The Brightest Black

      Гермиона проснулась на рассвете. Энергия била через край, и она чувствовала, что у нее есть настоящая, твердая цель.       Она воздержится от суждений до тех пор, пока не выяснит побольше об этой женщине — Амбридж, но она была уверена, что ее первое впечатление оказалось верным. Исходя из рассказов Гарри об экзамене по Защите и вчерашней речи, Гермиона была уверена, что Амбридж была здесь с какой-то гнусной целью.       В конце концов, Министерство находилось здесь все зимние каникулы, пытаясь найти доказательства того, что Дамблдор — предатель.       Очевидно, у них не получилось, поэтому они протолкнули Декрет об образовании номер двадцать два, чтобы кто-то здесь остался и искал доказательства.       Или что-то, что они могли превратить в доказательства.       С этой мыслью Гермиона быстро написала письмо Перси, спрашивая, что он знает об Амбридж. Он был единственным Уизли, который всё ещё работал в Министерстве. Он также был членом Ордена, поэтому с радостью сообщит ей все, что не является конфиденциальным, если она правильно сформулирует мысль.       К счастью, она знала его достаточно долго, чтобы написать правильное письмо.       Гермиона на это надеялась.       Как только письмо оказалось запечатанным, она поспешно оделась, взяла сумку и направилась к выходу из башни.       Идя в библиотеку после совятни, где она отправила письмо, Гермиона вдруг услышала в коридоре громкий крик.       Ни секунды не раздумывая, девушка подхватила сумку, вытащила волшебную палочку и побежала.       Она уже собиралась завернуть за угол, но ее остановил резкий голос профессора Макгонагалл.       — Что случилось, мадам Амбридж?       С колотящимся сердцем Гермиона прокралась вперед и выглянула из-за угла.       В коридоре стояла безукоризненно одетая профессор Макгонагалл, холодно глядя сверху на полуодетую профессора Амбридж.       Полуодетую — то есть в одной розовой ночной рубашке с оборками и с покрытой бигудями головой.       Гермионе пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться.       — Эта… эта чертова башня! Она… она выгнала меня! — женщина указала на статую горгульи, которая сейчас злобно смотрела на нее.       Одна из тонких бровей профессора Макгонагалл приподнялась — Гермиона почувствовала укол зависти — и деликатно фыркнула:       — Только не говорите, что вы действительно спали там?       — Конечно, я спала там! — лицо Амбридж покраснело. — Я директриса Хогвартса!       — О нет, мадам Амбридж. Вы всего лишь временная директриса. Видите ли, Замок об этом знает.       Глаза краснолицей жабы сузились.       — Что вы имеете в виду под знает? Это просто замок, а не человек.       — Вы прекрасно понимаете, что Хогвартс — это больше, чем просто замок! В конце концов, вы учились в этой школе семь лет.       Фальшивый шок на лице Макгонагалл заставил Гермиону прикусить губу, чтобы не рассмеяться.       — Конечно! — прошипела Амбридж. — Я просто пытаюсь, — она стиснула зубы, — выяснить, почему меня так грубо разбудили и вышвырнули из постели.       — Видите ли, только директор или директриса, назначенные семью школьными попечителями, могут находиться в официальных покоях. Чтобы обеспечить это, замок запирает комнаты через две недели после смерти настоящего директора или директрисы. Комнаты не откроются, пока попечители не назначат кого-то нового. Если вы помните, мадам Амбридж, их нынешняя неспособность это сделать — единственная причина вашего пребывания здесь.       — Но мои вещи! Моя палочка! Моя мантия! Мои украшения! — пискнула Амбридж, и ее лицо из красного приобрело опасный пурпурный оттенок.       Как только Макгонагалл открыла рот, чтобы ответить, Гермиона услышала за спиной шаги.       