Судьба распорядилась верно /Fate Set Right

11 июня 1994 г. - Г -       Кабинет директора никогда не был штаб-квартирой Ордена Феникса или даже одним из мест встречи. Но остатки первоначальной группы разместились сегодня здесь.       Молли и Артур сидели на диване, Минерва рядом с ними. Люпин стоял за спинкой кресла, в котором сидел Сириус. Он еще не восстановил силы, после общения с дементорами и постоянного недоедания за месяцы своего побега. Аластор Грюм стоял у окна спиной ко всем с тростью в руке.       Когда Гермиона видела, как свирепый волшебник был так ограничен, ее сердце сжималось от боли, но для нее одновременно это было доказательством, насколько он живуч.       Ее муж стоял у камина, отвернувшись, демонстрируя скуку, но внимательно слушал. Рядом с ним был Кингсли Бруствер, который выглядел так, словно чувствовал себя лишним, и не хотел быть здесь. Но их осталось так мало после первой войны...       - Миссис Снейп, - любезно сказал Альбус, как всегда со снисхождением. - Хотя я думаю, что это прекрасно, что вы сумели добиться для Сириуса, как вы это назвали? «Отбыл свое заключение»? Как ни крути, но Гарри не может отправиться на площадь Гриммо после окончания учебного года.       - Сириус - законный опекун Гарри в глазах Министерства, - спорила Гермиона, подавляя желание вытащить бумаги из сумки и сунуть их в лицо старика. - И поскольку он маг, а не магл, Гарри лучше всего будет переехать к нему.       - Лучше для него, но не для всеобщего блага.       - Как так? - Она возразила. - Сириус не сделал ничего плохого, кроме как попытался отомстить за своих друзей. На самом деле, можно с уверенностью сказать, что я не единственная в этой комнате, кто знал, что Сириус не был тайным хранителем до того, как Лили и Джеймс были убиты.       Все взгляды устремились на Северуса, и он, казалось, чувствовал это.       - Я полагал, что Блэк был причиной того, что они погибли так же, как и любой из вас. Думаю, моя жена имеет в виду нашего уважаемого лидера, - Северус сказал небрежно, и Гермиона чуть не хихикнула.       Присутствовавшие посмотрели на Дамблдора, который разумно сменил улыбку, на раскаяние.       - Признаю, Лили и Джеймс признались в своем желании сменить тайного хранителя, следуя предложению Сириуса о Питере. Однако я не чувствовал необходимости менять хранителя, их местоположение не должно было быть никому известно.       - И все же, немного информации, и для Сириуса могли провести надлежащее слушание, - отметила Минерва. - Он бы отправился в Азкабан, но ненадолго.       - И Гарри мог жить с ним после освобождения? - добавила Молли.       Дамблдор покачал головой.       - Боюсь, нет. Очень важно, чтобы Гарри всегда возвращался в дом своей тети.       - И почему же? – с горечью спросил Сириус.       - Питер сбежал от нас и, без сомнения, уже пытается найти способ вернуть Волдеморта, - объяснил Дамблдор, и Северус зашипел при упоминании, схватившись за левую руку. - Прости меня, Северус. Том. - Северус закатил глаза, массируя руку, и подошел ближе к жене.       - Я ненавижу указывать, - Ремус смотрел на окружающих, - но были и другие, кто пытался до Питера. В этой самой школе. Гарри многое рассказал мне во время наших вечерних бесед, и, похоже, это был его единственный год в Хогвартс, когда он не стоял лицом к лицу с Ним.       - Спасибо, - пробормотал Северус через плечо, и Ремус слабо кивнул.       Дамблдор вздохнул:       - К сожалению, это правда. Но мы обсуждаем не это. Для Гарри крайне важно вернуться к Дурслям из-за кровной связи, защиты Лили Поттер, когда она встала между Гарри и Томом.       - Кровная связь? - Северус говорил снисходительно. – Которая на крови?       - Конечно, - подтвердил Дамблдор.       - Тогда ты дурак, если думаешь, что защищал Поттера все эти годы. Вероятно, тот факт, что он был в магловском мире, спас его, но теперь, когда его снова представили нашему миру, это ничто.       - Северус, ты знаешь, что подобную магию нельзя легко сломать, - протестовал Дамблдор, глядя на руку Северуса. - Узы защиты проходят через сестру, в данном случае Петунию Дурслей. Она приняла его, и поэтому чары работают.       - Но она сделала это неохотно, - сказала Гермиона, чувствуя на себе взгляды.       - Она сестра Лили и с готовностью приняла ребенка, оставленного на пороге, - Дамблдор говорил с полной уверенностью в собственных словах.       - Нет, я совершенно уверена, что нет, - вновь возразила Гермиона.       - Я должна согласиться с Ги, Альбус, - вмешалась Минерва. - Я была там, когда ты сказал мне не приходить. Я наблюдала, как она открыла дверь, кричала, проклинала, когда поняла, что молочник уже прошел.       - Но она взяла его, - сказал Дамблдор с блеском в глазах.       - Если мы делаем что-то, не означает, что мы делаем это добровольно, - отметил Ремус.       - Петуния Дурсль всегда волновалась о своем имидже, - сказал Северус. - На самом деле, я считаю, что единственный раз, когда она позволила мне войти в свою дверь, было из-за того, что при виде меня на пороге начали б судачить соседи. - Он сказал, поймав взгляд Гермионы, когда она нахмурилась. - Да, дорогая?       - Когда ты навещал Дурслей? - Она спросила, отчасти удивленная выходкой мужа, но более из любопытства, почему она не слышала об этом раньше.       Он склонил голову.       - Это было… после похорон, - Он сказал тихо. - Я взял Аврору, пока ты…       - Я помню, - тихо сказала она, вспоминая, что Джеймс и Лили были не единственными потерями в ту ночь.       Северус кивнул.       - Она не была рада видеть меня, тем более что я не приехал за Поттером и что у меня был свой ребенок. Я пришел, чтобы предупредить ее, что Поттеру лучше прибыть в Хогвартс здоровым и ухоженным. Я сомневаюсь, что она слушала, учитывая, что он приехал таким же маленьким, как и я в первый год учебы.       Молли готовилась разглагольствовать о том, что Гарри нуждается в хорошем уходе, когда ее прервал жуткое восклицание.       - Как ты прошел?       Все повернулись к Дамблдору. В его глазах не было ни блеска, ни улыбки. Его руки лежали на столе, а не сложенные на груди, спина прямая.       - Я постучал, она открыла.       - Из-за Темной Метки ты не мог приблизиться к порогу, - сказал Дамблдор, его голос становился все глубже от ярости.       - Ах, он наконец-то понял, - сказал Северус, отступив на шаг от кресла Гермионы. – Кровная защита, если она не создана Темной магией, не гарантия. Она во многом полагается на намерение, и Петуния Дурсль не собиралась содержать Поттера в своем доме.       - С Гарри осталось письмо, объясняющее важность…       - И это был твой способ протащить его в дом? Письмо? И ты думаешь, что твои слова вдруг смягчат это холодное сердце и заставят ее обнять паренька как родного? Петуния презирала свою сестру из-за ее магии. Лили и я были ненормальными на каждом шагу, и Петуния отказалась присутствовать на свадьбе, потому что Лили выходила замуж за волшебника. Она была бы окружена ими, - Северус внезапно успокоился, вдумчивый взгляд заменила горечь. - Кто-нибудь спросил Поттера, какова его домашняя жизнь? - Он посмотрел на Гермиону. - Теперь ты можешь говорить свободно, не так ли? Ты помнишь?       - Как ты думаешь, почему я так заинтересовалась делом Сириуса? - Она спросила, не желая испытывать свою вновь обретенную свободу перед человеком, который забрал ее на двадцать лет.       - Ребята сказали, что он голодал, и у него стоят решетки на окнах, - сказала Молли, сжав руки. - И в прошлом году, когда мы встретились с ним в Косом переулке, я услышала, как он рассказывал детям, почему он убежал.       - Лучше всего, если мы используем план Ги, Дамблдор, - Аластор кивнул в ее сторону, глядя на Альбуса. - Секрет Гриммо держится, и он мог сработать для Поттеров, если бы Петтигрю не был крысой.       - Буквально, - проворчал Сириус.       - Альбус, ты же не собираешься делиться адресом с какой-нибудь сомнительной личностью? - спросила Минерва, и Гермиона чуть не хихикнула, когда она нахмурила лоб и скрестила руки, глядя на старшего волшебника так, словно была его матерью.       - Нет, моя дорогая, в этом ты можешь мне доверять, - спокойная улыбка Дамблдора вернулась, и он откинулся на спинку стула. - Кажется, меня будто предали. Я признаю, что, возможно, кровная связь была не такой прочной, как я думал. Гарри может поехать с Сириусом, при условии, что будет сидеть в своей комнате.       - Нет, - сказал Артур. – Ему нужны друзья.       Дамблдор колебался.       - Что случилось? - Спросил Аластор.       Северус зарычал:       - Потому что у него та же проблема, что и двадцать лет назад: змея среди львов.       - О, - сказал Ремус с намеком на грусть, Сириус посмотрел между двумя мужчинами, прежде чем смущенно взглянуть на Гермиону.       - Змея? - спросил Артур.       - Драко Малфой хорошо ладит с Поттером с начала года, пока у него есть такая возможность, во всяком случае, - ответил Северус.       - Вы понимаете, что Гарри все равно скажет им, - сказал Сириус. - Независимо от того, кто они, он скажет своим друзьям, что живет со мной. Как еще он сможет поддерживать с ними связь в течение лета? И разве его тетя и дядя не расскажут им, когда каждый второй попытается связаться с Гарри? Это просто приведет к панике среди детей.       - И без Гермионы, скорее всего, они начнут ссориться, - Молли вздохнула. - Я буду скучать по этой девчушке, она хорошо влияла на них.       - А я нет, - сказал Сириус и получил тычок от Ремуса       - Гриммо – секретное место под защитой, и только те, кто знает, где оно находится, могут его найти, если точное местоположение не раскрывать детям, будет ли этого достаточно? - Северус спросил комнату в целом. - Письма, адресованные Гарри Поттеру, на Площадь Гриммо, все еще будут поступать, и я уверен, что он может переходить в Нору и из Норы.       - Что насчет Малфоя? - спросил Артур.       Северус ухмыльнулся.       - Драко не настолько глуп, чтобы притащить с собой незваных гостей.       - Тогда я думаю, что мы все решили, - сказал Аластор.       - Я полагаю, что так и есть, пока все, кто находится в этой комнате удовлетворены. Я не хотел бы, чтобы что-то произошло, потому что кто-то был против изменений в жизнь Гарри.       К счастью, никто ничего не сказал. Никто даже не вздрогнул. Гермиона была рада, что обсуждение друзей Гарри не отменяло того, что ему нужно держаться подальше от Дурслей.       - Поскольку мы все согласны, стоит перекусить. Эльфы приготовили великолепный лимонный пирог на ужин, его хватит на всех. 4 апреля 1976 г. - С -       - Мы должны запланировать это, - задумчиво сказала Гермиона, садясь на пол, прислоняясь головой к ноге Северуса.       Она была окружена пергаментами, учебниками, разноцветным графиком, - бумажная катастрофа была слишком велика, чтобы поместиться на диване, где Северус с удовольствием сидел и делал заметки в своих книгах, его чернильница левитировала слева от него, второй учебник делал то же самое возле его головы.       - Спланировать что? - рассеянно спросил он, обдумывая, стоит ли попробовать давить дремоносные бобы вместо нарезки.       - День, когда ты заберешь мою девственность, - сказала Гермиона, и он чуть не залил всю страницу чернилами.       