Калейдоскоп боли

Культура Четвёртого уровня совсем другая — сразу видно, что дома проектировал не пьяный в сопли архитектор, ведь улицы имели весьма чёткие разграничения, имели разлинованность, порядок. Дома были знакомо невысокими, но их стены не покрывала копоть и грязь, выбитые стёкла в окнах были скорее редкостью, а не обыденностью. Было заметно, что за порядком тут следят куда строже. Да и жители здесь были куда спокойнее: не такие зашуганные и осторожные, они передвигались уверенно, не оглядываясь через плечо на каждом шагу. Ровные, правильной формы дома даже радовали глаз светлой краской на стенах. Когда Джек только вышел наружу под мягкие порывы осеннего ветра, то на секунду завис, с трудом понимая, что видит перед собой. Что-то большое и растущее… Тут до него и дошло. Дерево. Высокое, ветвистое, с ещё зелёными листьями на кроне, оно было настолько непривычным для его восприятия, что парень на самом деле завис. И не только он: Марта и Элиза тоже замерли, разглядывая необычное зрелище. Дерево росло прямо у выхода из этой части Стены, пышными ветками частично закрывая его от любопытных глаз. Хотя Фрост был уверен, что все жители Четвёртого уровня прекрасно осведомлены о том, что здесь находится. Он всё никак не мог перестать осматриваться, настолько ему казалось непривычным окружение. Все дома, редкие деревья, совсем по-иному выглядящие люди, даже воздух… Не пахло извечной гарью с лёгким привкусом химии, словно Стена не пропускала даже запахи. Извечный дым от костров Пятого уровня не проникал сюда. Дышалось легче. Прямо как на причале, но не солёной морской свежестью: воздух просто был чище. Вчера их устроили во временном пристанище. Что-то вроде почти пустого общежития для тех, кто сумел попасть с Пятого уровня сюда. Ясное дело, таких было немного. Их комната была небольшой, но чистой, с минимумом мебели, но с санузлом, и Джек радовался как ребёнок простому душу и удобному туалету. Конечно, за Стеной тоже были душевые с водопроводом, который постоянно ломали мародёры. Но те были общими, и мыться там можно было исключительно на свой страх и риск. Фрост редко их посещал, предпочитая морскую воду, а после, чтобы смыть соль с кожи — собственный снег. Та ещё процедура, медлительная и выматывающая, но безопасная. А вчера вечером он просто стоял, выкрутив вентиль с холодной водой, — всё равно температуры не чувствовал, — и, подставив спину упругим струям, расслаблялся. Напряжение от приятно бьющих по окаменевшим мышцам струй медленно спадало, пока не исчезло полностью. Эти ощущения позволяли забыть о том аде, что творился внутри. Потому что, как он и предполагал, пустота быстро сменилась на болезненное осознание. У него никого нет. Ни родителей, ни просто родственников, никого, к кому он мог бы обратиться, чтобы разгадать самую большую загадку: кто он такой. Нельзя было обнадёживать себя ложным ожиданием скорого разрешения всех проблем. Джек привык быть один, привык к одиночеству и тому, что только он сам себе поможет, и только сам несёт за себя ответственность, но внутри, на протяжении всех трёх лет, теплилась надежда на то, что он кому-то нужен и кто-то его ждёт. А тот мужчина-служащий просто растоптал её парой слов. Фрост прекрасно знал, что на Пятом уровне нет никого, кто знал бы его раньше. Три года ясно дали понять, что у него нет там не то что семьи, нет даже простых знакомых, которые могли бы его окликнуть в толпе. Всё-таки, одиноко слоняющийся юноша поначалу привлекал к себе внимание, но потом завсегдатаи того же рынка к нему привыкли, перестав коситься. Именно вчера Джек окончательно убедился в том, что каким-то образом попал на Пятый уровень. Может быть, даже случайно. Хотя, глядя на высоченную, нерушимую Стену, в случайность верилось как-то слабо. Да и рубашка, что он забрал с собой и надел после душа, изменяя привычной ему объёмной кофте, тоже подтверждала это. В такой одежде никто не разгуливал за Стеной. Банальная безопасность и защита. Только вот… это осознание не принесло ровным счётом ничего. Не у кого было спросить, что же с ним случилось, некому было просто всё это рассказать. Он по-прежнему не хотел грузить и так занятую Марту. У неё маленькая дочь, которой