Да чёрт с ней, с этой гитарой

Будильник сработал ровно в пять утра, его оглушающий писк мигом разогнал тишину и больно ударил в уши. Ди приоткрыл глаза, сквозь блеклую темноту пробивался первый утренний свет. Сонливость сразу исчезла. "Уроки начинаются в девять, в пол восьмого родители позовут на завтрак, значит у меня есть полтора часа," - размышлял он, глядя на часы на прикроватной тумбочке. Времени было не так уж и много, а ему срочно нужно было написать две шпаргалки для своих заказчиков. Вчера до полуночи Ди как обычно играл на гитаре. Конечно, "играл" - совершенно не то слово, если учесть, какие противные звуки выходили из-под его пальцев. Это и нагоняло мрачную тоску на парня, в глубине души он боялся, что вскоре и сам признает себя абсолютно бездарным. Он включил лишь настольную лампу, чтобы не разбудить семью, и, вырвав из тетради маленький листик размером с ладонь, принялся записывать на нём даты и события Второй мировой войны. В последнее время он настолько увлёкся гитарой, что почти не оставлял себе времени на другие дела. Поэтому заниматься заказами приходилось утром. Вторая шпаргалка была по химии. Выписывая на листочек виды изомеров карбоновых кислот, Ди прокручивал у себя в голове все уроки игры на гитаре, на первый взгляд такие простые и понятные, но просто непосильные для него. "Какого хера всё так сложно? Почему у Хэви всё получается настолько быстро и непринуждённо? Почему он родился талантливым музыкантом, а я - обделённым?" Уходящие в тишину, эти риторические вопросы не приносили пользы. Возможно, это была злая шутка судьбы, или же обычное проклятие, но правда оставалась правдой: даже самый изящный и дорогой музыкальный инструмент в руках Ди превращался в настоящий мусор. Когда обе шпаргалки были готовы, а часы показывали ровно семь, Ди второпях собрал свой рюкзак и снова взял в руки гитару. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он решил посвятить себя этому делу, и за всё это время появился первый прогресс - ему дважды удалось зажать струну так, чтобы звук, исходящий от неё, был приятный и чистый. Дважды из тысяч попыток... Послышался звон посуды, затем приглушённые голоса родителей. - Блядь, он опять брынчит на своей гитаре, - раздраженно пробормотала Вики, закатывая глаза. Конечно, её доводил противный фальшивый звук инструмента, но она как могла пыталась его терпеть. Ей не хотелось отрывать сына от этого занятия, ведь для него это было, кажется, очень важно. Как говорится: чем бы ребёнок не маялся, лишь бы не плакал. - Глэм, ты можешь с этим что-нибудь сделать? - спросила она, ставя на стол тарелки с овсянкой. - Не думаю, - ответил Глэм в лёгком раздумии, - У Ди нет музыкального таланта, так что его обучение игре на гитаре заняло бы огромное количество времени и не принесло бы желаемых результатов. Так что любые попытки что-либо с этим сделать будут бесполезны. Во всяком случае, пока он сам этого не осознает. "Не осознаю, поверь," - мысленно ответил ему Ди. - Дети! Завтрак на столе. Хватит дрыхнуть! - заорала Виктория как можно громче, и люстра над её головой немного задрожала от этого крика. Ди без всякой радости спустился на кухню и уселся за стол. Он ел молча и быстро, время от времени поглядывая на родителей. Спустя какое-то время из своей комнаты показался Хэви, увидев перед собой тарелку овсянки, он скривился и протяжно вскрикнул: - Опять овсянка! Ненавижу её. - Хэви, не начинай, - строго сказала ему Вики, взглянув исподлобья. - Но овсянка противная, - пробормотал Хэви менее уверенно и всё же принялся за еду. Ди внимательно посмотрел на него и сказал: - Я понимаю, что это не заставит тебя полюбить овсянку, но, чтобы ты знал, она очень полезна для организма, так как обладает большим количеством клетчатки, сложных углеводов, а также магния, калия, кальция и других элементов. - Мда, ты прав, - невесело ответил Хэви, - ничто не заставит меня её полюбить. Ди ничего на это не сказал, лишь пожал плечами. На самом деле он и сам не был в восторге от овсянки, но никогда не жаловался. Это было бесполезно, поскольку его мнение было неинтересным или неважным, к нему никогда не прислушивались. Повисло напряжённое молчание, Ди со звоном бросил ложку в пустую тарелку и встал из-за стола. - Спасибо за завтрак, - монотонно проговорил он, уходя. В целом, утро начиналось неплохо. Погода на улице стояла ветреная и пасмурная, как