Снейп уставился на нее, Гермиона продолжала готовиться к экзамену, будто всего лишь спросила, когда он хочет прерваться на чай.       - Должны ли мы раскрасить этот день в календаре? – спросил Северус, продолжая рассматривать девушку, поняла ли она, насколько абсурдна?       - Не думаю, что это необходимо, - ответила прежде чем запыхтеть. - Нет, я не могу изучать арифмантику одновременно с рунами, - сказала себе под нос, быстро проводя пером по черновику графика.       Северус продолжал пялиться на ее затылок, задаваясь вопросом, а может, давление экзаменов уже начало влиять на ее мозг.       Они стали ближе к такому событию, чем ожидал любой из них. Несмотря на то, что времени наедине было мало - компанию им составляли не только Лили, но и Люпин с Блэком, которые, казалось, всегда находили их, где бы они ни были - время наедине Северус с Гермионой использовали на славу. Прогулки в Хогсмиде, и время, когда Северус предпочитал варить, а Гермиона читать. Но когда они чувствовали себя обычными влюбленными подростками (хотя признания не были озвучены), они были вполне раскрепощенными. Прошло около двух месяцев после дня рождения Северуса, когда был снят первый предмет одежды, и через две недели после этого они нанесли на карту тел друг друга полный обзор ландшафта.       Северус ненавидел этот опыт и надеялся, что ему больше никогда не придется делать это с кем-то еще. Не потому, что ему не нравилось то, что он видел, Северус был уверен, что в мире нет ничего лучше, чем созерцать Гермиону. Он испытывал отвращение к себе. Возможно, она видела его без рубашки летом, но было невыносимо жарко и ему было все равно, тем более он был уверен, что она не смотрит. Но сейчас он боялся потерять ее, шрамы на ногах и спине от тяжелого детства разрушили большинство моментов, которые они провели вместе. Северус сам не сразу понял, что прятался за щитами окклюменции, когда впервые раздевался. Из-за всего этого они спорили, оправдывались, оба говорили одно и то же, а, остановившись, фокусировались на учебе, при этом демонстративно не разговаривая друг с другом.       В эти моменты другие всегда находили их, и Блэк получил доступ к лаборатории только когда поклялся, что не скажет ни слова двум другим мародерам.       Но после каждого обнажения, следующее было легче, и теперь, если они были обнажены, он больше не волновался о том, что она могла подумать, он просто думал о ней.       И секс был последней остановкой, что им еще предстояло обсудить, и пусть он инициировал некоторые действия (только по ее согласию), он не собирался просить об этом. Северус был совершенно доволен всем, что они делали.       Северус пытался понять, почему она такая, какая была, и когда не смог понять, сказал:       - Гермиона, я не уверен, что понимаю тебя.       Она посмотрела на него, на ее лице появилась наглая ухмылка.       - Я хочу, чтобы ты, Северус Снейп, занялся со мной любовью. Но мы должны решить, какое для этого лучше выбрать время.       - Зачем? - Северус все еще не был уверен, что он понял, откуда взялась эта мысль. - Все остальные моменты близости, которые у нас были, были спонтанными.       - Я получила десятки писем от Делии с тех пор, как родился Оливер, - сказала она, от чего Северус впал в ступор. - Она рассказывает о том, какой он замечательный и красивый, и как она рада, что наконец стала матерью. Но бывают моменты, когда она, кажется, отвлекалась или засыпала. Линии на пергаменте или пятна чернил. И она имеет тенденцию повторяться. Уверена, материнство — это прекрасно, но я вряд ли готова к такому. Я, однако, вполне готова выразить свою привязанность к тебе физически. Как бы ты ни был талантлив, мне нужно больше, - закончила смущенно.       Северус ухмыльнулся, поправил галстук и приосанился.       - Я могла бы попросить мадам Помфри научить меня чарам, но я исследовала лучшие методы контрацепции в волшебном мире, и зелье считается самым надежным.       - И ты хочешь, чтобы у меня было достаточно времени, чтобы заварить его, - он сказал с пониманием от чего Гермиона улыбнулась.       - Я не сомневаюсь, что не случайно в комплектах для зелий с четвертого по седьмой год есть все необходимые для этого ингредиенты. И найти рецепт было достаточно просто.       - Я мог бы просто приготовить его заранее и сохранять свежим месяцев шесть.       - Полагаю, это может сработать, - задумчиво сказала Гермиона. Она вздохнула и посмотрела на бумаги, разложенные вокруг нее. - Но было бы неплохо знать. Я имею в виду, что, если мы решим сделать это в середине сессии?       Северус издал громкое «Ха», которое вызвало сердитый, но растерянный взгляд его любимой.       - Гермиона, что-то мне подсказывает, что во время экзаменов мы даже обниматься не будем. В конце концов, это наши СОВ, и я видел, в каком ужасе ты была в прошлом году, когда сдавала обычные ежегодные экзамены. Я совершенно уверен, что не найду тебя привлекательной в первые две недели июня.       - О, спасибо, Северус, - когда Гермиона ворчала, ее голос становился более высоким, как это часто случалось, когда она злилась на него.       Северус любил это. Любил провоцировать мелкими подколками, и он совсем скоро понял, что всегда так поступал. В их прежней, едва существующей дружбе, он любил подталкивать Гермиону настолько, чтобы видеть ее взволнованной. Было слишком рано думать о таких вещах, но Снейп все равно думал: он хотел волновать ее всю оставшуюся жизнь.       Раздался громкий стук в дверь.       - Одевайтесь! Мы заходим на пять, - крикнул Блэк через дверь, и Северус помахал палочкой, прежде чем идиот успел добраться до четырех.       Блэк огляделся и вздохнул.       - Черт, вы двое - самые скучные люди в отношениях, с которыми я когда-либо сталкивался. Вы всегда такие правильные. Где веселье? - спросил Блэк озорно улыбаясь.       - Не каждый чувствует необходимость постоянно быть голым, Сириус, - со вздохом сказал Люпин и виновато улыбнулся Гермионе, прежде чем сесть рядом с Северусом.       Снейп посмотрел на дверь.       - Лили не придет?       - У нее, ммм, свидание, - сказал Люпин, глядя на Блэка.       - Она наконец приняла приглашение Джеймса? - спросила Гермиона.       - Нет, - вздохнул Люпин.       - Именно поэтому я здесь с Луни, а не с более веселыми парнями. Джеймс в замешательстве, Лили сейчас с пуффендуйцем. Не знаю его имени, но думаю он семикурсник. Похож на... - при этом Блэк заметно смутился.       - Он похож на тебя, Северус. Только в очках, - подсказал Люпин.       - И с чистыми волосами, - быстро добавил Блэк.       - Да ладно, Бродяга, - Люпин вздохнул.       - Могу ли я спросить, почему у вас такие глупые прозвища? - спросил Северус, заметив боковым зрением, как напряглась Гермиона. Итак, в именах было что-то важное. Про это она тоже знала?       - Просто прозвища, которые мы придумали. Ну, может, немного тайного смысла, - Сириус оценивающе осмотрел Северуса. - Если бы я давал тебе прозвище, описывающее тебя, я бы выбрал…       - Бродяга, - в голосе Люпина звучало предупреждение.       - Змей, - Блэк сказал с тем, что Тобиас назвал бы «дерьмовой» ухмылкой.       - Как оригинально, - Северус усмехнулся.       - Хорошо, давай посмотрим, как ты придумаешь что-нибудь получше, - Блэк сел прямо, сложив руки на груди.       - Принц, - сказала Гермиона. – В честь твоей матери.       - Ну, я бы никогда не стал ассоциировал тебя с «принцем», - сказал Блэк. Затем он нахмурился. - Подожди, Принц. Старый род волшебников. Ты полукровка?       - Да. Принц-полукровка, если для тебя это так важно, - Северус закатил глаза. - Ну, только если моя мать избавится от фамилии мужа и восстановит свою.       - Ха, - сказал Блэк. - Интересно. Хвост думал, что ты маглорожденный.       - Это имело значение? - спросил Северус, чувствуя, как Гермиона успокаивающе провела рукой вверх по его штанине. – Вы четверо думали, что я хуже вас? Поэтому вы так старательно превращали мою жизнь в ад? Из-за факта моего существования?       - Нет, - яростно сказал Блэк.       - Да, - сказал Люпин. - Но не совсем. Это никак не связано со статусом крови.       - Значит, социальный статус, - заговорила Гермиона. - В конце концов, я тоже села в поезд в подержанных вещах, но я из семьи среднего класса. У меня было не магловское имя, а волшебное, которого давно не слышали в Британии. Тебе никогда не приходило в голову, что я могу быть бедной или… - она внезапно замолчала, и Северус оказался на коленях возле нее, поворачивая ее голову, чтобы рассмотреть. Северус смотрел в ее глаза и успокаивающе гладил по спине, пока она не вздохнула с облегчением.       - Черт, ты в порядке? - спросил Блэк, они с Люпином поднялись со своих мест.       - С ней все в порядке, - сказал Северус, когда Гермиона опустила голову себе на грудь. – Небольшой приступ.       - Отчего они бывают? - спросил Люпин. – Уже второй раз за этот год.       - Ничего, - Гермиона подняла голову и отмахнулась от гриффиндорцев. – Случается время от времени.       - От этого есть лекарство? - спросил Люпин.       - Только время, - ответила Гермиона, и Северус обнял ее чуть мягче. Снейп задавался вопросом, сколько ей понадобится времени, вспоминая видение самого себя, который он нечетко рассмотрел, да и то уже забывалось. Он знал, что будет старше, просто не знал, насколько. Лишь надеялся, что ей не придется ждать слишком долго. 13 июня 1976 г. - Г -        Ему просто нужно время, размышляла Гермиона. Ему просто нужно время собраться с мыслями, и тогда все будет хорошо.       И она действительно очень хотела в это верить.       Прошло три дня с того рокового события, которое должно было стать одним из самых особенных дней их жизни, их отношений, и с тех пор Гермиона не слышала ни слова от Северуса.       В конце концов, они запланировали, что день их последнего экзамена будет днем, когда они преодолеют последнюю грань. Гермиона не могла уверенно сказать, что они с Северусом всегда будут вместе, иногда мысли о том, как он станет профессором и будет насмехаться и оскорблять ее, заставляли сомневаться, что он когда-либо с нежностью будет вспоминать их время вместе. Сомневалась, что какими бы ни были его предположения о будущем, он возненавидит ее за все, что она знала. И все же, Гермиона не могла представить свою жизнь без него, и не хотела. Решение – забить на осторожность и отдать Северусу все свои первые шаги в чем-либо - было легким. Она любила Северуса и была уверена, что он любит ее, и когда она в будущем будет оглядываться назад, она хотела помнить свой первый раз.       Но так далеко они не зашли.       На самом деле, они даже не разделись.       Они встретились в его лаборатории, довольные тем, как прошли экзамены и свободным временем, чтобы обсудить их. Северус поцеловал ее, и она поцеловала его, и прежде чем что-либо еще могло произойти, он вручил ей зелье. Розовое, слегка блестящее, с запахом мяты и отличного качества. Гермиона проглотила все одним глотком и улыбнулась, нервно и легкомысленно ожидая того, что будет дальше.       Тогда все заволокло туманом. Комната поплыла, а Северус запаниковал.       Гермиона вспомнила, как ей в горло пропихнули что-то маленькое и твердое прямо перед тем, как Северус поднял ее на руки и побежал в лазарет. Две опешившие мадам Помфри сказали трем Северусам, что у Гермионы аллергическая реакция. Ей дали еще одно зелье, и это помогло смыть безоар, и мир медленно начал выравниваться.       