требовались внимание и забота. Пусть она и назвала его приёмным сыном, это всё же было не так. Они чужие друг другу люди, сведённые вместе случайно. Может, даже ненадолго. Фросту казалось, что он стесняет их, хотя ничего подобного не видел, но всё равно ощущал неправильность своего присутствия рядом. У них было три кровати. И, ладно, если Джек и спал когда-нибудь до этого на кровати, то явно забыл об этом, потому что эти ощущения были настолько в новинку, что он полночи не мог заснуть, привыкая к относительной мягкости. Никакого ветра, влажности, шума волн. Только чистые, гладкие простыни светлого цвета, небольшая подушка под головой и непривычная тишина вокруг. Словно Четвёртый уровень действительно засыпал по ночам. За Стеной ночью начиналась другая, более опасная жизнь. Ночью его и охватило знакомое чувство тоски. Только теперь уже по родному шуму волн и шелесту ветра. Глупо, но он слишком к этому привык. Самым паршивым было то, что сама цель всей этой авантюры с пропуском у него была именно в том, чтобы попробовать отыскать хоть кого-то. А теперь выяснилось, что вообще никого нет. Или нет в живых, как сказал служащий. От этого осознания и вовсе становилось труднее дышать. Если раньше одиночество воспринималось как вынужденное, то теперь… Джек и правда совсем один. Пытаясь разобраться в себе и отвлечься от грызущего его отчаяния, Фрост вспоминал весь день поэтапно. Слишком длинное утро в голове прокручивать надоело достаточно быстро. Но кое-что всё-таки привлекло его внимание. Взгляд и то непонятное чувство внутри, которое Джек смог узнать только ночью. Он помнил такой же взгляд, но другие, ещё более тёмные глаза. Взгляд тяжёлый, заставляющий замереть не то в испуге, не то в ожидании чего-то. Ещё одна загадка для его уставшего за насыщенный день разума. Это самое паршивое — устать и морально, и физически, но не иметь возможности заснуть из-за бесконечного потока мыслей. Собственное сознание будто издевалось над ним. Чувство узнавания. Не человека, лишь какой-то незначительной детали, что навевала неприятное ощущение внутри. Кто бы на него так ни смотрел, друзьями они в прошлом явно не были. Только это тоже ничего существенного ему не подсказало. Не подходить же на улице к каждому кареглазому человеку в надежде на узнавание? Джек нервно дёрнулся, когда на другой стороне улицы кто-то хлопнул мусорным баком. Привычно оглянулся через плечо, но никого не заметил. Было рано и безлюдно, хотя чьи-то тени или силуэты он улавливал на периферии, немного шугаясь. Серые тучи ещё висели над головой, не пропуская солнце, но скорого дождя они не предвещали. В этом году вообще выдался какой-то короткий сезон дождей. Фрост шёл по не слишком широкому тротуару, вымощенному брусчаткой, и пытался не заблудиться. Улицы хоть и имели вполне чёткие границы, но он впервые оказался на них, а идти следовало довольно далеко. Да ещё и в полном одиночестве. Из-за того, что полночи он бессмысленно ворочался на кровати, приводя собственную голову в порядок, Джек совершенно не выспался. По привычке подскочил раньше всех, но вставать не стал, чтобы не будить остальных. Лежал, наслаждаясь утренней тишиной и покоем, спросонья в голову не лезло ничего дельного, а сон всё равно обратно не шёл. Была у него ещё одна совершенно бесполезная, даже вредная особенность: стоило чему-то разбудить его — о дальнейшем сне и речи идти не могло. Фрост понятия не имел, откуда эта «особенность» взялась и зачем вообще нужна. Не один раз он просыпался из-за внешнего шума на причале на рассвете, чтобы весь остальной день провести в состоянии, близком к дрёме. Недосып чуть притуплял внимание, но Джек упорно передвигал ногами. Ему нужно было проверить ещё одну теорию, которую сегодня за завтраком высказала Марта. Вчера сопровождающий им выдал карту всего Четвёртого уровня для ознакомления с территорией. По чьей-то злой иронии кладбище на ней тоже было отмечено. Оно занимало довольно обширную площадь возле стены, протянувшись на добрую милю. Фрост не знал, как именно осуществить задуманное, и решил разобраться во всём на месте. Действовать нужно было быстро, ведь днём они договорились вместе с Мартой пройтись по местам, где вполне