Она подпрыгнула и обернулась, увидев приближающегося профессора Снейпа. Он посмотрел на нее, и его губы изогнулись в опасной улыбке, которую она никогда раньше не видела. Он жестом велел ей оставаться на месте и свернул за угол.       — Что здесь происходит?       Весь воздух покинул Амбридж, когда она повернулась, посмотрев на Снейпа, и ее бигуди подпрыгнули на голове.       На секунду в коридоре воцарилась мертвая тишина, поскольку Амбридж явно не находила слов и была немного напугана подземной летучей мышью.       А вот профессор Макгонагалл — нет.       — Доброе утро, Северус. Очевидно, мадам Амбридж совершила ошибку, переночевав в Директорской башне.       Черные глаза Снейпа изучали Амбридж, а затем он холодно сказал:       — Минерва, разве ты не сообщила ей, что спать там нецелесообразно? Ты всё ещё заместитель директора школы.       Профессор Макгонагалл кивнула.       — Сообщила, Северус. Это было на первой странице заметок, которые я дала мадам Амбридж, как только она прибыла, — она повернулась и посмотрела на Амбридж. — Вы не читали мои заметки?       — Конечно, читала! — взорвалась Амбридж. — И в них ничего не говорилось о том, что башня вышвырнет меня! Я вас за это уволю!       — Вы уверены? — спросил профессор Снейп.       — Конечно, уверена! Я знаю, что читаю!       — Хм, я была уверена, что написала о необходимости вам найти другое место для проживания.       — Что ж, Минерва, мадам Амбридж, мы легко можем решить эту проблему. Где заметки?       — Они в Директорской башне, — выдавила Амбридж.       — Тогда нам придется отложить этот вопрос до тех пор, пока Совет попечителей не назначит кого-нибудь, — холодно сказал Снейп.       — Почему? — Амбридж стиснула зубы. — Я директриса.       — Мадам Амбридж, — произнес Снейп таким холодным тоном, что Гермиона удивилась, как воздух не превратился в лед. — Вы временная директриса. Вы не были назначены попечительским советом. Мы не можем войти в башню и найти доказательства, пока они не выберут кого-то. И вы не можете отстранять преподавателя без одобрения Совета. А они не могут его дать, так как в настоящий момент в него входят менее чем семь членов. И как только наберется нужное количество, они заменят вас. Так что, как видите, ничего не поделаешь.       — Это мы еще посмотрим!       С этими словами она повернулась, и ее бигуди подпрыгнули на голове.       Она уже прошла половину коридора, направляясь прочь от Гермионы, когда профессор Макгонагалл окликнула ее:       — Мадам Амбридж!       Амбридж даже не обернулась, резко спросив:       — Что?       — Может, вы найдете какую-нибудь одежду. Неуместно, если студенты увидят вас в таком наряде. Думаю, что у профессора Спраут найдется что-нибудь подходящее для вас, пока вы не раздобудете себе новую одежду.       Гермиона была уверена, что у нее вот-вот начнется кровотечение, потому что она очень сильно кусала губу, пытаясь не рассмеяться, когда Амбридж снова начала идти по коридору, отчего один из ее бигудей раскрутился и начал подпрыгивать у спины.       Когда она исчезла, Макгонагалл повернулась к Снейпу.       — Что ж, — сказала она, — ты был прав насчет нее. Я не верила, что она проигнорирует мои записи.       — Действительно. Ладно, мне нужно проверить кое-какие зелья перед завтраком, — Снейп повернулся, чтобы уйти, но потом остановился и посмотрел туда, где пряталась Гермиона, — Минерва, будет ли нормально, если эта история появится в газете?       Макгонагалл посмотрела в угол, встретившись взглядом с Гермионой.       — Конечно, нет. Подумать только, служащий Министерства не выполняет свою работу и не уважает древнюю магическую школу. Это же бессовестно, правда, Северус?       — Полностью согласен.       С этими словами он повернулся в черном вихре и зашагал прочь. Гермиона передвинула сумку, убрала палочку и поспешила в библиотеку.       Она точно знала, как напишет эту статью.