Северус ушел вскоре после того, как убедился, что она в порядке, и не вернулся.       - Северус приготовил отличное зелье, - сказала ей мадам Помфри. - К сожалению, лучше, чем я могу сказать о большинстве. Многие просто приходят ко мне, потому что слишком обеспокоены последствиями, - она вздохнула. - Но я боюсь, что для тебя нет альтернативы и другого зелья. У тебя аллергия на что-то. Ты пила обезболивающее, бодроперцовое и успокаивающий состав без побочных эффектов, поэтому я могу предположить аллергию на лазерпций. Единственное, что я могу сделать, это научить тебя чарам. Наносить их надо заранее, и держатся они не более трех часов. Если произнести неправильно, то они совсем не сработают.       Гермиону выписали из Больничного крыла после того, как целительница убедилась, что девушка все правильно поняла, и тогда она вернулась в лабораторию только для того, чтобы обнаружить, что Снейп пропал.       Гермиона вернулась на следующее утро и еще раз во второй половине дня и не застала его. Гермиона знала, что Северус был там, потому что котел тихо кипел. Зелье пахло как обезболивающее по его рецепту, но с чем-то еще, что она не могла уловить. Лежали книги и записи на одном из письменных столов, а на поверхности стола написано - СС. Гермиона достала свое перо, добавив к нему & ГГ. Затем она взяла небольшой кусок пергамента и нарисовала стрелку, чтобы та указывала на их инициалы, перед тем как уйти.       Следующие двадцать четыре часа Гермиона провела с девушками из Гриффиндора; Марлен и Лили наконец заключили мир. Когда она вернулась в лабораторию, его там еще не было, но под их инициалами был нарисован филигранный свиток. Рядом с ним, на обратной стороне пергамента со стрелкой, было написано простое «Прости» почерком Северуса. Она ответила «не за что» и ушла.       Теперь Гермиона стояла под деревом у озера, наблюдая как мародеры, Лили и Марлен пытались поиграть с Гигантским Кальмаром. Гермиона была в лаборатории, не нашла ни новых записок, ни их прошлой переписки, и все еще не было Северуса. Она хотела отправиться в подземелья и разыскать его, но знала, что лучше не стоит.       Часть ее была в ярости, так же, как и после неудачи с легилименцией с Грюмом. Другая часть объяснила, что Северус должен справиться самостоятельно. Он исчез после того, как Лили причинила ему боль, и казалось, что это был его план, прежде чем она встретила его в свой день рождения.       Вместо того, чтобы пытаться найти его или присоединиться к остальным у озера, она вытащила Джейн Эйр и начала с того места, где остановилась. Аромат от высушенных цветов и трав все еще держался на страницах, и, если она прижмется носом к развороту и глубоко вздохнет, то сможет собрать все запахи одним махом. Гермионе стало хорошо, погрузившись в историю, заблудившись в переживаниях Джейн, а не в своих собственных.       Она понятия не имела, сколько прошло времени, но в конце концов она почувствовала Северуса рядом.       Гермиона знала, что это он, даже не поднимая глаз. Но вместо того, чтобы заговорить, она перевернула страницу и продолжала читать, хотя уже не так внимательно. Она заговорила первой в прошлый раз, в этот раз пусть он разрушит тишину.       Северус сел рядом с ней, и Гермиона чуть не вздрогнула, увидев его так близко, но не стала прикасаться к нему.       - Кажется, - начал он, протягивая руки к траве и выщипывая листочки. – Хочу я того или нет, я все равно пытаюсь убить тебя.       Гермиона фыркнула, затем усмехнулась, все еще изо всех сил стараясь не смотреть на Северуса.       - Ты не виноват на этот раз, - она смотрела на страницы книги.       - Нет? Это было мое зелье.       - Которое ты идеально сварил, - возразила Гермиона.       - Как такое может быть, если у тебя закатились глаза и мне пришлось просунуть безоар тебе в горло?       - Аллергия, - она наконец посмотрела на него, увидела сомнение на его лице и чуть не рассмеялась. - Это правда. Мадам Помфри считает, что на лазерпций, потому что у меня нет проблем с другими составами.       Северус нахмурился.       - Это означает, что ты не можешь принимать противозачаточные зелья, - сказал он задумчиво.       - Она научила меня заклинанию, - сказала Гермиона и он согласно угукнул, но девушка видела, что он уже сосредоточился на ингредиентах и рецептах. Гермиона покачала головой, ее охватила волна обожания и восхищения. Она подвинулась на траве, он слишком задумался, чтобы заметить, чем она занимается, и тогда Гермиона решила прислониться к его ноге.       Гермиона погрузилась в свою книгу, довольная близостью, по которой скучала последние три дня, и размышляла, поймет ли когда-нибудь ход мыслей слизеринцев. Или, по крайней мере, Северуса. В конце концов, она снова сосредоточилась на истории, рассеянно отмечая, что Северус достал что-то из сумки, и переместил ногу, которую она не использовала в качестве подушки.       - О, Мерлин, они созданы друг для друга, - поддразнил Сириус. Гермиона оглянулась, увидев, как он качает головой. Ремус ухмылялся, Лили была чем-то недовольна, а Питер и Джеймс совершенно безразличны.       Гермиона посмотрела на Северуса, но ее отвлекла книга и чернильница, плавающая над ее головой. Он делал заметки на пергаменте, лежащем на его ноге, постукивая пальцами по губам, испачканными чернилами, и хмурился.       - Возможно, - согласилась Гермиона возвращаясь к своей книге. И почувствовала, как Северус запутался пальцами в ее волосах.       - Ужасно, - пробормотал он себе под нос, но несмотря на то, что ему с трудом удалось вытащить пальцы из кудряшек, он продолжил перебирать волосы. И хотя это был не обычный способ примириться или что-то еще, что они должны были сделать, Гермиона была довольна тем, как они справились. 3 июля 1976 г. - С -       Северус смутно представлял, что сказала бы его мать, если бы узнала, где он находится в данный момент, учитывая, что год назад она беспрестанно следила за ним из коридора, когда он и Гермиона были в разных кроватях. Сейчас он спал в палатке, заколдованной таким образом, чтобы сквозь крышу было видно ночное небо. Гермиона прижалась к нему, положив голову на его обнаженную грудь, на ней была футболка и не более того. Он не был полностью одет, и это не имело никакого отношения к летней жаре, потому что было не так уж и тепло.       Из открытого окна дома раздавался плач, у Оливера МакГонагалл были колики. Именно из-за этого Делия посоветовала ему и Гермионе по возможности спать снаружи, а Северус убедился, что Гермиона отлично знала чары, которое не позволят ему регулярно слышать эти звуки, прежде чем он даже мысленно будет готов к детям. Северус достаточно любил Гермиону, чтобы не попытаться вновь отправить ее в Больничное крыло, пока будет разбираться как работает противозачаточное зелье. По крайней мере, подумал Северус, он знал, что она способная ведьма, и он мог доверять ей такие вещи. Ее будущее было слишком ярким и блестящим, чтобы его можно было упустить из-за беременности, да и его перспективы тоже выглядели неплохо.       На самом деле, будущее представлялось таким удачным, что Северуса часто посещало не хорошее предчувствие.       Он был влюблен и был любим прекрасной ведьмой. Они не признавались прямо, но оба позволили этим словам выскользнуть горячим шепотом раньше, когда они впервые занимались любовью. В то утро среди писем, доставленных совой, был журнал с его эссе об усиленном обезболивающем. В том же журнале были две записи Мастеров, которые хвалили такое понимание зелья плодородия и удивлялись, как получилось, что эти замечания не были отмечены ранее.       У Северуса появились друзья, даже если один жаждал его Гермиону, а другой делал вид, что делает то же самое. Хулиганы, которые когда-то превращали его жизнь в ад.       Это был только вопрос времени, когда придет час расплаты.       Северус знал, что удача обернется против него. Жизнь была слишком хороша, слишком щедра в данный момент. Если и было что-то, чему Тобиас его научил, так это то, что жизнь несправедлива. 17 июня 1994 г. - Г -       Гермиона нервничала, стоя у дома из коричневого кирпича, который не видела двадцать лет. В парке вниз по улице, за углом, ее муж и двое детей ждали сообщения, стоит им идти или нет. Минерва попыталась успокоить ее, сжав руку, но Гермиона не могла успокоиться. Она была на грани удушья, боялась того, что должно было случиться, но знала, что это неизбежно.       - Ты готова? - спросила Мин, и Гермиона покачала головой. Минерва засмеялась: - Не могу больше тянуть, дорогая. Завтра они поедут на станцию встречать тебя. Они будут еще больше огорчены, если не узнают сейчас.       - Я знаю, я знаю, - Гермиона сказала, пожимая ее руку, как будто это имело значение. Она выдохнула и попыталась сделать глубокий вдох. - Я знаю тебя дольше, чем знала их. И Северуса тоже. Просто… я не знаю, что сейчас произойдет, и ты знаешь, как сильно я ненавижу неведение.       - Привыкай, дорогая, - сказала Минерва, позвонив в дверь. - Впервые за двадцать лет ты такая же невежа, как и все мы.       За дверью было какое-то движение, и Гермиона затаила дыхание, когда за окном появился силуэт. Гермиона отвернулась, прежде чем в открывшейся двери показалась ее мать.       - Профессор... МакГонагалл, не так ли? - Спросила вежливым голосом Хелен Грейнджер. – Чем могу помочь?       - Здравствуйте, доктор Грейнджер. Хотелось бы мне быть здесь с приятными новостями, но боюсь, что с Гермионой произошел несчастный случай.       - Несчастный случай? - Голос Джона Грейнджера присоединился к разговору, и Гермиона закрыла глаза от боли от голоса с знакомым беспокойством. - Что за несчастный случай?       - Гермиона? - Мать спросила, и она подняла голову в ответ, хотя и не обернулась. - Гермиона, что случилось, Куколка?       В горле Гермионы застрял ком, а слезы щекотали глаза. Она забыла, что иногда мама называла ее так, и вдруг поняла, что именно поэтому она так называла Рори.       Вытирая лицо, Гермиона еще раз шмыгнула, прежде чем повернулась к своим родителям.       Родители больше не выглядели такими старыми. Но опять же, они были чуть больше, чем на десять лет старше ее. Несколько шокировало то, что в ее восприятии они изменились так резко, хотя память о них не истерлась.       Они смотрели, страх и шок охватили их черты.       - Это длинная история, - сказала она, стараясь изо всех сил улыбаться. – Мы можем присесть?       Ее отец первым кивнул, помахав им приглашая, а Хелен несколько секунд ошеломленно стояла, а потом убежала на кухню за чаем.       Когда Джон привел их в гостиную, Гермиона огляделась. Все было примерно так же: аккуратно, минималистично, дизайн напоминал выставочный зал. Они редко бывали дома, и она больше не живет с ними, и никогда больше не будет. На мгновение она подошла к камину, чтобы рассмотреть фотографии на полке. По ее детским фотографиям видно, что Аврора настоящая смесь ее и Северуса и была такой с рождения. А единственное, что Лео унаследовал от нее, это глаза.       - Итак, - сказала Хелен, когда она принесла чайный поднос в комнату и поставила его на кофейный столик. Она вытерла руки о брюки и посмотрела на Гермиону.       