можно было бы получить хоть какую-то работу. Он не хотел заставлять себя ждать. Валюты у них не было, а жить на что-то нужно было. Марта порывалась пойти с ним, но Джек упорно отказывался, по привычке чувствуя сильную неловкость, даже дискомфорт. Сложно было доказать самому себе, что ты не доставляешь другим людям никаких проблем, и их забота может быть вполне искренней. Слишком одичал за три года отшельничества. Он только просмотрел внимательно карту, с трудом понимая, как именно ему добраться до нужного места. Они с Мартой сошлись на том, что Джек просто возьмёт карту с собой, чтобы не потеряться на довольно обширной территории. Он и подумать не мог, что Четвёртый уровень окажется настолько большим. Но самое большое потрясение его ждало ещё вчера, когда они только-только добрались до своего общежития и раскрыли карту. Фрост и подумать не мог, что Третий уровень тоже ограждается… Стеной. Не такой высокой и внушительной, но всё же стеной. Он действительно думал, что разграничения уровней создаются как-то иначе. Выходило, что весь Четвёртый уровень — огромный круг под защитой Стены от внешнего мира тоже ограждён. Только вот не было понятно, от чего же хотели защититься жители Третьего. От менее состоятельных? Впрочем, Джек не был никогда борцом за справедливость, поэтому этот факт принял достаточно безболезненно. Ему было вполне достаточно того, что ему дали. Утренний воздух здесь отличался. Дышалось не так легко, как на родной пристани, но всё же в носоглотке не оседал противный химический привкус. Редкие мелкие лужи обходить было легко, и Джек в самом деле радовался, что его ноги наконец-то были сухими. Кроссовки по наставлению Марты он расшнуровал, хорошо промыл под водой и оставил сохнуть возле обогревателя в их комнате на ночь. Высохли же. Чистое тело, обувь и одежда (его вещи Марта тоже отвоевала для стирки) поднимали настроение с нуля. Если ночью ему всё казалось каким-то чересчур безнадёжным, то утром он взглянул на всё под другим углом. Джек сейчас не был один, у него было вполне надёжное жилище, какие-никакие перспективы в будущее. У него была даже собственная кровать. Раньше он не мечтал о подобной роскоши. Жаль, что по-прежнему не было зеркала и оценить то, как выглядит, Джек не мог. Он шёл осторожно скорее по привычке, следя за тем, чтобы лёгкий ветер не сорвал капюшон с головы, открывая редким прохожим его волосы. Фрост не знал, какая реакция у здешних жителей может быть, а поэтому предпочёл оставить свою тайну при себе. Только перчатки сегодня не надел, прекрасно осознавая, что пора учиться ходить без них. Они были слишком массивными и привлекали лишнее внимание, которого Джек всегда старался избегать. Ему не хотелось лишних вопросов в будущем. Судя по карте, идти, на удачу, было не слишком далеко. Отчасти ему повезло: кладбище могло располагаться вообще на другой стороне Четвёртого уровня, и дорога туда, если верить всё той же карте, заняла бы весь день, если не больше. Протяжённость уровня действительно поражала. Он всё дальше отходил от главной улицы, что опять же кругом опоясывала весь уровень к Стене. Джек прошёл уже довольно большое расстояние, с неприятным чувством внутри отмечая, что всё дальше с каждым шагом оказывается от жилых домов. Теперь по обе стороны неширокой дороги тянулись какие-то складные помещения, откуда редко слышалась человеческая речь. Такие места, как ему думалось, опасны на любом уровне. Фрост на секунду остановился, потёр ладонями лицо, пытаясь согнать сонливость, и ускорил шаг. Оставалось пройти не так много, хотя он всё ещё не имел представления, что именно будет делать, когда дойдёт. Самостоятельно искать нужную фамилию на надгробиях даже мысленно было невыносимо. И не было гарантии, что где-то на кладбище будет человек, который ведёт учёт или что-то вроде того. Но, в конце концов, должен же быть какой-то регистр для умерших? Ещё на подходе Джек услышал её. Тишину. В один миг смолк ветер, гоняющий мелкий мусор по дороге, ласково шелестящий в кроне небольшого дерева, что одиноко стояло на открывшейся взору территории; отдалённая людская речь перестала доноситься до слуха, утопая в здешнем вакууме. Лишь стук собственного сердца и тяжёлое