены выскользнуло воспоминание, связанное с ее впечатлением о нем старше, и он потянул сильнее. Спиной к ним, раскинув руки, блокирует их от полностью трансформированного оборотня. Она была благодарна, что не было видно его лица, но она зацепилась за его мантию, глядя на Гарри посередине и Рона в дальнем конце. Она почувствовала его любопытство из-за зеленоглазого мальчика, похожего на Джеймса Поттера,        Это не твое, не смотри! Она закричала в своей голове, пытаясь оттолкнуть его с той маленькой силой, которая у нее была. Что-то еще ускользнуло, кошачий вой и боль, но она теряла сознание, и память стала неосязаемой. - С -       Северус вырвался из ее головы так внезапно, что его разум словно раскололся надвое. Не обращая внимания на собственную боль, он соскользнул со стула и упал на колени, чтобы приблизиться к ее креслу, хотя Грюм двигался быстрее, чем Северус когда-либо видел.       Северус нежно чмокнул ее в щеку, прислушиваясь к дыханию.       - Что случилось? – грубо спросил Грюм.       - Я точно не знаю. Я сделал так, как однажды прочитал, нашел память и последовал за нитью ассоциаций. Я не собирался смотреть на то, что она не хотела, чтобы я видел, но… там было что-то наложенное на воспоминания, она, должно быть, думала, что это безопасно. Я думал, что это безопасно.       Грюм отступил, указал на нее своей палочкой и рявкнул «Ренервейт».       Гермиона вздохнула, но на этом все.       - Альбус, ты же не мог… - Грюм проворчал себе под нос.       - Клятва, - Северус сказал, не задумываясь, в ужасе от того, что только что произошло. - В прошлом году она набросилась на Поттера, - он сглотнул, - и упала в обморок. Я был в лазарете с ней, ожидая ее пробуждения. Я слышал, как Минерва упоминала что-то о клятве.       - Бля, - выругался Грюм, отодвинувшись от Гермионы на мгновение.       - Ей нужна мадам Помфри, - немедленно сказал Северус.       Грюм посмотрел на него, на Гермиону, снова выругался, затем кивнул. Он указал своей палочкой и начал поднимать ее. Он ничего не сказал, выводя Гермиону из комнаты, и Северус не мог заставить себя последовать за ней.       Он упал на стул рядом с креслом Гермионы, его трясло, а голова кружилась. Она знала мальчика, который выглядел как Джеймс Поттер, почти так же, как Джеймс Поттер. Она дружила с ним, что несколько объясняло, почему так набросилась на Джеймса в прошлом году в день Святого Валентина. По крайней мере, это соответствовало его теории, почему она лишилась семьи.       Он видел себя или то, как Гермиона воспринимала его. Это был он? Нет, он не хотел думать об этом. Хотя идея быть таким впечатляла, и Северус не был доволен тем, что не сможет ей помочь, если такое и вправду случится однажды. А вдруг…       Это не твое, не смотри!       Воспоминание о ее ментальном голосе, сильном, несмотря на ее ослабленное состояние, она кричала на него с такой пылкостью и страхом, что выкинула его из своего сознания, когда он уже пытался сбежать. Он чувствовал, как она угасает, и все же Гермиона была чертовски зла на него за промах.       Или это была моя жадность?       Ему было любопытно, почему ее счастливые воспоминания не включали ее прошлое, о котором она никогда не могла говорить. Он мог видеть, что каким-то образом ее мысль об этом, другом Северусе, были наложены и смешаны с тем, как она его видела сейчас. Он не мог быть удовлетворен только ощущением восхищения и влечения, ему нужно было копать глубже, ему просто нужно было продолжать тянуть нити, чтобы почувствовать себя уверенным в своей глубокой любви к ней.       И он чуть не убил ее в процессе. Возможно отправил в кому, разозлил и сломал ее доверие настолько, что сможет ли теперь починить?       - Что я наделал? - сказал он себе, оглядывая комнату, чувствуя, как она вращается, когда он начал задыхаться. Месяц, едва месяц, и он испортил лучшее, что случилось с ним, потому что ему так сильно не хватало уверенности в собственных предположениях, что он ухватился за первую же возможность.       Северус рассеянно удивился, что в комнате было ведро, в которое он мог вырвать именно там, куда повернул голову. Но так как боль в голове и сердце охватили его, он предпочел бы оказаться в собственной блевоте, чтобы помнить о том, какой он мудак и насколько заслуживает эти страдания. 