и в любой другой осенний день, но осадков не ожидалось, что уже сильно радовало прохожих. Ди быстрым шагом направлялся в школу, мимо него мелькали серые деревья, что качали на ветру сиротливо голыми ветками, проезжавшие мимо машины и спешащие кто куда люди. Хэви плёлся где-то позади и время от времени тяжело вздыхал со страдальческим выражением лица. - Опять эта дурацкая школа... Ди улыбнулся уголком рта и, не оборачиваясь, ответил: - Таковы будни среднестатистического человека, смирись с этим. Здание школы было невысоким и довольно старым, причём среди остальных построек, выглядело оно контрастно-серым, больше похожим на тюрьму. Не удивительно, что многие дети не хотят сюда возвращаться, даже на подсознательном уровне эти мрачные стены и высокий забор (на котором для завершения картины не хватало только колючей проволоки) вызывали неприязнь и страх. Ди уже давно привык к этому виду. Наверное, он был слишком взрослый для того, чтобы сокрушаться над школьными проблемами. Учился он хорошо, иногда выигрывал всякие конкурсы и олимпиады, был одним из любимчиков учителей. Что ещё нужно для счастья? Кроме того, школа приносила ему неплохой заработок, а если точнее, небескорыстная помощь ученикам. Оставив Хэви в коридоре возле толпы младшеклассников, Ди решил сперва отнести шпаргалки своим заказчикам. Некоторые по-прежнему считали, что помогать одноклассникам за деньги - это низко, однако Ди был с этим мнением не согласен. Какой толк делать что-либо бесплатно, если он тратит на это своё время и силы? К тому же, ему никогда не приходилось выпрашивать деньги у родителей, чем уже можно было гордиться. Учебный день пролетел довольно быстро, хоть и не без скандалов. Учительница по литературе предъявила Ди целый ряд претензий на счёт его сочинения, в котором он назвал "Преступление и наказание" посредственным романом. Ди не желал с ней долго спорить и спокойно ответил: - Сочинение, которое мы писали, является эссе, которое, как вы нам и говорили ранее, полностью строится на мнении автора. Эссе является корректным, если это мнение аргументировано и подтверждено примерами из личного опыта. Однако само мнение автора на качество эссе не влияет. Учительница недовольно покосилась на Ди, явно ошарашенная его заумным ответом, и раздражённо ответила: - Довольно этих нравоучений, я сама прекрасно знаю, что такое эссе. Но когда я прошу вас написать своё мнение, я имею в виду общепринятое мнение. Потому что непосредственно ваше мнение неверно и неоправданно, поскольку вы дети, не имеющие жизненного опыта. Ди ничего не ответил, лишь немного вскинул бровь и кивнул, пытаясь сдержать свои мысли. "Конечно, мнение детей вообще никому не важно. Что дети могут знать, они ж такие тупые!" Он не стал уговаривать учительницу повысить ему оценку, ведь и так знал, что она это сделает. - Что мне ещё с тобой делать? - проворковала учительница более снисходительным тоном. - Поставить десять баллов? – и своими тонкими, немного изломанными ревматизмом пальцами вывела в школьном журнале десятку. Вообще, большинство учителей не решались поставить ему средний балл, чтобы не испортить его аттестат. Ведь учеников, претендующих на золотую медаль, в школе было не так уж и много. Ставить им палки в колёса было равносильно уничтожению общей репутации школы. "Как удобно, - время от времени думал Ди, - сперва ты работаешь на свою репутацию. А потом уже она работает на тебя". Исчерпав конфликт с учительницей по литературе, парень с чистым сердцем отправился домой. Со школы он обычно возвращался один, поскольку у Хэви было на два урока меньше, и он не обременял брата своим присутствием. Ди как раз проходил мимо школьного забора, на котором красовалось несколько неприличных слов, когда заметил наклеенное объявление. "Уроки гитары, скрипки, фортепиано" - гласило оно, а ниже была вырезка с номером телефона учителя. Размышления длились недолго, Ди оторвал листочек с номером и поспешно сунул его в карман, как что-то незаконное, удивлённый такой удаче. Казалось, сама судьба привела его к этому объявлению. "Почему бы не попробовать?" - подумал он, продолжая свой путь домой. Теперь он был более уверен в своём успехе и точно знал, что будет делать дальше. Иногда его воображение уже рисовало удивлённое и раздавленное выражение лица Глэма, когда он, наконец, услышит мастерскую игру на гитаре от своего бездарного сынка.