дыхание разбавляли тишину. Как-то слишком резко закончились все постройки, чётко очерчивая границу. Фрост выдохнул сквозь зубы, спиной прислоняясь к стволу дерева, даже сквозь кофту чувствуя шероховатость коры. Здесь было неприятно находиться. Что-то внутри ни то больно, ни то в странном чувстве тоски сжималось. Но само кладбище совершенно не казалось ему знакомым. Мелкие надгробия тянулись вдаль, иногда едва не заходя на Стену, они чередовались с простыми деревянными надстроями, различались по форме, цвету или размеру. Где-то далеко виднелся даже склеп. Жуть. И ни следа человеческого присутствия. Ни пристройки, где мог бы жить… сторож? гробовщик? Да хоть кто-нибудь живой. Возможно, где-нибудь с другой стороны… Но сейчас, глядя на потрясающее воображение количество могил, он понял всю бессмысленность своей затеи. Да ему не то что до обеда, до следующего дня не управиться. Если в одной из могил действительно лежит какой-то Фрост, умерший не так давно, он его явно не найдёт. Но сдаваться вот так просто не хотелось. Не зря же он проделал этот путь? В конце концов, можно ведь пройти всё кладбище, проверить, нет ли с другой стороны гробовщика или просто представителя власти… И по пути смотреть на надгробия. Лучшее занятие для сегодняшнего утра. Тишина угнетала, навевала неприятные воспоминания и ассоциации, а понимание того, где он находится и вовсе внушало лёгкий страх. Постоянно казалось, что за очередным надгробием кто-то прячется, причудливо скрючившись, чтобы выпрыгнуть на него. И никто не услышит его крика, местный вакуум, что полностью поглощал все звуки, не пропустит его. Джек чертыхнулся. Он сам нагонял на себя жути, чего делать, в общем-то, не привык. Обычно полагался на не подводившее его чутьё, которое он не слушал в крайне редких случаях (тот случай с Элизой тому пример). Сейчас чутьё молчало. Впрочем, как и всё вокруг. Могилы тоже имели некую систему расположения. Между ними виднелись не то тропинки, не то просто удобное расстояние для передвижения. Фрост сглотнул, поняв, что жёлтая трава совсем не вытоптана людьми. Здесь никто не ходит, никто не навещает мертвецов, словно попадая сюда, о них все забывают. Теперь он прекрасно понимал, что очень мал шанс того, что на другом конце кладбища кто-то окажется. Людям просто плевать. Фрост разглядывал надписи, если таковые имелись, на надгробиях. Они редко были каменными, чаще просто из какого-то металлического сплава, что имел свойство покрываться ржавчиной. Джек понял: чем больше рыжего налёта, тем могила старше. Некоторые могилы и вовсе можно было опознать только по голой земле. Он даже увидел один деревянный крест, почти сгнивший от влаги. И ни одного знакомого хоть отдалённо имени. На некоторых каменных плитах встречались даже портреты. От взгляда выгравированных мёртвых глаз становилось не по себе ещё больше. Пахло жухлой травой и мокрой землёй. Джек почему-то воображал, что на кладбище должно пахнуть сладковато-едко, как от гниющих трупов. И был рад, что ошибся. Землю размыло после дождей, и он опять изгваздал кроссовки в грязи, только начисто вымытые. Было немного обидно. Вереница чужих имён мелькала перед глазами, но Фрост особо не зацикливался ни на одном, выискивая свою фамилию. Он испытывал что-то сродни страху, что всё-таки найдёт, наткнётся взглядом на знакомые пять букв, и это окончательно похоронит его надежду найти родных людей живыми. Но ничего. Чем дальше он шёл, тем запущеннее казались могилы, поросшие редкой высокой травой, каким-то растением с толстым стеблем, иногда даже вьюном, что зелёной лентой украшал каменные постаменты. Он обогнул серый склеп, мельком взглянув на табличку, и побрёл дальше. Напоминало простое нагромождение бетонных плит, стыки которых прятали без особого энтузиазма. Хотя, судя по всему, там лежал кто-то важный: на всей остальной территории не было больше ни одного строения. Да и место было своеобразным — напоминало центральную точку. Оглядевшись, Джек убедился в этом: он действительно находился в самом центре кладбища. Его внимание привлекли ярко-красные цветы на одной из могил. Простенькое надгробие, уже порядком проржавевшее, не отражало чьего-либо имени, конусом вытягиваясь вверх