I've got you

Калум хотел видеть только членов семьи? Эти слова крутились у меня в голове. — Эштон? Ты в порядке? — услышал я голос Майкла, но меня это больше не волновало, потому что перед глазами всё потемнело и я свалился на пол. Я не мог поверить, что Калум подумал, что я хотел поцеловать Коннора, даже не выслушав всей правды. Это уже было слишком для меня. Я так сильно зависел от Калума. Он был именно тем, кто приходил, когда мне было грустно или страшно. Он всегда был рядом, чтобы поддержать. — ...да, он в порядке, просто некоторые люди сильно реагируют на стрессовые ситуации, — услышал я, как кто-то, возможно, доктор, говорит. По правде, всё было далеко не в порядке. Можно подумать, что я просто перенервничал из-за небольшой ссоры и что я должен просто подождать немного и поговорить с ним, когда придёт время, но я был рядом с ним практически всё время последние дни. Я знаю, что могу доверять ему, и думал, что он доверяет мне тоже. Так что действительно сложно, когда он даже не знает, что я хочу ему сказать. Я бы мог всё объяснить, а он оградился от меня, и это меня разбило. Мне нужно было утешение. — Мистер Ирвин, вы проснулись? — спросил доктор и я открыл глаза. Доктором оказался приятный седоволосый мужчина с забавными усами. Рядом с ним был Майкл, на лице которого была лёгкая улыбка. — Вы упали в обморок, скорее всего, из-за стресса. Некоторые люди не могут пересилить стресс после того, как их друг попал в такую серьёзную аварию. Это абсолютно нормально, — объяснил доктор. — Парень, — подал голос я, всё ещё немного хрипя от плача. Доктор улыбнулся. — Извиняюсь. Парень. В любом случае, можете уйти тогда, когда будете готовы. Только не забудьте сказать об этом на стойке регистрации, — продолжил доктор перед тем, как выйти. Я тяжело вздохнул. — Эштон, ты меня напугал, — начал Майкл и я почувствовал неловкие нотки. — Ага... — ответил я, всё ещё чувствуя лёгкую вялость. Майкл улыбнулся мне. — Он придёт в себя. Только дай ему время остыть. Чертовски много вещей произошло за последние несколько часов. Не волнуйся. Все знают, как сильно он любит тебя. Я отвезу тебя обратно в домик и ты поспишь. Что думаешь? — продолжил он. Я просто пожал плечами, потому что я больше не был уверен в том, что я хотел, или в том, что может случиться с Калумом и нашими отношениями. Остались ли вообще между нами отношения? — Как хочешь... — пробормотал я перед тем, как взять свои вещи и выйти из больницы. От больничного запаха меня тошнило, а вся атмосфера кричала о депрессии и грусти. Когда мы прибыли обратно в домик, я сразу же пошёл в комнату, которую мы с Калумом делили. Всё напоминало мне о прекрасных моментов, проведённых с ним в этом отпуске, так что не прошло долго времени перед тем, как слёзы закапали у меня из глаз. Я всё ещё не мог понять, почему он вдруг решил всё бросить. Конечно, всегда было "ты и я", но никогда не было "нас". С осознанием этого я понял, что должен наказать себя за то, что не смог удержать такого прекрасного человека. Я чувствовал, что это была моя вина. Я имею в виду, почему ещё Калум не хотел видеть только меня? Я знал, что делать. Я знаю, что пообещал Калуму, что больше не причиню себе вреда и никогда больше не возьмусь за лезвие, но разве он знал, что я до сих пор ношу с собой в куртке последнее лезвие? Оно всегда было со мной, потому что я знал, что если случится что-то плохое, то у меня всегда было то, что могло удержать меня от глубочайшей депрессии. Я был так уверен, что не использую его в ближайшем будущем, потому что каждый новый день рядом с Калумом был лучше предыдущего. Но я ошибался. Как обычно. Я был в таком забвении, когда начал замечать, что Калум застрял со мной из-за того, что ему было жаль меня. Скорее всего, он никогда и не любил меня. Возможно ли имитировать любовь так хорошо? Я прожил два дня в страданиях, когда уже не мог сдерживаться. Ничего не имело смысла. Без него. Я осмотрел себя в зеркале. Всё, даже если это была незаправленная сторона кровати или его зубная щётка, заставляло меня плакать ещё сильнее. Я выглядел и чувствовал себя, как беспорядок. Не давая себе отчёта в том, что я делаю, я проделал три полосы на запястье. И, как всегда, почувствовал облегчение. Порезы успокаивали меня. Я мог сфокусироваться только на крови, вытекающей из моего тела и капающей на пол в ванной. Мне не нужно было думать о Калуме или о других проблемах. Но вот, он снова вернулся в мою голову. В чём штука: ты режешься, забываешь на пару минут, затем вспоминаешь и режешься снова. Бесконечный цикл. — Нет! — внезапно я услышал чей-то крик, прямо перед тем, как сделать ещё одну линию. Я вскинул голову и увидел стоящего в дверях Майкла, на лице которого были написаны разочарование и беспокойство. — Нет, нет, нет, нет... — бормотал он, вырывая лезвие у меня из рук и смывая его в унитаз. — Тебе не нужно это, Эштон! Тебе это не нужно, ясно, — продолжил Майкл, роясь в поисках чего-то в шкафу. — У Калума в сумке есть аптечка, — прошептал я, боясь собственного голоса. Я знал, что у Калума всегда была с собой аптечка. Он говорил, что делает это с тех пор, как вообще помнит себя, потому что однажды Люк упал и кровь очень сильно текла, из-за этого он очень волновался. Но не хотел рисковать никем из близких с тех пор. Но... сейчас аптечка была, скорее всего, из-за того, что он знал, что я был слаб и мог вернуться к старым плохим привычкам. Он никогда не верил в меня. Это всё было игрой. — Ладно, я всё! — сказал Майкл, пока я просто продолжал пялиться в серую стену, даже не заботясь о том, чтобы вытирать слёзы. — Пойдём, Эштон, тебе надо лечь, — осторожно предложил он, на что я покачал головой. — Ага... но... перед этим... можешь... обнять меня на секунду? Пожалуйста, Майки... ты нужен мне... — тихо всхлипнул я и Майкл, не теряя времени, обернул руки вокруг меня, крепко обнимая. Мне нужен был кто-то, чтобы его можно было обнимать, чтобы не сломаться. — Я всегда буду рядом ради тебя, Эштон. А сейчас мы возвращаемся в больницу. Не могу видеть, как ты снова страдаешь.