Да чёрт с ней, с этой гитарой

Когда прозвенел звонок, оповестив об окончании последнего урока, целая толпа школьников вывалилась из главного выхода, даже не дожидаясь, пока учителя их отпустят. Ди не торопился бежать вместе с ними. Сегодня у него не было настроение куда-то спешить и чему-то стремиться. Хотелось апатично валяться на кровати, долго размышлять, возможно, с кем-нибудь поговорить. "Если я больше не хочу играть, и гитара моя окончательно разрушена, может, стоит предупредить Алекса, что я больше не буду к нему приходить. Да, так будет правильно". Ди шёл очень медленно, в глубоком раздумии, наблюдая за тем, как стремительно меняется погода. Пепельно-серые тучи сильнее сгущались, время от времени через маленькие просветы пробивались солнечные лучи, словно длинные руки, что пытались пробиться через толстый слой облаков и достать до земли. Ещё с утра было совсем солнечно, Ди не взял с собой зонт и сейчас отчаянно надеялся, что успеет вернуться домой до начала дождя. Дорогу до дома Алекса он выучил почти наизусть, так что не смог бы заблудиться и с закрытыми глазами. Вот узкая тропинка через маленький парк, посыпанная гравием дорога возле строящегося дома и, наконец, тесный, неприметный дворик, в котором нельзя развернуться из-за большого количества припаркованных близко друг к другу машин. Ди набрал номер квартиры на домофоне. Алекс ответил ему спустя несколько секунд очень удивлённым голосом: - Кто там? - Это я, хотел попрощаться. Алекс, как обычно, стоял в подъезде возле своей двери. Он посмотрел на Ди снисходительным, добродушным взглядом. - Мог бы просто позвонить, - сказал он размеренно, из его квартиры доносились переливающиеся звуки музыки: кто-то играл на скрипке и нежным голосом объяснял теорию. - Прости, жена сейчас с учеником занимается. Не будем ей мешать, - сообщил Алекс, увидев, что Ди с интересом прислушивается к мелодии. - Что ты хотел сказать? - Хотел сказать, что прерываю занятия, - с трудом выговорил Ди, потупив взгляд. - Почему? Ты же так хотел научиться играть на гитаре. - Перехотел... Алекс ничего не ответил на это, мысленно решая, стоит ли ему обсудить это со своим теперь уже бывшим учеником, или лучше не совать нос не в своё дело. Прочитав в его глазах немой вопрос, который Алекс не решился озвучить, Ди ответил: - Я подумал, что не хочу тратить своё время на что-то, что мне не даётся. Пожалуй, лучше заняться чем-нибудь, в чём я хорош. Алекс пожал плечами: - Окей, это твоё решение. Может, ты и прав, не мне судить. Но ты скажи: тебе нравится играть на гитаре? Ди впал в ступор от такого вопроса. Он никогда особо не задумывался над этим, возможно, потому, что давно привык делать то, что от него требуется, не обращать внимание на собственные прихоти. - Я думаю, нет. Нет, терпеть не могу гитару, - ответил он с улыбкой, и на душе от этого признания стало немного легче. - Тю, а зачем тогда начинал играть? - спросил Алекс, вскинув бровь от удивления. Такая реакция была вполне понятна, с его стороны Ди выглядел туповатым подростком, который постоянно делает что-то нелогичное. Пожалуй, это правдой, и Ди только сейчас это понял. - Ладно, пойду я. Спасибо за всё, - со вздохом сказал ему Ди, в последний раз глядя на Алекса. Тот ответил ему добродушной улыбкой и по-отцовски похлопал его по плечу. - Не за что. Разговор был исчерпан, Ди быстро сбежал по ступенькам и вышел на улицу. В лицо сразу ударил порыв холодного ветра. Во дворе под старым раскидистым каштаном он увидел Глэма, который стоял с непроницаемым видом, время от времени поглядывая по сторонам. Несколько сухих пожелтевших листов упали ему на голову и запутались в волосах, Глэм, как будто, не заметил этого, продолжая стоять на своём месте, как непонятная статуя. "Какого чёрта он здесь делает?" У Ди промелькнуло неприятное чувство подозрения, что за ним всё это время следили. Сперва он решил пройти мимо, пока отец не заметил его, просто