и заканчиваясь странным крестом в круге. За всё то время, что он провёл здесь, эти цветы — единственный след живого человека, который он заметил. Алые лепестки чуть дрожали от ветра, и Джек ещё немного посмотрел на них, не зная, что это за цветок такой. За Стеной цветы не росли вообще. Приятно было увидеть хоть что-то красивое в таком месте. С каждым пройденным шагом внутри нарастала тоска. Страх рассеялся, словно его и не было, стоило только привыкнуть, и на его место вновь пришло какое-то странное разочарование. В последние дни он с таким упорством пытался узнать о себе хоть что-то, но был так безнадёжно далёк от правды, что на плечи медленно наваливалась усталость. Не физическая, нет, хотя сегодня Фрост порядком не выспался. Он вымотался морально: слишком много переживаний за такой короткий срок, слишком много эмоций для не привыкшего к такому разума. Появилось простое желание опустить руки и просто плыть по течению жизни дальше. Чавканье грязи, прерывистые выдохи, едва уловимый шёпот ветра. И огромное пространство, выделенное специально для мертвецов. А за Стеной трупы просто сжигали, насколько он знал. Наверное, забота о мёртвых, но всё ещё дорогих людях тоже являлась признаком цивилизации. Ему было сложно об этом судить. Да и сами могилы не выглядели так, будто о них заботился хоть кто-то. Никто не вырывал сорняки, не подкапывал размытую землю, не заменял совсем ржавые, а оттого полностью рыжие, надгробия. Запустелость и тоска, вот что чувствовалось здесь. Он уже собирался повернуть обратно, чтобы позже посоветоваться с Мартой по поводу того, что самостоятельно найти нужную фамилию почти нереально (если она вообще есть), но почувствовал что-то странное. Джек огляделся по сторонам, вдруг понимая, что почему-то отошёл ближе к постройкам, что всё ещё тянулись вдоль границы. С другой стороны шла Стена. Он не понимал, что именно чувствует. Не угрозу, нет. Просто… как будто на него кто-то смотрит. На этом осознании сердце предательски пропустило удар, чтобы сорваться с ритма, гоняя кровь и заставляя её стучать в ушах. Джек здесь не один. Только он, сотни трупов на восьми футах под землёй и кто-то ещё. Кто-то, кого Джек никак не мог увидеть, как ни старался, вертя головой по сторонам, медленно отступая назад, опять пятясь в сторону пристроек. Уж лучше обратно он пойдёт складами, рискуя нарваться на здешний пьяный сброд, чем с неизвестным нечто, что не отрываясь смотрело на него из какого-то укрытия. Кожа покрылась мурашками. Из-за страха, что поднял голову, холод медленно начал концентрироваться в ладонях. Поднялся ветер, своим шумом сбивая с толку, мешая прислушиваться, создавая новые шорохи, путая и пугая ещё больше. Теперь казалось, что на него в любую минуту может кто-то наброситься, будто кто-то действительно притаился за надгробием, жутко скрючившись, и это не просто его нелепая фантазия. В голову влезли воспоминания о той твари, что осталась кормиться на Пятом уровне, и Джек тут же почувствовал фантомный запах плесени. Ужас не парализовал его, но ноги ощутимо дрожали, пока ладони колол родной иней, что впивался в кожу едва не до крови. Чёрная ткань рукавов кофты покрылась причудливыми узорами. Фрост пятился всё быстрее, постоянно оглядываясь. Чёртово расстояние всё никак не хотело сокращаться, словно он и вовсе стоял на месте. Тихий шелест слышался со всех сторон. Джек споткнулся об очередное надгробие, чудом удержавшись на ногах. Паника медленно захватывала его, мешая услышать голос разума, что что-то там твердил о том, что следовало бы успокоиться и не торопиться. Не было видимой причины для того ужаса, что разросся внутри, он не видел никакой угрозы, но что-то внутри вопило о нарастающей опасности. И взгляд. Острый, почти физически режущий, и невозможно было понять, откуда именно смотрят. Нигде не мелькали зловещие тени, даже на периферии не улавливалось никакого движения. Неподвижный пейзаж кладбища навевал ещё больший страх. Джек старался выровнять дыхание, что предательски сбилось, но простое осознание, которое крутилось в голове по кругу, что он здесь не один, и никто не придёт на помощь, морально убивало его. Такое знакомое чувство, он уже в третий раз испытывает