21 января 1976 г. - Г -       Гермионе потребовалось время, чтобы понять, почему она проснулась в лазарете, а не в своей постели в Гриффиндорской башне. Даже не открывая глаз, она точно знала, где находится из-за запаха и предположила, что сейчас утро по тому, как солнце пыталось пробиться сквозь ее закрытые веки. В голове словно молоты стучали, а грудь болела, симптомы были намного хуже, чем при почти полном нарушении клятвы, которую она испытывала раньше.       За исключением того, что ты почти не нарушала клятву, она была нарушена. Он видел, он видел себя, и Гарри, и Рона.       Ярость на мгновение захлестнула Гермиону: на него, на Грюма, на саму себя. На Дамблдора. Гермиона потерла глаза, но не знала зачем, остановить слезы или боль.       - Приятно видеть, что вы пережили эту ночь, мисс Грейнджер, - она услышала голос директора школы и решила держать глаза закрытыми, пока не сможет восстановить свои щиты.       - Был шанс, что я не очнусь? - спросила она хриплым голосом.       - Незначительный по словам мадам Помфри. - Ответил он, и Гермиона могла просто представить этот чертов блеск в его глазах.       - Сэр, если вы не возражаете, я жива. Я понимаю свою клятву, сэр, и это был несчастный случай.       - На самом деле? - спросил он, и она смогла обнаружить намек на снисхождение в его голосе. - Профессор Грюм сказал, что он учил вас и мистера Снейпа окклюменции. Я думаю, что это на самом деле блестящая идея для вас. Жаль, что он не рассказал мне раньше, - директор глубоко вздохнул. - Но я должен заметить, что не очень рад, что он позволил мистеру Снейпу получить доступ к вашему разуму.       - Северус знает обо мне все, что может. - Гермиона простонала, потирая лоб. - А теперь, я полагаю, немного больше, чем он должен.       - Да, ну, возможно, мне придется выборочно убрать эти знания.       - Нет! - Сама идея заставила Гермиону подскочить, открыть глаза и яростно уставиться на директора. Щиты были подняты, хотя в них не было никакой элегантности, никаких отвлекающих мыслей, чтобы создать впечатление, будто она ничего не скрывает. Ее ярость приглушила боль агонии настолько, чтобы она обрушилась на ошеломленно- удивленного директора. - У него блестящий ум, и вы не будете вмешиваться! Он не хотел делать то, что сделал, и, как бы я на него не злилась, я не виню его за любопытство. Любой, кто испытывает чувства к кому-то, кто должен сохранить так много секретов, сделал бы то же самое, если бы представилась возможность.       - Вы уверены, что именно поэтому он сделал это? - мягко спросил ее Дамблдор. - Ему было любопытно? Не было другой причины?       Гермиона должна была повторить то, что он ей сказал, несколько раз, прежде чем до нее дошло.       - Какую еще причину он мог иметь?       - Он неприятный молодой человек, мисс Грейнджер, он дружил с джентльменом, которого недавно исключили.       - Он также дружит с маглорожденными гриффиндорками. К тому же сейчас любой гриффиндорец в Хогвартсе ассоциируется с трио, которое намеренно причиняло вред другим.       Дамблдор тяжело вздохнул.       - Мисс Грейнджер, Гермиона, если можно. У вас есть уникальное преимущество, знание того, что произойдет, по крайней мере, в течение определенного периода времени. Подумайте о человеке, которым станет мистер Снейп. Пока я не видел ничего хорошего из моей привычки время от времени проскальзывать в головы. Возможно, я заметил, что вы знали мистера Снейпа взрослым. У него не было добрых слов или чувств по отношению к вам, - Гермиона хотела поспорить, но он поднял руку, снова улыбаясь. - Подумай об этом, Гермиона. Вы знаете, что есть и другие выдающиеся молодые люди, которые хорошо с вами обращались в будущем. Подумай о них и отпустите мистера Снейпа. И помните, что у вас самый блестящий ум, и потерять его - пустая трата времени, потому что кто-то «случайно» вынюхивал в нем, когда не должен был.       Дамблдор встал со стула рядом с ее кроватью и направился к двери, любезно приветствуя мадам Помфри, когда она встретила его по пути к Гермионе.       - Ты должно быть в агонии. - Она сказала тихим голосом. Она приготовила болеутоляющее, и Гермиона внезапно накрыла волна грусти, когда она поняла, что это стандартное зелье, а не то, что варит Северус.       - Неужели он?..       - Нет. - Тихо сказала матрона, качая головой. - Нет, он еще не приходил, но еще так рано. Я бы хотела, чтобы ты осталась здесь на день, потом ты можешь пройти по коридору и посмотреть, не там ли он.       Гермиона кивнула и сделала глоток зелья, которое ей вручили.       - Он не хотел. - Она сказала это и для себя, и для целительницы.       - Нет, я не думаю, что он хотел, - согласилась она. Гермиона не была уверена, знала ли мадам Помфри, с чем она соглашается, или нет, она чувствовала себя немного лучше в любом случае. 23 января 1976 г.       Северус навестил её двадцать первого вместе с остальными, но молчал всё время, пока ей передавали домашнее задание, хотя Лили, Ремус и Сириус болтали без умолку. Она заметила, что он избегал смотреть на нее, сидел ближе к Лили, что уже долгое время не делал, и это разрывало ее изнутри.       Через час мадам Помфри объявила, что им нужно идти, а когда Гермиона хотела вставать, она покачала головой.       - Будет лучше, если ты останешься. Ты не так сильна, как я ожидала, и я могу с уверенностью сказать, что у тебя все еще болит голова.       Она была права, и, как бы Гермионе не хотелось это признавать, будет лучше, если она останется хотя бы еще на одну ночь.       На следующий день она едва увидела Северуса и заметила, что он держался дальше от неё и ближе к Лили на тех предметах, на которые они ходили вместе. Гермиона наблюдала за ним, и хотела, чтобы это ее не беспокоило, но Северус не спрашивал о ее здоровье. Не прикасался к ней. Едва говорил с ней.       Гермиона хотела зайти в лабораторию до астрономии, но не была уверена, будут ли ей рады.       О, Гермиона все еще злилась на то, что он вошел в ее сознание глубже, чем должен был, но это был несчастный случай. Она так же злилась на себя за то, что не оттолкнула его.       И теперь он увидел…       Она не могла представить, что он думает о ней сейчас.       Закончился урок по защите, последний урок дня, начало выходных. Северус поднялся, выглядел так, словно собирался что-то сказать, затем убежал. Лили посмотрела на нее выразительным взглядом, собрала книги и последовала за ним.       Вздохнув, Гермиона опустила голову на стол, уверенная, что Грюм проявит достаточно человечности, чтобы дать ей минутку.       - Гермиона, - мягко сказал Ремус, положив руку ей на локоть. - С тобой все в порядке?       - Настолько, насколько возможно.       - Ты и Снейп расстались? - спросил Сириус, удивив ее так сильно, что она подняла голову и увидела, что он стоит по другую сторону от нее. Она оглянулась, заметив, что они были последними в кабинете, Джеймс и Питер давно ушли с остальными.       - Не официально, - сказала она, тыкая большим пальцем в указательный палец. - Хотя, полагаю, это всего лишь вопрос времени.       - Что случилось? - спросил Ремус. - Я думал, что, ну, я думал, что вы двое хорошо ладите. Особенно после того, что говорила Лили.       - Мы были, но… Он узнал кое-что о моем прошлом, которое, я думаю, ему не особенно понравилось. Это было немного, на самом деле, ничего особенного. Но, кажется, этого достаточно, чтобы он уже сожалел о наших отношениях… Мы не говорили с тех пор.       - Котенок, если я могу сделать замечание, я думаю, что он напуган. - Она недоверчиво посмотрела на Сириуса, и он дьявольски ухмыльнулся, подчеркивая, насколько он красив. - Ты мне не веришь?       - Там не было ничего… ну, я полагаю, в этом было что-то ужасное, но ничего, что могло бы помешать ему поговорить со мной.       Она повернулась к Ремусу, поймав, как он неуверенно смотрит на Сириуса.       - Ты можешь попытаться поговорить с ним, - он предложил голосом, полным сомнений. - Но знай… просто знай, что я здесь. Мы оба на самом деле. Если тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить, дай нам знать.       - Если ветер переменится так, как ты думаешь, мы не будем рядом с Джеймсом. И наверно, ты не захочешь довериться Лили, - сказал Сириус, сжимая ее руку, прежде чем встать одновременно с Ремусом и покинуть комнату.       Гермиона долго сидела за столом, желая просто встать и столкнуться со всем, но в то же время желая остаться в пузыре, в котором она и Северус все еще были вместе навсегда. Пузырь Шредингера.       