скрыться за поворотом и сделать вид, что не увидел его. Но было уже поздно. Глэм посмотрел на сына, и когда их глаза встретились, Ди вздрогнул от неловкости. Сразу было понятно, что их ожидает долгий серьёзный разговор. - Как ты нашёл меня? - спросил Ди с нотой подозрения, подходя к отцу. Не переставая улыбаться, Глэм проговорил: - В последнее время ты ходил какой-то удручённый, когда Хэви рассказал мне о том, что твою гитару разбили, было несложно догадаться, что ты впадёшь в депрессию. Соответственно, захочешь обсудить события прошедших дней с кем-нибудь знакомым. Если я правильно догадался, со своим учителем гитары ты неплохо сдружился, вот и предположил, что ты пойдёшь именно к нему. - Чё, правда? - спросил Ди со скептическим взглядом, по-прежнему не переставая удивляться таким гениальным умозаключениям, которые иногда выкидывал Глэм. - Нет. Я просто отследил твой телефон. Ди улыбнулся. В памяти сразу всплыли воспоминания о детстве, когда всё было гораздо проще. Когда Ди было лет пять, Глэм часто водил его в парк, и они останавливались возле искусственного пруда, чтобы покормить уток. Какое чудесное время было, когда их отношения не были обременены недоговорками и пустыми обидами. И куда же теперь оно пропало? - Зачем ты пришёл? - спросил он угрюмо, отгоняя эти приятные, но навязчивые воспоминания. - Просто хотел поговорить. - О чём? - О том, что сказал тебе в тот вечер, - ответил Глэм задумчиво. Затянулось молчание, Ди, потупив взгляд, переминался с ноги на ногу в ожидании выговора. Глэм словно смотрел сквозь него, Ди начинало казаться, что для отца он является лишь пустым местом, прозрачным, невидимым, недостойным внимания. Но это было неправдой. - Помнишь, я сказал, что ты плохой музыкант... - неуверенно начал Глэм, но Ди его сразу же прервал, всплеснув руками. - Опять за своё, - пробормотал он обиженно, не желая снова выслушивать нотацию о том, насколько он не достоин своей семьи. - Нет, послушай меня, - настойчиво воскликнул Глэм, повысив голос. Самоконтроль был очень шатким, и он уже чувствовал, как теряет его, медленно выходя из себя. Этого нельзя было допустить, Глэм пообещал себе, что поговорит с сыном, и отступать было глупо. - Я не хочу тебя оскорбить, просто говорю неоспоримую правду. В глубине души ты тоже это знаешь. "Не хочешь оскорбить? Да ты только это и делаешь," - мысленно ответил ему Ди с едкой усмешкой. От этих разговоров просто начинала болеть голова. Какой от них толк? Всё равно всё сводилось к одному - они начинали говорить друг другу об их недостатках, отрицать их, спорить. Обычный порочный круг. Ди исподлобья посмотрел на отца и сквозь зубы спросил: - Хочешь, чтобы я сам признался? Ладно, только чтобы ты от меня отстал. Я плохой музыкант. Доволен? - Теперь да. Не пойми меня неправильно, Ди, я просто хочу, чтобы ты оставил попытки прыгнуть выше головы. Я не могу просто стоять и смотреть, как ты пытаешься прошибить лбом бетонную стену. Я просто хочу, чтобы ты понял, что в мире есть вещи, которые от нас не зависят, а пустые попытки их подчинить просто глупы, - сказал Глэм более мягко. Сейчас в нём говорила забота, которую Ди почему-то не воспринимал. Именно это и вселяло в Глэма непроглядную печаль. - Я итак это знаю, спасибо, - ответил ему Ди без энтузиазма, направляясь в сторону выхода со двора. Глэм, как навязчивая тень, пошёл за ним, так и не переставая улыбаться. - Вообще-то, я хотел ещё кое-что сказать, - проговорил он терпеливо, догоняя сына. - Факт того, что ты не сдался перед возникшими трудностями и, несмотря на мои советы, продолжил идти к своей цели, внушает мне уважение. Я горжусь тобой, Ди. Прости, что не говорил этого раньше. Ди застыл на месте, как вкопанный, и посмотрел на отца с таким удивлённым выражением, точно его окотили ледяной водой. Мозг отказывался воспринимать услышанное, Ди даже начал сомневаться, не почудились ли ему эти слова. - Пап, всё нормально? - спросил