нечто подобное, а потому точно знает, что смотрит на него сейчас далеко не человек. Что-то хуже, злее, хищнее по своей природе. Почему он приманивает разных тварей к себе? Где та хвалёная безопасность Четвёртого уровня, если Джек даже двух дней здесь не провёл и наткнулся на что-то подобное? Развернуться спиной к Стене казалось подобным смерти. Взгляд выжигал дыру где-то в районе груди, и, чёрт возьми, теперь это действительно было ощутимо физически. Что это такое? Джек скорее почувствовал, чем увидел, как тень скользнула справа от него. Он стремительно развернулся, ожидая увидеть что угодно, но… ничего. Всё то же открытое пространство, могилы и шевелящаяся от ветра трава. Джек замер, чувствуя, как собственная сила медленно выходит из-под контроля, грозя выморозить всё вокруг. Джек втянул воздух носом, рвано выдохнул, перебарывая в себе желание сорваться с места и бежать без оглядки. Резкие движения привлекают хищников. Давно заученная фраза, которая время от времени всплывала в сознании, не раз помогала ему выбраться из передряг. Если он хочет остаться в живых, то следовало взять себя в руки. С ним словно играли. Идеальное психологическое насилие над загнанной, напуганной жертвой, чтобы помучить, испытать нервы на прочность, окончательно загнать в угол и сожрать. Сзади что-то хрустнуло, заставляя резко обернуться, но опять ошибиться. Никого, и не было понятно, что вообще могло издать подобный звук. Джек в панике попятился, совершенно теперь не понимая, что ему делать. Грудину жгло, действительно жгло, словно он попал под обжигающие лучи летнего солнца, что оставляли на его бледной, слишком белой коже красноватые ожоги. Он потёр солнечное сплетение ледяной ладонью, стараясь холодом согнать жгучее ощущение. Паника захлёстывала его с головой, он тонул в ней, задыхаясь и не видя выхода, просто теперь ожидая хоть чего-нибудь, хоть какого-то необычного звука или того тёмного, фантасмагоричного силуэта. Фрост не успел разглядеть. Ничего не происходило. Стих ветер, забирая с собой все неясные шорохи, и вновь воцарилась тишина. Взгляд зацепился за видимый узкий проход между двумя низенькими постройками, достаточно узкий для того, чтобы он смог пройти там только боком. Что-то подсказывало, что это его последний шанс выбраться отсюда. Джек глубоко вдохнул, задерживая дыхание, и сдвинулся с места, стараясь не срываться на бег. Он почти не смотрел под ноги, каким-то чудом обходя все препятствия и не спотыкаясь. Ноги дрожали, подгибались, пока спину опаляли чьи-то глаза, возводя панику в абсолют. Медленно, слишком медленно. Фрост посмел повернуться спиной к опасности, наглухо перекрывая чувство самосохранения, надеясь лишь на то, что кто-то, что-то не слишком голоден. Хруст. Неясный, пугающий, но отдалённо знакомый, услышанный когда-то давно, оттого ещё более устрашающий. Джек не знал, понятия не имел, что может издавать подобный звук, или подсознательно блокировал собственные воспоминания, чтобы последний здравый смысл его не покинул. Поворот головы через плечо… Фрост всё же налетел ногами на что-то, теряя равновесие, и, нелепо взмахнув руками, еле удержался от того, чтобы не пропахать носом влажную землю. Он упал на колени, больно ударившись, и упёрся ладонями в траву, успев заметить, как из-под пальцев кругом в стороны расходится иней, вымораживая почву. Над ним возвышалась тень. Джек бы подумал, что у него просто едет крыша, если бы то жгучее ощущение не вернулось, опаляя болью. Он замер, боясь пошевелиться. Серый сгусток, что находился чуть поодаль, постоянно менял форму, лишь немного напоминая силуэт человека. У этого не было глаз, но чувство наблюдения не пропадало. Даже тогда, на заброшке, Фрост не чувствовал такого всепоглощающего ужаса, от которого волосы вставали дыбом, а все мышцы в теле сводило спазмом. Воздух застрял в глотке, удушая, а здравый смысл окончательно покинул его, позволив панике заполнить всё сознание. Иней превращался в корку льда, всё же раня нежную кожу пальцев, режа до крови, красным отравляя идеальную белизну. Боль не отрезвила, он вообще не обратил на неё внимания, продолжая широко раскрытыми глазами смотреть на силуэт. Следя за каждым трепыханием непонятной