A single step off London Bridge

      В помещении стоял пронизывающий и свежий холод. Хрустящие свежевыстиранные простыни приятно пахли и касались к коже, ничуть не отличаясь от нее белоснежным цветом. Алиса лежала в кровати под капельницей в стационаре и иногда дергалась в бессознательном состоянии. Сном это было тяжело назвать, так как отключилась она совершенно нездоровым образом. Кровь залила ее одежду и рубашку Рубена.       Тонкие веки часто содрогались; усталый серый цвет с фиолетовыми крохотными, но многочисленными венами. Девушку можно было бы смело назвать куклой, если б не еле заметное дыхание, улавливаемое за чуть приподнимающимся одеялом. Викториано позаботился, чтобы ей было максимально комфортно.       Но, к сожалению, ее воспаленному сознанию он пока не мог помочь. Алисе чудилось много всего: лицо постоянно искажалось то в гримасе ужаса, то печали и сожаления. Порой она издавала тихие всхлипы и хныканье.       Что обуревало ее воображение? Какие извращенные фантазии ее преследовали на этот раз? Сгоревшая семья? Кричащая и молящая о спасении Страна Чудес? Лиззи? Или Бамби, который оказался жив?       На этот раз фантазии смешались с реальностью. В палате стало намного холоднее. От кристаллизированного, режущего мелкими льдинками воздуха она проснулась. Даже теплое одеяло не спасало от дрожи. Она почувствовала, как что-то мягкое, но липкое прикоснулось к щеке: все тело покрылось тысячью морозных мурашек. Алиса разлепила глаза и увидела перед собой давний кошмар наяву. Девушка с дырой во лбу, так похожая этим на Лидделл. Вот только дыра не в голове, а в сознании.       Рука мертвой была липкой из-за крови. Алиса, выглядя ничуть не испуганной, приподнялась. Призрак и сумасшедшая смотрели друг на друга изучающе.       — Ты должна пойти со мной, — прозвенел отдающий шелковым эхом шепот.       — Я уже на полпути к такому состоянию, — девушка криво усмехнулась.       Все вокруг словно застыло, покрывшись голубоватым инеем. Сверкающие пылинки, точно снежинки, зависли в пространстве. Изо рта Алисы выступил пар. Затундрение, подумалось ей.       Призрак плыл по коридору, не торопя плетущуюся сзади Лидделл. Все палаты были заперты, а из них просачивался обжигающий глаза яркий белый свет. Порой, сквозь зарешеченные окошки, Алиса замечала внутри сущий бардак и неразбериху: предметы летали в воздухе, а пациенты сидели на потолках, свесив головы над полом. Из другого окошка и вовсе просачивалась умирающая рыбья голова, хватающая ртом воздух. Девушка задумалась. Воспоминания отчаянно начали стучаться к ней, но она не могла разобрать, правдивые они, или, опять же, перемешаны с воображением.       — Куда мы направляемся?       — К истине.       Проснувшись, Лидделл припадочно закашлялась. Рядом сидящий Рубен вздрогнул, взволнованно подвинувшись ближе.       — Ты очнулась.       — И тебе привет, докторишка, — слабо прохрипела девушка, оглядев стоящий на тумбочке стакан с водой.       Парень без слов подал его. Жадно глотая воду, она потихоньку приходила в себя и по крупицам вспоминала произошедшее. От жуткой ломоты в конечностях возникал вопрос — сколько она пролежала без сознания?       — Практически два дня ты не приходила в себя. За это время я навел справки, связанные с твоим предыдущим опекуном, этим Бамби. Я нашел некоторые сомнительные моменты в его биографии, хотя косвенно знал о них и до собственных разбирательств. В связи с прочим, смею предположить, что ты права на его счет, — доктор говорил размеренным, спокойным голосом, но в серых глазах виднелось нескрываемое беспокойство и тревога за Алису.       — Так значит, он жив, — промолвила она, тяжело выдохнув. — Но… как? Я же убила его.       — Скорее всего, ты тогда отключилась. Как в этот раз. Ты была потрясена тем, что человек, который приютил тебя, был причиной гибели твоих родных. Сработала рефлекторная защитная реакция организма от реальности, которую трудно пережить, что именуется обмороком. Я думаю, он сам приказал тебя перенаправить сюда, подальше от Раттледжа и приюта. Он продумал это, чтобы защитить свою, как он полагает, безупречную репутацию. Вот только он вряд ли ожидает, что под него начнут копать.       — Сука. — Алиса устало закрыла глаза, сделав глубокий вдох.       — Я сделаю все, чтобы этот ублюдок больше никому не причинил вреда.       Она заинтересованно взглянула на парня. Почему он ей помогает? Заботится, присматривает, разбирается, черт подери, с ее проблемами, не интересующие никого вокруг. Может быть, потому, что он настоящий врач, считающий своим долгом помогать другим? Или у него с Ангусом есть личные счеты? Может, Рубен хочет казаться героем-разоблачителем в глазах общественности? Или же здесь главенствуют совершенно иные причины?       Парень посмотрел на нее в ответ. Да, ему хотелось защищать и оберегать Алису от чудовищного обитания в психлечебнице. И, безусловно, он являлся хорошим врачом, желающим, в первую очередь, лечить, а не калечить. То, что сотворил с бедняжкой доктор Бамби, поразило юношу, во-первых, жестокостью, а во-вторых абсолютной безнаказанностью содеянного.       Слава ему была ни к чему. Если даже где-то в глубине души Викториано желал известности, то достигнуть этого планировал бы честным трудом. Что же касается иных подтекстов в его намерениях… Он был рад, что отыскал Лидделл.       — Ладно. Только я тоже хочу в этом участвовать.       — Естественно. Ты будешь выступать главным обвинителем.       — Нет. Я хочу лично прикончить этого выродка. Своими глазами видеть, как он истекает кровью за все то зло, что он причинил сотням невинным душам. Я хочу воткнуть нож прямо в его черное, сгнившее сердце.       — Я понимаю, как ты хочешь мести, Алиса. Но его и так приговорят к смертной казни за все бесчеловечные, чудовищные преступления. Не стоит пачкать руки и усложнять следствие.       Наперекор своей буйной, вспыльчивой натуре, девушка промолчала. Естественно, внутри она никоим образом не соглашалась с Викториано, но спорить с ним почему-то не хотелось. Бессилие и успокаивающий хриплый голос Рубена просто не позволяли ей подпрыгнуть и начать вопить о неизбежном правосудии бесстрашной Лидделл. Да и нарушать приятную обстановку было бы глупо с ее стороны. Ей нравилось находится в компании парня.       — Рад, что ты согласна.       Алиса молча поставила стакан с водой, аккуратно потянувшись на постели.       — Когда я смогу отсюда выйти? — зевнула она.       — Буквально завтра.       — Отлично. А то все тело словно одеревенело. Но тут, должна заметить, постель просто шикарная по сравнению с моей вонючей обоссанной койкой.       — Меня восхищают твои смелые высказывания, Алиса Лидделл.       Она усмехнулась, совершенно не ожидав комплимента. Легкое смущение девушки не ускользнуло от пристального внимания Рубена. Он решил не останавливаться на достигнутом результате.       — Я хотел кое-что сказать.       — Да? — уже не так бойко вымолвила она, не решаясь взглянуть на доктора.       — Я очень переживал за тебя.       В груди что-то с трепетом шевельнулось. Она была словно сама не своя. Привыкшая обороняться, защищаться, и колоть окружающих внешними иголками, Алиса не понимала, как нужно действовать в ситуации, когда на нее не нападают, а помогают.       — С-спасибо тебе…       — Не стоит. Ты важна для меня. Я знаю, что значит справляться с трудностями в одиночку. Ни в коем случае не сравниваю свой опыт с твоим и не преуменьшаю твою боль. То, что ты испытала, все те потрясения, что произошли с тобой… черт… — Рубен в который раз оглядел девушку, останавливаясь взором на многочисленных шрамах. — Я горжусь, что ты смогла через все пройти, Алиса. Но теперь ты не одна. Я не позволю тебе остаться одной.       Сердце Лидделл вовсе замерло, а дыхание сделалось судорожным и сбившимся.       — Прости, я, должно быть, тебя утомил.       Рубен нежным прикосновением поднес руку девушки к губам и легонько поцеловал.       — Тебе нужно отдыхать.       Парень поднялся, улыбнувшись. Она ответила слабой, но искренней улыбкой.       Когда дверь за доктором затворилась, Алиса накрыла лицо ладонями. Множество неопределенных чувств взметнулось в ее душе ярким ураганом. Как лишь за несколько дней юноша смог настолько привязаться к ней? Их сплочало что-то гораздо большее связи по типу врач/пациент. Она чувствовала это. И теперь ей хотелось лучше узнать, кто же такой Рубен Викториано.       И, конечно же, стать палачом доктора Ангуса Бамби.