он, покосившись на Глэма. - На солнце случайно не перегрелся. - Ди! - сказал он более строго. - Не паясничай. Просто прими похвалу, и пошли домой. - Пф, да ты прям мастер похвалы. Ди внимательно смотрел на отца, замечая каждую эмоцию на его лице. Сейчас он почувствовал себя таким счастливым, словно опять оказался пятилетним ребёнком, который бежит, весело смеясь, с прогулки домой. *** Вечером действительно начался дождь, яркие вспышки молний разрывали небо, и эхом разносился воркочущий гром. Ди прислушивался к шуму дождя, размеренному стуку капель об окно, пока доделывал свою домашку и писал сочинение для Сани Кипиша. На каждом втором слове он делал грамматическую ошибку, хитро усмехаясь. Хэви вошёл в комнату, как обычно без стука, и тихонько подкрался к брату. - Хей! - крикнул он схватив Ди за плечи в надежде напугать. Ди медленно обернулся и посмотрел на Хэви, спокойно ответив: - В следующий раз открывай дверь по-тише, я услышал, как повернулась ручка. Ниндзя хренов. - Фига се, - воскликнул Хэви, увидев засохшую кровь на губе Ди. - А с тобой-то что произошло. - Ничего особенного, просто решил отомстить тому Сане, который тебя избил. - Как? Позволив ему избить и себя? – спросил Хэви одновременно с наездом и волнением, как это часто делают родители. Сейчас он не выглядел как недальновидный ребёнок, казалось, за одно мгновение он повзрослел сразу лет на десять. Ди немного нахмурился и показал брату написанное сочинение. - Нет же, дурило, я отдам ему безграмотную домашку. И шпаргалку с неправильной информацией. Теперь понял мой замысел? - А зачем тогда полез к нему, раз просто хотел его на контроше завалить? - спросил Хэви, подумав. Как бы он не пытался, уследить за ходом мыслей брата он не мог. Ди ответил ему важным, терпеливым тоном: - Хэви, просто подумай: я подхожу к нему и говорю: "Привет, ты сегодня моего брата избил. Вот тебе бесплатная шпаргалка!" Да? Тут же за километр пахнет подвохом. - Пиздец, ты умный. Со слов удивлённого Хэви это звучало как неумелый комплимент. Он сел рядом с братом и неспешно спросил: - Ты точно не злишься за гитару? - Точно! - ответил Ди в который раз, немного напрягшись от такого волнения со стороны Хэви. - Чего ты ко мне пристал с этой гитарой? Она разбилась, я её выбросил, всё, давай забудем о ней. Если честно, она мне не особо и нравилась. - Как так? Ты же везде с ней носился, как помешанный. - Теперь уже не буду... Повисло недолгое молчание, Ди поймал на себе воодушевлённый взгляд брата, который словно говорил: "Ты думаешь о том же, о чём и я?" - Хочешь поиграть на приставке? - спросил Ди, догадавшись, что конкретно хотел сказать ему Хэви. - Я первый играю! - крикнул тот, сорвавшись с места и выбежав из комнаты так же внезапно, как и появился. Ди вздохнул, качая головой. Ему нравилось, что у Хэви настроение менялось сотню раз за день, не позволяя никому вокруг соскучится. Наверное, если бы не он, Ди давно бы уже впал в непроглядную депрессию. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. - Ёб твою мать, - проронила Виктория, когда младший чуть не сбил её с ног на лету. - А ну не бегайте по дому! - Хорошо, мам, - ответил ей Ди, пробегая мимо и махнув рукой. - Блин, семья гиперактивных, - пробормотала Вики, уходя на кухню. Может, её иногда и раздражали выходки детей, однако, как и у любой матери, от их звонкого смеха у неё на душе становилось весело и как-то особенно легко. Пока Глэм стоял у плиты и следил, чтобы не сбежало молоко, она принялась нарезать салат. Около шести вечера, как и обычно вся семья соберётся за ужином, чтобы обсудить произошедшие за день события, всякие сплетни и новости. Хэви, скорее всего, будет рассказывать о своих диких приключениях в школе, Ди время от времени будет вставлять свои насмешки, Виктория будет увлечённо поглощать еду и перемывать кости своим товарищам-байкерам, а Глэм – всё время ей поддакивать. Всё снова будет, как раньше.