***

      Новая временная директриса отсутствовала в Большом зале во время завтрака, но это никого особенно не волновало. Все были рады, что им не нужно слушать ее, прежде чем они смогут поесть. Директор Дамблдор, по крайней мере, всегда приберегал свои речи на окончание трапезы — то есть на те редкие случаи, когда вообще произносил речь.       Она не появлялась до ужина, куда прощеголяла в новенькой мантии и — как предположила Гермиона — с новой волшебной палочкой.       Амбридж сердито оглядывала Большой зал, поджав губы и прищурив глаза. Ее пристальный взгляд задержался на Гарри, но он проигнорировал его. Затем ее прищуренные маленькие глазки встретились со взглядом Гермионы. Они уставились друг на друга, и вскоре Амбридж одарила ее тошнотворно сладкой улыбкой, от которой девушке захотелось выплюнуть всю еду, которую она недавно прожевала.       Взгляд жабы переместился дальше, и Гермиона начала думать, что именно Амбридж надеется здесь сделать, особенно теперь, когда кабинет директора закрыт.       Может, Гарри одолжит ей свою мантию, чтобы всё разузнать, а может, она заставит его сделать это за нее. Не то чтобы она не могла использовать его в качестве первичного источника.       «Я начинаю узнавать этот взгляд. Ты что-то задумала насчет Амбридж».       Гермиона подскочила и посмотрела через зал на слизеринский стол. Драко наблюдал за ней, и она покраснела от осознания этого.       Почему он смотрел на нее?       «Я хотела попросить Гарри пошпионить за ней».       «Хорошая идея, он может использовать свою мантию».       «И карту».       «Карту?»       «О, ты не знаешь?»       «Знаю что?»       Гермиона улыбнулась ему с другого конца зала.       «Помнишь, ты спрашивал, как я так быстро нашла тебя тогда, два года назад? И я не сказала?»       Малфой нахмурился.       «Да, предполагаю, что это та самая карта?»       «Бродяга, дядя Ремус, отец Гарри и Питер Петтигрю составили волшебную карту Хогвартса. Она показывает всех людей в замке и где они находятся».       Малфой бросил на нее взгляд, который был таким же кристально чистым, как если бы он был рядом с ней.       «Дай угадаю, Гарри и ты унаследовали ее, как только поступили в Хогвартс».       Она усмехнулась, заработав странные взгляды от всех вокруг нее — кроме Гарри, он только закатил глаза и вздохнул.       «Нет, Филч конфисковал ее много лет назад. Фред и Джордж украли карту из его кабинета. Я выяснила, что она у них, и купила ее…»       «Рассказав, что именно ты стояла за их светящимися волосами на втором курсе».       Гермиона снова усмехнулась и прошептала: «Очко» — заработав удар локтем под ребра от Джинни.       — Гермиона! Скоро люди начнут думать, что ты унаследовала безумие Блэков! — прошипела Джинни. — Или что Дракон — твой парень! Ты не можешь отвести от него свои чертовы глаза!       Гермиона поморщилась и потерла ребра. Мысль о том, чтобы быть девушкой Драко, вызвала внутри очень странные ощущения. А ей не нравилось чувствовать себя странно.       — Мы кузены! Он не мой парень! — прошипела Гермиона в ответ.       — Ты когда-нибудь слышала о близкородственных отношениях? — прошептала Джинни.       — Очко, — сказал Гарри с другого конца.       Гермиона сверкнула глазами и попыталась пнуть его под столом, но у него были гораздо более быстрые рефлексы, чем у нее, и он легко увернулся.       Когда Гарри ухмыльнулся, она лишь фыркнула и вместо этого послала мысль Драко.       «Я заставлю Гарри шпионить. Ты можешь посмотреть, есть ли у кого-нибудь на Слизерине компромат на нее? Я написала Перси Уизли насчет министерских сплетен».       «Я посмотрю. Довольно много людей за этим столом обращаются со мной так, как будто у меня чума».       «Спроси Дэвис, скажи ей, что это поможет Тео».       «Это может сработать. Она королева сплетен».       Гермиона чуть было не сказала «очко» вслух, но вовремя остановилась. Она сомневалась, что ее ребра настолько крепкие, чтобы выдержать ещё один удар локтем от Джинни. Эта девушка была почти чистой мускулатурой. А всё остальное — острые кости.       Вместо этого она быстро послала брату три изображения: карту, его мантию и Амбридж. Гарри поморщился, но кивнул.       Затем она обратила все свое внимание на пастуший пирог, стоявший перед ней. Но даже когда она поела, голова всё равно шла кругом. Вступительные строки появлялись и исчезали вместе с оборотами фраз и возможными интонациями.       Ей не нравилось писать подобные статьи, от этого она чувствовала себя немного похожей на Скитер, но это была война, и она сделает всё возможное, чтобы их сторона была настолько велика, что у Волдеморта не останется ни шанса победить, ни шанса убить больше людей, ни шанса навредить большему количеству семей. Гермиона хотела, чтобы он знал, что общество настолько настроено против него, что если он победит, то станет правителем пустого государства. Злым островом в море стран, которые никогда не примут его.       