материи, за тем, как меняются изгибы фигуры, всё сильнее напоминающей человеческую, Джек старался сбросить с себя оцепенение. Нужно подняться на ноги и бежать, бежать, пока не свалишься от усталости, ведь это тот самый случай, когда скорость — спасение. Джек закусил губу, сжимая мягкую плоть зубами до крови и острой боли, и рванул с места так резко, что потемнело в глазах. Он бежал, непонятно как лавируя между надгробиями, поскальзываясь на грязи, но больше не падая, бежал до того самого узкого проёма, не обращая больше внимание на жгучее, тяжёлое ощущение преследования. Кровь стучала в висках, и Фрост на самом деле задыхался, захлёбываясь с каждым новым глотком воздуха. Он влетел в проём, действительно узкий, и едва не застрял, в панике забившись между стенами, ещё больше раня руки и покрывая тонкой изморозью всё вокруг. В воздух взлетел столп снежинок, который тут же сдул ветер, унося с собой. Еле протиснувшись, Джек побежал дальше, не разбирая дороги. Весь окружающий его мир слился в единое пятно серых красок, совершенно не давая различить в этом бардаке хоть что-то. Капля крови сорвалась с ладони и упала на усыпанную опилками землю. Перед глазами из ниоткуда вырос какой-то старый, косой амбар с распахнутой широкой дверью. Джек влетел внутрь, на каком-то подсознательном уровне понимая, что зря это делает. Но подобное место вызывало ассоциацию с родной пристанью, а значит — с безопасностью. Внутри было пусто, даже прогнивший деревянный пол, доски которого прогибались и грозили сломаться, был чистым от мусора. Только высокие стены, небольшое пространство и ни одного места, где можно было бы спрятаться. Джек остановился, едва опять не рухнув на колени, и попытался заново научиться дышать. Стоило только задуматься, дать себе немного времени на осмысление, как он понял: ощущение взгляда никуда не делось. Оно теперь жгло лопатки, огненной спицей, кажется, доставая до самого сердца. Руки невыносимо дрожали, и Фрост тихо выдохнул, понимая, что от этой твари другие люди не спасут. Не спасёт даже собственная сила. Как можно ранить или задеть то, что не имеет тела? Так глупо, до дурости нелепо нарваться на подобное тогда, когда жизнь только-только начала меняться в лучшую сторону. Лучше бы он остался на Пятом уровне, лежал бы сейчас на своей балке и смотрел на серое море, вдыхал вкусную соль и наслаждался покоем. А сейчас, когда он точно знал, что увидит, если обернётся, то… Руки сжались в кулаки. Джек всё ещё не чувствовал боли. Он медленно развернулся полностью, глядя на парящее нечто, что теперь вообще было больше похоже на облако едкого кострового дыма. Немного отступил назад, стараясь хоть немного увеличить расстояние. Отступал и отступал, пока спиной не наткнулся на что-то твёрдое. Кажется, стена. И расстояние между ними не увеличивалось. То, что случилось дальше, мозг отказывался признавать. В дверь ворвалась группа людей, одетых совершенно нелепо, и оттого пугая ещё больше. Они бесшумно приблизились, а потом пришёл свет. Яркий, испепеляющий, ослепляющий. Глаза обожгло невыносимой болью, и Фрост на инстинктах вскинул руки, совершенно себя не контролируя и посылая уничтожающую волну холода наружу. Глаза пекло, слёзы градом покатились по щекам, пока Джек ожесточённо тёр их, пачкая грязными, окровавленными ладонями своё лицо. Джек не видел ничего, что происходило вокруг. Ни растворяющейся от яркого света тени, ни ошарашенных агентов Подразделения, что неверяще смотрели на него, даже не отряхивая форму от снега и льда, что всё же немного задел каждого. Джек даже не почувствовал дротик, что короткой иглой уколол шею, всё ещё в панике пытаясь открыть глаза. Под веками всё горело алым. Только когда сознание начало туманиться, утекать, подобно воде из ладоней, он шарахнулся в сторону, выдёргивая дротик из шеи и отшвыривая прочь. Маленькая металлическая ампула с короткой чёрной кисточкой глухо ударилась о деревянный пол. Ноги подкосились, и парень сполз по стене, до самой последней секунды пребывая в таком ужасе, что едва не останавливалось сердце. А Питч стоял, глядя на него, и не верил своим глазам. Внутри что-то позорно оборвалось, рухнуло вниз, а сердце резануло. — Живой, твою мать.