***
Жаркое тяжелое дыхание впивалось в бледную, испещренную багровыми и фиолетовыми пятнами кожу; потная рука грубо сжимала шею. Судорожные вздохи и стоны заполняли практически пустую уборную. Алиса пыталась звать на помощь. Но весь персонал занимался сумасбродными людьми, не понимающими, что такое гром с грозой, и что он не опасен для их тупоголовых туш. Да и в обычное время ей бы никто не помог, здесь много кто зовет о помощи. И всем плевать, когда помощь действительно нужна. Задыхающийся Фред вдалбливал тело девушки в стену туалетной кабинки, яростно двигая бедрами, заставляя ее вздрагивать и корчить лицо от отвращения. Влажные причмокивания слышались при каждом толчке. Он крепко держал обе ее тонкие руки, заведенные за спину. Порезы, которые он стискивал своей липкой лапой, отзывались жутчайшей болью, словно тысячи игл вонзались под кожу Алисы. Парень что-то злобно шипел ей на ухо, иногда облизывая его и кусая до красных пятен от нарастающего возбуждения. Ублюдок на этот раз держался дольше обычного, все еще не кончая. Алиса дрожала всем телом, сдерживая рвотные рефлексы. Вонь туалета и дыхание потного санитара забивали ее ноздри. Она не плакала, как в первый раз. Ее лицо не выражало ничего, кроме лютой ненависти к этому малолетнему извращенцу. Вот только эта малолетка обладала достаточно крупным телосложением, из-за чего Лидделл физически не могла дать отпор. А от персонала в таких ситуациях оставалось лишь название. Через пять минут, длившихся для нее мучительно долго, парень издал громкий протяжный стон и дернулся, несколько раз плавно войдя в девушку. На ягодицы Алисы и пол брызнула теплая вязкая сперма. Он невнятно что-то удовлетворенно прошептал, развернув слабое хрупкое тело к себе лицом. — Вставай на колени, — шумно часто дыша проговорил он, довольно ухмыляясь с самодовольным взглядом. Его раскрасневшееся лицо блестело от света тусклой мигающей лампы. Девушка проигнорировала парня, рывком одернула задранную сорочку и хотела поднять с грязного пола свои трусы, но ее руку, со свежими порезами, вновь грубо схватили. Не сдержавшись, Лидделл взвыла от боли.***
Подходя к спиральной лестнице, ведущей на верхние этажи, Рубен услышал странный оборвавшийся возглас. Словно кого-то мучили и пытали, но тут же заткнули путем тяжелого удара по голове. Оглядевшись, мужчина ничего и никого не увидел поблизости. Плевое дело услышать в психиатрической лечебнице всяческие крики и вопли, но именно этот навел на него страшные и отвратительные доводы. Викториано медленно двинулся на шум, стараясь не вызывать подозрений у за мгновение заполнивших коридоры санитаров. Будто сама психушка старалась скрыть все свои истинные ужасы от наблюдательных гостей. Он подошел к двери, ведущей в женскую уборную. Только вот слышал он оттуда далеко не женский голос, а грубый, мужской хриплый рык. Рубен нахмурился, сразу же попытавшись открыть дверь. Опрометчиво; дверь оказалась заперта на ключ. Он не собирался уходить и громко постучался. В уборной звуки тут же стихли. Напряжение разительно возросло. — Сэр, будьте добры, откройте дверь. — Это еще что за хер? — прошипел Фред, тратя все силы на то, чтобы заткнуть пытающуюся кричать Алису. Когда послышались стуки и чей-то незнакомый голос, адреналин ударил ей в голову. Ее сердце бешено заколотилось, только вот завизжать о помощи мешали две огромные мокрые лапы, вдавливающие и так больную голову в стену и мешающие ей дышать. Девушка в панике пробежалась взором по туалету и уставилась на то, как Фред теперь пытается застегнуть ширинку. — Ах ты сука! — юноша с растрепанными черными волосами взревел от боли, согнувшись пополам. Он сжимал пришибленный пах. Острые костлявые коленки Алисы хоть и выглядели слабыми, зато били прямо в цель. Не задерживаясь, девушка, с гримасой отвращения, юркнула рукой в карман санитара и достала оттуда ключи. Пока он корчился от боли, скуля свалившись на пол и приглаживая свое достоинство, которое так и не успел застегнуть, Лидделл