И если ей придется выставить на посмешище Министерство, пусть так и будет. Не ее вина, что они отказывались видеть правду. Но ее вина будет в том случае, если она ничего не сделает для достижения просвещения.       Она закончила есть и собрала вещи.       — Я буду в библиотеке до патрулирования. Мне нужно найти несколько книг.       Гарри оторвал взгляд от тарелки, его рот был набит до отказа пирогом с патокой. Гермиона закатила глаза: такое чувство, будто Бродяга и тетя Анди совсем не учили его хорошим манерам.       Рон тоже сидел с полным ртом еды, почти как у Гарри, поэтому ответила Джинни:       — Хорошо, увидимся позже.       — Я пойду с тобой, у меня нет особого аппетита, — сказал Невилл, и действительно, его тарелка была едва тронута.       Гермиона озабоченно нахмурилась. Целители твердили, что Пэнси скоро поправится и очнется, но пока ничего не изменилось.       Два префекта Гриффиндора покинули Большой зал и направились в библиотеку. Между ними висело печальное, хотя и дружеское молчание.       Они заняли столик в дальнем углу, и Гермиона сразу же принялась рыться на полках в поисках материала для домашнего задания. Ей нужно было закончить кое-какие дела, чтобы после патрулирования приступить к наброскам статьи.       Она была полностью погружена в параграф о способах идентификации различных ядов, когда кто-то прочистил горло:       — Хм, Гермиона Блэк?       Она подняла глаза и увидела маленького слизеринца-первокурсника.       — Да? — огрызнулась она, потому что ее перервали прямо на середине очень запутанного предложения.       Он сделал шаг назад и нервно сглотнул.       — У меня, э-э записка. От, эм, профессора Амбридж.       Гермиона нахмурилась и протянула руку:       — Дай посмотрю.       Он практически бросил бумажку ей в руку и убежал. Гермиона сердито посмотрела ему вслед, раздосадованная тем, что ее планы на вечер оказались нарушены.       — Твой хмурый взгляд слишком пугает.       Ее рука крепче сжала записку, и она посмотрела на Драко, который вошел в библиотеку с небрежно перекинутой через плечо сумкой.       — Он прервал меня на важном месте.       — Люди всегда прерывают тебя на важном месте, — фыркнул Невилл через стол.       — Очко, — сказал Драко, одарив Невилла робкой дружелюбной улыбкой.       Префект Гриффиндора замялся, но затем ответил тем же. Внутри Гермионы поселилось теплое и смутное ощущение, полностью уничтожающее раздражение от того, что ее прервали.       — Собираешься ее прочитать? — спросил Драко, усаживаясь рядом с Гермионой.       Она развернула записку и нахмурилась.       — Наша временная директриса хочет видеть меня в своем кабинете при первой же возможности.       — Патрулирование начинается через тридцать минут, — сказал Невилл, сверяясь с одним из множества маленьких волшебных часов в библиотеке.       — Ты можешь пойти после него, — сказал Драко.       — Нет, — Гермиона покачала головой и начала собирать сумку, — я пойду до, потому что смогу использовать патрулирование как повод быстрее уйти. Она написала прийти при первой же возможности.       Драко приподнял бровь.       — Это очень слизеринский образ мышления.       — Наша тетя Анди научила меня всему, что знала сама, а она была великолепной слизеринкой. Никто даже не догадывался о ее любви к дяде Теду, пока они не сбежали.       — К тому же, — добавил Невилл, — она Блэк.       — Очко, — Драко закатил глаза.       — Увидимся, ребят, минут через тридцать, — засмеялась Гермиона. — Пойду посмотрю, чего хочет жаба.       Она оставила мальчиков за работой и вышла из библиотеки. Снова сверившись с запиской, она поднялась на пятый этаж и пошла по пустынному коридору, пока не наткнулась на дверь, к которой был приколот гвоздем кусок пергамента с надписью: «кабинет директрисы».       Само это сооружение кричало о ее временном пребывании здесь, и Гермиона усмехнулась, прежде чем сделать глубокий вдох и стереть все эмоции с лица. Успокоившись, она постучала по дереву.       — Входите! — ответ прозвучал таким тошнотворно сладким тоном, что ее желудок скрутило от отвращения.       — Вы хотели меня видеть, директриса? — Гермиона открыла дверь.       Амбридж улыбнулась при упоминании своего временного титула.       — Очень. Я чувствую, что для того, чтобы выполнять свою работу должным образом, я должна встретиться со всеми префектами. Я уже беседовала с главными старостами. Пожалуйста, — она указала на отвратительный стул с прямой спинкой, стоявший перед ее столом, — садитесь.       