Я тебе не пара

— Ты… хочешь встретиться с ней? — Мама очень сильно удивилась тому, что я ей сказала только что. Я выдохнула и повторила. — Да, я хочу с ней встретиться, ты ведь поможешь мне? — Ладно, конечно. Если ты правда хочешь этого, то конечно, конечно помогу. Только обещай, что будешь осторожна с ней. Я изогнула одну бровь, а-ля «серьёзно?» — Ты думаешь она утащит меня в Рай? — Скарлетт, прошу тебя послушать меня, я как никто знаю, на что она может быть способна. Я не могу сказать то, что я знаю свою мать настолько хорошо, что могу предугадать её действия, но я знаю то, что она не меняется. — Хорошо, мам, просто организуй нам встречу, одну встречу и всё… — Хорошо, я попробую, а пока может останешься? Уже поздно. — Я посмотрела в окно, но оно было всегда тёмным, уже отвыкла от того, что я жила в самом настоящем Аду и здесь нет солнечного света. Этого демонам по сути и не надо, они верят в то, что место под солнцем есть только для ангелов и Непризнанных, которых ещё не признал ни Ад, ни Рай. — Нет, я пожалуй пойду. Спасибо, мам. — Я встала и пошла к выходу, думая над всем, что сегодня произошло. Это слишком трудный, насыщенный день, я многое узнала то, что хотела знать и то, что я предпочла бы никогда не слышать. «Чтобы я больше не видел его возле тебя, ясно?» Разве кто-то может мне запретить? Разве я сама не могу решить за себя, что мне делать, а что нет? Это же сущий, полный бред, чтобы мне кто-то указывал, что мне делать. И пусть, что это сам Люцифер, Правитель Ада, но он же ещё и мой отец. Как он может так со мной поступить? Как? Мне искренне обидно за это и то, что я ничего не могу с этим сделать. С одной же стороны — никто мне не указ. А вот с другой — мне страшно за Дилана и его жизнь, я не знаю своего отца практически. Ещё когда я была поменьше, то могла с ним свободно поговорить, даже поиграть, он читал мне сказки на ночь. Но это очень скоро прекратилось, благо у меня отличная память и я помню, что до трёх лет папа был моим самым заботливым, самым лучшим отцом, который играл со мной и просто дурачился. Но как же всё-таки это быстро прошло… Бабушка крала меня, самым настоящим образом. Как цыгане на Земле это делают, так и она пыталась меня забрать от родителей. Я должна выяснить всю историю, причину этого поведения бабушки или всё же просто Ребекки? Кажется, что я окончательно запуталась, хоть и узнала такие тайны, которые мне и не снились. Надо же, я совсем забыла сказать маме, что я должна была помнить Ребекку и то, что со мной было тогда, но почему же я ничего не помнила и до сих пор не помню? Мне кажется это более странным, это необъяснимо, хоть у меня и имеются догадки по этому поводу, но всё же. Не буду их распространять, пока не удостоверюсь в этом сама. Как мне быть, что мне делать? У меня нет выбора, мне придётся рассказать всем, что я из себя представляю, мне придётся показать себя истинную, но… но то, что будет дальше, оно меня пугает, мне реально страшно. И я говорила себе в детстве, что я не буду ничего бояться, я ведь сильная девочка, со всем справлюсь, всё преодолею, но я устала, я устала доказывать себе и всем, что я чего-то стою. Я абсолютно не знаю, что я скажу всем о себе, как отреагирует Дилан, бросит ли меня и что будет дальше в целом? Неизвестность меня пугает, пугает будущее и мне нужно сделать то, что я должна. Я обязательно расскажу всем, кто я. Но не завтра, не послезавтра, а тогда, когда я буду к этому готова. И мне жаль, что сейчас я не та сильная девушка, готовая справиться со всем. Вот дверь, вот моя комната, вот то место, где мне спокойно и легко. Тем более что тут есть моя лучшая подруга Доми, которая поможет мне со всем справиться. Моё внимание привлекает силуэт, который находится в тени, недалеко от меня. И я могла бы просчитать энергию, но была занята мыслями, которые меня загнали в тупик, окутывая сетями. — Кто? — тихо спрашиваю, уже не надеясь на ответ, пытаюсь прийти в себя и сосредоточиться. Он выходит из тени, лунный свет падает на лицо, такое нежное, по-истине красивое и родное личико Дилана. Он без слов открывает дверь и заходит, беря меня с собой за локоть, и закрывает дверь. Он подходит к окну, я смотрю на пустующую кровать соседки и не понимаю причину того, что Дилан так ведёт себя. Я прото молчу и не решаюсь задать ему вопрос. — Какого чёрта? Я думала, что ангелы так не говорят и вообще не используют такую лексику. Тем более он. Тот, который является лучшим в этой школе, лучший в моей жизни. Наверное ему пошло в плохую сторону общение со мной, и из-за меня он такой. Хотя, он никогда такого не говорил. Видимо, случилось что-то очень плохое. Что могло такого случиться, чтобы ангел, мой ангел употребил такую фразу или просто слово «Чёрт»? Я правда не знала причину этому и искренне не понимала всего того, что происходит сейчас. Кажется, что я зависла, пора брать себя в руки и ответить ему, спросить. — Я не понимаю тебя. Всё хорошо? — Тихо, очень тихо, я не узнаю себя. Я никогда не видела себя такой тихой и молчаливой. — Хорошо? Ты называешь это хорошим? — Ему стоит остыть, но я не могу понять ни