дрожащими руками натянула нижнее белье. — Грязный и вонючий урод… чтоб твой хуй сгнил и отвалился прямо в рот твоей мамаше, — Алиса плюнула сверху на Фреда, стремительно отдаляясь от него. По пути схватив с пола свою вязанную кофту, она раскрыла дверь, и столкнулась практически нос к носу с Рубеном. Она испуганно отпрыгнула к стене, выронив ключи, что звонко брякнули на весь коридор. К счастью, на это никто не обратил особого внимания. — Мисс, вы в порядке? — Не твое дело, — нахмурив темные брови, Алиса хотела уйти. Мужчина мягко ухватился за ее локоть, притянув обратно. Викториано был крайне обеспокоен видом хрупкой, ужасно измождённой девушки. Темные круги под глазами, а под левым вырисовывающаяся алая гематома. Под носом Алисы он заметил бордовые пятна: запеченная кровь, раскрошившаяся на мелкие кусочки. Губы же, как и вся ее кожа, выглядели безжизненно бледными. Словно она никогда не видела света солнца, а ее сердце не справлялось с кровообращением. Длинные спутанные волосы цвета вороньего пера обрамляли заостренное исхудалое лицо. Единственное, что пестрило в ее внешности, — яркие кошачьи зеленые глаза, презрительно взирающие на него. От нее веяло враждебностью, но Рубена это не отталкивало. — Вам точно не нужна помощь? Тот мужчина вас обидел? — Викториано с намеком глянул на ее левый глаз. Но девушка вновь отстранилась, теперь выглядя вовсе разъяренной. — Решил в героя поиграть? Молодец, ты спас меня от одной из многочисленных вещей, которые когда-нибудь меня точно прикончат. Мне теперь тебе отсосать? Стать твоей проституткой? Вы все строите из себя героев, спасающих слабых и немощных, но на самом деле жалкие чудовища внутри! Пошли вы все к черту! — в истерике девушка расплакалась, ударила мужчину в грудь и поспешила удалиться, подняв с пола ключи. Ошарашенный таким ответом, Рубен напряженно смотрел ей вслед, потерев место удара. Он вовсе не собирался принуждать Алису к чему-то подобному, естественно, в его вопросах было лишь беспокойство и искреннее желание помочь. И он прекрасно понимал, что у девушки были причины для подобных доводов, и для того, чтобы его послать. С ней, как и со всеми пациентами больницы, наверняка плохо обращаются. Услышав мученические рыдания, мужчина заглянул в одну из кабинок, где увидел валяющуюся тушу юноши и испачканный в каплях крови пол. А еще выглядывающий из потных ладоней набухший член. — Падаль… — скулы мужчины заострились. Викториано заприметил на лице санитара сгусток кровавой слюны. Не нужно обладать выдающейся эрудицией, чтобы сопоставить все события и понять, что здесь, черт возьми, произошло. — Тебе это так просто с рук не сойдет, — холодно прохрипел Рубен, изо всех сих подавляя желание пнуть в живот развалившегося и беспомощного сейчас огромного бугая. — Да пошел ты… — усмехнувшись, Фред рассмеялся, точно умалишенный. — Никто тебе не поверит. И ей тоже! — Ты жалок. Застегнись, иначе я раздавлю твою мошонку дверью. И поверь, сделаю я это не раз, — мужчина вновь оценивающе осмотрел его брезгливым взглядом. — Притронешься еще хоть к кому-то пальцем, клянусь, я сведу тебя со свету. Сумасшедший громкий смех словно отскакивал от стен. Похоже, у юноши не было в голове ничего, чтобы дать разумный и достойный ответ нависающему над ним мужчине. Возможно, это была защитная реакция, а возможно, ему и правда от души стало весело от подобных слов, несмотря на невыносимую боль. Фред был уверен: сейчас этот белобрысый очкастый придурок сконфузится и почувствует себя слишком ущербно, чтобы пытаться продолжать с ним диалог. Вот только Рубен даже не шелохнулся, смиряя санитара бесчувственным взором серых глаз. — Искренне надеюсь, что с твоей жирной тушей в ближайшее время случится что-то невообразимо ужасное. Лицо санитара побагровело от возмущения и стыда. Наконец он додумался натянуть на себя штаны и застегнуться, делая все дергано и нервно. — Не смей про меня так говорить, ты… — Дай-ка я тебе помогу, — Рубен, поправив черные