Гермиона так и сделала, воспользовавшись случаем оглядеть кабинет. Вся мебель была старой и изрядно потрепанной. Совсем не вязалась с мебелью в других учительских кабинетах. На спинке стула Амбридж висела одинокая розовая кофточка, а на стене находились две круглые тарелки, украшенные котятами. Единственные признаки персонализации во всей комнате — Гермиона подумала, что это вполне уместно.       — Прошу прощения за отсутствие украшений. Возникла небольшая проблема с директорским кабинетом, и в настоящее время я не могу получить доступ ко многим своим вещам.       — О, всё в порядке, мэм, — пробормотала Гермиона, и это было единственным, что она могла сказать, чтобы сохранить серьезное лицо.       Губы Амбридж изогнулись в улыбке, которую едва ли можно было назвать таковой.       — У меня есть кое-какие вопросы, но сейчас у меня вечернее чаепитие, и я так не хочу, чтобы мое расписание нарушалось. Особенно учитывая все изменения, происходящие прямо сейчас. Не могли бы вы выпить со мной чашечку чая? — она указала на дымящийся чайный сервиз на своем столе.       Гермиона улыбнулась, неужели Амбридж действительно думает, что сможет понравиться Гермионе? Она действительно такая дура?       — Нет, мэм, я совсем не против. Кто может отказаться от чашки чая?       — Очень хорошо, дорогая.       В комнате на мгновение воцарилась тишина, пока Амбридж готовила две чашки восхитительно пахнущего чая, заговорив только для того, чтобы спросить, как Гермиона предпочитает его пить.       — Одну ложку сахара, без молока, пожалуйста.       — Вот, пейте, пока не остыл. Я уже и забыла, как холодно в этом старом замке.       Гермиона с любопытством понюхала чай, но ничего странного не заметила. Вряд ли Амбридж настолько глупа, чтобы отравить наследницу древнейшего и благороднейшего рода. Особенно когда были свидетели того, что Гермиона ушла в ее кабинет. Чай был чудесного коричневого оттенка — как и положено хорошему чаю. Она сделала глоток и почувствовала, как ее обдало теплом. Если честно, это был удивительно хороший чай, на что Гермиона и указала.       — Благодарю, мисс Блэк. Я заказываю его специально из Китая. Как только выпьешь хороший чай, уже не можешь пить ничего другого.       Гермиона поймала себя на том, что кивает, и сделала ещё один, чуть больший глоток.       — Да, знаю. Бродяга, мой отец, пьет почти все, что угодно, но моя тетя Анди более проницательна. Она познакомила меня с хорошим чаем, когда я была совсем маленькой, и с тех пор я уже не могла наслаждаться второсортными напитками.       Гермиона слегка нахмурилась. Почему она только что болтала о чае? И своей семье?       — Значит, у нее хороший вкус, у вашей тети. Почему бы вам не рассказать мне, какие обязанности вы исполняете как префект?       — Мы патрулируем коридоры пять вечеров в неделю, перед комендантским часом и немного после него. Большую часть времени мы ловим блуждающих по коридорам студентов, но иногда попадаются целующиеся в каморках с метлами парочки. Однажды я даже поймала своего брата! — Гермиона с отвращением сморщила нос.       — А, ваш брат — Гарри Поттер, я права?       Она сделала ещё один, ещё более долгий глоток чая, почти допив его. Он действительно был восхитительным. У него был сладкий фруктовый вкус, который напомнил Гермионе весну.       — Да, Гарри — не мой настоящий брат, но мы именно так определяем друг друга. Всегда были и всегда будем.       — Не могли бы вы рассказать мне, какие проблемы с психикой у вашего брата? Насколько я понимаю, он склонен к галлюцинациям? Вызванные кошмарами из его травмирующего прошлого?       Гермиона покачала головой, чувствуя легкое головокружение. Она сделала ещё один глоток чая, допивая его.       — О, нет, мэм. Гарри снились кошмары. Но у него нет галлюцинаций. Я видела всё, что и он, и уверена в своих словах.       Амбридж взяла чашку Гермионы и налила ей ещё чаю. Гриффиндорка улыбнулась и пробормотала слова благодарности. Она протянула руку, чтобы взять чашку, и нахмурилась, когда та, казалось, поплыла у нее перед глазами. Девушка быстро заморгала и покачала головой. Зрение прояснилось настолько, что она смогла взять чашку, но чай всё равно выплеснулся через край, намочив длинный рукав мантии, который наполовину прикрывал ладонь.       Маленькая часть ее сознания, надежно закованная в сверкающие цепи, кричала, что что-то не так, но она не слышала. Гермиона слышала лишь женский сладкий голос, задающий ей вопросы.       Слишком много вопросов.       Она улыбалась, отвечая на них, она любила объяснять свои мысли. И то, что кто-то настолько интересовался ее статьями и опытом за последний год, было чудесно.       Кроме того, чай был просто восхитительным.