Северус, вероятно, понял бы отсылку.       Гермиона не была уверена, как долго она сидела в классе, прежде чем встала и пошла к кухне. Она пощекотала грушу и любезно попросила еду у домашних эльфов, которые с радостью ее накормили. Она ела за маленьким столом в спокойной задумчивости.       Ты не знаешь. Ты не получила ответа. Ты должна знать наверняка. Итак, иди и поговори с ним. Ты не Рональд Уизли, как и он. Ты не допустишь тихого бойкота. Если Северус хочет разрыва, он должен встретиться со мной должным образом. А я гриффиндорка, я должна быть храброй, благородной и с крепкими нервами. Я могу встретить конец, я могу дать ему свободу, которую он хочет. Если он этого хочет.       После ужина она вышла из кухни и решительно направилась к заброшенному классу на третьем этаже.       Она свернула за угол и чуть не столкнулась с Лили. Растрепанной, довольной Лили с широкой улыбкой.       - Я только что шла в Гриффиндорскую башню, - сказала она, перебрасывая волосы через плечо.       - Хорошо, - сказала Гермиона. – Северус там?       - Должно быть именно там, где я его оставила, - Лили кивнула. - Хотя я совершенно уверена, что он не ожидает тебя. - С -        Я должен просто смириться и найти ее, встретиться с ней лицом к лицу и покончить со всем. Слова Гермионы крутились в его голове в бесконечном цикле в течение последних трех дней, подпитывая внутренний монолог тем, насколько он не заслуживал Гермиону Грейнджер. Ради Мерлина он чуть не убил ее, будто того, что он вломился в ее личную жизнь и стремился глубже, чем она хотела его пускать, было недостаточно, то теперь она точно порвет с ним.       Девушка просто продолжала смотреть на него в Больничном крыле, продолжая болтать с идиотами, которые следовали за ним и Лили.       Ему нестерпимо было видеть искру надежды в глазах Люпина, хотя он все еще был добр и вежлив со Снейпом. Слизеринца напрягало, что бывший мародер видел возможность. И, если Северус был честен с собой, Люпин мог предложить Гермионе больше, чем он. Ремус выглядел собранным, должным образом заботливым и обеспеченным, и у него было достаточно интеллекта, чтобы удовлетворить ее интеллектуальную сторону. У Люпина, возможно, было несколько неприглядных шрамов, но он все еще был гораздо более привлекательным, чем когда-либо надеялся стать Северус. Так что, если он всегда казался немного болезненным? Северус был худой, уродливый и часто покалеченный. Кроме того, Люпин не навредил Гермионе. Еще очко в пользу Лунатика, как его звали друзья-идиоты.       Снейп тяжело вздохнул, глядя на снотворное зелье в котле - идеально приготовленное за полчаса, быстрее обычного, которое избавит его от ночных кошмаров.       - Почему у тебя такое вытянутое лицо? - Лили спросила, хотя не видела его лица и то, как он закатил глаза.       Лили приклеилась к нему с того момента, как услышала, что Гермиона оказалась в лазарете. Северус не смог заставить себя признаться, что он стал причиной, потому сказал, что у Гермионы был приступ, подобный тому, который у нее был год назад.       Когда стало ясно, что Гермиона не разговаривала с ним, не приходила и не беспокоилась о нем, Лили, казалось, держала своего рода бдение над ним. Или, как он начинал думать: зависла над ним, как хищник у раненого животного.       - Просто устал, от паров зелья.       - В самом деле? – спросила Лили, и он посмотрел в потолок надеясь, что она перерастет подростковую тупость как можно скорее.       - О, да, - сказал он, поворачиваясь к ней, где она валялась на диване. - Пары любого зелья могут повлиять на мозг. Не имеет значения, как долго после того, как они были сварены.       - В самом деле? -Она спросила, нахмурившись, когда села на мгновение.       - Нет. - Он вздохнул.       Она усмехнулась и плюхнулась назад со своей книгой по трансфигурации. Он заметил, что ее юбка опасно задралась, но она ничего не сделала. Ее галстук был на сумке, а рубашка чуть более расстёгнутой, чем нужно.       - Ты с кем-то встречаешься?       Она торжествующе ухмыльнулась, довольная вопросом.       - Нет. Я заинтересована в кое-ком, но он был занят.       - Серьезно? - Северус нахмурился.       - Умм. Думаю, это уже не так. Я просто жду официального заявления, прежде чем сделаю свой ход. Я не хочу, чтобы казалось, будто он оставил ее из-за меня. - Она сказала, шевеля подушку.       Северус беспокойно переместился, не зная, что сказать, ему не нравилась, к чему вела эта тема.       - Дерьмо, - сказала Лили, книга упала ей на живот, когда она снова повернулась к нему. - Я, наверное, должна сходить за книгой по прорицанию. Мне нужно прочитать пару глав до понедельника, и это не может подождать еще один день.       - Разве ты не можешь просто предугадать, что будет сказано в тексте? Разве не в этом весь смысл?       Лили смеялась дольше, чем требовалось, и спрыгнув с дивана подошла прямо к нему, чтобы коснуться его руки.       - Я вернусь.       - Я жду предсказание, - он ответил невозмутимо, но она все еще улыбалась, как будто он сказал нечто поэтическое, и выбежала из комнаты.       Реальность жизни вернулась, и он потер руками лицо, когда сел на диван. Ни на мгновение он не поверил, что Лили тосковала по нему все это время, или даже по-настоящему интересовалась им сейчас. Он не хотел понимать, зачем ей этот фарс, но если он расстанется с Гермионой, то убедится, что Лили понимает, что он не собирается ползти вслед за ней.       Оповещение сработало, и сквозь страдания ему потребовалась доля секунды, чтобы мозг понял, что приближается Гермиона, а не Лили. Он убрал руки с лица и сел на край дивана, с нетерпением наблюдая за дверью. Надежда смешалась со страхом, он отчаянно хотел, чтобы она прошла через дверь, и все же был в ужасе от того, что ей придется сказать.       Дверь открылась, и Гермиона проскользнула внутрь. Она выглядела удивленной, а затем смирившейся, увидев его там, где он сидел, кивнула один раз, прежде чем подойти к нему, но остановившись у столов.       - Я встретила Лили по пути сюда, - ее голос дрожал. - Я просто пришла, чтобы сказать…       Он проглотил комок в горле.       - Давай, скажи это. Я знаю, что бы это ни было, я это заслужил.       - Я надеюсь, что ты сможешь простить меня однажды, - тихо сказала она со слезами на глазах.       - Простить тебя? - Спросил он, задыхаясь. – За что?       Она всхлипнула.       - Даже если бы это было возможно, - она сказала, вытирая лицо. – Хотела бы я объяснить, я хотела бы сказать что-нибудь о том, что ты видел в моих мыслях, но я не… я не могу.       - Я чуть не убил тебя, - сказал он. - И поэтому я могу понять, почему ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Но зачем, во имя Мерлина, тебе нужно мое прощение? - Спросил он, медленно приближаясь к ней. Он почти дотронулся, когда она отступила.       - Я не могу объяснить. - Она глубоко вздохнула, расправила плечи и подняла подбородок. - Я оставлю тебя. Лили скоро вернется и…       - При чем здесь Лили?       - Она ничего не скрывала от тебя и принесла тебе утешение. - Гермиона сказала, глядя ему в глаза впервые с момента входа в комнату. - Я выходила из этой комнаты в таком же растрепанном виде, и я прекрасно помню, как я его получила.       - Если ты думаешь… если ты веришь, что это возможно, что я… - его ноздри раздулись, руки сжались в кулаки. - Ты действительно веришь, что я найду какое-либо утешение, физическое или иное, от кого-либо, кроме тебя? После того, что я сделал? Я чуть не убил тебя, я… - он фыркнул, его колени подогнулись, а руки опустились на ноги, как у марионетки с обрезанными нитями. - Я ничего не заслуживаю. Я заслуживаю каждое ненавистное, мерзкое наказание, которое ты можешь придумать. Я знал, что делал, и сделал это в любом случае. Но я клянусь, что понятия не имел…       Гермиона подошла на шаг ближе, и он закрыл глаза и наклонил голову, ожидая пощёчины. Когда все произошло не так, как он ожидал, приглушенные рыдания вырвались из груди от ошеломляющего чувства. Вместо резкого, жгучего удара, ее прикосновение было нежным, ласковым, большим пальцем Гермиона поглаживал его по щеке смахивая непрошенную слезу.       Несмотря на всепоглощающее чувство стыда за слабость, Северус накрыл ее руку своей, сжимая нежно, молча умоляя не убирать руку, но позволяя ей отодвинуться, если она не захочет прикасаться к нему. Ее другая рука коснулась его волос, и стыд усилился, когда он понял, как мало он заботился о себе в последние несколько дней. Волосы были жирнее, чем должны.       - Северус, - тихо сказала она, и он почувствовал, что она тоже опускается на колени. - Пожалуйста, посмотри на меня.       Он открыл глаза и был озадачен болью и страхом в ее теплых глазах.       - Ты заслуживаешь лучшего, чем я, - сказала Гермиона, и когда он хотел поспорить, она быстро убрала руку от его волос, чтобы положить палец на его губы. - Ты видел, что у меня есть секреты, о которых я не могу тебе рассказать, и, более того, я даже не могу объяснить, почему они у меня есть. Во-первых, я не могу поделиться с тобой почти пятнадцатью годами моей жизни. А ты… Я могу только представить, что ты должен думать, как изменилось твое мнение обо мне. И я даже не могу объяснить или оправдаться за то, что ты видел.       Ее голос надломился от горя, и он хотел прижать ее к себе, но не смел. Северус удовлетворился тем, что завел пальцы между ее пальцами.       - Ты была зла на меня. - Он сказал, когда ее рука переместилась на его галстук.       - Да, - сказала она, снова шмыгая.       - Ты все еще?..       - Нет, - она задохнулась, качая головой. - Но имеет ли это значение?       - Конечно.       - Ты не говорил со мной. Ты избегал меня.       - Да.       - Почему?       - Я не хотел расставаться, - признался он, отказываясь теперь быть трусом. - Я хотел считать, еще немного, что ты моя.       - После того, что ты увидел, я удивлена, что ты хочешь, чтобы я была с тобой рядом.       Он фыркнул:       - Учитывая то, что я увидел, я сбит с толку тем, что ты вообще заинтересовалась мной.       - Ну, ты... - Она остановилась, задыхаясь, когда ее глаза расширились. Он быстро и нежно обхватил ее голову, дрожа от паники и предупреждения в ее взгляде.       - Нет, - сказал он твердо, но тихо. - Что бы ты ни думала, что тебе нужно сказать, оно того не стоит.       - Ты заслуживаешь объяснений. - Она сказала хриплым голосом       - Нет. Гермиона, я… - Он остановился, осознав, что у двери может кто-то подслушивать.       Предупреждение внутри, не тревога или паника, а магия, говорящая о том, что кто-то приближается и останавливается. Лили? Люпин? В любом случае, он не хотел рисковать Гермионой, и пускать слухи. Все и так было плохо, большинство людей ненавидели его за то, что он просто существовал, ему не нужно было добавлять сумасшествия       - Направь свою палочку на меня. Пожалуйста, - сказал он, когда она заколебалась. Она опустила руку ему на грудь и позволила своей палочке появиться в ее руке. Она встряхнулась, когда он попросил. - Посмотри мне в глаза, - и когда она это сделала, он увидел, что она начинает понимать. - Скажи это.       - Легилименс, - она прошептала, и он чувствовал, что она входит в его разум очень осторожно.       Ему это очень понравилось. Это очень отличалось от Грюма, более нежное и ласковое, и никак не похоже на попытки директора.       Когда Снейп почувствовал ее замешательство и легкое веселье, он показал ей последствия своего пребывания в ее разуме: позволил теориям, которые проплывали у него в голове, наложиться на сцену произошедшего, а затем агонию осознания, что он непреднамеренно нарушил ее клятву. Когда он почувствовал ее удивление, он усмехнулся и показал ее в больничной палате годом ранее, и разговор, который он подслушал между директором и МакГонагалл.       Она выскользнула из его сознания и плотно закрыла глаза. Он погладил ее по щекам, пораженный, когда надломленное, горестное рыдание вырвалось из нее, прежде чем она прильнула к нему. Она схватила его за рубашку, сжала обеими руками и рыдала у него на плече. Он убрал руки с ее лица и крепко обнял, пока его сердце быстро стучало.        Что происходит? Почему она плачет?       Через мгновение она села на пятки и улыбнулась с облегчением.       - Я не могу объяснить.       - Я знаю.       - И тебя это устраиват? Ты так много видел, и…       - Это не имеет значения. Если ты все еще хочешь меня, я твой.       Северус оставался совершенно неподвижным, когда она наклонилась, частично потянув его за рубашку, которую она все еще держала. Северус вздохнул с облегчением через нос, который он никогда не перерастет, в момент, когда ее теплые мягкие губы прижались к его тонким, сухим губам. Она просила о большем своим языком, и он дал ей все, что она хотела.       - Это был достаточно четкий ответ? - Спросила она ему в губы.       - Нет, - ответил он. - Я думаю, тебе придется объяснить еще раз.       - А до тебя медленно доходит, да? - Северус был достаточно близко, чтобы почувствовать движение ее брови.       - Я просто хочу убедиться, что у меня есть полное понимание. Сейчас не время для предположений.       Она счастливо мурлыкнула, прежде чем снова поцеловать его, издавая приятные звуки, когда он провел пальцами по ее ужасным волосам и крепко прижал к себе. До тех пор, пока не стало невозможно удержать равновесие и он сделал то, что она хотела - Гермиона подталкивала его на пол.       Когда Северус сказал, что она его убедила, их галстуки куда-то подевались, рубашки выбились из поясов, и он был уверен, что ощущение её кожи будет постоянно покалывать на кончиках его пальцев. Ее волосы выбились из прически, и ему не мешало бы причесаться. Он давно не мыл голову и теперь волосы нелепо торчали под разными углами вокруг лица.       Приближался комендантский час и если он хотел проводить ее обратно в Гриффиндорскую башню, времени оставалось мало.       Снейп оставил снотворное зелье в котле нетронутым.       И если Гермиона заметила, что дверь была открыта, когда они собрались уходить, она ничего не сказала. 15 января 1994 г. - А -       - Не могу поверить, что болею за Слизерин, - сказал Гарри, наблюдая, как Чжоу Чанг и Драко ищут снитч. - Не могу поверить, что стою здесь, надеясь, что Малфой победит.       - Я тоже не могу в это поверить. - Рон проворчал с другой стороны от Гарри. – Когтевран расправился с Пуффендуем, как и Слизерин. Мы проиграли из-за… ну, ты знаешь. И если Слизерин выиграет этот матч, они уйдут в отрыв. Из-за этого будет очень трудно победить их.       - В любом случае будет трудно, - заметила Аврора, к большому неудовольствию Рона. – Когтевран - наш следующий противник, и, если они выиграют этот матч, они так же будут в выигрыше. В любом случае, шансы на победу у нас довольно малы. Мы можем надеяться на второе место, если не ниже.       - Заткнись, Снейп. - Рон зарычал, а Гарри выглядел все более подавленным. - Ты должна болеть за нас, а не за своего парня-змееныша.       Джинни фыркнула.       - Если ты думаешь, что Драко - парень Рори, тебе нужно проверить зрение, - сказала она, и Луна захихикала.       - Что это означает? - Рон требовательно спросил у сестры, склонившись над перилами, чтобы взглянуть мимо Гарри и Авроры. - Он столько крутится вокруг нас из-за нее. И почему Гарри хочет, чтобы мы общались с ней...       - Рон, - предупредил Гарри, и Рон остановил тираду. Через несколько секунд Гарри посмотрел на Аврору, задумчиво нахмурившись. - Почему он болтается рядом с тобой?       - Я полагаю, по той же причине, по которой и ты. Я одна из его самых старых друзей.       - Ты не лучшая подруга Гарри, - Рон вмешался как раз перед тем, как отвлечься от гола Когтеврана. Рон и Луна единственные порадовались.       - Она преследует тебя, Малфой! - Гарри закричал как раз в тот момент, когда два искателя пролетели над головой, слышал его Драко или нет, она не могла сказать. Она заметила, что с трибун преподавателей отец смотрит на них вместо игры. Аврора сомневалась, что голос Гарри пронесся так далеко, поэтому решила, что это из-за их компании, собравшейся поболеть. Она помахала ему, улыбнулась и вернулась к игре.       - Ты против? - спросила Аврора.       - Хм, против чего? - Спросил Гарри, едва отводя глаза от игры, чтобы взглянуть на нее.       - Что Драко с нами?       - Это немного странно, уммм. И тот факт, что он все еще время от времени насмехается надо мной, когда окружен другими слизеринцами, заставляет меня задуматься.       - Это потому, что он еще не готов, - безмятежно сказала Луна с нежной улыбкой. - Он начинает понимать: то, во что он всегда верил, довольно нелепо, но он боится того, что случится, если он слишком отделится от своего факультета. Он боится, что мы его отвергнем, и ему некуда будет идти.       - Хорошо. - Рон сказал прямо. - Хитрый мерзавец заслуживает этого.       - Он сказал тебе это? - Гарри спросил Луну.       - Нет, это очевидно.       - Для тебя, может быть, - сказала Джинни. – Собираешь пойти на прорицание в следующем году?       - Я не верю, что профессор Трелони хотела бы. Ей никогда не нравилась моя мама. Понимаете, они были двоюродными сестрами.       Аврора промолчала, и быстро посмотрела на других, как и она они молча переглянулись.       - Я не могу поверить, что Миона все пропустила, - сказал Рон, когда Слизерин забил, а Драко и Чжоу нырнули заметив снитч.       - Она более счастлива в библиотеке, - сказала Джинни. - Ты знаешь это.       Так было и по сей день. Как раз перед тем, как Драко начал ходить в школу, последний чемпионат мира был в Германии. Дядя Лу привёл её, Лео, отца, тётю Сисси и маму, которые сдались из-за отсутствия чего-то более интересного для себя. Аврора была вполне уверена, что у тети Сисси было меньше книг, чтобы пережить несколько дней турнира.       С трибун, в которых находились в основном слизеринцы, раздался шум, и Аврора вовремя заметила Драко и как он схватил снитч.       - Воооу! - Гарри кричал и аплодировал, когда Драко пролетел мимо, ловя его внимание.       - Мерлин, не делай этого, - сказала Аврора, - ты просто подстегиваешь его эго. - Она повернулась к своему отцу, у которого на лице отразилось отвращение. Аврора захихикала, из-за того, как Драко смотрел на Гарри, а потом из-за того, как отец качал головой закрыв лицо ладонью. Тетя Мин выглядела так, будто смеялась, похлопывая его по спине.       - Может быть, в следующий раз будешь сдержанней болеть, - Рори предложила Гарри, она еще улыбалась из-за отца, когда повернулась к Гарри. Гарри слегка покраснел, но усмехнулся.       - Что ты сказала, Снейп? - хмуро спросил Рон, прежде чем побледнеть. – Черт, это звучит странно.       - Как ты думаешь, что сделал бы отец Драко, если бы узнал, что он гуляет с нами? Он ненавидит мою семью. - Задумчиво спросила Джинни, поворачиваясь, чтобы взять Аврору под руку, пока все собирались уходить.       - Честно говоря, я понятия не имею, - ответила Аврора, когда толпа начала расходиться.       Она задавалась вопросом, сделал бы он что-нибудь с единственным ребенком? Дядя Лу определенно не мог отречься от Драко, это конец линии Малфоев. Наказание возможно, но у нее было ощущение, что Драко уже шел по необратимому пути, который вел к другому взгляду, чем у дяди Лу, и никакое количество утраченных привилегий не поколебало бы его. И если Гарри продолжит хорошо относиться к Драко, то он уже не отвернется от этой дружбы, кто бы что ни говорил, Уизли или нет.       - Просто помни, что он является причиной того, что Хагрид предстанет перед судом. Клювокрыла могут убить. Он причина, по которой Миона скрывается в библиотеке, исследуя закон.       - А ты никогда не делал ничего глупого в жизни, - возразила Джинни.       - Когда я совершал глупости? - Спросил Рон, когда они вышли на траву позади поля.       - Часто, - сказал Джордж, склонив голову.       - Например, проклял себя и блевал слизнями, - сказал Фред, загибая палец.       - Улетел на машине отца из Лондона, - добавил Джордж.       - Поверил мне, что сортировочная шляпа сделает тебе больно.       - Считал, что ты мог бы сделать Коросту желтой.       Близнецы продолжали, лицо Рона становилось все более и более красным, прежде чем он, наконец, взорвался:       - Зато я не погубил гиппогрифа!       - Ты не осмелился подойти к нему, - ухмыльнулся Гарри.       Рон сделал паузу.       - Ты не… подожди… Малфой - глупый мерзавец и кричал, как девчонка в лесу.       - Ты бы тоже, если бы увидел Волдеморта, пьющего кровь, как вампир, - возразил Гарри.       - Не произноси его имя, - тихо сказала Аврора, когда Рон был готов закричать. Гарри, похоже, не обратил внимания на предупреждение, и она сомневалась, что Рон понимает, насколько это опасно. Она оглянулась через плечо и увидела, что ее отец и тетя Мин далеки от добродушного разговора, но кажется, случайно произнесенное имя Лорда не оказало какое-либо влияние на его метку.       - Пошли, - сказал Гарри Рону, - Мионе, наверное, интересно, где мы.       Аврора смотрела им вслед с грустной улыбкой, гадая, что будет с парой в июне, когда Миона волшебным образом исчезнет.