Волосы распущены, одета в тонкий свитер и брюки, она могла быть похожа на маглу, если бы не сапоги из драконьей кожи.       - Это длинная история, - снова сказала Гермиона, жестом приглашая мать присоединиться к отцу на диване. Затем она села на стул рядом с Минервой, когда Хелена принялась разливать чай по чашкам. - И я должна предупредить вас сейчас, что… это никоим образом не исправить… я не вернусь в… - Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. - Мне тридцать четыре.       - Так… так что, это не случайность, когда ты, я не знаю, выпила зелье, которое не должна была, и нужно подождать, чтобы ты вернулась в нормальное состояние? – спросил Джон.       - Боюсь, что нет, - ответила Гермиона. - Это необратимо. - Г -       Это был долгий, изнуряющий час. Она рассказала им о том, что произошло, когда она заканчивала третий курс, и о той семье, что ее приняла. Она рассказала им немного о своей жизни в Хогвартсе в семидесятых, а также о своей работе и карьере в арифмантике, но она отметила, что они были сосредоточены на Минерве.       - Итак, вы знали, - ее отец сказал, когда Гермиона остановилась, готовясь обсудить тему Северуса и детей, когда заметила, что они слушают ее в пол уха. Джон Грейнджер уставился на Минерву с холодом, которого она никогда в нем не помнила. - Мы впустили вас в свой дом почти четыре года назад, и все время, пока вы рассказывали нам о магии Гермионы и о школе, вы знали, что она… что мы потеряем нашу дочь? Почему вы не остановили это? – потребовал Джон.       - Доктор Кто, - быстро произнесла Гермиона, и родители смущенно посмотрели на нее. - Ты не меняешь время, помнишь? Одним из твоих любимых моментов в сериале всегда было то, что они не могли уничтожить историю. С этой точки зрения, теперь я история Хогвартса. Были и есть люди, которые знали меня такой, как я сейчас, и когда я покинула свое время, - Гермиона глубоко вздохнула: - Включая моего мужа.       Хелена заметно стушевалась.       - Ты замужем?       Гермиона кивнула.       - За прекрасным, смелым человеком, которого я очень люблю. Но… но, когда я впервые встретила его, он был моим… профессором.       Глаза ее отца расширились, хотя он не отвел взгляд от Минервы.       - Вы позволили профессору жениться на студентке?       Минерва хмыкнула.       - Когда я наблюдал за их парочкой, они были ровесниками.       - Не то, чтобы он знал, что так и будет. И я. Он был просто… он был не таким, каким я думала, когда он был моим сверстником, а мы…       - Так он… - Ее мать нахмурилась. - Значит это не профессор Локонс или даже профессор Люпин?       Гермионе стало плохо от этой мысли.       - Нет, конечно, это был не один из них. Профессор Локонс на самом деле немного моложе, чем я сейчас. А профессор Люпин… лучше не идти по этому пути.       Минерва закатила глаза на Гермиону и снова повернулась к родителям.       - Гермиона дружила с Ремусом Люпином, но я могу заверить вас, наблюдая за тем, как они все общались, Северус гораздо больше ей подходит. И хотя профессор Снейп не самый любимый учитель учеников, он хорошо выполняет свою работу. У нас стало меньше несчастных случаев на зельеварении с тех пор, как он присоединился к нам, чем когда-либо в прошлом веке.       Выражения лиц родителей начали меняться, вероятно они вспомнили имя и то, как часто Гермиона жаловалась на него, поэтому она поспешно выпалила.       - Хотите с ним познакомиться?       Вопрос Гермионы помешал им сказать что-то резкое, и мама моргнула.       - Я... думаю, да, - она заикалась.       - И... с вашими внуками. Ты хотела бы с ними встретиться? - Гермиона спросила неуверенно.       Отец провел рукой по лицу, прежде чем встал и подошел к камину. Он стоял там, пытаясь собраться, и уставился на фотографию Гермионы.       - Дети?       - Да, - ответила Гермиона. - У меня сын и дочь.       - Сколько им лет? – спросил Джон.       - Восемь, почти девять. И тринадцать. – Гермиона нервно сжала пальцы.       - Ха, - сказал Джон, не сводя глаз с фотографий. - Тринадцать. Того же возраста, что и ты, когда мы последний раз провожали тебя в школу. А теперь посмотри на себя. Теперь тебе уже за тридцать. Мой внук родился через год после моей дочери.       - Я… я хочу встретиться с ними, - сказала Хелен, Джон повернулся и посмотрел на нее так, будто она была сумасшедшей. Хелен пожала плечами. - Ты слышал Гермиону. Она не может изменить то, что произошло. Ничто не вернет нам время, которое мы потеряли, но сколько бы у нас было в любом случае? Она умоляла нас отправить ее в частную среднюю школу, она бы ушла до университета. Действительно, у нас... у нас не было бы много времени. Да, мы пропустили кое-что. Ее свадьба, - голос Хелен охрип. - Ее выпускной. Но она жива. Она здесь. У нее есть семья.       Джон покачал головой и вышел из комнаты. Вниз по коридору дверь в кабинет грубо закрылась, и Хелен склонила голову.       - Я хотела бы встретиться с ними, - вновь повторила она.       Гермиона кивнула, потянулась за подвеской на шее и постучала по ней своей палочкой. Реакция была почти мгновенной, когда кулон согрелся на ее ладони. Уже идем.       - Он уже в пути, - Гермиона сказала, пытаясь улыбнуться.       Хелен кивнула.       - Ты… была влюблена в него, когда… когда он был твоим профессором? Я помню только, как ты говорила, что он может быть жестоким и требовательным.       - Да, но я полагаю, сейчас у меня есть лучшая точка зрения на то, почему так было. Все что касается Северуса довольно сложно, но иногда единственный способ добиться того, чтобы все делали свою работу как, полагается – быть строгим, и даже страшным. Есть и другие аспекты, о которых я расскажу тебе и папе в другой раз, когда... когда все уладится, и это не будет так ошеломляюще.       