брюки, присел на корточки перед парнем и резко застегнул его ширинку, прищемив красную плоть. Из уборной послышался будто свинячий визг. Все ошарашенно остановились на секунду, но тут же продолжили заниматься своими делами. — Сука… че ты творишь, уебок?! — из глаз Фреда брызнули слезы, дрожащими руками он пытался дотянуться до ширинки, но мужчина не позволял ему это сделать, прижав их к стене над его головой. — Еще раз… — доктор угрожающе зашипел, сверля взглядом рыдающего санитара, — и я его отрублю. И тебя самого распилю, на мельчайшие кусочки, словно тушу. Я знаю, как сделать все так, чтобы ты был в сознании, и наблюдал за всем. Я выпотрошу тебя и развешаю гирлянды из твоих кишков. На меня смотри! — Послышался утробный злобной рык и звонкая пощечина. — Ты будешь молить меня остановиться. Будешь плакать еще хлеще, но твои жалкие вопли никто не услышит. Я тебе обещаю. — Глухой удар. Содрогающееся тело Фреда упало на пол, а из его разбитого носа потекла кровь. — Не попадайся мне на глаза, червь, — Рубен поднялся, поправил свой костюм, и, потирая порозовевшие костяшки пальцев, удалился из уборной, захлопнув за собой дверь.***
— Высшее образование, значит. Но нет никакой практики, — крупный мужчина сидел напротив Рубена в душном кабинете. Назойливая жирная муха билась в стекло, дребезжа маленькими мерзкими крыльями. — Практика есть. Только неофициальная, — Викториано внимательно оглядел мужчину. — Мне рекомендовали это место для опыта. Для понимания всех тонкостей работы с душевнобольными. Мне это невероятно интересно, опыт мне правда очень важен для дальнейших исследований в этой сфере. — И о чем же эти исследования, молодой человек? — заведующий не собирался вуалировать свое пренебрежение в глазах под маской доброжелательности, в открытую показывая, что он не воспринимает юношу всерьез. Его голубые мелкие глаза глядели на Рубена свысока, хоть парень и был выше седовласого мужчины на несколько десятков сантиметров. Молодой доктор же держал ровную осанку, сложив худые бледные руки на коленке, закинув ногу на ногу и не теряя самообладания. Главврач расстегнул пуговицы на узком пиджаке, который чуть ли не лопался на брюхе. Скептическое отношение старших к достижениям и мыслям молодых будет присутствовать всегда, ибо старшие считают себя опытнее и мудрее. На самом деле взрослые просто бояться, что потомки настолько их превзойдут, что они банально станут ненужными обществу. Только вот более юные, свежие взгляды очень важны для веками устраивающегося порядка. Именно они смогут привнести кардинальные изменения в замшелые дворцы страданий. — Я пока не могу сказать. Но уверяю, это в корне изменит психиатрию. Мужчина лишь усмехнулся, в который раз просматривая документы Викториано. — Вы жили в совершенно другой области. Кримсон-сити?.. Верно? — Да, — немного нервно выдавил юноша. — У вас даже было там целое состояние. Древний фамильный особняк. Вы продали его? — Он сгорел. Я бы не хотел об этом говорить, — Рубен перевел дыхание, запустив руку в карман брюк. — Позволите, я закурю? Взгляд пожилого мужчины заметно стал серьезнее глупой насмешки. Он молча подвинул блондину пепельницу, в которой валялось несколько окурков. Выпустив дым, парень обвел кабинет безразличным взором. Серый и мрачный, как и все в этой больнице. Пылящиеся книжные полки, несколько валяющихся газет на столе, из заголовков которых на него глядели огромные черные буквы: «"Джек-потрошитель" убил еще одну женщину.» Циферблат напольных часов издавал тихое тиканье. А упавшая на спину муха билась в судорогах. Хлопок. Газета, которую разглядывал Рубен, — а точнее пугающие фотографии в ней, — оказалась в руках у управляющего. Он прихлопнул назойливое насекомое, свернув бумагу в трубку. Нахмурившись, он стряхнул перекошенное пришибленное тельце на пол. — Скоро осень. И они наконец подохнут. — Кстати об омерзительных созданиях. У вас работает один санитар, пользующийся слабостью пациентов. Только что я был свидетелем ужасной