VampireTale

Мерные постукивания воды о плоскую и твердую поверхность будили затуманенное сознание, рассеивая тьму многолетнего сна, в котором бессмертный вампир провел большую часть своей жизни. Совершенно черное ничто сменилось зеленоватыми, синими, красными и фиолетовыми пятнышками, которые сонный мозг выдавал, стараясь воссоздать картину мира. Бархат, служащий мягкой подложкой, казался теперь таким неестественно скользким, что связано либо с тем, что гроб прохудился, либо с онемением нового, еще неосвоенного тела. Да, тела, которое он позаимствовал у своего единственного друга — и злейшего врага, — изнывало ужасной болью, отдающей в голову, будто бы старающейся согнать с плеч наглого паразита. Больше всего болел шов, простирающийся по всей длине шеи, и юноша сделал усилие, подняв руку и приложив ту к своему горлу. Несмотря на всю неприятность своего положения, в палитре чувств блондина преобладала радость, которую навевало постепенно пробирающееся в разум осознание собственного триумфа. Он все еще жив — он, Дио, смог спастись с этого проклятого корабля, который покоится теперь в глубинах Атлантики! Его судьба сильнее, чем все усилия, которые Джонатан приложил к его уничтожению! На лице, еще недавно сморщенном от боли, проступила улыбка. Вампир открыл глаза… И изумился. «Где я?» — пронеслось в его голове. Каменные своды, простирающиеся далеко вверх, заканчивались широким округлением, и в нем видно было ночное небо, усеянное белеющими звездами. Бархатная подложка, обвевавшая спину, оказалась ничем иным, как ложем из золотистых цветов, в чем Дио убедился, слегка приподняв голову и осмотревшись. Он заметил также, что во всем остальном пещера, в которой он оказался, была абсолютно безжизненна: зелень очерчивала место, где он лежал, однако остальные части помещения не были облюбованы даже мхом. Повернувшись на бок и опершись на руку, юноша сделал усилие для того, чтобы встать. Хруст суставов, не задействованных целое столетие, создал эхо, отразившееся от стен горного кратера; трясущаяся рука чуть было не подвела его, когда вампир встал на колено, а затем, с трудом, поднялся уже на свои новые ноги. Дио еще раз посмотрел наверх и подумал о том, как ему повезло. Окажись он здесь днем, его ослабленное тело было бы мгновенно сожжено солнцем. Однако, всё-таки, что он здесь делает? Из комнаты вел один единственный проход. Осмотрев себя, юноша поморщился: одежда, которую он позаимствовал у ДжоДжо, сгнила чуть менее, чем полностью, и от рубашки и штанов остались разве что пуговицы, которые свалились с него, когда Дио встал с цветов. Кожаные лакированные туфли, которые были на его ногах в момент погружения в гроб, износились настолько, что от них осталась одна лишь подошва, от которой вампир решил избавиться тут же. Продолжать путешествие придется нагим; по крайней мере, пока он не найдет новую подходящую одежду. Подобное состояние его платья наводило на еще одну мысль, которая тревожила сознание: сколько же он спал? Зато теперь ничто, кроме времени, неспособно ему помешать: единственный человек, обладавший достаточной силой воли для того, чтобы убить его, теперь мертв. Походив туда-сюда и размявшись, юноша почувствовал наконец, что голоден. Голод этот был нечеловеческим: проспав целый век на дне моря, организм Дио алкал теплой крови. Спустя еще некоторое время вампир двинулся дальше: оставаться в месте, в которое с рассветом упал бы луч солнца, смерти подобно. «Где-то тут должен быть выход,» — с такой мыслью он отправился вдоль по импровизированному коридору, опираясь одной рукой о стену, а затем прошел в высокие ворота…