Прозвенел дверной звонок, Гермиона, Хелена и Минерва поднялись.       - Северус и Гермиона моя семья, но сейчас мне стоит уйти, - МакГонагалл протянула руку Хелене, и если она выразила свое сочувствие, то Гермиона не слышала. Она ушла в коридор встретить Северуса и детей.       Северус неоднократно заявлял, что у него нет необходимости производить хорошее впечатление. Он напомнил ей, что они были женаты около пятнадцати лет, и мнение ее родителей было спорным на данный момент. Гермиона знала, что это все не так важно, и воздержалась от наставлений, сейчас она увидела его и поняла, что поступила правильно.       Северус был в магловском костюме, конечно, черном, с темно-зеленой рубашкой и серебряным галстуком с тонкими зелеными полосками. Его волосы были безупречны, явно вымыты в тот момент, когда она покинула коттедж, чтобы встретиться с Мин. И если она не ошиблась, то почувствовала тонкий запах сандалового дерева, доносящийся от него. Он использовал этот одеколон только в особых случаях.       Лео было неуютно в брюках и рубашке на пуговицах, обычно он предпочитал бегать в спортивках и футболке. Он поморщился, тянул за воротник своей синей рубашки, немного ерзая.       Рори была просто Рори. Распущенные волосы откинуты назад, обычные джинсы и хороший свитер. Гермиона с первого взгляда поняла - по тому, как Рори избегала зрительного контакта с отцом, и по раздраженному взгляду Северуса, - что Рори устроила подростковый бунт.       - Вы все выглядите прекрасно, - сказала Мин, проходя мимо Гермионы, на секунду задержавшись, чтобы положить руку ей на плечо. - Твоя мать ждет в гостиной. Твой отец еще не вернулся.       - Спасибо, Мин, - сказала Гермиона, обняв тетю, прежде чем та покинула дом.       Гермиона привела свою семью в гостиную, ее мать тут же встрепенулась от грустных раздумий и встала, чтобы поприветствовать их.       - Мама, я бы хотела, чтобы ты познакомилась с моим мужем Северусом Снейпом. И с нашими детьми, Авророй Эйлин и Леонидасом Джоном. Рори и Лео, для краткости.       В тот момент, когда Гермиона знала, что все может обернуться крахом, она почувствовала большое облегчение от того, что ее мать со слезами на глазах улыбнулась, подошла к Северусу и неловко обняла его. Гермиона втянула губы, когда супруг бросил на нее красноречивый взгляд, словно прося о помощи, и грубовато обнял свою тещу.       - Хотела бы я узнать вас в начале ваших отношений, - сказала Хелен, отступая и накрывая ладонью щеку своего зятя. - Но я не сомневаюсь, что Гермиона выбрала бы только лучшего, и, хотя это гораздо раньше, чем я когда-либо могла представить, вы подарили мне прекрасных внуков.       - Теперь понятно, от кого Гермиона унаследовала свою склонность к прикосновениям, - он кивнул, и, к счастью, Хелен рассмеялась.       - Она ошеломила тебя, не так ли? - Спросила Хелен, глядя на свою дочь со знанием и любовью.       - Она сломала стены одним прикосновением, - возразил он. - Я буду честен с вами, миссис Грейнджер, если бы вы знали меня подростком, вам бы не понравилось, что я слоняюсь вокруг вашей дочери. Я вырос в неблагополучной части севера, и мой темперамент был результатом моего воспитания. Но я скажу, если бы не ваша дочь, у меня была бы совсем другая, гораздо менее счастливая жизнь. Поэтому, простите, но я благодарен, что вы не узнали меня тогда, но я с нетерпением жду возможности познакомиться сейчас.       - Вы хорошо к ней относились? - Голос Джона Грейнджера привлек внимание каждого к тому месту, где он стоял, высокий и внушительный, что для дантиста среднего возраста, которому было трудно отнести четыре литра молока от машины к дому, было не просто.       Северус, в свою очередь, тоже стал выше.       - Как мог, но никогда так хорошо, как она того заслуживала.       - Вы обеспечены?       - Папа, - Гермиона прошипела, но оба мужчины ее проигнорировали.       - Мы были и есть на равных. Мое наследство оказало нам поддержку, хотя мы никогда не рассчитывали на него.       - А теперь? Я помню, что в списке Гермионы было больше женщин-профессоров, чем мужчин. Я сомневаюсь, что все они намного старше вас. Вы в этой школе большую часть года, мне нужно беспокоиться о вашей верности моей дочери?       - Ха! - сказала Аврора, и глубоко покраснела, когда взрослые посмотрели на нее. - Извините, - поспешно добавила.       Северус глубоко вздохнул.       - Вам не нужно беспокоиться. Гермиона и Лео проводят со мной много вечеров в замке. Аврора тоже, прежде чем стала студенткой, и сейчас часто находит дорогу в мои комнаты, несмотря на спальню в общежитие Гриффиндора. Моя преданность вашей дочери, мистер Грейнджер, абсолютна. Это непоколебимо. Великий человек доблестно пытался отдалить нас друг от друга, но это не сработало. Сильный человек испытывал мою верность, чтобы она принадлежала ему в первую очередь, это не сработало. Вы хотите знать, достоин ли я вашей дочери, теперь я могу сказать вам, что нет, но факт в том, что она выбрала меня, как бы это не было глупо с ее стороны, а затем построила со мной дом, жизнь и семью. Это не изменится, и, хотя я недостоин ее и всего, что она мне дала, я буду стараться с каждым вздохом, пока не покину эту смертную спираль.       Джон Грейнджер несколько секунд изучал своего зятя прежде, чем показать, что остался довольным. Он шагнул вперед и протянул руку Северусу.       Гермиона чуть не заплакала от облегчения, зная, что буря миновала, и все, что ей нужно было сделать, это восстановить разрушенные мосты и помочь родителям принять новую реальность.