его, ни его посыла. — Да что происходит, в конце концов? — Я всегда злюсь на то, чего я не понимаю, и это именно сейчас происходит. — Ты спрашиваешь у меня? — Я, конечно, всё понимаю, я могу иногда выводить кого-либо, но Дилан весь сейчас взвинченный, на нервах, а ещё и я ничего не могу понять. И главное, что я не смею предположить, что такого могло произойти, чтобы Дилан вёл себя так. Обычно я такого никогда не замечала, даже тогда, когда у него возникали трудности. Хотя, наверное это потому, что у него никогда не возникает трудностей. — Да что случилось? — Ты, оказывается, так не доверяешь мне, что не смогла сказать правду? — Он смотрит на меня, а до моего мозга доходит каждое его слово, медленно, но доходит. И мне нечего ему сказать, мне нечего ему ответить. Он всё узнал. Какой ужасный, противный день, который ничего не оставит в моей жизни, который верно уничтожает меня! Лучше бы вообще этого дня не было. Какие могут быть оправдания на этот счёт? Верно, никаких, он не захочет меня даже слушать. Слушать мой голос, который будет что-то твердить и защищать меня. — Ты, оказывается, у нас непростой демон, а Принцесса Ада. Такая величественная фигура в моей жизни, да и не только. — Говорит спокойно, намного спокойнее, чем в начале. — Скарлетт, ты понимаешь, что мне запрещают быть с тобой, что мне вообще запрещают видеть тебя каждый день, общаться с тобой, улыбаться тебе? И всё это потому, что ты мне не сказала с самого начала. И это я узнаю от отца, который не хочет ничего слышать о том, что я хотел бы познакомить тебя с ним, рассказать про тебя, показать тебя такую, какой ты являешься со мной. Я держу лицо, хоть мне и больно слышать каждое его слово, но я не подаю вида, потому что меня так учили. А ведь так хочется закричать от безысходности, зареветь, чтобы каждый слышал, что мне тоже бывает больно, бывает больно, бывает больно… У меня есть сердце, которое способно ещё любить. Но мне запрещают, ему запрещают. Он это понимает, а я не хочу, не хочу принимать тот факт, что я не смогу быть с ним. Даже если тайком, то он не захочет, он не сможет. Потому что это конец, тот самый, конец тому, чего я так желала продлить. А именно, это были отношения с Диланом. Я уже не представляю свою жизнь без него, не смогу без него, не сумею пересилить себя и продолжать жить дальше как раньше. — Дилан, послушай меня… — смотрю на него затуманенными глазами, потому что слёзы, прозрачные капли в глазах, мешают видеть его так хорошо, и пелена всё размывает. — Нет, Скарлетт, не буду, не смогу, мне сложно, и я решил. — Он замолкает, так и не договорив свои слова, а в голове моей звучит его продолжение «нам надо расстаться». Те слова, которые убивают любого, кто говорит это тому, кто по-настоящему любит и не хочет отпускать свою любовь куда-то. Он уходит, тихо и спокойно. Ему нужно остыть, нам надо подумать, но я не могу, меня тоже могут ранить слова, меня тоже могут обидеть и растоптать. Сейчас возникает вопрос, кто же смог растрепать? Кто посмел выдать мою тайну? Нет, что вы, этого стоило ожидать, ведь я сама виновата в случившемся, это только я виновата… Но моя грёбаная душонка не даст мне покоя, и мне нужно узнать, у кого такой длинный язык, что посмел рассказать ему, кто я. Через полчаса я уже стояла близ школы, стояла напротив того, кто не умеет держать свой язык за зубами. Каково было моё удивление, когда я выяснила, кто это. Это было проще простого, благодаря моему статусу меня теперь боятся и обходят стороной, так как стоит мне взглянуть на них, то они, как нашкодившие дети, прячут глаза. Спрашивая у них «Кто?» — они как-то сразу догадывались про сам вопрос, боясь, что я сожгу их на месте, если не скажут. И так по порядку, спрашивая у каждого, кто им сказал, привело меня к девушке, которая слишком много на себя берёт. Я знала, что она сучка та ещё, но чтобы лезть в мои дела, но это слишком, даже для этой… особы. — Бенни, дорогая, и тебе есть, что сказать мне? — Миленько улыбаюсь, хотя нет же, это больше похоже на оскал, чем дружелюбную улыбку дочери Люцифера. Она помолчала, но взяла себя в руки. И отвечает, чтобы не казаться пугливой девочкой. — Есть, ты не получишь его никакими способами, я сделаю всё для этого. — Прошипела она, как змея. Так вот в чём дело.. Ревнивая подружка моего парня, на минуточку, всё ещё парня, решила взять дела в свои добрые ручки. Она решила узнать, какие тайны у меня и секреты, а когда каким-то образом узнала, то рассказала сначала отцу Дилана, а потом и всей школе. Какая же тварь! Я нисколько бы не пожалела, если бы влепила ей пару пощечин, и это ещё будет мало, но боюсь, что она сделает меня виноватой и Дилан поверит этой… А потом и вовсе оставит меня навсегда одну в этом мире. Но мне ведь не нужен мир без него. На её выпад я рассмеялась и, быстро прекратив это, кинула ей на прощание пару словечек: — Ну попробуй. — И ушла под пристальными взглядами всех зевак. — Сумасшедшая! — Слышу её голос, да так противно, что смотреть на неё не хочется. Она просто нарывается и, видимо, совсем меня не боится. Если бы, я чувствовала её трусливую энергию.