картины в уборной… — Я понимаю, что отучившимся в высшем учреждении людям кажется, что им следует совать нос не в свои дела, — главврач перебил его, сложив документы в одну папку. — Только вот меня твои бумажки не особо впечатляют. Я приму тебя на работу, только если ты не будешь воображать о себе черт знает что. Здесь работники делают то, что считают нужным по отношению к психопатам. — Надругательства входят в терапию?! — Рубен яростно нахмурился, сверля взглядом серых глаз мужчину. — В таком случае это место ничем не отличается от притона. — Подбирай тон, мальчишка! Я разберусь со всем, ты же выполняй свою работу и помалкивай. Хоть как-то подкосишь репутацию этого места — я сотру тебя в порошок. Рубен лишь тихо раздраженно рыкнул, стряхнув пепел в блюдце. — Я глянул мельком, что родители твои погибли в автокатастрофе. А сестра сгорела вместе с домом. Ты прямо-таки сирота? Парень лишь высоко поднял светлую бровь. — Это как-то влияет на мою дальнейшую работу в этом месте? — Нет. Просто интересно, в какой последовательности произошли события, — директор ухмыльнулся. — Моя сестра умерла до того, как сгорел дом и погибли родители. Надеюсь, больше вопросов о моей мертвой семье не последует. — Как скажешь, парень. Твоя каморка этажом ниже. Располагайся. Но если ты только попробуешь снова полезть не в свое дело — я вышвырну все твои вещички вместе с твоим тощим тельцем вон отсюда. Сохраняя спокойствие и самообладание, он пропустил последнее мимо ушей, забрав ключи и потушив сигарету. — Благодарю. — Он поднялся и направился на поиски своего кабинета. — Забери свои бумажки, приятель. Все, что мне нужно, я увидел. — Заведующий больницей бросил стопку документов на край стола.***
Точно таким же образом эти документы оказались на новом рабочем месте Викториано. Правда черный деревянный стол был покрыт небольшим слоем пыли, которая разлетелась в разные стороны, и мужчина не сдержал чиха, прикрыв ладонью рот. — Будье здоровы, сэр. Доктор испуганно вздрогнул, обернувшись. За его спиной, в дверях, стояла та самая уборщица с жуткой улыбкой, держа в руках его пальто и зонт. — Я услышала, что вы теперь будете работать здесь, поэтому принесла вам ваши вещи. Здесь есть собственный шкаф, — без колебаний она вошла, раскрыла дверцы и повесила на плечики пальто. Она определенно чувствовала себя хозяйкой в этой больнице. — Будьте добры, отдайте номерок. А я здесь приберусь, если вы не против. — Да, — немного рассеянно прохрипел Рубен, ища в карманах четверку. — Вы уже познакомились с кем-то? — женщина поставила в угол черный зонт, и встала рядом с доктором. — Если можно это так назвать. Вы знаете, что творится в здешних уборных? — пробасил доктор, отдав старухе картонку. — Конечно, я же их чищу. — Я имею в виду, что… — Я поняла, что ты имеешь в виду, ирод. — Ее лицо за секунды приобрело разгневанную маску. — Еще раз тронешь моего сына — я тебя отравлю, докторишка. Такие, как ты, здесь долго никогда не остаются. Думаешь, что сможешь спасти всех этих грешников? Нет! Они заслуживают такого обращения. А мой святой сын нет! Что, блять, не так с этой ебаной больницей? — Понятно, — все, что смог произнести на этот счет Рубен. — Пожалуй, я уберусь здесь сам. Всего хорошего. — Ты гнилой человек! Ничтожество! Ты причинил моему мальчику боль, ублюдок! Не сдержавшись, Рубен схватил старушку за дряхлую шею, стиснув крепко пальцы, из-за чего та закряхтела. Выпучив глаза, она вцепилась в его руку своими двумя. — Я не применяю насилие к тем, кто этого не заслуживает. Ваш сын отвратителен. Скажите, вы занимались инцестом? — Что ты несешь?! — Так, просто интересуюсь, — Викториано повел уборщицу на выход, все также держа ее за шею, из-за чего ей пришлось идти на цыпочках. — Не заходите ко мне в кабинет. Никогда. Иначе я выполню все то, что обещал вашему сыну. И вновь дверь захлопнулась, а Рубен очень тяжело вздохнул, прислонившись к ней затылком. Я только пришел сюда, а уже чувствую, как превращаюсь в психопата.