***

      Время тянется ужасно долго, у меня нет терпения ждать Ребекку в полном молчании, пока Фенцио ходит по кабинету, стуча подошвой обуви по полу. Кто бы мог подумать, что старик Фенцио тесно был связан с Серафимом Ребеккой? Да что уж там, ему удалось устроить нам встречу, и она обещала, что придёт. Найдёт время встретиться со своей внучкой, которую когда-то так просто украла из дома моих молодых родителей. Я практически не волнуюсь, но какое-то странное чувство зарождается в глубине моей души сейчас. Я не знаю того, что нужно ждать от нашего разговора. Моя голова забита дальнейшей судьбой наших отношений с Диланом. Эффектное свечение озаряет маленький кабинет, и я глазам своим не верю, что сейчас в этой чёртовой комнатушке стоит моя бабушка. Она в белом одеянии, прям ангелочек-ангелочек, высший ангел, Серафим. Ух, какая цаца! Они с Фенцио первые переглядываются, он встречает её лёгким кивком головы в её сторону, она же просто холодно смотрит на него. Мне не нравится то, что они делают вид того, что меня тут нет, и это обыденное их тайное свидание. — Оставь нас, Фенцио. — Холодно и отстранённо проговаривает она и смотрит куда угодно, только не на меня, а мне так рассмеяться истерично хочется, но я подавляю этот процесс. Он только поджимает губы и уходит, ни слова не произнося. — Как некультурно. — Легко произношу я, не заботясь о последствиях. — Ты будешь учить меня, внучка? — Поворачивается ко мне. — Что ты, бабушка? Ты ведь лучше знаешь, как нужно вести себя в обществе. — Она даже не удивлена моим словам и тону, с которым я ей это говорю, констатируя факт. — Итак, у меня мало времени на пустые разговоры. — А она не теряла это самое время. — Нет времени на любимую внучку? — Язвительно спрашиваю, но мне так нравится ей это говорить и не видеть в ответ на её лице ничего. — На любимую — может быть, но твоя мать не захотела этого. — Послушай, бабушка, может скажешь, что там было на самом деле? — меня правда интересовало это. — На самом деле? Да все так и было, как сказала тебе твоя мать. Один-в-один, рассказывать нечего. Кроме того, что я хотела как лучше, но ничего, время прошло, я была не права тогда. — А почему я не помню ни тебя, ни Рай, если я была там? Ребекка молча смотрела на меня, а потом усмехнулась, будто что-то вспомнила. — Потому что твоя мать сказала, что ты никогда обо мне не узнаешь, и они стёрли тебе память. Она была тогда так обижена, что прокляла меня, но я её понимаю, теперь понимаю… — Последнее она добавила с еле заметной грустью. Я молчала, она молчала, никто из нас не смел прерывать тишину, каждый обдумывал что-то своё. — Ну, а теперь мне пора. — Она встала и пошла на выход, но резко остановилась и, не повернувшись ко мне, произнесла: — Я была рада тебя увидеть. И буду всегда рада тебе… Иногда родители глупят, поэтому не слушай никого, делай то, что ты хочешь, то, что тебе по душе, никто не может тебе запретить чего-либо, — и ушла, оставив меня. Я осмыслила её слова, и меня озарило, ведь она дала мне совет, которым я воспользуюсь. Я не послушаю ни моих родителей, ни отца Дилана, никого. Ведь если я хочу быть с ним, то я буду с ним, и никто не сможет мне нам запретить. Я побежала по школе, расталкивая каждого, кто стоял на моём пути. Наконец, вот эта дверь, дверь в новую жизнь, которая начнётся у меня сейчас, стоит только её открыть. Но я не успеваю этого сделать, и она сама открывается мне навстречу, а за ней появляется Дилан, который неуверенно спрашивает: — Скарлетт? Мне хватило этого, и я обхватила его руками за талию, прижалась к нему очень крепко, чтобы никто не смог его забрать у меня. Чтобы никто не смог нас разъединить. Мы стояли так долго, очень долго. Я утыкалась лицом в его широкую, надёжную грудь, а он гладил меня по волосам. Я, не отстраняясь, спросила: — Ты не уйдёшь? И он ответил: — Никогда.